Билеты в один конец

54 глава

Я просыпаюсь рано, еще до рассвета. В окно нашей спальни струится прохладный утренний воздух, пахнет океаном и мокрой листвой. Дом находится на холме, стоит мне повернуть голову на подушке, и видно огни Фуншала далеко внизу. Они мерцают и постепенно гаснут один за другим, уступая место мягкому серому свету зари. Я лежу, слушая дыхание Влада рядом. Его профиль едва виден в полумраке, но я различаю линию носа, приоткрытые губы. На тумбочке отражается блеклый свет маленького приемника, портативного устройства, синхронизированного с его нейростимулятором. Мы шутим, что теперь он киборг, наполовину робот, и этот мерцающий огонек, как маячок из будущего.

Осторожно выбираюсь из постели, стараясь не разбудить Таранова. Босыми ногами нащупываю пол, набрасываю тонкий кардиган и на цыпочках прохожу по коридору мимо двери детской. Приоткрываю ее – Алиса свернулась калачиком на своей кроватке, пухлая щечка на ладошке, белые кудри разметались по подушке. Поправив ей одеяло, закрываю дверь и спускаюсь вниз.

На кухне встречает легкий беспорядок: на столе рисунки Алисы, над которыми она вчера корпела, высунув от усердия кончик языка: разноцветные дома и пальмы, и мы втроем, взявшись за руки. Карандаши, печенье. Я машинально складываю листы стопкой, любуюсь на корявую надпись ее рукой: «Мама, Влад, я». Кажется, даже в детских рисунках наша жизнь здесь выглядит как сказка.

Ставлю чайник, открываю окно настежь. Снаружи, в предрассветной дымке, слышен шорох волн где-то далеко внизу у подножия утеса. В щелочку между домами видно океан, сливающийся с небом. Вдыхаю полной грудью соленый, чуть сладковатый воздух и в такие моменты чувствую себя почти счастливой.

Мы решили остаться на Мадейре, потому что я настояла. Два перелета для Таранова за короткий срок… Ну нет. Во мне нет столько безрассудства, как в нем.

Чайник вскипает с тихим щелчком. Я завариваю травяной чай. Пар поднимается из кружки, и я, кутаясь в кардиган, выхожу с чашкой на небольшой балкончик. Там едва хватает места для двух стульев, но вид открывается прямо на пробуждающийся город и океан. Небо светлеет, обретает перламутровый оттенок. Где-то далеко уже проснулись первые петухи (да-да, даже тут кто-то держит кур прямо на соседних участках). Их негромкое кукареканье слышится перекличкой и оно родом из детства. Вдалеке поблескивает оранжевый огонек – рыбацкая лодка в океане или, может, ранний паром. Делаю глоток. Закрываю глаза на секунду и хочу запомнить этот момент: свежесть утра, чувство, будто мы с миром наедине. А еще надежду… Потрясающее ощущение!

За моей спиной слышатся тихие шаги. Оборачиваюсь и вижу на пороге балкона Влада. У него еще сонные глаза и взъерошенные волосы. Смотрит на меня и улыбается.

– Нравится? – кивает на город.

– Это что-то фантастическое!

– Ты давно встала? – шепотом спрашивает он, чтобы не разбудить Алису за стеной.

– Недавно, – протягиваю к нему руку, он подходит ближе. – Слишком красиво снаружи, я решила встретить рассвет.

Влад обнимает меня. Я прижимаюсь в ответ. Мы вместе смотрим, как над горами по соседству медленно выползает солнце, оно здесь встает неторопливо, как будто ленится. Первый луч касается воды, и океан вспыхивает золотом. Я ловлю себя на мысли, что стою вот так в объятиях Таранова и больше не боюсь будущего. Ну почти. Если не думать о нем, а просто жить моментом.

Мы молчим несколько минут. Солнце поднимается выше, золотит крыши домов внизу, растекается блестящими дорожками по воде.

– Какая у нас сегодня программа? – наконец спрашивает Влад, чуть отстраняясь, чтобы заглянуть мне в лицо.

Я делаю еще глоток чая и нарочно беззаботно говорю:

– Нас сегодня пригласили на пикник, помнишь? Диего с семьей. Мы обещали приехать к ним в гости.

– Ах да, точно, – хмыкает Влад. – Познакомишься с Викой. Это тебе ответ, откуда Диего так хорошо знает русский.

– Его жена русская? – удивляюсь я.

