Бойся пламени

ГЛАВА 38

— Это лучшее, что ты смог придумать?

Я была права.

Я ненавижу этот план.

— Этот план надежен, — утверждает Райдер, а Финниан решительно кивает ему вслед.

Я смотрю на Саскию, ища помощи, но она пожимает плечами, оглядывает меня с ног до головы и говорит:

— Знаешь, я ненавижу соглашаться с ними, но ты выглядишь потрясающе. У Кейдена может случиться сердечный приступ, но это все ради развлечения.

Я закатываю глаза.

— Почему никто из вас не может этого сделать?

— Потому что ты, моя дорогая, продемонстрировала свои актерские способности, когда мы переходили мост, — добавляет Финниан.

— Ваша поддержка действительно достойна восхищения. — Я сбрасываю его руки со своих плеч. Холод впивается в мою открытую кожу, и я устала спорить. Я просто хочу поскорее покончить с этим. — Наслаждайтесь шоу.

— Проведи эту ночь в борделе, солнышко, — шутит Райдер, когда я толкаю дверь таверны.

— Я собираюсь направить свой нож в твою глазницу, Нередрас. — Я посылаю ему воздушный поцелуй.

Я отворачиваюсь от троих, ухмыляющихся, как дети в кондитерской, и сосредотачиваюсь на миссии. Если я собираюсь это сделать, то ни за что на свете не потерплю неудачу. Это ради драконов, напоминаю я себе, скользя к бармену, упираясь локтями в темное дерево и мило улыбаясь, когда он появляется. Я очаровала многих мужчин, чтобы получить то, что я хочу, и этот не исключение.

— Что я могу тебе налить, дорогая? — спрашивает он, вытирая тряпкой пивной бокал и скользя взглядом по моему глубокому вырезу.

— Медовый виски, пожалуйста.

Я перекидываю кудри через плечо, пока он наливает мне выпивку, украдкой обводя взглядом толпу и останавливаясь на охраннике, который уже смотрит в мою сторону, сидя в черной кожаной кабинке под свисающей рыболовной сетью. Он восхищается моим золотым платьем, которое оставляет мало места для воображения, между замысловатыми вырезами вдоль моего торса и тонкой тканью, которая мерцает в тусклом свете. Я застенчиво улыбаюсь ему, когда он снова находит мое лицо, и поворачиваюсь вперед, как будто я нервничаю, из-за того, что он поймал меня.

— Для вас, миледи, — говорит бармен, ставя передо мной мой напиток с насмешливым поклоном. Его кокетливая манера поведения делает мою улыбку на мгновение подлинной. Я делаю небольшой глоток жидкой храбрости, когда меня окутывает тень, а рука, покрытая фиолетовой тканью с трезубцем, пронзающим корону, вшитую в манжету, опирается на барную стойку.

— Можно ли предположить, что ты здесь из-за бала? — Его голос ровный и уверенный.

— Почему ты спрашиваешь?

— Мне интересно, повезет ли мне, если наши пути пересекутся дважды.

Я прикусываю внутреннюю часть щеки, чтобы не съежиться, сдержанная улыбка остается на моих губах.

— А кто сказал, что они пересекутся сегодня вечером?

— Я молю богов, чтобы они это было так. — Он смеется и подходит немного ближе. — Как тебя зовут?

— Фэй.

— Хочешь присесть, Фэй?

Нет.

— Да, это было бы замечательно…

— Эврин.

Я хватаю свой виски и просовываю руку в ту, которую он протягивает, когда дверь в таверну открывается. Мурашки покрывают мою кожу, но это не имеет ничего общего с ледяным ветром, который проникает внутрь. Я чувствую его присутствие, это как шестое чувство. Когда я бросаю взгляд на Кейдена, его взгляд сосредоточен на том месте, где моя рука лежит на руке Эврина. Я видела его злым, но это другое. Он знает, как контролировать свой гнев, но непредсказуемость и жажда крови исходят от него. Райдер выглядит одновременно ликующим и напуганным, когда Кейден вытягивает шею.

— Не повезло ему. Ты со мной, красавица, — говорит Эврин, уводя меня прочь.

