Билеты в один конец

5 глава

– Уволю к херам. Без выходного пособия. Хотя нет, минимальное, так и быть, выплачу. Я сегодня добрый. – Стоя в пробке и глядя на поток машин впереди, потираю виски. – Злата, я сейчас в дороге, отвлечься никак. Тебе передали, что надо билет купить и внести данные? Сделай, а? Я теперь без помощницы как без рук.

Взял на свою голову по рекомендации. И ведь она отличная была, а вот сама девчонка оказалась глупой как пробка.

– Уже не купить, Влад. Только что забрали последний. Джет организовать тоже не получится, ты ограничен во времени. Да и без всей этой шумихи обойдемся, за тобой наблюдают. На машине можно было бы, но ехать далеко, а с твоим анамнезом… В общем, только плацкарт… Ну ладно, я пошутила, купе. Как раз одно есть…

Слышатся щелчки мышки, клацанье по клавиатуре и сосредоточенное пыхтение.

– Ты сейчас серьезно про поезд? – чуть ли не рявкаю я в трубку.

– Татьяна Валерьевна идет навстречу и ждет вашего свидетеля. Закрывает глаза на то, что мы с тобой общаемся и я тебе помогаю. Потому что никто, кроме тебя, ситуацию не разрулит. Нам тоже выгодно, чтобы Рязанов вышел. Согласись, лучше сейчас потерпеть небольшой дискомфорт, чем потом заиметь кучу проблем. Из города надо уехать максимально незаметно. Иначе до той деревушки ты не доберешься.

Пауза. Снова щелкает мышка.

– Влад, я куплю тебе билет на липовое имя, фейсы вообще не подкопаются. Выкуплю все четыре места… А нет, три. Одно кто-то взял. Но ничего, с проводницей договоришься и будешь как царь и бог. Пить чай из стеклянного стакана, смотреть в окно, – заканчивает свою речь Злата.

– Замечательно, – выдыхаю я. Опускаю стекло и выбрасываю окурок. – Напомни, почему ты не хочешь пойти ко мне в помощницы? Я же в два раза больше платить буду. Днем с огнем таких, как ты, не найти. Компетентных и сообразительных. Из минусов только болтливость.

– А тебе не нравятся болтливые?

– Если болтают четко и по существу, то нравятся.

– Нет, Влад. Не пойду. Муж против. Говорит, что ты красивый засранец, поэтому однажды я в тебя влюблюсь и окажусь в твоей постели. А он – с разбитым сердцем. К тому же помощником судьи мне как-то комфортнее. Ну кто еще станет тебе все про всех сливать и будет на подхвате? Нормально же работаем. Зачем усложнять? А материальную помощь ты мне и так окажешь, да?

– Да, – смеюсь.

Хотя настроение ни к черту. Трястись почти двое суток до гребаного Сочи, который я на одном месте вертел.

– Ну вот и отлично. Билеты скину… Блин, а как я скину, если тебя пасут и к этому номеру ничего не привязано? Так, Влад, давай на Корсакова пересечемся? Я как раз к тете заеду. Там и заберешь. Заодно познакомишься с Ольгой Петровной. Запомнишь?

– Постараюсь.

– Лучше запиши. А то будет как в прошлый раз.

– Ты издеваешься, не пойму? – Я едва сдерживаюсь, чтобы не начать говорить матами.

– Нет, я на полном серьезе. Мне белая пена из твоего рта до сих пор в кошмарах снится. Лояльных помощниц ты бы среди медицинского персонала искал.

– Я только что передумал насчет материальной компенсации.

– Ой, все. – Злата называет адрес и отключается.

А я в очередной раз мысленно ставлю памятник ее мужу. Вся эта семейная хрень не для меня. Одно дело – по работе контакты иметь, но на постоянной основе… Нет.

Скидываю Злате деньги. Доехав наконец до дома, я переодеваюсь и складываю в сумку немного вещей.

Через три часа, аккурат к отправлению поезда, захожу в вагон под именем Алексей Зубарев. Вырубаю телефон, оставляя для связи лишь запасной, – и как в омут с головой в очередной квест.

Обожаю свою работу. И это сейчас без сарказма.

