Бойся пламени

ГЛАВА 19

— Мы близко? — У меня болят ноги от езды по неровной дороге весь день, чтобы избежать главных дорог. Но я не могу отрицать чувство свободы, которое вспыхнуло во мне, когда наши лошади мчались по открытому полю, а вокруг были только горы. Чувство, которое захватывало меня в те моменты, было чистой эйфорией, которая в прошлом время от времени окутывала меня, но теперь мне нужен бурлящий океан, который не утихает.

Мы привязали лошадей на окраине рыбацкой деревни Варавет, которая выглядит слишком приятной, чтобы находиться рядом с самой строго охраняемой тюрьмой Имирата. Домашний скот бродит по раскинувшимся холмам за обветренными домами. Ракушки и водоросли выстилают тропинки к их ярко расписанным дверям, украшенным венками из цветного стекла.

— Уже устала? — парирует Кейден.

— Устала от твоей компании.

— Я могу нести тебя остаток пути, учитывая, что я тренировался вчера вечером. Забирайся, ангел. — Он протягивает руки, и я сопротивляюсь желанию толкнуть его. Не потому, что я выше этого. Но он, вероятно, не сдвинется с места, и я не хочу слушать, как он снова и снова рассуждает о своей силе.

— На полу было стекло. Это больше не повторится.

Он издает звук, как будто говоря: «Посмотрим», и распахивает вход в лодочный сарай, разбухший от соленого воздуха.

— Это оскорбление искусства воровства, — бормочет он, глядя на незапертую дверь, словно она оскорбляет его лично.

— Ну, полагаю, ты не можешь запереть это. — Я вытягиваю подбородок в сторону открытой стены, покрытой простой сеткой, которая ведет к морю. Вода плещется о прямоугольный вырез в полу, окаймленный перилами для удобства посадки и высадки.

Он закатывает глаза.

— Если бы воровство было таким же простым, когда я был моложе, я бы каждый вечер ел как король.

— Согласна. — Я смеюсь. — Ты… — Он обрывает мое предложение о помощи, схватив лодку, подняв ее над головой и опустив в воду, словно она весит не больше перышка. Я делаю все возможное, чтобы не обращать внимания на то, как его мышцы напрягаются в рукавах, но я всего лишь человек.

— Если ты боишься воды, можешь сесть ко мне на колени, — говорит он, схватив два весла со стенки.

Я отвожу взгляд от его бицепсов.

— Я рискну с монстрами, плавающими внизу.

Я отклоняю его протянутую руку и забираюсь, занимая место на одной из двух скамеек. Море брызгает мне в лицо, но холод помогает мне держать тревогу под контролем. Кейден бросает свою сумку, прежде чем сесть напротив меня и погрузить нас в ночь.

У меня перехватывает дыхание, когда я замечаю вдалеке тюрьму Каллистар, окутанную туманом. Она становится намного больше, чем я себе представляла, когда Кейден продолжает грести. Черная скала возвышается, как гора, а бурлящий и разбивающийся об нее океан делает ее похожей на символ чистой, непроницаемой силы. Неудивительно, что именно здесь держат драконий ключ и самых страшных преступников в Имирате. Сомневаюсь, что вы сможете увидеть ее с берега во время шторма, стирающего ее из существования, как, я уверена, и хочет Гаррик.

— Там есть небольшая бухта, где я смогу пришвартовать лодку. Мы поднимемся оттуда.

— Ты говоришь так, словно уже был здесь раньше, — замечаю я и вспоминаю наш предыдущий разговор, пока он перевязывал мне руки. — Это был ты! Ты был тем человеком, который пробрался внутрь, не так ли?

Улыбка, которую он мне дарит, волчья.

— Преступные лорды заплатят кругленькую сумму, когда найдут того, кто сможет выполнить работу, считающуюся невыполнимой. Члены их банд погибли из-за неудачных попыток, а их отчаяние наполнило мои карманы.

— Ты был ассасином?

— Ты еще не боишься меня, ангел?