— Что-то вроде того.

Я пытаюсь сказать себе, что это хорошее напоминание о том, где мы находимся друг с другом. Кейден со мной ради моих драконов, а я с ним ради его армии, но с каждой минутой становится все труднее об этом помнить, особенно когда я слышу, как он толкает Райдера в стену, зная, что если бы это был кто-то другой, они были бы мертвы. Мы не должны быть вместе, не должны испытывать те чувства, которые нас связывают, и это вызывает раздражение. Порой кажется, что ничего не в силах удержать меня от него, будто нам суждено быть вместе. Но реальность нашей ситуации ранит меня гораздо сильнее, чем я готова признать, и я не хочу, чтобы он знал.

Финниану удается разнять их и заставить Кейдена сесть на табурет. Он заказывает виски, выпивает его залпом и не сводит с меня глаз, пока его стакан наполняется снова. Я бы солгала, если бы сказала, что мне не нравится, сколько у меня власти над ним, как Кейден выглядит измученным, зная, что это его наказание за то, что он пошел один на вражескую территорию. Мысли о том, что они сделают с ним, если его поймают, заставляют меня хотеть продлить его страдания. Задача, не входящая в наш список, облегчение, но риск, на который он пошел, был ненужным и безответственным.

Он не снимает капюшон, и тени, скрывающие его лицо, заставляют меня чувствовать, будто я играю с самой смертью.

Я ухмыляюсь.

Он скрежещет челюстями.

— Ты его знаешь? — спрашивает Эврин.

Я подношу виски к губам, убеждаясь, что Кейден заметил мой выбор напитка.

— Нет. Он не тот тип мужчин, с которыми я обычно знакомлюсь.

Кейден усмехается надо мной, и это заставляет меня дрожать. Я возвращаю свое внимание к Эврину, провожу пальцами по его плечам, одновременно слегка отступая назад. Как бы я ни хотела, чтобы Кейден повалялся в грязи, я презираю сближение с этим человеком. Часть меня хочет ударить его ножом и покончить со всеми этими хлопотами и суетой. Я смеюсь, когда должна, убеждаясь, что он верит в то, что я в восторге от его юмора. Мои глаза загораются, когда Эврин говорит о своих повышениях в замке, и я обязательно краснею, когда он оплачивает мой счет и заказывает для меня еще виски.

Я откидываю голову назад, слегка приподнимая грудь и убирая кудри с шеи. Табурет царапает пол, но я не обращаю на это внимания, представляя, как мои драконы пройдут через этот последний отрезок. Я устала от руки на моих плечах, которая заставляет меня тереть кожу, и от бедра, которое прижимается к моему, что кажется таким чертовски неправильным.

— Тебе тепло? — спрашивает Эврин.

— Ужасно, — фыркнула я, надув губы. — Не хочешь выйти со мной на улицу?

От его ухмылки у меня мурашки по коже, и он помогает мне подняться на ноги, прижимая руку гораздо ниже, чем положено.

— Я бы с удовольствием.

Мои пальцы касаются рукояти кинжала, когда он открывает дверь и ведет нас вниз по ступенькам, почти отталкивая меня в переулок рядом с таверной и пряча за бочками в самом темном углу.

— Боги, я хотел сделать это с тех пор, как увидел тебя.

Я разворачиваюсь на каблуках, но пара рук обхватывает голову Эврина и быстро поворачивает ее, пока резкий треск не разносится по всему маленькому пространству. Он падает, открывая Кейдена с этим чертовым капюшоном, все еще поднятым.

— Я собиралась убить его, — говорю я, но мои аргументы бессильны.

— Я в этом не сомневаюсь. — Он перешагивает через него, как через лужу, подходя так близко, что я чувствую его мужской запах. — Но я хотел иметь честь сломать ему шею сам. Я бы продлил его смерть, если бы мог запачкать форму кровью.

— Он почти не прикасался ко мне.

— О, дорогая. — Он усмехается. — Даже если мужчина едва коснется тебя, это будет последнее, что он сделает в этой жизни. Я же говорил тебе не делать из меня лучшего человека, чем я есть. Для тебя, Элоин, я стану худшей версией себя.

