Бойся пламени

ЧАСТЬ 1. СДЕЛКА ГЛАВА 1

Дождь и ветер хлещет мои щеки, когда я подгоняю свою лошадь бежать быстрее в темный лес, где только лунный свет и молнии помогают моему зрению. Раскат грома по небу в тандеме с копытами лошади, бьющими по земле. Есть много причин для миссии, которая требует езды в опасных условиях — секретность, отчаяние, любопытство, месть и спешка, вот некоторые из них. Я перестал пытаться анализировать свои смешанные эмоции много лет назад, но не могу отрицать всепоглощающее чувство любопытства, которое пронизывает меня сегодня вечером.

Крутой склон горы напоминает лабиринт из упавших деревьев, неровных троп и скользких камней. Мой плащ не спасает от холода, проникающего в кости, и несколько прядей вырвались из косы, ниспадающей на спину, прилипая к лицу, словно покрытые сиропом. Но я никогда не упущу возможности узнать о напряжении, нарастающем между Вараветом и Имиратом.

Ненависть пронзает меня, и гримаса искажает мое лицо, когда я думаю о моих плененных драконах. Король Гаррик заплатит за то, что он сделал, кровью, и даже этого будет недостаточно. Патруль, который я послал, сообщил мне о появлении солдат из вражеского королевства моего отца, и я хочу знать, что они делают так далеко от дома и путешествуют в одной из самых опасных частей континента.

Лес Террвин полон зверей, бандитов и нескольких ядовитых растений, а туман, который спускается с гор, может сбить с ног даже самого опытного исследователя. Если вы сохраните бдительность и последуете за слабым звуком журчащей речной воды, вы найдете мое королевство, Эстиллиан, спрятанное в долине рядом с водопадами Сиссы.

Лошадь Финниана ускоряет шаг и шагает рядом с моей. Его рыжие кудри лежат на лбу, а фарфоровая кожа почти светится в темноте.

— Ты собираешься рассказать мне, почему ты вбежала в дом и вытащила меня, как сумасшедшего гоблина? — кричит он сквозь бурю.

Технически я так и не рассказала Финниану, почему мы ушли, но мы перестали выяснять детали у друг друга много лет назад.

Куда бы я ни пошла, он идет со мной.

Куда бы он ни пошел, я пойду за ним.

— Ненормальный гоблин?

— Да. — Он прочищает горло, и я уже знаю, что он собирается подражать моему голосу. — Финниан, поторопись! Тащи свою задницу на лошадь! Труп движется быстрее тебя! — Его голос надламывается на последнем слове, что только усиливает мой смех.

— В таверне здесь были замечены солдаты Варавета, а ради пинты (прим. кружка примерно 0,5 мл) пива придется немного прогуляться.

Мы замедляем наших лошадей, проезжая через обветренные ворота, их копыта хлюпают по грязной дороге. Запах соли витает в воздухе, который доносится с моря. Я уже бывала в этой деревне, но темные деревянные дома, магазины и таверны выглядят еще более унылыми, когда окутаны мраком.

Я следую за Финнианом к шумному заведению, заполненному солдатами, и мы привязываем наших лошадей к столбу. Лучше держать их поближе на случай, если что-то пойдет не так. Мы вооружены, но без доспехов, чтобы не выделяться среди путешественников. Ножи украшают мой поясной корсет и спускаются по ногам, пока не достигают сапог; единственный намек на мою личность — два драконьих кинжала, без которых я никогда не хожу.

Свет фонаря пляшет на веснушчатых щеках Финниана.

— Какой план?

— Ты держись нижних уровней и посмотри, что ты сможешь узнать у солдат, которые слишком глубоко в своем пиве. Я буду шпионить через половицы за теми, кто выше по званию.

Он кивает, поправляет свою красную тунику и исчезает в таверне.

Несколько минут спустя я оказываюсь в море фальшивых музыкантов, когда скрипучая дверь за мной захлопывается. Я никогда не была поклонницей шумных мест, но Финниан расцветает в них. Это то, что делает нас хорошей парой. Я вглядываюсь сквозь шумную толпу и вдруг замечаю его: он сидит за барной стойкой, окруженный призрачными темно-зелеными плащами. Запрокинув голову назад, он заливается бурным смехом. Хотя звуков его радости не слышно, мелодия этого смеха глубоко вшита в мой мозг, как незабвенная песня, заставляющая сердце биться быстрее.