– Приехала однажды с экскурсионной программой в качестве гида и осталась, – замолкает, будто подсчитывает в уме. – Ну… лет шесть она уже здесь живет, примерно столько лет их пацану. И столько лет мы с ней знакомы.

– У них еще и дети есть?

– Да. Матео.

– Так… Тогда мне надо сделать шарлотку и взять с собой, – говорю я, ставя пустую чашку на перила балкона. – Их сыну обязательно понравится русский яблочный пирог.

Влад смеется.

– Понравится, понравится. Хотя Вика, может, и сама умеет. Но твоя шарлотка, – мычит он. – Все равно особенная.

Я фыркаю, довольная похвалой. Обнимаю Влада. А он явно истолковывает мою нежность по-своему – опускает руки мне на ягодицы, вжимая в свою эрекцию.

– Таранов! Даже не смей. У тебя настройка и адаптация стимулятора.

– А у тебя вроде бы овуляция, я увидел в приложении.

– Подождет моя овуляция, – игриво хлопаю его по рукам и иду на кухню. От соблазна подальше.

Пока я чищу яблоки и замешиваю тесто для пирога, Влад занимается завтраком для Алисы, затем слышу, как он скрипит дверью детской и говорит:

– Просыпайся, малышка, смотри-ка, солнце уже высоко, а ты еще в постели.

Через несколько минут они вдвоем появляются на кухне: дочка сидит у него на руках, волосы всклокочены, трет кулаками глаза.

– Доброе утро, родная, – вытираю руки о фартук и подхожу чмокнуть ее в мягкую щеку. – Как спалось?

– Хорошо, – сонно улыбается Алиса, кивая. – Мне снилось, как мы купались в море.

– Сегодня не искупаемся, вода еще холодновата. Но зато поедем к Диего в гости, у него небольшая ферма. Возможно, есть бассейн.

– Бассейн! Ура! – оживляется Алиса.

– И с мальчиком познакомишься. Он твоего возраста. Будет с кем поиграть.

Я наливаю всем апельсиновый сок, усаживаю за стол. Алиса болтает без умолку, рассказывает, как она нарисовала вчера пальму и воображает, как будет играть с Матео в прятки. Я смотрю на нее, на ее щебечущий ротик и сердце наполняется благодарностью к Таранову: сколько раз за последние месяцы я корила себя, что оставила дочь без отца… но вот сейчас… эти мысли кажутся абсолютной глупостью. Потому что радостный Влад кормит ее ложкой йогурта, смеется. И совершенно нет ощущения, что он ей чужой.

Дорога к деревушке Сантуана, где живет семья Диего, занимает около часа на машине. Он сам за нами приезжает. Мы спускаемся по серпантину из нашего района к шоссе. Я высовываю ладонь в окно, в поток воздуха. С обочин дороги свешиваются цветущие кусты, вся Мадейра цветет беспрерывно. Мимо мелькают домики, пальмы, иногда огромные агавы словно часовые стоят у поворотов. Чем дальше от Фуншала, тем больше вокруг простора: холмы, поросшие зеленью, глубокие долины, внизу блестят речушки. В салоне звучит тихая мелодия португальской песни, которую крутят по радио, и я напеваю ее себе под нос, глядя, как дорога убегает вперед.

Влад тоже расслаблен. Ветер развевает прядь его волос на лбу. Я любуюсь им. Такой безмятежный…

Сантуана оказывается крошечной деревушкой на берегу, прижатой к склону горы. Дом Диего в конце извилистой улочки, с виду скромный, с садом за невысокой оградой. Не успеваем мы остановиться, как ворота распахиваются, и навстречу выбегает мальчик, а за ним появляется женщина – блондинка, как и я, точь-в-точь.

– Как добрались? – встречает нас улыбкой, когда мы выходим.

– Отлично, – отвечает за нас обоих Влад. – С таким-то штурманом, – он кивает на ее мужа.

– Алиса! – восклицает Матео немного смешно, с акцентом и что-то добавляет на португальском, затем хватает ее за ладошку.

– Матео всё-всё понимает по-русски, но стесняется на нем говорить из-за своего акцента, – объясняет Вика. – Ты общайся как тебе будет удобно, он увлечется игрой и подстроится, – поясняет немного замешкавшейся Алисе. – Матео! – обращается уже к сыну: – Покажи своей гостье новых кроликов.

– Новых? – удивляется Диего.