— Не говори так. — Я сжимаю в кулаках платье, чтобы не прикоснуться к нему. — Это была просто миссия. Нам нужна была форма охранника, и я сделала то, что должна была.

— Я тоже.

— Я не твоя, Кейден. Я не могу быть твоей. — Мой голос тонок, как замерзшее озеро в первые дни весны. — Я знаю, что границы размыты…

— Эта линия была уничтожена задолго до того, как ты это осознала.

— Мы союзники. Мы работаем вместе. Твой король запрещает…

Он рычит, прижимая меня к таверне и кладя руки по обе стороны моей головы, заставляя меня смотреть на него.

— Почему ты думаешь, что я позволю чему-то удержать меня от тебя? Я искал тебя с тех пор, как был мальчишкой, когда весь мир думал, что ты мертва, когда это казалось безнадежным, я искал тебя.

Мое сердце забилось быстрее от его признания.

— И-из-за моей власти.

— Не будь дурой, Элоин. — Он качает головой, обхватив меня одной рукой за подбородок. — Мы стали чем-то большим, чем просто власть. Ты довела меня до безумия. Ты преследуешь меня в моих снах и остаёшься со мной даже тогда, когда я просыпаюсь. Твоё присутствие становится мучительным, и всё же я готов молить о боли, если это даст мне возможность провести с тобой хоть одно мгновение.

— Ты поступаешь нечестно! — Я толкаю его в грудь, но он не двигается. — Это жестоко, Кейден.

Он проводит пальцами по моим волосам, его взгляд немного смягчается.

— Осторожнее, ангел. Твой взгляд не так жалит, как обычно.

Я смотрю на его рот.

— Это причиняет тебе боль?

— Очень. — Он наклоняет свое лицо ближе к моему. — Твой огонь очаровывает меня.

— Ты превращаешь себя мишенью.

— Возможно. — Он проводит большим пальцем по моим губам. — Но это не меняет того факта, что ты, самое сладкое проклятие, дарованное мне.

Мое дыхание становится поверхностным, и он просовывает колено между моих ног, когда я пытаюсь сжать бедра вместе. Я осторожно перемещаю бедра, но он тут же улавливает это и сильнее вжимается в меня. Я опускаю голову к его груди и хнычу, и когда его руки опускаются на мои бедра, чтобы прижать меня к своей ноге, я не останавливаю его.

Он бормочет мое имя мне в волосы, прижимая меня к стене одной рукой и теребя разрез моего платья другой. Зная, как хорошо он заботится о моих потребностях, моя голова начинает кружиться от этой возможности.

— Я хочу зарыться головой между твоих ног, прежде чем его труп остынет. Может быть, его душа задержится, чтобы посмотреть, как я забочусь о своей женщине.

Он погружает руку мне между ног, скользит под трусики и проводит пальцем по моему клитору. Я сжимаю его бицепс и задыхаюсь от стона, когда он скользит им внутри меня, несколько раз двигаясь, прежде чем вытащить палец и вылизать его дочиста, стонет и поднимает меня. Он кладет меня на бочку и задирает мое платье по бедрам.

— Я никогда не хотела, чтобы он прикасался ко мне. — Не знаю, почему я это говорю, но когда я думаю о том, что Кейден сомневается во мне, мне становится больно.

— Я знаю, дорогая, — тихо говорит он. — Но ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе?

— Да.

Он стягивает мои трусики с ног и засовывает их в карман.

— Откинься назад и держи эти красивые бедра открытыми для меня.

Мое тело напряжено от адреналина и удовольствия, в котором я себе отказывала, и я извиваюсь, когда он обнажает меня на холодном воздухе, опускаясь на колени. Кейден дергает мои бедра вперед и закидывает мои ноги себе на плечи.

— Такая идеальная, во всех чертовых смыслах.

