Кая. Полукровка

Глава 19

Другой дознаватель так и не пришёл. Когда меня наконец выпустили, по ощущениям где-то через полчаса, в зале был только Дин и пара гвардейцев.

– Привет, – кивнула я в ответ подошедшему другу. Гвардейцы уже не обращали на меня внимание, только тихо обсуждали что-то между собой. – Ты не в курсе, что происходит? Где все? Их уже допросили, что ли? Или виновных нашли?

– Можно сказать и так, – ответил Дин, глядя на меня со странным выражением облегчения и радости. – Насколько я понял, никто и не виноват оказался. Вроде как обострение старой болезни.

– Вот! – победно вскинула указательный палец, и мы медленно пошли в сторону входной двери. – Говорила же, он просто ненормальный!

– Не то слово. Ты-то им зачем понадобилась?

Я раздражённо дёрнула плечом.

– Так... были у меня с Комендантом кое-какие недопонимания. Да и... кажется, они знают про мои способности.

– Ведьмовские?

– Ага. Откуда только...

Дин уже собрался было толкнуть тяжёлую дверь, но та распахнулась прямо перед носом, и он сделал шаг в сторону, пропуская внутрь старика, а следом и ректора.

– Но куда же вы его увезёте? – взволнованным голосом спросил ректор старика, отряхивавшего с плеч мелкие сухие листочки. – В таком-то состоянии?

– Господин Котей, – спокойно отвечал тот. – Поверьте, в Академии он будет не в меньшей безопасности. За последние годы многое изменилось в медицине, особенно что касается такого рода заболеваний. Вы здесь у себя здесь заперлись, и совсем не знаете, что в мире творится. Слыхали, допустим, о последних мятежах?

– Безобразие! Чем же недовольны люди?

– Да черти их покусали, требуют открыть границы.

– Что-о?!

Дверь ректорского кабинета захлопнулась, и голоса затихли.

– Кая? – окликнул Дин, который уже некоторое время стоял одной ногой на улице. – Ты идёшь?

Спохватившись, я застегнула плащ на все пуговицы и побежала навстречу ветру.

На день рождения Джуса собрались ближе к сумеркам. Словно после бессонной ночи, мы с Оле уснули сразу, как только оказались дома, и ни о какой учёбе на сегодня речи уже не шло. Ветер улёгся, но все мостовые покрылись тонким слоем льда, по которому предательски скользили сапоги из тонкой кожи. Воздух, казалось, звенел от стоящего в нём мороза, и был на удивление прозрачным.

Уже на подходе к заднему выходу с территории училища я подошла к мусорному коробу, куда высыпала содержимое ведра, ведро же по принятому здесь обычаю оставила рядом. Здесь же возился дворник, руками в огромных перчатках перекладывая бумаги из большого холщового мешка в мусор. Я уже собиралась было бежать к ожидавшей меня у калитки Оле, как вдруг глаз зацепился за упавший в короб конверт. Не то чтобы меня особенно интересовали чужие письма, и я даже не особо его разглядела, но тут словно током ударило. Быстро вернувшись взглядом к конверту, обнаружила до боли знакомую крупную и размашистую подпись на лицевой стороне.

– Простите, – остановила я дворника, вскинув вперёд руку. – Не позволите? Кажется, это вещь моего друга. Уверена, он её выбросил по ошибке.

– Ходят тут, работать не дают, – проворчал дворник, натягивая свою странную шляпу на самый нос. – Я, может, не о такой жизни мечтал, я, может, великим человеком хотел быть. Карьера горит, а они работать не дают.

Не обращая внимание на привычный каждому местному учащемуся бубнёж, я перевалилась через край короба и достала оттуда привлёкшее моё внимание письмо. И действительно, оно предназначалось Дину.

– Спасибо, – улыбнулась и собралась было бежать, но дворник вцепился в конверт мёртвой хваткой крючковатых старческих пальцев.

– Погоди-ка, девочка, это ж не твоё.

– Не моё, моего друга, – я осторожно, чтобы не порвать, но твёрдо потянула письмо на себя.

– Твой друг никаких писем никогда не получал, не получает и не будет получать, – прошипел сквозь дырявые ряды зубов дворник.

– Это ещё почему? Вот, глядите, здесь чётко написано, что получатель – Дин, учащийся седьмого курса.

– Не заслужил, – скрипнул дворник и так резко дёрнул конверт, что тот с пронзительным хрустом разорвался пополам.

– Буду жаловаться ректору! – воскликнула я, пряча свою половину в карман. – С каких это пор вы решаете, кто получит свою почту, а кто – нет?! Ни о какой карьере можете даже не думать с таким отношением к работе!

Дворник стушевался, опустил глаза, пнул оказавшийся под носом камень и дрожащей рукой протянул мне вторую половину конверта.

– Только ректору не говори, ладно? У меня этот сморчок уже вот где сидит, – подняв голову, он ткнул двумя пальцами себе в шею.