Вика смеется:

– Да, у нас пополнение. Флопси родила детенышей утром.

Мы проходим через калитку во двор. Диего уже несет из дома тарелки и плетеную корзину с чем-то вкусным. Чувствуя аромат, я понимаю, что там тортилья или что-то с яйцами и картошкой, свежий хлеб. Мы раскладываем наши угощения на столе и он теперь вовсе ломится от еды. Шарлотка занимает почетное центральное место. Вика, конечно, ее расхваливает и признается, что у нее самой она почему-то не получается и просит дать подробный рецепт.

На пикник выходит и отец Диего, седой португалец с удивительно молодыми голубыми глазами. Мы обмениваемся рукопожатием, я приветствую выученным: «Bom dia!», а он говорит на русском: «Здравствуйте!» Его произношение забавно вывернутое, но такое трогательное, что я не могу сдержать улыбки.

– Это я их всех научила, – шепчет мне Вика. – Но произношение у них ужасное, согласись?

Дети носятся вокруг нас, лишь прибегают к столу схватить очередной кусок шарлотки, и снова убегают.

Влад, откинувшись на спинку садового стула, улыбается, наблюдая за ними. Я знаю, он часто испытывает усталость после активности, но сейчас вид у него скорее довольный, чем изможденный.

После позднего обеда мы с Викой собираем со стола тарелки и остатки еды. Мужчины перебираются в тень виноградника, лениво беседуют о чем-то своем. Алиса с Матео снова где-то во дворе, их звонкие голоса доносятся от калитки, кажется, они гоняются за бабочкой или ящеркой. Пользуясь минутой относительного покоя, я переглядываюсь с Викой и решаю задать вопрос, который давно крутится на языке:

– Расскажи, пожалуйста, как вы с Диего познакомились? – осторожно спрашиваю я, складывая стопкой тарелки. – Ты же раньше в России жила, да? А с Владом как?

Вика усмехается, подбирая крошки со скатерти в ладонь.

– В Москве я жила. Просто поехала как туристка на Мадейру. Влад в группе оказался. Я давно мечтала о Португалии, еще с институтских времен, у нас преподаватель по ботанике так рассказывал про эту страну, что я загорелась: когда-нибудь увижу своими глазами.

– И увидела, – улыбаюсь я.

– Ага. Приехала на две недели с подругой, в качестве русскоязычного гида, влюбилась моментально – и в остров, и, как выяснилось… – она бросает лукавый взгляд в сторону мужа, – в одного португальца. Он местные дороги знал и показывал туристам. Так и познакомились.

– Любовь с первого взгляда? – с интересом переспрашиваю я, радуясь уже заранее хорошей истории.

Вика посмеивается:

– Ой, не знаю, с первого или не с первого… Я как-то поначалу не особо обратила на него внимание, а Диего тогда еще в кафе подрабатывал, развлекая публику по вечерам: пел фаду и всякое такое. Ну и к нашему столику подошел. Спел красивую песню на смеси португальского и английского. Голос у него хороший, чего уж, мы заслушались. В общем, слово за слово и разговорились. Он, оказывается, еще и по-русски пару фраз знал! Сказал: «Привет, красавица» с таким отвратительным акцентом, – Вика заразительно хохочет, вспоминая. – Ухаживать начал. Я поначалу отнекивалась. А через неделю поняла, что всё, пропала. Глаза у него, Таня, такие честные были, такое открытое лицо… И смешной, с акцентом, даже сейчас, наверное, его слышишь, но очень старался, говорил по-английски, по-русски. Короче, когда подошел конец моего тура, он мне предлагает: останься еще на неделю. Представляешь? А у меня работа, билет, заканчивающаяся виза… Но я взяла и осталась.

– Ничего себе, – качаю я головой, зачарованная ее рассказом.

– Он меня по всему острову провез на своем стареньком мотоцикле, показал такие уголки, куда туристы не добираются. Я как сумасшедшая была, глаза горели, сердце колотилось…

– А потом ты вернулась в Россию?

