Бойся пламени

ГЛАВА 47

Кейден и я пролетаем через порог, присоединяясь к толпе генералов и политических советников. Банкет проходит в зале с великолепным видом на озеро, к счастью, без вида на беседку. Каждая комната в замке декадентская, но при этом эфирная. Улыбающиеся лица собравшихся людей смотрят в нашу сторону, когда они смешиваются в комнате, потягивая напитки и слушая, как арфистка искусно перебирает струны.

— Еще двое наших почетных гостей! — объявляет Эагор, делая шаг вперед, чтобы пожать руку Кейдену и поцеловать мою. — Увидеть дракона в своей жизни — это большее, на что я когда-либо надеялся.

— Они просто великолепны, — отвечаю я, бросая взгляд в окно как раз вовремя, чтобы заметить приближающуюся Дельмиру.

— Не от мира сего, — говорит он. — Есть кое-что, что я должен обсудить с тобой, Командир.

Кейден бросает на меня быстрый взгляд.

— Ты можешь говорить свободно.

Эагор стискивает челюсти, но я вмешиваюсь, прежде чем ситуация может обостриться.

— Аллиард, вероятно, ждет меня.

Кейден наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку.

— Я найду тебя.

— В этом я не сомневаюсь, — бормочу я и улыбаюсь, когда он бросает на меня сердитый взгляд.

Я нахожу Саскию и Райдера, но пока нет Финниана, а Аллиард быстро шагает ко мне. Облегчение наполняет меня, когда он обнимает меня и отрывает мои ноги от пола. Мои синяки болят, но тепло успокаивает меня, когда Аллиард ставит меня на землю. Я собираюсь обыскать стол Кейдена, чтобы найти список магических магазинов в Ладиславе, а затем провести всю неделю, исследуя их.

— Ты не расстроен? — спрашиваю я.

— Я просто рад, что ты в безопасности. — Он сжимает мои плечи и окидывает взглядом комнату. — Не могла бы ты пройти в гостиную, чтобы мы могли поговорить наедине?

— Конечно, ты не видел Финниана? Я думала, он уже здесь.

— Пока нет, но я уверен, что он не сильно отстает. Ты же знаешь, он обычно опаздывает. — Он ведет нас в комнату рядом с банкетным залом и закрывает дверь. — Тебе понравился Имират?

— Я… полагаю. Хотя это имело больше отношения к компании. — В Имирате все было в порядке, но это не то место, куда мне хотелось бы вернуться снова.

— Я часто вспоминаю красоту Зинамбры. — Его глаза приобретают сказочную пленку, когда мы опускаемся на диван напротив огня. — У меня есть новости.

— Из Эстиллиана?

— Из дома, — отвечает он. — Мы наконец-то можем вернуться.

Я тихо смеюсь.

— Я должна остаться здесь, чтобы сражаться на войне, но ты не мой заложник. Ты можешь уйти, если хочешь.

— Нет, — качает головой он. — Домой.

Дом.

Дом.

Смятение на моем лице сменяется полным недоверием.

Он не может иметь в виду…

— Имират. — Мой живот сжимается, когда Аллиард произносит это слово с таким почтением. Я прижимаю локоть к синяку, чтобы убедиться, что я не сплю.

Я отодвигаюсь от него еще дальше и сглатываю желчь, которая поднимается к горлу.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Король Гаррик отменил награду за твою голову после того, как ты освободила драконов. Я поехал на границу, чтобы встретиться с солдатами Имирата под белым знаменем, твой отец хочет, чтобы ты вернулась домой, и если мир рухнет, мы будем на правильной стороне войны.

— Мой отец скорее снова закует меня в цепи, чем примет в свой замок, — утверждаю я.

— Это все в прошлом. — Он пренебрежительно машет рукой. — В конце концов, ты с этим смиришься.

— Скажи, когда Гаррик бросает кость, ты гоняешься за ней, виляя хвостом? — Мучения, которым я подверглась, остались в его прошлом, потому что не он должен жить с воспоминаниями.

— Он не убьет тебя, Элоин, — в его голосе послышались оборонительные нотки.

— Я благодарна, что у тебя никогда не было детей, если это твой стандарт отцовства. — Сухой смех пронзает меня. — Я скорее сожгу этот замок дотла, чем займу трон и продлю правление Атарах. Мои драконы не вернутся в свою тюрьму, и я тоже.

— Эти звери нестабильны и опасны. — Он тянется ко мне, и его взгляд становится мягче, но это лишь вызывает у меня подозрения.

— Что ты знаешь?