Первое прикосновение его языка вызывает дрожь, расходящуюся по всему моему телу, как сладкая волна. Я вбираю в себя это ощущение, запуская пальцы в его насыщенные волосы, а моя голова медленно скользит по стене. Он лижет меня так, будто я — его заветное лакомство, залечивающее его голод, а страх никогда больше не попробовать вновь лишь разжигает его страсть. Каждое движение его языка — это танец, он смакует каждую деталь, поглощая меня, словно ничего вокруг не существует. Его пальцы скользят глубже, медленно поднимая волну удовольствия, и это божественное состояние становится только ярче в этой непонятной, но волнующей игре. Он не спешит, не торопит события и не обращает внимания на то, что мы на вражеской территории — только я, он и наша пылающая связь.

Звуки удовольствия свободно слетают с моих губ, и я изо всех сил стараюсь молчать, но это так трудно, когда, кажется, что он точно знает, где он мне нужен.

— Не проходило и дня, чтобы я не думал о том, какая ты на вкус, когда я зарываюсь головой между твоих бедер.

Его язык извивается и щелкает, и моя спина выгибается от стены. Я задыхаюсь, умоляюще беспорядочно, как раз то, что он хочет. Он стонет напротив меня, когда я подаю бедра на его лицо, такая жадная до него, что я не могу думать ясно.

— Ты, — задыхается он, — такая чертовски сладкая.

Кейден дергает меня за бедра, оттягивая меня дальше от ствола и раздвигая мои бедра шире. Его рот смыкается вокруг моего клитора, и он сосет, ему приходится тянуться, чтобы закрыть мой рот и заглушить крик и шум протеста, который следует, когда он отрывает свой рот от меня.

— Знаешь, мне нравятся твои звуки, ангел, но мне нужно, чтобы ты их немного приглушила, потому что если кто-то придет и увидит, мне придется остановиться и убить его, а этого никто из нас не хочет.

— Мне жаль, — тяжело дышу я, когда он убирает руку.

Он качает головой.

— Я никогда не был одержим чем-либо. — Он прижимает палец к моему клитору, и я клянусь, что вижу звезды. — Но это. — Его язык опускается ниже, дразня мой вход. — Ты. — Он снова начинает покрывать меня неряшливыми поцелуями, и я так близка к тому, чтобы сдаться всему, что он со мной делает. — Я, блять, убит.

Он добавляет третий палец, сгибая их так, чтобы дотянуться до моих самых любимых мест.

— Кейден, я… я…

Его рука снова взлетает, чтобы заглушить мои крики, пока мои бедра трясуться, и Кейден продолжает лизать меня сквозь мою волну удовольствия. Это потрясает и всепоглощающе.

Он целует мое тело, как только заканчивает, заменяя руку губами и скользя языком в мой рот. Это сладко и медленно, и я знаю, что Кейден ничего от меня не ждет, но именно поэтому я хватаю его за плечи и толкаю к стене позади нас. Наши поцелуи становятся жаркими, и я тянусь к его ремню.

— Элоин, если ты хотя бы пальцем коснешься моего члена, я нагну тебя над бочкой. — Мучительное рычание срывается с губ Кейдена, когда я не перестаю расстегивать застежки. — В первый раз я трахну тебя не здесь, где мне придется заглушать твои крики, и у меня не будет времени запоминать каждое место, к которым ты любишь прикосновения.

Я протягиваю ему меч, как только снимаю с него пояс, и провожу руками по его груди, обнимая за плечи, чтобы прошептать ему в губы.

— Твой контроль ускользает, солдат? — Он судорожно вздыхает. — Ты беспокоишься, что не сможешь со мной справиться?

Он сжимает ткань вокруг моих бедер, его глаза горят.

— Я думаю, что я единственный мужчина, который может справиться со всем, что ты ему подбросишь, и с радостью это приму.

— Докажи это. — Я кладу ему ладонь поверх штанов и посасываю нижнюю губу. Его глаза закатываются, прежде чем он их закрывает, и я скольжу поцелуями по его шее. То, как он дрожит, прижимаясь ко мне, воодушевляет. — Хочешь мой рот?

— Блять, — хрипит он. — Да.