– Вернулась, – вздыхает она. – Куда деваться, виза закончилась, да и вообще… я же не думала, что это всерьез и надолго. Курортный романчик, с кем не бывает. Но приехав домой, поняла, что жизнь как-то потеряла краски. Всё не то, всё не так. Душа на острове осталась. Мы с Диего переписывались каждый день, созванивались. Он английский свой подтянул ради меня, а я португальский начала учить по роликам, – снова улыбается. – Через полгода он приехал ко мне в Россию на Новый год. Представляешь, мальчик из вечного лета впервые увидел снег. Замерз как цуцик, нос красный, руки ледышки, но держится, улыбается. Родителей тогда и познакомила с ним…

– И как они? Не испугались, что иностранец? – интересуюсь я, зная, как порой старшее поколение реагирует. Моя тетя бы вынесла мне весь мозг.

– Да вроде нет, хотя, думаю, переживали, – пожимает плечом Вика. – Диего им понравился, потому что был очень… правильный, что ли. Сразу сказал, что любит меня и хочет жениться. Мама моя прослезилась даже, хоть и не понимала половины его английских слов. А потом я съездила к нему и познакомилась с его семьёй. Ну и решили: чего тянуть. Поженились и я переехала на Мадейру. Его папа, Луиш, сразу меня дочкой назвал. Я до сих пор учу португальский, но уже вон, могу поболтать более-менее. А он на русском лепечет. Туры организовываем для туристов. На жизнь хватает.

– Ты такая смелая, – вздыхаю я искренне. – Решиться оставить все и уехать… Не каждая бы смогла.

– Да уж куда там смелая, – отмахивается она. – Я просто люблю его. Когда любишь, то любое место домом станет. И знаешь, ни разу не пожалела. Мы с ним, конечно, притирались, были сложности – культуры разные, языки. Эйфория спала, а быт включился. Но любовь есть любовь. Потом появился Матео и совсем жизнь закрутилась.

В ее голосе слышна такая теплота, что я невольно улыбаюсь. История Вики и Диего – как из фильма. Впрочем, наша с Владом тоже на нее смахивает…

Я украдкой смотрю на Таранова. Он, взяв Матео за руку, что-то показывает ему в небе. Может, летящую чайку, а может, причудливые облака. Алиса тоже стоит рядом. Картина словно из моей мечты: вот бы и нам с Владом встретить старость где-нибудь у моря, окруженными детьми и, даст бог, внуками. Но как же страшно даже представлять подобное…

Задумавшись, невольно хмурюсь. Вика трогает мое плечо:

– Эй, всё хорошо?

– Да, – поспешно ей улыбаюсь.

Мужчины решают прогуляться с детьми к пляжу, что виднеется внизу за домами. Луиш остается дремать в тени, а мы с Викой пьем чай. Я замечаю, как аккуратно устроен сад: вдоль дорожки глиняные горшки с геранью, у забора куст маргариток, а под окном разросся базилик. Повсюду ощущение уюта и заботливых рук хозяйки. Мне вдруг приходит в голову, что у них с Диего здесь свой уголок, настоящий дом, а мы с Владом пока как перекати-поле и в гостях на этом острове. Где наш дом? Когда вернемся в Москву, то что будет? Эти вопросы хоть и отгоняю, чтобы не портить такой классный день, но они не дают покоя. Да, рано об этом думать. Нужно просто ценить то, что есть сейчас. Но… думаю.

Когда солнце садится за горизонт, мы собираемся домой.

– Спасибо вам огромное, – говорю я, обнимая Вику на прощание. – Такой замечательный день получился. Столько впечатлений.

– Еще приедете, – отвечает она твердо. – Не прощаемся, а говорим «до скорого». Тут так приятно. Берегите себя. И пусть все будет хорошо.

Луиш жмет Владу руку:

– Ждем вас еще.

– Обязательно приедем, – улыбается Влад.

Матео порывается подарить Алисе кролика, но Диего и Вика объясняют ему, что мы на острове ненадолго, живем на съемной квартире, и ее хозяйка явно не обрадуется, если мы туда привезем зверька.

– Я еще приеду и поиграем, – гладит Алиса пушистого.

Мы забираемся в машину и отправляемся по тому же пути, что и утром. Алиса почти сразу засыпает. Я прикрываю ее пледом. Диего и Влад тихо переговариваются, а я смотрю в окно, наслаждаясь раскинувшимся видом.

Так хорошо в этот момент… так спокойно и безмятежно. Отчасти даже понимаю Вику, которая променяла шумный ритм Москвы на эту глушь. И тоже бы так хотела. Удивительно… Раньше бы эта мысль показалась бредом. Но с появлением Таранова все с ног на голову встало в моей жизни. И поменялась она явно в лучшую сторону. Даже несмотря на все сложности, которые встречаются на нашем пути.