– Вы про ректора? – чуть нервно усмехнулась я и обернулась: Оле уже открыла калитку и демонстративно встала в проёме.

– Да причём тут ректор. Про сморчка твоего, – дворник бросил презрительный взгляд на конверт и, не говоря больше ни слова, вновь принялся ковыряться в своём мусоре.

– Что у вас там случилось? – спросила подруга, когда мы наконец вышли за забор и быстрым шагом направились к дому семьи Элайлы и Джуса Большие Глаза.

Я раздражённо взмахнула руками и, выудив из кармана две половинки письма, продемонстрировала их.

– Видишь? Это письмо Дину от его дяди. Нераспечатанное. Каким-то чудесным образом оказалось в мусорном коробе. Псих ненормальный! Таким людям почту доверять!

– Думаешь, дворник его просто не донёс?

– Почти уверена.

– Может, Дин просто выбросил письмо? Может, он с дядей в ссоре?

– Может, – кивнула я и указала на высокий голубоватый шпиль трёхэтажного белокаменного дома с башенкой. – Нам туда. Может, но что-то я сомневаюсь в этом. Ой как сомневаюсь! Привет!

Последнее слово я уже прокричала показавшейся в окне башенки Эле. Она махала руками, пытаясь что-то изобразить, но обнаружила только мой вопросительный взгляд. Тогда крыска сделала вид что пьёт что-то, и после этого с блаженным выражением лица приложила к сердцу обе руки.

– Чего это она? – спросила Олеша.

– Дурью мается.

Зарывшись поглубже в карманы, я нащупала прохладное стекло маленького флакончика с остатками приворотного зелья. Сегодня мы точно выясним правду.

Когда мы подошли к, не побоюсь этого слова, замку семейства Большие Глаза, Эля уже выскочила на улицу, не потрудившись даже накинуть плащ. Мелкими шажками, чтобы не поскользнуться, она подбежала и, положив руки на наши плечи (что было довольно забавно, ведь крыска на голову ниже нас обеих), в обычной своей манере затараторила:

– Ну, где вас носит? Все уже собрались, вас только не хватает! О, Каечка, я смотрю, тебе плащик пришёлся впору? Как он, тёпленький? У меня такой же, только размером поменьше. Да не благодари, я в некотором смысле перед тобой в долгу! Так вот. Компания собралась – просто восторг, там сейчас играют в импровизацию. Вы когда-нибудь играли? О-о, вам понравится! Смотрите, вам нужно представить, будто вы...

Так под восторженные повизгивания хозяйки мы вошли в дом, где у порога стоял самого важного вида дворецкий, настойчиво протягивающий руку под нашу верхнюю одежду. Получив желаемое, он церемонно склонился и походкой деревянного буратины отправился в гардеробную.

– Вот это я понимаю – дом, – протянула Оле, озираясь по сторонам. – Это за какие заслуги вам?

– Так ведь родители при дворе, – пожала плечами крысёныш, увлекая нас вглубь своего дворца. – Мама фаворитка королевы, папа – Старший Страж. Сегодня вот уехали в загородный дом, чтобы Джус мог отпраздновать нормально. Эй, ребята! Знакомьтесь!

Мы оказались в большой, но уютной комнате, застланной шкурами крупных хищников и с большим камином по центру длинной стены. Из мебели присутствовали только кресла и несколько небольших круглых столов, каждый на резной ножке. Человек тридцать знакомых и не очень людей располагались по кругу, сидя на больших подушках, а в руках или на полу рядом у них были чашки с самыми разными напитками. Эля быстро представила нас всем, с кем мы ещё не были знакомы, позволила Джусу увлечь Оле в сторону игры, а сама оттащила меня в сторону окна, за которым уже опустились густые сумерки.

– Ну что, принесла? План в силе?

Я протянула крыске припрятанный флакончик с синей жидкостью.

– Это всё, больше у меня цветов нет. И в оранжерее осталось всего несколько штук, так что попытка только одна.

– Думаешь, она правда... ну... со стариком?

– Не знаю, – со вздохом ответила я. – Уже и не знаю, что думать. Но почему ещё этот доктор мог ради неё прервать допрос?

– А может, – Эля подняла глаза в торжественной таинственности, – это её отец?

– Её отец погиб уже давно.

– Значит, он повинен в смерти отца, и если он не сделает, как говорит Оле, то она раскроет правду и разрушит всю его карьеру!..

– Элайла! – прикрикнула я и обернулась: игра шла довольно шумно, и никто не обратил на нас никакого внимания. – Тебе бы книги писать. В общем, лей всё, что есть во флаконе, этого как раз хватит на один раз. Главное, не упустить из виду, когда она уйдёт.

– О, за это не переживай, – Эля взяла зелье и осмотрела его на просвет. – Я с неё глаз не спущу.

***

Гард встал, разминая затёкшие мышцы. Почти два часа он сидел на полу, скрестив ноги играл с новыми товарищами и хохотал во всё горло. После очередной разгромной шутки он вдруг подумал, что так может всю свою маскировку сорвать и решил немного пройтись.