— Хмм. — Я медленно развязываю шнурки, удерживающие его штаны, и глажу его длину, когда она освобождается. — Это сделало тебя кровожадным, когда ты увидел меня с этим стражем? Тебя мучило, когда ты думал о его руках на…

— Ты маленькая задира. — Кейден крепко сжимает мои волосы и снова притягивает мое лицо к своему. — Встань на колени, как хорошая девочка, и открой рот.

Он держит меня за волосы, пока я опускаюсь перед ним на колени; холодный камень впивается в мою кожу, но это добавляет развратности. Он намного крупнее всех, с кем я была, но я не доставлю ему удовольствия и не скажу об этом. Я высовываю язык, слегка обхватывая его от основания до кончика, и обхватываю губами головку, прежде чем выпустить его.

Я хочу превратить его в беспорядок. Человека, который все контролирует. Я хочу стать его погибелью. Он смотрит на меня так, будто отрубит себе руку с мечом, если я попрошу.

Я продолжаю трахать его кулаком, проводя языком по венам на его члене, прежде чем взять его в рот. Кейден закрывает лицо рукой, откидывает голову назад к таверне и выплевывает серию проклятий сквозь стиснутые зубы. Втянув щеки, я ускоряю темп, кивая головой, желая получить от него еще больше стонов.

— Вот и все, дорогая. Ты так красиво выглядишь на коленях.

Его реакция на меня заставляет меня сжимать бедра вместе, несмотря на то, что мое нутро все еще пульсирует от того, что он сделал со мной всего несколько минут назад. Благоговение в его глазах, когда он смотрит на меня сверху вниз, заставляет меня толкаться вперед, принимая его все больше, пока я не начинаю задыхаться.

— Блятские боги, женщина. — Я впиваюсь ногтями в его бедра, призывая его войти в меня. — Слишком идеально.

Я стону вокруг его члена, когда хватка Кейдена в моих волосах становится крепче, а его толчки становятся небрежными. Мои губы сжимаются вокруг него, и моя рука качается в ритме, который, как я узнала, он любит. Вскоре он стонет мое имя и изливается мне в горло, и я работаю с ним, пока он не откидывается на стену, тяжело дыша и ругаясь. Кейден поднимает меня с земли и кладет на бочку, потирая мои колени после того, как он снова заправляет член в штаны. Я прислоняюсь к его груди, и он массирует корни моих волос, кладя свою щеку мне на голову. Он развязывает свой плащ и накидывает его на мои голые плечи, проводя руками по моим рукам, чтобы согреть меня.

Мы не двигаемся несколько мгновений, слушая, как вода в канале плещется о здания, и переводя дыхание. Кейден целует мои волосы несколько раз, прежде чем приподнять мой подбородок и нежно приложить свои губы к моим. Мне все равно, что в этом моменте нет ничего, кроме наших собственных желаний. Я в Имирате. Мы собираемся освободить моих драконов. Я слишком устала, чтобы анализировать, почему я не могу хотеть его, и могу только наслаждаться тем, что он у меня сейчас.

— Я не знал, что у меня есть душа, пока ты не украла ее у меня, — говорит Кейден. Я смеюсь в ответ, снова целуя его, когда он поднимает меня с бочки и ставит на ноги. — Где, черт возьми, ты нашла платье и каблуки?

— Саския стащила их из сумки танцовщицы, когда та не видела, но я хочу забрать у нее свои кожаные штаны, прежде чем возвращаться в гостиницу. — Ходьба в этом платье наверняка привлечет слишком много нежелательного внимания. — Но у меня есть форма охранника!

— И вычеркни семь лет из моей жизни. — Он наклоняется, чтобы снова меня поцеловать, но меня резко отталкивает назад, когда кто-то свистит у входа в переулок.

— Ну, разве вы не выглядите восхитительно растрепанными, — говорит Райдер, останавливаясь возле трупа. — Боги, насколько вы оба развращенные?

Я закатываю глаза.

— Мы только и делали, что спорили.

— Это наша прелюдия, — Кейден наклоняется, чтобы прошептать это, и я щипаю его за руку.

— Как скажешь. — Райдер приседает рядом с охранником, чтобы снять фиолетовую тунику и черные начищенные ботинки. — У меня тоже на шее всегда остается помада после ссоры.