— Элоин, пожалуйста, будь…

— Не смей требовать, чтобы я изменила свою реакцию на твое предательство. Маска спала, я вижу тебя таким, какой ты есть. — Я поднимаюсь с дивана, чтобы увеличить расстояние между нами. — Что ты знаешь?

Он вздыхает и проводит рукой по бороде, взвешивая последствия, если он скажет мне сейчас или скажет, когда я буду достаточно близко к его королю, чтобы сжечь его.

— Твой отец никогда не причинял драконам физического вреда. Он решил поиграть с их разумом, наняв мага, чтобы тот воссоздал твою сущность, несмотря на то, что ты была в подземелье, и я полагаю, что он продолжал делать это, пока ты была в Эстиллиане. Гаррик дал бы им чувство надежды и утешения, прежде чем вырвать его, но он не плохой человек, Элоин. У всех нас есть кровь на руках.

Ужас охватывает меня, когда я вспоминаю, как смягчились глаза драконов в комнате перед тем, как вошел Кейден. Их пытали до такой степени, что они атаковали надежду, прежде чем она могла их коснуться. Я знаю, что они чувствовали мою боль, пока я была в темнице, поэтому они должны знать, что я не хотела оставлять их, когда исчезла.

— Мои руки недостаточно окровавлены, и скоро будут покрыты пеплом, — заявляю я. Гаррик, мой отец. Он должен быть тем человеком в этом мире, который защитит меня от других, а не запятнает свои руки моей кровью.

Аллиард стоит напротив меня и копирует мою позу, расправляя плечи, чтобы казаться больше.

— Ты — изгнанная принцесса. Эстиллиан не может защитить тебя от королевств этого мира. Это был твой выбор — выйти из укрытия, и я предупреждал тебя о глупости. Имират обеспечит тебе необходимую безопасность.

— Меня приковали цепью, когда мне было почти пять лет! Где тогда была моя безопасность?

— Он сделал это ради блага своего королевства! — кричит Аллиард. — В пророчестве говорилось, что ты можешь стать погибелью Имирата. Он решил сначала стать королем, а потом уже отцом.

— А как же Галакин? Разве не ты сказал, что я должна принять предложение руки и сердца от них, чтобы отдалиться от Имират? — Его снисходительность обрушивается на меня, и все, что я вижу, красное. Гнев бурлит в моей крови, кипятит мой нрав и точит мои когти. — Я освободила своих драконов от стен, за которыми он прячется. Стены, в которые ты заставил меня поверить, были непроницаемыми. Ты манипулировал мной, заставив поверить, что защищаешь меня, скрывая подробности о замке Имират, что спасательная операция бессмысленна.

— Тебе больше не нужен Галакин, раз твой отец отменил награду, — рычит Аллиард. — Ты ведешь себя неразумно.

— Лично я бы определила, что запирать ребенка в темнице по прихоти неразумно. Пророчество было полно возможностей, но судьба Гаррика была предопределена его собственными действиями. Он жалкое подобие короля, и он встретит смерть как трус, которым он и является. — Я повела плечами, чувствуя, как мой ядовитый гнев проходит сквозь меня без противоядия. — Я рада, что мои драконы убили Изиру. Они избавили меня от этой задачи.

— НЕ ГОВОРИ О МОЕЙ СЕСТРЕ ТАК! — Его тело трясется, а лицо краснеет до такой степени, что кажется, будто он вот-вот взорвется.

— Ты знал обо всем, что со мной произошло, пока это происходило. — Я смеюсь, пока смех не становится пронзительным и безумным, когда правда становится очевидной. — Ты вывез меня из Имирата после ее смерти, чтобы отомстить моему отцу, и пожалел об этом только тогда, когда понял, насколько глубоко предательство коренится в твоем импульсивном порыве. О, дядя, ты хуже, чем бесхребетный. Ты дурак.

— Ты вернешься в Имират, даже если мне придется тебя заставить. Со временем ты поймешь. — Он даже не отрицает того, в чем я его обвинила, потому что не может. Я была невежественна, думая, что он любит меня. Я была не более чем плохой инвестицией и неуместной милостью.

— Ты знаешь все, что эти охранники сделали со мной, и что мой отец это одобрял, и ты все равно хочешь, чтобы я вернулась.

Это не вопрос, но он отвечает на него без всякого сожаления.

— Да. Король Эагор информирует Командира Велеса об изменении планов. Не думай, что, раздвинув перед ним ноги, ты обеспечишь его преданность.

Я не позволяю обиде проявиться на моем лице.

— Ты кажешься озлобленным. Когда ты распространял свою злость на Гаррика, разве это не дало желаемых результатов?

Он скалит зубы, как дикое животное.