Я внимательно ставлю ногу на неровный пол, продвигаясь к темной лестнице в углу, опустив голову и уверенно пробираясь сквозь разношерстные столы, за которыми солдаты играют в карты или громко зовут официанта за новым раундом напитков. Никто не обращает на меня внимания. Все они слишком погружены в свои занятия.

Внутри таверна так же проста, как и снаружи. Нет смысла в суете и излишествах, когда все приходят сюда с одной целью — напиться, проходя мимо. Деревянные балки устремляются к потолку, поддерживая второй этаж, а стены совершенно голые, если не считать ржавых фонарей с затвердевшими лужами воска свечей под ними.

Мои глаза слезятся, когда я иду сквозь густые облака трубочного дыма, которые струятся через небольшое пространство. Я придерживаюсь тени вдоль стены и делаю свой первый шаг по шаткой лестнице. Она скрипит так громко, что, если бы я не поднималась сюда бесчисленное количество раз, подумала бы, что дерево не выдержит ни одного веса. Но я продолжаю свой путь, не раздумывая, избегая паутины на своем пути.

Я останавливаюсь наверху лестницы, напрягая слух в поисках признаков движения или дыхания, но ничего не достигает меня. Открытый чердак заполнен мешками с зерном, бочками с вином и элем, пыльной мебелью и всем остальным, что может понадобиться таверне. Это идеальное место, чтобы сбежать для развлечений в темноте. Единственный свет, проникающий в помещение, исходит от лунного света, струящегося сквозь отверстия в крыше, и света фонаря, поднимающегося из трещин в половицах.

Мои шаги легки, хотя никто не сможет их услышать из-за шума. Последнее, чего я хочу, — это чтобы пыль падала в один из напитков, выдавая меня еще до того, как я успею получить какую-либо информацию. Я перемещаюсь по полу, представляя в уме планировку таверны — маневрируя в ту секцию, где, как я знаю, сидят генералы, надеясь, что они покажут что-то достойное того, чтобы сидеть на чердаке. Я съеживаюсь, глядя на покрытую грязью и пылью половицу, к которой я всегда прижимаю ухо. Она гораздо грязнее обычного.

Доставая нож из бедра, я прислоняюсь головой к небольшой трещине, предварительно вытерев ее плащом. Знакомая сталь, приятное чувство в моей ладони. С тех пор, как я сбежала из Имирата, я не проводила ни дня без ножа, даже до того, как научилась им пользоваться. Закрывая глаза, и позволяя всем остальным шумам исчезнуть, концентрируясь на разговоре, который доносится до моих ушей, пока дым поднимается в воздухе.

— Король Эагор иногда может быть слабаком, но он не сдастся, — раздается глубокий мужской голос.

— Он знает, что это в интересах Варавета, и Кейден ему этого не позволит, — отвечает резкий женский голос.

Кейден.

Кейден Велес, Командор Варавета, — самый страшный и одновременно самый молодой военачальник континента, ему всего двадцать девять лет. Он богат, как алчный бог, и обладает моралью демона. Многие называют его командором-демоном или демоном Раварина.

— Он устал терять солдат на границе в бессмысленных стычках. Напряжение уже почти достигло точки кипения. — Сквозь музыку прорывается тот же мужской голос.

— Да, но эта война закончится еще до того, как начнется, если король Гаррик найдет способ контролировать драконов. — Мои глаза резко открываются, и шок пронизывает мое тело. Мое сердце колотится так быстро, что я беспокоюсь, что оно стучит, как кулак об пол. Гаррик не позволяет себе ничего сказать о драконах. Единственная причина, по которой я знаю, что они живы, заключается в том, что я бы почувствовала их смерть. Связь, которую я разделяю с ними, разорвалась бы, и это было бы адски больно. Одна лишь угроза драконов, удерживает весь Раварин от его границ.

Когда я родилась, мои родители устроили бал в честь наследницы Атарах, и были приглашены все королевства, включая Галакина. Королева Корделия привела своего придворного пророка, чтобы предложить моим родителям доброе предзнаменование в честь их маленькой принцессы. Яйца дракона, которые должны были быть не больше груды камней, были положены у подножия моей колыбели, и пять драконов выскочили на свободу.

Пророчество гласило, что моя душа закалена в пламени и связывает меня с пятью драконами, и что я либо уничтожу Имират, либо принесу ему неизмеримую славу.

Мне было пять лет, когда у меня отняли драконов, и за одну ночь я превратилась из принцессы в пленницу.

Покачав головой, я снова сосредоточиваюсь на разговоре внизу.