– Ты далеко? – спросила раскрасневшаяся Кая. – Зайди в подвальчик, принеси нам фруктов, пожалуйста. Этих, кисленьких. Как они зовутся?

– Клевы, – ответила Эля, дожевав кусочек, и хихикнула в ладошку: – После тебя их в городе вообще не останется!

Гард усмехнулся и, не вникая в продолжение разговора, подхватил с пола стакан вина, который заботливо вручила ему Эля. Надо немного проветриться. Немного остыть. Слишком хорошо оказалось вдруг в такой тёплой компании. Слишком. Настолько, что в голову начали закрадываться сомнения.

Подвальчиком здесь называлось помещение, больше всего напоминавшее пригородный трактир: всё обито деревом, вдоль стены соты со старыми винными бутылками, а перед ними длинная барная стойка.

Дверь скрипнула за его спиной, и шум голосов сменился тишиной. Здесь не было почти никого: только парочка шушукалась, сидя на полу в стороне, да за барной стойкой сидел парень, уткнувшись в неё лбом.

– А, жирафа, это ты, – тоскливо сказал Дин, чуть приподняв голову от столешницы. – Садись, раз пришла...

– И тебе здравствуй, – фыркнул Гард, но присел. Что-то было такое во взгляде этого недомерка, что невольно хотелось подбодрить его хоть немного. – Что-то случилось?

– Вот уж не думал, что обращусь с этим вопросом к тебе. – Дин усмехнулся. – Скажи, что делать, если ты девушку любишь, но быть с ней никак не можешь?

– Это ты о Кае?

Тот неопределённо покачал головой.

– Да какая разница о ком. Буду с Каей – не смогу быть с Микой. Буду с Микой – не смогу быть с Каей... Окружён по всем фронтам!

Гард внимательно посмотрел на Дина, затем на его бокал, половину которого занимал ягодный компот.

– Мне бы и самой хотелось знать ответ на этот вопрос, – вздохнул Гард, выливая в компот своё вино. – Но они на трезвую голову плохо решаются, а ты ещё стёклышко.

– О-о-о! – протянул Дин, улыбаясь во все тридцать два зуба. – Да никак жирафа влюбилась?

Гард передразнил его ухмылку и опустил глаза в собственный бокал, на дне которого ещё плескались остатки рубиновой жидкости.

– Может быть. Но речь сейчас о тебе, ведь так?

Дин потянул носом, вдыхая запах получившейся смеси и поморщился:

– Мне нельзя пить. Это опасно для здоровья и жизни окружающих.

– Тут всего полбокала, – Гард пихнул соседа в плечо. – Ты даже не опьянеешь. Давай, за тебя.

И он, стукнув краем своего по бокалу Дина, выпил то, что оставалось на дне. Тот вздохнул и тоже сделал несколько глотков.

– Даже не чувствуется почти, – отметил он.

Оба помолчали. Из соседней комнаты раздался дружный смех и аплодисменты, парочка в форменных костюмах училища их словно не замечали. Внезапно забежавший на кухню боевик из одногруппников Джуса вытащил из винного шкафа две бутылки и снова скрылся за дверью.

– Может, – сказал Гард, – ты стал заложником собственной теории? Ну, насчёт того, что любовь не перестаёт никогда.

– А она и не перестаёт. Ты можешь только заставить себя думать, что она перестала. Но... знаешь, если отношения были нормальными – без злобы, ненависти, больших предательств – то всё плохое из них забывается со временем. А хорошее-то остаётся. И вот ты видишь этого человека спустя год, два, три... Казалось, забыл уже десять раз – разлюбил! Ан-нет, один взгляд пробуждает самые хорошие воспоминания...

И Дин залпом допил свой компот.

– Да ты поэт! – отметил Гард. – Не удивительно, что с девушками у тебя проблем нет.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Дин.

– Да то, что у нас в училище одна девчонка на двадцать парней. А ты при этом сразу за двоими бегать умудряешься!

– Если б две, – проворчал тот, – то и проблем бы не было.

– Но они на это не пойдут.

– Не пойдут...

И оба вздохнули.

– А то и вообще ни с кем останусь, – заметил Дин, проводя пальцем по краю бокала. – Мика со мной не разговаривает с самого утра.

– Это из-за того, что ты Каю ждал с дознания?

Он хмуро кивнул.

– Да и плевать! Не нужен мне никто.

– Дин, – осторожно начал Гард, старательно подбирая слова. – Ты помнишь доктора Нака?

– Ну.

– Он знает о твоей... проблеме. И у него есть идея, как тебе помочь.

– Помочь? – Дин поднял голову и гротескно рассмеялся. – Помочь?! Он?! Молчи уж, ты не знаешь, о чём говоришь.

– Я знаю.

– Чего?

– Он мне всё рассказал.

– Я правильно понимаю, что Дин опасен? – спросил Гард, когда они с доктором спрятались от ветра в небольшой беседке неподалёку от здания, где проводилось дознание.