— Твой разум затуманен. Ты слишком увлечена своей жизнью здесь, но она не настоящая. Это не то место, где тебе суждено быть. Кейден не будет воевать из-за одной женщины, а Финниан выиграет от стабильности, которую предлагает Имират.

Мой отец использует Финниана как рычаг при первой же возможности.

— Ты еще более невежественен, чем я подозревала, если веришь, что ярость Гаррика может сдержать мое пламя. Я, возможно, терпела его, но теперь его очередь терпеть меня и моих драконов. Он пожнет то, что посеял.

— Отбрось свою враждебность и пойми разум, — умоляет он, делая шаг вперед с отчаянием, написанным на его лице. — Эта жажда мести отвратительна. Ты не можешь жить, чтобы убивать, и тебе нужно быть умнее этого, Элоин. Посмотри в свое будущее. Никто не может любить мерзкое существо.

— Ясно, — говорю я, ненавидя, что это звучит хрипло, когда я смотрю в глаза человека, с которым я росла, веря, что он был на моей стороне. Он никогда не был моим героем, это всегда оставалась только я, но он был тем, кто сражался рядом со мной. Больно смотреть на Аллиарда, слышать, как он говорит такие вещи.

— Я люблю тебя. — Слезы блестят в его глазах. — Но одной любви недостаточно.

Я быстро моргаю, впиваясь зубами в щеки, чтобы не сломаться. Его предательство сжигает меня изнутри. Оно избивает меня, топит меня и истекает кровью. Мне нужно найти Финниана до того, как вмешается Аллиард.

— Сегодня вечером я окажу тебе одну милость. Жизнь за жизнь. Не возвращайся в свою комнату или в Эстиллиану. Садись на лошадь и убирайся с глаз долой, потому что наш долг погашен, и в следующий раз, когда я тебя увижу, я без колебаний вгоню нож тебе в спину так глубоко, что мне придется вытаскивать его из твоего обугленного трупа. Ты должен держаться подальше от Финниана, Кейдена, Райдера и Саскии. В моих глазах ты уже мертв.

Аллиард смотрит на меня с другого конца комнаты, смотрит так, словно больше не знает, кто я. Но я все та же Элоин, которую он всегда знал. Это он изменился. Напряжение между нами настолько сильное, что я позволяю ему подтолкнуть меня к двери, бросая последний взгляд на дядю, прежде чем меня заставят повернуться. Я отказываюсь позволить ему увидеть боль, которую он причинил.

Мои пальцы касаются ручки, когда острая, стреляющая боль пронзает мои ребра, и золотой подсвечник падает на пол рядом со мной, когда крепкая рука хватает меня за корни моих волос. Аллиард дергает меня назад и бьет меня по ребрам, покрытым синяками, прежде чем толкнуть меня на пол.

— Ты принцесса Имирата, и ты исполнишь свой долг перед королевством, — рычит он, выбираясь из комнаты. Замок щелкает, когда я вытираю кровь с уголка рта и поднимаюсь на ноги. Драконы ревут за стенами, скорее всего, почувствовав мою боль, и я успокаиваю их, прежде чем они разнесут замок вдребезги вместе со всеми, кто внутри.

Когда я узнала метод их пыток, мне становится сложнее держать себя в руках. Мое присутствие маячило перед ними на протяжении всего их заключения, пока их первой реакцией не стало причинение мне вреда. Гаррик не мог разорвать связь, но он мог попытаться заставить их убить меня.

Нет альтернативного выхода и нет окон, через которые можно было бы сбежать. Я заставляю себя встать на ноги и делаю несколько размеренных вдохов, чтобы успокоить нервы. Моя кожа покрывается холодным потом, и я не хочу ничего, кроме как бежать туда, где меня никто не сможет найти, кроме моих драконов и людей, которые зашли на вражескую территорию и встали рядом со мной.

Но я должна бороться ради себя. Я далека от той, кем я была, но еще не стала той, кем я являюсь.

Я ломаю ручку двери подсвечником и толкаю ее, когда Райдер заворачивает за угол. Он морщится, когда замечает кровь, стекающую по моей ноге из моей вновь открытой раны, и бросает запасной меч.

— Группа солдат Имирата проникла на банкет, — говорит он.

Я стиснула зубы и закончила закреплять меч на поясе.

— Какого хрена они прошли мимо охраны? Они под командованием Кейдена.

Райдер сглатывает.

— Он послал меня найти тебя.

— Почему?

— Он не мог выйти из комнаты. — Он облизывает губы. — Они держат Финниана под ножом.

Стекло разбивается, и рев Венатрикса сотрясает зал.