— У Кейдена есть план на этот счет. Ты же знаешь, он всегда что-то замышляет или строит козни, — говорит мужской голос.

— Ну, посмотрим, что будет. Может, принцесса Элоин действительно здесь. — Холодок пробирается по моей спине, и я делаю такой резкий вдох, что маска забивает дыхательные пути. Одна из моих рук сжимает рукоять ножа, а другая стягивает маску ниже подбородка.

Солдаты Варавета здесь… потому что они ищут меня.

— Слышишь что-нибудь интересное, маленькая тень? — раздается глубокий голос с вершины лестницы.

Я натягиваю маску, прежде чем встать на ноги. Я окидываю взглядом пространство, замечая большую мужскую фигуру, прислонившуюся к входу. Он отталкивается от дверного проема и медленно идет в моем направлении, дерево скрипит под его тяжелыми шагами.

— Не совсем, — пожимаю я плечами, вращая нож.

— Ты часто задыхаешься от пустых сплетен? — спрашивает он, останавливаясь в нескольких футах от меня. Осколок лунного света танцует на одной из его угловатых скул, словно стремясь дотянуться и коснуться его. Неровный белый шрам, усеянный и обрамленный красным, тянется от угла его правого глаза, через всю щеку и заканчивается близко к углу его полных губ.

— Я увидела паука, — отвечаю я. Он одет как убийца в черный кожаный нагрудник, плащ, штаны и сапоги в тон. Его шатающееся тело облачено в оружие. Несколько ножей висят вдоль его ног, короткий меч и топор висят на поясе, а широкий меч покоится на спине.

— Хм, — размышляет он. — Жаль, я знаю, что ты лжешь, учитывая, что я знаю, кого ты подслушивала.

Ебаные боги.

— Возможно, тебе стоит вернуться к ним. Они наверняка скучают по тебе гораздо больше, чем я.

— Ты думала, я тебя не замечу? — спрашивает он, игнорируя мое предыдущее предложение.

Раньше меня никто не замечал.

Даже Финниан похвалил мою способность двигаться сквозь толпу, словно призрак.

Он стоит между мной и единственным выходом с чердака. Мой единственный выход — окно. Я прыгнула с более высокой точки, но Финниан все еще внизу, и между ним и выходом из таверны слишком много солдат. Я оцениваю его размер, все еще вращая ножом… он достаточно высок, чтобы заставить меня задрать подбородок, но я уже убивала монстров.

Моя рука сжимает рукоять, и я надвигаюсь на мужчину за долю секунды до того, как он надвигается на меня. Я бью кулаком в его челюсть и игнорирую пульсирующее ощущение в костяшках пальцев, которое следует за этим. Он даже не вздрагивает и хватает мое запястье. Я выставляю ногу вперед, чтобы вставить колено ему между ног, но он чувствует мое движение и уклоняется от удара. Он пользуется моей неустойчивой позицией и вырывает нож из моей руки. Отбросив его в сторону, он дергает меня к себе, берет мое другое запястье и ударяет спиной о стену.

— Теперь, когда мы с этим разобрались, что ты слышала? — Света было достаточно, чтобы я могла различить высокомерную ухмылку и напряженность, пронизывающую его взгляд.

— Я думаю, тебе следовало прижать меня к стене в комнате побольше. Я не думаю, что она достаточно велика, чтобы вместить твое эго. — Я напрягаюсь, вырываясь из его хватки.

Он изогнул темную бровь, и его ухмылка стала шире.

— Ножи, шпионаж и острый язык. Ты играешь в опасную игру, потому что я заинтригован. — Его глаза снова скользнули по моему лицу, но зацепились за маску. — Могу я ее снять?

Мое сердце замирает, но я не позволяю этому проявиться через мои глаза. Я уже знаю, какую игру он играет. Если я откажусь, он поймет, что я человек, который не хочет, чтобы его идентифицировали, что не совсем верно. Я просто хочу войти в игру на своих условиях, и я знаю, что он часть батальона, который ищет меня.

— Ты прижал меня к стене, а сам спрашиваешь разрешения снять с меня маску?

— Рыцарство не совсем умерло. — Он прижимается ко мне сильнее и наклоняет голову ближе к моей. Если он думает, что я рассыплюсь, он жестоко ошибается.

Он скользит моей рукой по стене, приближая ее к моей правой стороне. Его хватка на мне ослабевает, и я дергаюсь вперед, разрывая его хватку и отталкивая его назад. Я бью его коленом там, где ему будет больнее всего, и выбиваю ноги из-под него, молясь, чтобы никто внизу не услышал, как он упал.

