Бойся пламени

ГЛАВА 36

Кто-то дёргает меня за руку, попытавшись разбудить, но я отбиваюсь, пытаясь прижаться к пьянящему теплу, которое заставляет меня мечтать о лесах, реках и лунном свете, окутывающем пышный сад. Но смешок, это то, что заставляет мои глаза широко раскрыться, потому что Кейден нависает надо мной с пальцем, прижатым к дерзкой ухмылке на его губах.

У меня нет времени смущаться, потому что именно тогда я слышу:

Треск.

Треск, треск, треск.

Кейден помогает мне подняться и вытаскивает свой меч, пока я достаю два ножа из кобуры, прячась в глубине пещеры. Мы никак не можем уйти незамеченными.

— Я брошу в них нож, если подойдут слишком близко — говорю я.

Он кивает.

— Похоже, их не больше четырех.

В воздухе раздается птичий свист, тон которого постепенно становится выше. Кейден замирает, становясь еще более внимательным. Он отталкивается от стены, когда свист повторяется.

— Райдер, — рычит он, направляясь к входу в пещеру, и повышает голос достаточно громко, чтобы приближающаяся группа могла его услышать. — Элоин, нам так повезло, что мы благословлены не одним, а тремя глупыми детьми.

Я бросаюсь к нему, вглядываясь вниз по склону скалы на три слишком знакомые фигуры, скрытые золотыми лучами солнца. Я бормочу череду проклятий, зная, что мне следовало принять больше мер предосторожности против неподчинения приказов Финниану. Кейден, должно быть, думает то же самое о Райдере и Саскии. Черт, мы бы последовали за ними, если бы роли поменялись, но это не значит, что я поддерживаю их чертово решение.

Трио обменивается тревожными взглядами и неуклюже говорит, когда они заканчивают свой подъем в пещеру, пытаясь убедить нас логикой, которая свелась к размахиванию конечностями и полуобдуманным предложениям. Райдер так сильно машет руками, что становится похожим на бродячего векстри, пытающегося взлететь.

Кейден говорит поверх них:

— Я рассажу вас, как заключённых, если вы не сможете составить ни одного разборчивого предложения.

Саския делает шаг вперед, расправляя плечи.

— Мы намеревались остаться в Варавете, как и обсуждалось, но я не могла не представить себе опасности этой миссии. Все возможные сценарии, в которые вы двое можете попасть.

— К тому времени, как Сас высказала свои опасения, я уже вооружился, — говорит Райдер.

— А ты? — спрашиваю я Финниана, чей взгляд все это время был прикован ко мне.

Он делает шаг вперед.

— Прочел твое письмо.

Я издала недоверчивый смешок, лишенный юмора.

— Я назвала тебя своим наследником, если умру на том самом месте, где ты стоишь!

— Ты бы пошла за мной, — вот все, что он отвечает.

— И ты бы следовал за нами, — говорит Райдер, пристально глядя на Кейдена. — Ты следовал за мной на заданиях, для которых ты меня готовил.

— Ты также охранял меня всякий раз, когда я выходила из нашего жилища, — добавляет Саския.

— Ты был богатым придурком, который прыгал, как лягушка, решившая стать убийцей, — говорит Кейден Райдеру. — И ты не хотела носить клинок, — говорит он Саскии.

— Не нужно, — стонет Райдер. — Принимай столько уколов, сколько хочешь, но ты чертовски хорошо знаешь, что никогда не позволишь мне ступить на вражескую территорию без тебя. Ты стоял рядом со мной, когда все было против нас, и мы пробились наружу.

Кейден проводит руками по волосам, зная, что у него нет аргументов на это. Все, что он ответит, будет лицемерием или ложью.

— Ты не можешь ожидать, что я буду любить тебя полжизни и буду, рада видеть тебя здесь, — говорю я Финниану.

Он снова делает шаг вперед, достаточно близко, чтобы сжать мои плечи.

— И ты не можешь ожидать, что я буду смотреть, как ты умираешь.

Никто из них не показывает ни капли сожаления о пересечении границы, что они, должно быть, сделали, пока солдаты продолжали разбираться с взрывом. Мы фактически оставили им след, по которому они могли следовать, как олени, убегающие от охоты. Я ненавижу, что мой гнев угасает, чем больше я слушаю, чем больше я замечаю отчаяние на их лицах и облегчение, что они нашли нас. Я не думаю, что любовь всегда заключается в том, чтобы позволить кому-то уйти, иногда это означает преследовать его до края земли, даже если путешествие опасно.

Странное чувство поселяется в моей груди, чувство принадлежности. Уютно устроившись в сырой пещере в единственном королевстве, где все хотят моей смерти, я никогда не чувствовала себя в большей безопасности. Я была бы рада сражаться рядом со всеми в этой пещере, но я не могу выбирать их битвы за них. Мы группа, созданная совпадающими целями, но я никогда не осознавала, насколько важным для меня стало то, с кем я достигаю этих целей.

Я вздыхаю, закрывая глаза.