– В каком-то смысле да, – медленно кивнул Нака. – Но дело не в нём самом. У него были чудесные родители с огромным сердцем. Я почти уверен, что и сам он характером очень на них похож.

– Ничего не понимаю, тогда в чём дело?

– Не уверен, что с моей стороны было бы правильно раскрывать тебе историю его семьи...

– Доктор! Дин близко знаком с Каей, и, честное слово, я ему совершенно не доверяю! А теперь ещё больше! Я ведь не знаю, чего от него ожидать с этими его... заскоками.

Старик вздохнул и протёр очки на удивление твёрдой для его возраста рукой.

– Что ж, – сказал он, водрузив очки обратно на нос, – тебе есть чего опасаться. В его семье по мужской линии передаётся редкая болезнь. Очень неприятная штука, я тебе скажу. Физически кажется, что с ним всё в порядке, но я думаю, что проблема где-то тут.

Доктор постучал скрюченным пальцем по голове и продолжил:

– Основной симптом – это неудержимые эмоции. Чаще всего ярость. В момент обострения человек с этой болезнью легко теряет контроль и оказывается не в силах контролировать себя. Я работал с его отцом, и нам даже удалось нащупать способ лечения, и если бы не трагедия...

– Какая трагедия? – нахмурился Гард.

– Однажды, незадолго до очередного приступа, Пэир не принял лекарство. Почему – мне неведомо, однако результат оказался печален. Несмотря на то, что жену свою он любил по-настоящему горячо, совладать с собой не смог...

– Неужели он?.. Да быть не может!

– Может, парень, может. Впрочем, возможно, это был несчастный случай, но этого мы уже не узнаем. После похорон сам полез в петлю, побоявшись, что следующим убьёт сына. Вот так-то.

Гард тупо смотрел перед собой, пытаясь осмыслить новую информацию.

– Значит, Дину нельзя находиться среди людей?..

– Думаю, у него пока ещё не всё так плохо. Болезнь прогрессирует медленно, и до такой глубокой потери контроля у него есть лет десять. Но если начать лечение сейчас, то у него есть шанс...

– Вот гнида, – просипел Дин, отставляя бокал в сторону. – Гнида! Это моё личное дело, только моё!

– Да ну, – Гард тоже отодвинул бокал. – Как ты вообще можешь сближаться с той же Микой, если знаешь, что может произойти? Если действительно любишь её, если любишь Каю, ты должен держаться от них подальше.

Дин стукнул по столу и резко встал на ноги:

– Ты вообще молчи, не твоё дело!

– Ещё как моё! – рявкнул Гард в ответ, глядя тому прямо в глаза.

Дин перевёл дыхание и вдруг нервно усмехнулся.

– Знаешь, дылда. Хорошая ты девчонка, – он оценивающе оглядел Гарда с головы до ног. – Мы с тобой не очень хорошо начали тогда...

– Да и продолжили так себе.

– Но можно ведь всё исправить... – как-то странно улыбнувшись, Дин посмотрел на его губы. – Мне нравится, как ты смотришь на меня. Прямо. Спокойно. Не боишься. А ещё, ты высокая, уверенная в себе...

– Стоять, – Гард встал с табурета и выставил руку. – Мы с тобой можем поговорить, можем выпить, в конце концов, Кая переживает, когда мы ссоримся, так что лучше уж дружить. Но вот этого даже не начинай.

Дин прорычал себе под нос что-то невнятное, потом рывком вытащил бутылку вина и с силой дёрнул пробку. Та послушно выскочила из горлышка, позволив ему приложиться к благородному напитку даже не наливая в бокал. Поставив початую бутылку на стол, Дин вытер губы рукавом и кивнул:

– Да, Кая... Её расстраивать не хочется. Ну так давай дружить...

Он сделал шаг к Гарду – тот сделал шаг назад. И ещё один. И ещё... пока не упёрся спиной в стену.

– Дин, – тихо сказал Гард, готовясь к воздействию. Сначала всё-таки надо попробовать обойтись. – Не надо. Представь, как Кая расстроится, если ты это сделаешь.

– Но ведь она хочет, чтобы мы дружили. А дружба между парнем и девушкой, знаешь, не может быть, если между ними нет... искры...

Гард огляделся, но в кухне они остались одни: даже шушукавшаяся парочка исчезла куда-то, видимо, решив, что здесь намечается нечто особенное. Вот в чём минус иллюзии: каждый видит то, что хочет увидеть.

– А ведь между нами определённо есть искра, – прошептал Дин, проводя ладонью в области талии Гарда, что наверняка со стороны смотрелось комично, учитывая их разницу в росте. Тот глубоко вдохнул, сосредотачиваясь, и только открыл глаза, чтобы начать воздействие, как со стороны двери послышался голос Джуса:

– Девушка, вам помощь не нужна?

Боевик подошёл к несостоявшейся парочке и строго оглядел обоих.

– Джус, – выдохнул Дин, – не мог бы ты нас ненадолго оставить одних?