Бросив сумку на диван, я осматриваюсь, вспоминая, когда в последний раз ездил на поезде хоть куда-то. В детстве? Да, точно, с родителями и Геликом на море. Лет двадцать пять тому назад.

Поезд трогается, и тут же дверь в купе открывается. Миниатюрная блондинка застывает в проеме. Смотрит в упор. Опустив глаза, медленно скользит взглядом по моей шее, рукам. Кривит симпатичную мордашку, на которой написано: «Это что еще за урка?», и входить не торопится.

– Здравствуйте, – приветствую я.

А в ответ тишина.

Пожалуй, не буду договариваться с проводницей о пересадке.

Но у девушки свои планы на этот счет. Бросив на меня еще один пренебрежительный взгляд, она резко закрывает дверь.

Да ладно? Настолько отвратительные рисунки? Ну признаю, с шеей перебор. По молодости дураком был.

Я поднимаюсь и выхожу из купе. Даже интересно, что она скажет проводнице. А в том, что блондиночка пошла именно к ней, сомнений нет.

– Можно мне другое место? Не с этим уголовником…

– Каким еще уголовником?

– Там, во втором купе.

Я хлопаю себя по карманам в поисках сигарет, но потом вспоминаю, что забыл их в машине. Надо будет выскочить на ближайшей станции и купить.

– Пожалуйста… Я заплачу…

Даже не скрываю, что рассматриваю аппетитные формы, упакованные в синие джинсы и черную кожанку. Есть в девушке что-то… дурное. Села бы молча. Я же все-таки адекватный. Ну с татуировками. Зато общительный – последнее так и вовсе моя профессия.

– Можно не утруждаться, мест больше нет. Все выкуплены. Только эти остались, – облегчаю проводнице работу.

А если вдруг и есть свободные места, то я готов сам заплатить, чтобы недотрожку оставили со мной. Буду смущать ее до самого Сочи своим видом. Или какая у нее конечная станция?

– Может, поищете? Ну пожалуйста, – просит девушка тише. – Я замужем, а муж безумно ревнивый.

Проводница все же решает помочь. Но через несколько минут сообщает, что все места действительно раскуплены. Сезон.

– Все до единого?

– Все до единого.

Я приветливо улыбаюсь и жестом приглашаю вернуться в купе.

Недотрожка сцепляет челюсти и опять разглядывает мои татуировки. В это мгновение жалею, что до пояса не забил тело рисунками и не снял майку, когда зашел в купе. Обычно мне плевать, какое впечатление они производят, но реакция блондиночки забавляет.

– Я… я тут постою. – Она остается у окна напротив первого купе и демонстративно отворачивается.

– Ну постой. Когда надоест, приходи.

Дверь в купе опять открывается аж через полтора часа. Много же этой недотроге времени понадобилось, чтобы решиться. Или смириться. Я хочу съязвить, но она так нервно поправляет волосы, откидывая их назад, так суетливо осматривается, прежде чем снять кожанку, что решаю промолчать. А то бедолага всю ночь проведет в коридоре.

Поезд внезапно дергается, и, не удержав равновесие, она падает на диван напротив. Грудь в топике красиво вздымается. Без бюстгальтера. Изгибы что надо, и размер тоже…

Хочется дать себе подзатыльник, чтобы не пялиться. Но это выше моих сил. Еще и пахнет от девушки хорошо, а я в последнее время работой был завален по горло. Не помню, когда устраивал себе полноценный отдых и разрядку. Надо было с Мариной перед поездкой встретиться.

– Хватит меня смущать, – произносит моя случайная попутчица.

Но я лишь пристальнее разглядываю. Эмоции так и хлещут через край.

В чуть покрасневших глазах недотрожки стоят слезы. Или она недавно плакала? Выглядит обезоруживающе хрупкой и чувственной, и это рождает нездоровые ассоциации. К похоти еще и охотничьи инстинкты подключаются. Девушка зареванная, вроде пожалеть надо, а у меня мысли не в ту степь. Бля-ядь.

– Пялиться прекрати, – просит она тверже.

– Что случилось? Ты из-за нашего соседства так расстроилась?

– Да! – Недотрожка всхлипывает, однако в ее голосе вызов.

Ну нет, так дело не пойдет. Что ни взгляд, что ни слово – барьер. По своему опыту знаю: те, кто ни в какую не идет на контакт, чего-то боятся. Или защищаются. Только я ведь не нападаю.