— Чёрт возьми.

— Не смей сдаваться, — бормочет Кейден. — Ты пять дней пялилась на меня после того, как я пнул собаку в твоем сне.

— Это была милая собака. — Я подталкиваю его в бок, улыбаясь, а он смотрит на меня с недоверием.

Он запрокидывает голову и стонет.

— Я полагаю, все думают, что вы присоединились к нашей экскурсии по Варавету?

— Да, — отвечает Саския.

— Ну ладно, — Кейден щиплет себя за переносицу. — Хватит говорить о чувствах, у меня от них голова болит, и я слишком устал для этого дерьма. Райдер, тебе лучше бы взять с собой побольше еды, потому что ты съел всю мою последнюю миссию.

Финниан и Саския обнимают меня, пока Кейден и Райдер погружаются в препирательства. В пещере темнее, чем должно быть, и я немедленно отстраняюсь и бросаюсь к Кейдену.

— Ты так и не разбудил меня!

Он пожимает плечами.

— Во сне ты много болтаешь. Это было забавно.

— Я не разговариваю во сне.

— Ну… — Финниан замолкает, когда я бросаю на него сердитый взгляд.

— Ты произнесла мое имя довольно много раз, — добавляет Кейден.

Я скрещиваю руки на груди.

— Ты самый неприятный человек, которого я когда-либо встречала. Я, должно быть, мечтала о том дне, когда больше никогда тебя не увижу.

— И все же я все еще в твоих мыслях, дорогая.

Тьма вскоре встречает лес, как возлюбленный, возвращающийся домой после долгого дня, пока я несу вахту. Ее объятия нежны, но поглощают, и только крошечные лесные существа нарушают покой. Все мирно спят, кроме Кейдена, который просыпается каждые десять минут. Он так напряжён, что его разум восстаёт против уязвимости, которую обнажает сон.

Саския садится первой, и вскоре за ней следуют остальные. Должна заметить, не слишком изящно. Райдер запутывается в своем плаще, когда Финниан стонет, думая, что в пещеру проник медведь. Кейден заставил нас смеяться до боли в животе, пока он подражал Райдеру, который надулся, жуя хлеб, и сказал нам, что мы отправимся в ад.

Лунный свет окрасил лес в голубой цвет, дав нам достаточно света, чтобы ориентироваться. Мы продолжаем держаться подальше от главных дорог, пока можем, стараясь не производить слишком много шума. В конце концов, лес становится размытым. Я не думаю ни о чем, кроме как о том, чтобы удержаться на ногах. Сырость просачивается в воздух вокруг нас, когда мы приближаемся к реке Эмер. Это самая длинная река на континенте, она тянется от гор Сирен до моря Долент. Легенда гласит, что Богиня Душ жила в лесу Этрил до того, как боги покинули нас и послали смертных плакать своими слезами скорби в Эмер.

Каждый человек так или иначе сломлен, будь то любовь или жизнь, потому что мы чувствуем все. Мы не такие как боги. Как бы мы ни старались отстраниться от эмоций, они все равно держат нас в своих тисках. Вот почему река так широка, у каждой души есть что оплакивать.

Луна скользит прочь, и звезды исчезают, когда солнце прорезает трещины во тьме. Эмер становится громче, то, что было слабым гулом, теперь становится ревом потока. Я благодарна, когда Кейден поднимает руку, и я прижимаю руки к стволу, наклоняя голову, чтобы отдышаться.

— Впереди группа солдат. На седлах их лошадей изображены трезубец Атарах и корона, — шепчет он. — Семеро спят, а один стоит на страже.

— Слава богам, — фыркнула я, заслужив странные взгляды от Финниана, Саскии и Райдера. — Я не буду бежать всю дорогу.

— Ты собираешься убивать спящих людей, потому что тебе нужны их лошади? — медленно спрашивает Финниан.

— Не похоже, что они им понадобятся, — говорит Кейден.

— Вы двое… — Райдер замолкает. — Какой план?

Финниан накладывает стрелу на лук.

— Я убью того, кто на страже, прежде чем мы раскроем свою позицию.

— Оставайся подальше, чтобы иметь возможность пристрелить любого, если он попытается уехать, — говорит Кейден, обнажая меч и топор.

Мы смотрим сквозь кусты, пока Финниан молча пробирается через лес в поисках более высокой точки обзора и лучшего выстрела в сторожа. Стрела летит, пронзая шею человека, но горшки, в которые он падает, гремят достаточно громко, чтобы напугать спящую группу.

— Я не хотел, чтобы это произошло! — кричит Финниан, и я, смеясь, бросаюсь в бой.

Кейден бросает свой топор, сила которого отбрасывает солдата назад, когда он вонзается в его череп, и я достаю другого ножом, прежде чем они доберутся до нас. Саския остается позади, чтобы следить за битвой с Финнианом, находя возможности для стрельбы по солдатам, не подвергая нас опасности.

— Ложись, Райдер! — кричу я, бросая нож в кого-то, приближающегося к нему сзади, в то время как Финниан добивает солдата, бегущего к лошади.