– Повторяю вопрос, – повысил он голос, глядя прямо в глаза растерявшемуся Гарду. – Девушка, вам помощь не нужна?

– Спасибо, сама справлюсь, – ответил Гард, строго глядя Дину в глаза.

– Вот ты мне никогда не нравился, – сказал Джус, резким движением разворачивая Дина к себе, и Гард тут же отошёл в центр комнаты. – Сначала Мика, теперь вот Оле. Тебе мало, что ли? Я слышал, ты ещё и к её подруге клинья подбивал и в душевой её имел.

– А ну повтори, – возвысил голос Дин, и словно даже стал чуть выше, как распушивший перья петух.

– Я сказал, от чужих девушек руки прочь, – процедил Джус.

– Где это здесь чужие девушки? Твои что ли?

Гард помотал головой, отгоняя назойливую картинку себя с кем-то из них двоих и под шумок выскочил в первую попавшуюся дверь. «Пусть без меня разбираются, – посудил он. – Я вообще обещался фруктов принести...»

– Что она здесь делает? – спросила я хозяйку дома, кивнув в сторону недавно подошедшей Мики, когда мы отошли от круга играющих.

– Кто именно? – приподняла бровь Эля, наливая мне компот. Вина больше не хотелось.

– Мика. Вон та, высокая, в зелёном костюме.

– А, эта. Не знаю, с ней Джус дружит. Они вроде как встречались раньше, но не долго. Видимо, остались друзьями. Я-то с ней, считай, и не знакома даже. На, держи. – Она отхлебнула из своего бокала и показала им в сторону поисковички. – Не удивлюсь, если она по душу брата пришла. Ты когда отходила, она упомянула, что сегодня рассталась с парнем.

– Что?.. – я чуть не выронила бокал. – А почему?

– В смысле – почему? Ну, знаешь, так бывает. Поссорились, может. Не сошлись характерами. Тебе-то какая разница? У меня есть тема поинтереснее. Хочешь сюрприз?

Я улыбнулась. Сюрпризы от Эли ничего хорошего не предвещали.

– Приятный? Если да, то давай.

– Конечно приятный! Специально для тебя же старалась. Пойдём в башню, покажу кое-что.

И, оставив бокалы на одном из круглых столиков, мы скрылись от посторонних глаз в полукруглой арке, затем поднялись по обитой бархатом винтовой лестнице на третий этаж. Здесь Эля заговорщически подмигнула, приложила палец к губам и приоткрыла бесшумную дверь. Я с любопытством заглянула внутрь, но не успела даже толком ничего разглядеть: крыся толкнула меня в спину и быстро заперла дверь на ключ.

– Эй! – крикнула я в едва заметную щель между дверью и косяком. – Это как понимать?!

Но ответом был только удаляющийся топот.

– Кая? – раздалось откуда-то из комнаты, и я резко обернулась.

У окна полукруглой комнаты стоял Дин, но лица его в темноте почти не было видно. Комната была явно жилой: здесь угадывался и платяной шкаф, и письменный стол, и даже такие специальные столики, чтобы приводить себя в порядок – я такие видела только на картинках в книжках. И, конечно, большая кровать, освещённая почти полной луной.

– Ты что здесь делаешь?

– Хотела спросить тебя о том же. Эля обещала мне сюрприз.

– Да? И мне тоже... – он развернулся к окну и, опершись локтями о подоконник, устремил взор в спящий город. – Ты её знаешь? Она какая-то странная.

– Не то слово, – усмехнулась я, пристраиваясь рядом с другом. – А ты почему так решил?

– Как бы это сказать... Она подошла ко мне вчера и говорит, дескать, у нас тут праздник будет, всех приглашаем, и ты приходи. Я и знать не знал, что это день рождения Джуса. Знал бы – не пришёл...

– У тебя какие-то проблемы с Джусом?

– Ну... так. Не ладим немного. – Он потёр основанием ладони лоб. – Слушай, я так виноват перед твоей подругой. Сам не знаю, что на меня нашло!

– Ну-ка, – невольно улыбнулась я, пытаясь заглянуть Дину в глаза. – И в чём же ты перед ней виноват?

Его лицо напряглось:

– Даже сказать стыдно.

– Слушай, – я положила руку ему на плечо. – Мы с тобой уже сто лет знакомы, неужели ты можешь сделать что-то удивительное для меня?

– Обещаешь не ругаться?

– Обещаю!

– Это ведь не я даже...

– А кто?

– Да не знаю! Может, он...

– Говори уже, не тяни!

– Я вроде как... подкатил к ней. Причём, так некрасиво, что самому вспомнить тошно.

Поморгала, перевела взгляд на тёмные крыши. Воцарилось неловкое молчание.

– Честное слово, я не собирался! Даже в мыслях не было! Может, это всё алкоголь...

– Какой алкоголь? – опешила я. – Тебе же пить нельзя! Ты же знаешь, стоит выпить хоть немного, и он возвращается!