– Хватит так смотреть. – Девушка отводит глаза к окну.

– Вл… Алексей, – поправляю себя в последний момент и протягиваю руку.

– Нет, Алексей. Я не хочу знакомиться. – Губы недотроги еле шевелятся.

Шумно вздыхаю и осматриваю ее еще раз. Внимательно. Кольца на безымянном пальце нет, а проводнице можно наплести все что угодно. Но исключать замужество нельзя.

Казалось бы, какое мне дело до ее слез? Вот только ехать вместе больше суток. От нервов я на работе устал. Да и не помню, когда хоть с кем-то просто общался. Обычно потрахались и разбежались. Без слов. А тут внештатная ситуация. Как и моя спонтанная поездка.

– Есть хочешь? – Достаю из сумки пакет, который Злата передала через тетку вместе с билетами.

– Нет, спасибо.

– Может, передумаешь? Вкусно.

Недотрожка оглядывает мой набор. А там домашние пирожки, картошка, яйца, курица, даже вина немного. У самого слюнки текут.

– Жена собирала?

– Холост.

Она опять глазеет на татуировки. Ничего не говорит, но я будто мысли читаю: «Еще бы. Да кто за тебя такого пойдет?» И наверное, она права. Никто.

– Бросили меня. И напоследок сказали, что с таким мужиком жить невозможно.

– Почему?

– М-м-м… – Беру пирожок и смачно откусываю. – Если я один буду есть и откровенничать, не комильфо.

– Откровенничать? С незнакомцем?

– Вообще-то я представился, а ты нет.

Ну и что, что не настоящим именем.

– С незнакомцем даже лучше, – продолжаю рассуждать. – Через несколько станций разошлись и забыли о существовании друг друга. Приставать не буду. Если сама не попросишь.

– Не попрошу.

– Тогда ешь.

Девушка опять разглядывает мою шею и руки. И не надоело ей? Даже впервые задумываюсь, что надо бы правдоподобную историю придумать, со смыслом, почему я такой разрисованный. По факту-то его нет.

К моему удивлению, недотрожка решается на «смелый шаг» и берет пирожок. Откусывает, медленно жует, смотря в окно. И вдруг начинает плакать. Беззвучно, тихо. Жалобно. Скулит, как щенок. И эти звуки до ужаса напоминают, как умирала собака моего соседа.

Через несколько мгновений девушка успокаивается.

– Лучше бы мне отдельное купе, правда… – Ее голос дрожит.

Я молчу. Правило трех минут. Заодно проверяю степень готовности к манипуляции. Если не задает вопросов сама и не отвечает – значит, держит себя в руках. Не ломается. Такие сложнее, но в этом и есть интерес.

– Кто-то умер? – спрашиваю я, когда пауза затягивается.

Девушка отрицательно качает головой.

– Неизлечимая болезнь?

Снова отрицает, не говоря ни слова.

– Руки, ноги, голова на месте?

На ее лице появляется намек на улыбку.

– Я знаю эту уловку. Типа когда начинаешь ныть, чего у тебя нет, ты перечисляешь то, чего действительно нет.

– Умница.

– Возможно, кто-то умер… – наконец приоткрывается недотрожка.

Понятно. Бытовуха. Нашла, из-за чего сырость разводить.

– Через год будешь вспоминать с недоумением, из-за чего так переживала, спорим?

– А тебя почему бросили? – отвечает она вопросом на вопрос.

– Работаю много.

Про припадки решаю тактично умолчать. Не шокировать. Вроде только на контакт пошла.

– И всего-то?

– Порой этого достаточно. Плюс я косячил постоянно. Со здоровьем не все гладко. Вот и бросила. Большинство из нас обычные конформисты, которые живут в собственных тюрьмах. Придуманных на ходу. Зачастую не мир к нам несправедлив, а мы сами.

Девушка разглядывает меня уже без пренебрежения, с интересом. Затем отворачивается к окну и сидит так какое-то время. Молчит и молчит, а я не знаю, как разговорить. Давить тоже не хочется. Чем-то зацепила. Пока лишь внешне, но и это – что-то из разряда фантастики. Со мной такого давно не случалось.