Я взбираюсь на него и зажимаю его торс между ног. Мы все еще окутаны тьмой, но его расчетливый взгляд сверкает сквозь тени. Я хватаю еще один нож со своего бедра, подношу его к его горлу.

— Мне гораздо больше нравится эта поза. — Я кладу свободную руку ему на грудь и наклоняюсь вперед, чтобы зависнуть над его лицом.

— Я не жалуюсь. — Он лениво закидывает руку за голову, и в его голосе нет ни капли тревоги, которую можно было бы испытывать, когда к шее приставлен нож.

Я игнорирую его комментарий и продолжаю преследование.

— Чего хочет твой командир от наследницы Атарах, солдат?

На его лице нет никаких эмоций.

— Зачем мне рассказывать тебе то, что хочет мой командир?

— Ты не знаешь наследницу Атарах, а я знаю. Это довольно простая концепция, если твой мозг может так усердно работать.

Он засовывает язык за щеку.

— Наследница может оказаться полезной в предстоящем конфликте.

— Как? — Я вонзаю нож глубже в его кожу, но пока недостаточно сильно, чтобы пошла кровь.

— Ты сказала, что знаешь ее? — Его правая бровь слегка приподнимается, и шрам движется вместе с ней.

— Да.

— Будет ли она готова встретиться с моим командиром?

Во мне звенит спутанный клубок любопытства, беспокойства и волнения. Я могла бы встретиться с Командиром Варавета — врагом моего отца.

А что, если это делается для того, чтобы получить за меня выкуп?

— Пока нет. — Его глаза сужаются, и он ждет, когда я назову свои условия. Я открываю рот, чтобы перечислить их, но меня прерывает нечеловеческое рычание, доносящееся с крыши. Это звук, который мне, к сожалению, знаком.

Призрак пустоты.

Смертоносное существо падает на чердак из самого большого отверстия в углу крыши. Они чувствуют запах человеческой крови за пять миль, и они жаждут ее больше, чем воды. Это гигантское чудовище, покрытое густым белым мехом с кроваво-красными глазами. По мере того, как призрак пустоты растет, на его голове растут два изогнутых рога, и они достаточно остры, чтобы пронзить вас, если он решит напасть. Из его пасти свисает раздвоенный язык, капающий пенистым ядом. Это чудовище кошмаров, как и все звери, которые рыщут в горах Свен, Террвин и Серен.

Я слезаю с солдата и прижимаюсь спиной к стене, пока он поднимается на ноги. Он выхватывает из ножен палаш (прим. рубяще-колющее клинковое холодное оружие с широким к концу, прямым и длинным до 100 см клинком) из-за спины и метательный нож из бедра, его хищный взгляд преследует зверя.

— Назови свои условия, — заявляет он, не отрывая глаз от пустотного призрака. Тот крадется вперед, положив глаз на солдата. Я скольжу по стене и приближаюсь к лестнице. Мне нужно добраться до Финниана.

— Там, где река Финтан встречается с озером Нира, есть поляна. Встретимся там завтра вечером с клятвой доброй воли. — Зверь проходит мимо меня, все еще не отрываясь от солдата.

— Знак доброй воли? — Он усмехается. — Моя крошечная вера не возлагается на вещи, которые многие считают хорошими.

— Я не отправлю к тебе наследницу только для того, чтобы получить выкуп. Покажи мне, что ты готов работать с ней, и тогда я решу, позволить ли тебе встретиться с ней. К тебе у меня нет особой симпатии, так что на следующий раз прихвати свой шарм, солдат. — Теперь я стою прямо за призраком пустоты. Это отвлекающий маневр, который мне нужен, чтобы сбежать, но я не могу позволить ему умереть, прежде чем узнаю, чего хочет Варавет. Я бросаю нож в правую руку; зверь визжит, когда лезвие погружается в его заднюю ногу. Я отворачиваюсь, пробегая остаток пути к лестнице.

— Нет ни одного места в этом мире, где ты сможешь спрятаться от меня, понимаешь? — Его тон заставляет меня остановиться. Я вытягиваю шею как раз вовремя, чтобы увидеть, как он поднимает меч в сторону зверя, приседая в идеальную оборонительную стойку. — Если ты убежишь, я тебя найду, — заявляет он, бросая на меня последний взгляд, прежде чем замахнуться мечом на зверя, который прыгнул в его сторону.

— Приходи один! — кричу я, выбегая с чердака.