– Знаю, но она мне сама вылила из своего бокала, я и подумал, если немножко...

– Какое немножко?! – полушёпотом воскликнула я, и голос мой сорвался на фальцет. – Ты хоть понимаешь, чем это могло закончиться?! Стой, что? Она налила тебе из своего бокала?

– Да... что такое?

Я замерла с открытым ртом, во все глаза глядя на Дина. Алкоголь. Приворот. И его второе я, которое очень трудно усмирить. Это сочетание должно было дать взрыв, землетрясение!.. По крайней мере скандал и драку – наверняка. Но он стоит передо мной, совершенно спокойный и просит прощения за своё поведение.

– Ты точно это пил?

– Ага. А потом ещё приложился к новой бутылке – вот это точно было зря. Но, знаешь, чувствую себя отлично. Голова только немного кружится. В чём дело-то?

Я покачала головой, дескать, ни в чём, – и снова развернулась к окну.

– Видимо, обещанный мне сюрприз – это ты. Что у тебя там с Микой произошло?

– А ты уже в курсе?

Неопределённо дёрнула плечом.

– Да ничего, – выдохнул Дин. – Ты же меня знаешь. Кто будет долго терпеть такое.

– У меня с этим проблем не было.

– У тебя – нет. Он тебя слушался, это верно. Вот только с остальными проблемы возникают. А это кого угодно достанет. Если бы наше общение состояло чуть меньше из писем и больше из близкого общения, ты бы тоже не выдержала.

– Кстати о письмах, – вспомнила я, удачно сменив тему. – Я тут спасла письмо от дяди Айка. Представляешь, наш дворник его просто выбросил!

– Что?! – Дин чуть не подпрыгнул на месте. – Где? Давай скорее! От него же вестей не было с тех самых пор, как я в Магучку поступил!

– Спокойно, оно у меня в кармане плаща осталось. Выберемся отсюда – отдам. Значит, это не ты его выбросил?

– Да я его в глаза не видел!

– Интересно, – протянула я и села на подоконник. – Может, таким же образом пропали и мои письма?

Дин зарычал и стукнул кулаком в стену, от чего внутри меня что-то напряглось. После алкоголя второе я Дина могло прорваться в любую секунду от самой малой эмоции.

Обошлось.

– Псих ненормальный, – прошипел он после короткой нецензурной тирады. – Если б не он...

– То что?

– Может, – Дин грустно усмехнулся, – ты бы поступила сюда на пару лет раньше. И всё могло бы быть иначе.

– Кто знает, как бы оно было... Но дворник тебя явно не любит. Чем-то ты сильно ему насолил.

– Он никого не любит. Говорят, он был таким ещё до взрыва. А после и вовсе... почему его всё ещё держат при Училище – не представляю.

– Как и Коменданта, – заметила я.

– Точно. Если б они ещё между собой дружили, вот парочка была бы.

Мы дружно усмехнулись.

– А что за взрыв?

– Ты не знаешь? Даже удивительно, мне казалось, про двроника нашего знают все. Он же когда-то был Академиком.

– Прямо Академиком? Не учителем?

– Ага, самым настоящим. Не знаю, что здесь правда, а что додумки, но говорят, он стоял у истоков магических технологий. В частности, разрабатывал звуковую связь. Слышала про такое? Ты находишься у себя в деревне, например, а я здесь, но с помощью магии мы можем слышать друг друга. Здорово, правда?

– Слышала, – уклончиво ответила я, подумав, что надо бы вернуть Рю связной шар.

– Но вместо этого он вызвал сознание какой-то тётки. Она поселилась у него в зеркале и помогала ему с разработками. А так как он изначально был немного того, ни с кем не общался, женщин у него тоже не было, так и влюбился в тётку в зеркале.

– Что-то слабо мне во всё это верится.

– Мне тоже, – усмехнулся Дин и продолжил: – В общем, со связью у него не задалось. Стал работать над летательными аппаратами. Но тоже не получилось: очередной его экспериментальный образец врезался в скалу, вызвал большой обвал, которым завалило целую деревню.

– Ох... – выдохнула я. – Кошмар...

– Вот тогда, говорят, он и отрёкся от магии. Отказался от статуса Академика. Попросился дворником.

– Имеем то, что имеем, – задумчиво протянула я, прислонилась к стене и глубоко вдохнула, подняв глаза к потолку. Они уже привыкли к темноте, и большая металлическая люстра с десятками свечей теперь стала заметна. Она чуть покачивалась на сквозняке, несмотря на тяжесть, и поблёскивала бликами.

Дин сжал ладонями виски.

– Как же голова болит, – выдавил он, опускаясь на пол. – Никогда в жизни больше пить... не буду...

Его голос затих, а голова безвольно повисла на широкой шее.

– Дин? – я присела на корточки рядом и потрясла его за плечо. – Дин, ты слышишь? Дин?!