Я смеюсь над этой идеей.

— Ты думаешь, я никогда никого не убивала за деньги? — Я оставалась анонимной для работы, которую искала, учитывая, что я скрывалась, но если мне нужны были деньги, я не была морально правильной, чтобы игнорировать свое умение владеть клинком. Преступники, которые меня наняли, не заботились о том, кто я, а только о том, что я могла сделать.

— Я знаю, что ты это делала, — говорит он, и я с любопытством смотрю на него. — То, как ты двигаешься по комнате, маленькая тень. Такому навыку нельзя научить, его можно приобрести. Так же, как и то, как ты сражаешься.

Его тонкая похвала ошеломляет меня, заставляя замолчать, пока он гребет нас ближе к тюрьме, уютно устраивая нас в небольшой бухте у подножия горы. Лодка слегка покачивается от воды, просачивающейся сквозь острые камни, разбросанные по всему морю. Пещеры светятся сквозь гору, спорадически и неравномерно.

— Тюрьма — это лабиринт туннелей, но я знаю, как в нем ориентироваться. Об этом упоминалось в одной из божественных легенд, которые я читал, — говорит Кейден, привязывая лодку к скале.

— Ты изучил много легенд? — спрашиваю я, когда он протягивает руку, чтобы помочь мне выбраться на черный песчаный пляж. Истории о богах трудно найти. Большинство из них были уничтожены, а те, что сохранились, редко бывают полными.

— Достаточно, чтобы получить преимущество над моими врагами.

Мне его ответ нравится достаточно, чтобы снова улыбнуться ему, но я не могу сказать ничего больше, когда мой ботинок погружается в песок, и резкое тянущее ощущение в груди парализует меня. Я бы упала на колени, если бы Кейден не схватил меня за локти.

Все следы непринужденности исчезли с его лица.

— Эл? Что случилось?

Я делаю несколько успокаивающих вдохов, чтобы успокоить свое колотящееся сердце. Я чувствую себя по-другому. Как будто океан и песок призывают меня что-то почувствовать, вспомнить.

— Это связь, — шепчу я.

— С твоими драконами?

Я выхожу из его объятий и киваю.

— Я не ступала ногой в Имират с тех пор, как уехала. Возвращение сюда… нервирует. Предвкушение. Я никогда раньше этого не чувствовала.

— Ты никогда не чувствовала боли из-за этой связи, но теперь чувствуешь?

— Я жила с болью и пустотой так долго, что привыкла к этому. Но это другое. Пустота уменьшилась. Я чувствую, как меня куда-то тянет. — Мой взгляд устремляется к горизонту, и я клянусь, что слышу рев драконов у основания моего черепа.

Губы Кейдена приоткрываются, когда он изучает мое лицо.

— Твои глаза мерцают золотом. Ты выглядишь…

— Что?

Он качает головой, сглатывает и отворачивается от меня, чтобы пробормотать слово так тихо, что я его не слышу. Что бы это ни было, я могу сказать по выражению его лица, что он считает себя недостойным смотреть на меня таким образом. Когда он снова говорит, это звучит громче.

— Ты сможешь подняться? Я могу отнести тебя на спине.

— Заманчивое предложение, но совершенно излишнее, — я похлопываю его по руке, доставая из его сумки две альпинистских кирки.

Он закатывает глаза и вытаскивает веревку, обвязывая ее вокруг своей талии, прежде чем подойти ко мне и обвязать ее вокруг моей. Его насыщенный, мужской аромат смешивается с соленым воздухом, вызывая привыкание.

Я отворачиваюсь от него, как только узел завязывается, и смотрю на гору. Надеюсь, мои драконы чувствуют меня так же, как я чувствую их. Надеюсь, они знают, что я поднимусь на любую гору, если это значит вернуться к ним, освободить их. Они не будут страдать долго, но Имират будет страдать за боль, причиненную нам. Мы уничтожим их армии. Мы заставим их встать на колени, истекать кровью и умолять.

Я вонзаю кирку в камень и поднимаюсь.