Мы трое движемся как ветер, быстро справляясь с небольшой стычкой, как будто мы сражались вместе годами. Мы помогаем друг другу, когда можем, и доверяем друг другу, когда не можем. Мои руки испачканы в крови к тому времени, как я берусь за своего последнего солдата, разворачиваюсь вокруг его замаха и наношу удар в затылок. Он падает на землю, булькая кровью, и вскоре присоединяется к своему товарищу по патрулю в загробной жизни.

Я вставляю меч в ножны, когда Финниан и Саския присоединяются к нам, отправляя листья и камни падать вниз по склону. Кейден ставит сапог на грудь солдата и вытаскивает топор из его головы, а я начинаю собирать свои ножи.

— Я нашла кое-что! — восклицает Саския, держа в руках письмо, которое она нашла, роясь в карманах. — Мы можем использовать это, чтобы перебраться через Эмер.

— Как так? — спрашивает Финниан. — Мы не похожи на этот патруль.

— Это общий приказ вернуться в Зинамбру на бал-маскарад. Он никому не адресован, а значит, скорее всего, был отдан нескольким солдатам на границе.

В лесу позади нас раздается небольшая трещина, и мы замолкаем, снова хватаясь за оружие. Но это ничего. Наверное, небольшое животное ищет еду.

— Мы поговорим подробнее, когда приедем в город. Давайте просто сосредоточимся на том, как пересечь Эмер, — говорю я.

Лошади и доступ к мосту значительно сократят наше время в пути. Ни на одном из солдат нет доспехов Имират, все они одеты в повседневную кожу и туники, как и мы. Райдер собирает все деньги, которые удаётся найти, а затем мы садимся на лошадей, забирая с собой оставшихся троих. Нам необходимо довести их до места, где их будет легко обнаружить, и где мы сможем смыть с себя кровь. Мысль о том, чтобы оставить их, будет преследовать меня сильнее, чем само убийство спящих людей.

Мы проезжаем короткое расстояние до переправы, и моя тревога растет с каждой секундой. Поводья становятся скользкими от потных ладоней, когда лес проясняется, и изогнутый каменный мост нависает над рекой, усеянной покрытыми мхом камнями, которые создают миниатюрные водопады. Я бы восхищалась им, если бы мы не стояли в очереди, чтобы поговорить с двумя солдатами Имирата на страже, или если бы не двадцать человек, разбросанных по переправе, просачивающихся через экипажи и телеги. Кейден достает черную маску и надевает ее на уши.

Очередь разделяется, когда мы на полпути, и я еду рядом с Кейденом, который передает письмо солдату. Он быстро его читает, взгляды бегают между нами, но задерживаются на мне.

— Вы едете с границы?

— Да, — отвечает Кейден. Я заставляю себя сохранять улыбку приятной, невозмутимой, спокойной.

— Как зовут генерала, который дал вам это письмо?

— Генерал Дэвиан, — снова отвечает Кейден, избавляя меня от необходимости болтать как дуре об информации, которой я не знаю.

Раздраженный взгляд солдата падает на Кейдена.

— Кто ты такой, чтобы говорить за эту женщину?

— Ее муж, — отвечает он без колебаний. Мои руки напрягаются, а в животе порхают бабочки от одного этого проклятого слова, но я виню в этом ситуацию.

— Понятно. — Его подозрения продолжают расти. — Сними маску.

— Сэр, пожалуйста. Это действительно необходимо? — спрашиваю я, едва слышно, как Райдер тянется за своим мечом позади меня.

— У нас строгие приказы от короля. — Время замедляется, когда Кейден тянется к своей маске. Если Робик знал о его шраме, то наверняка и другие тоже.

— Он болен! У него лихорадка. — Я резко всхлипываю. — Я не солдат, а целитель. Я последовала за мужем на границу, чтобы быть рядом с ним, но его болезнь вышла за рамки моих возможностей. — Я вызываю слезы и неуверенный голос. — Мы должны увидеть целителя в Зинамбре, пока остальная часть нашей группы будет присутствовать на празднествах. Пожалуйста, сэр, я не хочу, чтобы боги забрали его у меня так скоро.

— Ты весь утыкан ножами.

— Просто мера предосторожности, чтобы отпугнуть воров на дороге. — Я слегка пнула Кейдена в голень, и он наклонился в сторону, издав стон, а затем закашлялся, заставив солдата отступить.

К самосохранению примешивается доля сочувствия.

— Маска останется на тебе до конца твоего путешествия. Желаю удачи.

Он пропускает нас, и я продолжаю плакать, пока Кейден задыхается, останавливаемся только когда мы на приличном расстоянии. Я смотрю на него краем глаза, когда он снимает маску и погружается в приступ смеха, который вскоре перенимают все.

— Ты маленькая змейка, — говорит Финниан, подъезжая ко мне.

— Очень трогательное выступление, — добавляет Райдер. — Меня тоже чуть не довели до слез.