Сжав зубы, я чертыхнулась, игнорируя пронзивший грудь страх, как могла быстро уложила тяжёлое тело на пол. Нащупала вены в основании головы: лёгкое биение под пальцами было стабильным, но довольно редким. На похлопывания по щекам он не реагировал. Оглядевшись, я обнаружила неподалёку кувшин с водой и, схватив его с прикроватной тумбочки, вылила всё содержимое на Дина. Снова никакой реакции.

– Врача! – что было сил закричала я, бросаясь к двери. – Помогите! Врача! Эй! Кто-нибудь! Помогите-е!..

Никто не отвечал, а паника всё возрастала. Ещё раз подбежав к Дину, я прощупала пульс, похлопала по щекам, потрясла за плечи. Результат всё тот же.

– Помогите! Нужен врач! – орала я, барабаня по двери кулаками и чувствуя, как дыхание начинает сбивать от подступающих к горлу рыданий.

Соберись! Ты же ведьма!

Ведьма-то ведьма, но под рукой нет даже обычного набора трав!

Руки и ноги болели от ударов по твёрдой поверхности двери. Схватив со стола подсвечник, я начала колотить им, продолжая звать на помощь. И, наконец, с той стороны послышались шаги и ответные крики.

Дальше я почти ничего не понимала. В комнате загорелся свет. Тёплые руки обхватили меня за плечи и оттащили в сторону от двери. Несколько человек сгрудились над лежащим на полу Дином.

– Всё-всё, – прозвучал в моей голове смутно знакомый мужской голос, вызывая волну холодных мурашек. – Сейчас приведут доктора. Всё будет хорошо. Всё хорошо.

– Я говорила тебе! – теперь уже женский голос. Истеричный, надрывный. – Говорила тебе не приближаться к нему! Говорила!

Медленно, словно под действием успокоительных трав, я подняла голову и обнаружила перед собой тычащую в меня пальцем Мику. Почему-то её лицо вытянулось, скулы казались неестественно широкими, и глаза...

– Как ящерица, – вырвалось у меня. Сфокусировала взгляд – и видение пропало.

– Говорила же, не смей приближаться к нему! Я тебя... я тебя!.. Да ты жить больше в училище не сможешь!..

– Вы же расстались, – с какой-то медлительностью ответила я.

– У нас был уговор, – зашипела Мика, приблизившись ко мне. – И ты его нарушила. А потому ты соберёшь свои вещи и уедешь обратно в ту дыру, из которой вылезла.

Меня пробил такой озноб, что, казалось, волосы на руках встали дыбом, а зубы чуть стукнули друг об друга.

Действительно, что я здесь делаю? Нет, магия мне не по силам. Вот ведьмоство – да... а магия...

– Прекрати, – жёстко сказала обнимающая меня за плечи Оле. – Вы расстались, и это уже не твоё дело.

– Ещё как моё, – выдавила Мика, с таким нажимом глядя в глаза Олеши, что мне стало не по себе. Но моя соседка встала и, поравнявшись с Микой, ответила ей тем же взглядом.

– Проверим?

– Я его тянула целый год. А она пообщалась с ним несколько минут – и что же?

– Не. Твоё. Дело.

Мика так сильно сжала зубы, что челюсти её побелели. Несколько секунд девчонки стояли неподвижно, уставившись друг на друга, после чего поисковичка резко развернулась и скрылась за дверью. Оле знаком попросила меня подождать её, и тоже ушла.

Я же закрыла ладонями лицо, несколько секунд собираясь с мыслями, потом перевела дыхание, встала и направилась к Дину. Среди присутствующих нашёлся один медик, и он уже начал что-то предпринимать. За врачом послали. А я... я должна быть рядом.

Если не я, то кто?

***

– Стой! – крикнул Гард, догоняя Мику. Она спешно уходила вдоль безлюдной улицы, на ходу завязывая шнурок плаща на шее.

Останавливаться она не собиралась. Даже не обернулась. Но Гард был в таком бешенстве, что, подбежав к ней, с силой дёрнул девушку за плечо. Та развернулась, глядя на него с не меньшей злостью. По щекам текли крупные слёзы.

– Чего тебе? – с вызовом крикнула Мика, не думая даже вытереть раскрасневшееся лицо. Только шмыгнула носом.

– Ты издеваешься? – Гард мельком огляделся и, не обнаружив никого поблизости, оттащил её к большому раскидистому дереву. – Это, по-твоему, нормально, да? В Садах за такое на полгода бы в шахты отправили!

– Здесь не Сады, – прошипела она ему в лицо. – Миром правят сильнейшие, слышала?

– Это самодурство называется. И нарушение закона о воздействии.

– Здесь такого закона нет.

– Что же, здесь есть я. И я буду твоим законом.

– Ты откуда такая правильная взялась вообще? – фыркнула Мика, и Гард ощутил сильнейший ледяной поток, смывающий, словно волна, иллюзию.

Сопротивляться он не стал. Зачем? Тратить силы. После ментального поединка и без того всё было понятно.

– Ты... – опешила девушка и отпрянула на шаг назад. – Серьёзно?

Она нервно усмехнулась, подняла глаза к небу, снова осмотрела Гарда и расхохоталась.

– Прости, – сказала она, отсмеявшись. – Нет, я чувствовала, что что-то не так, но чтоб настолько! Ох, Глад Великий! Чёрт возьми, ты же в женской общаге живёшь...

И она снова расхохоталась.

– Тише, – шикнул Гард, осматриваясь по сторонам. – Услышат же.

– Да, да, – закивала Мика, переводя дыхание. – Не будем будить соседей. Тебя как зовут-то? В смысле, по-настоящему.

– Гард.

– Род?

– Ума.

– Ума?.. – Мика сощурилась. – Что-то знакомое... Почему-то ладошка вспоминается.

Гард усмехнулся:

– Да, ладошка. Длань Торуса, если точнее.

– Точно! Я вспомнила! Это был род учителей! Папа рассказывал, что в его школе чуть ли не все учителя были из побочных веток Ума. А ты из основной получается?

– Получается, что так, – вздохнул Гард, поднимая взгляд к полной, почти белой луне. – Вот как раз должен был вступить в наследство.

– Так и чего ты тут делаешь? Стал бы предводителем рода, катался бы, как сыр в масле, а не прятался среди человеков под юбкой. Я-то ладно, меня сюда привезли ещё в детстве, кому я там нужна? А ты теперь предатель родины.

– Я с рождения предатель родины, – грустно усмехнулся Гард.

Мика уставилась на него немигающим взглядом. Несколько секунд оба стояли неподвижно.

Наконец, она шумно вдохнула и поёжилась:

– Не повезло. А отказаться от наследства?

– Думаешь, если б я мог, не отказался бы?

– Ты последний?

– Последний.

– А родные в курсе? Ну... которые по матери. То есть, не по матери, а...

– Нет. Думаю, они даже не предполагали.

– Встрял.

Гард беззвучно рассмеялся, но лицо его не выражало радости. Так странно было снять иллюзию, но остаться в платье. Так странно было рассказать кому-то о том, кто ты есть.

– Слушай, – сказала Мика, попытавшись заглянуть ему в лицо. – А зачем этот маскарад? Ну, глаза поправить, уши, скулы – это понятно, здесь все стараются выглядеть по-человечески. Но вот это вот бабское?.. Тебе самому-то не мерзко?

Он прикрыл глаза и вновь наложил на себя иллюзию. Только теперь совсем другого толка: оставив родное лицо, он заменил платье на привычный мужской наряд, принятый среди гладиров, и, вынув ворота платья шнурок, подвязал высокий хвост, обнажив давно не бритые, но всё ещё короткие виски.

– Привык, – сказал он, закончив преображение. – Так лучше?

Мика разулыбалась.

– Значительно! Я такую одежду, наверное, только пару раз на праздниках видела. И то – как костюмы. Эх, вот бы побывать в Садах!.. Слушай, становись уже нормальным парнем, а? Всё равно в училище тебе никто не грозит. Видел, сколько там наших?

Гард задумчиво кивнул и, накинув капюшон, сильнее закутался в плащ. Становилось холодно.

– Честно говоря, удивился. Насчёт тебя подозревал: телосложение типичное, лёгкое ощущение воздействия. Но чтобы столько... И удивительно много полукровок ко всему прочему. Откуда они только взялись? Ладно беженцы – это-то понятно. И что же, не страшно им жить среди человеков? Ведь сожгут, если узнают...

Улицу заполнил звонкий женский смех. Задрав голову к звёздному небу, Мика от души хохотала, совершенно не обращая внимание на озадаченный взгляд Гарда.

– А сам-то ты откуда такой взялся? Вот и они так же взялись! Думаешь, гладиры границу не пересекали никогда? Да во все времена это было! Ты про ведунов, например, слыхал? Бывали даже случаи, что люди пересекали границу! Реже, конечно, они-то иллюзию накладывать не умеют. Но до Поляны точно доходили. Сейчас там везде ищейки, конечно, но пока Прокурор не захватил власть, Поляна была местом встреч.

– Встреч?

– Не прикидывайся! Межрасовых встреч. И среди нас, и среди них всегда находились любопытные, исследователи и просто случайно заплутавшие. А насчёт казней – так нет их уже давно. Лет десять назад да, жгли всех подряд. Мы с папой тогда жили на севере, ближе к границе, там настроения были спокойнее. А в других областях действительно было страшно... Но покойный король, разобравшись в ситуации, быстро взял беженцев под своё крыло. Все обнаруженные гладиры оказались под защитой короны. Негласно, конечно, народ бы такого не простил. Но, поверь, человеки нам уже не страшны. Я-то думала, ты от ищеек так шифруешься...

И она снова расхохоталась.

Гард раздражённо стянул с волос ленту и стал заталкивать её обратно, в ворот платья. Иллюзия сменилась на прежнюю.

– Ищейки шли по моему следу до самого Училища, – сказал он, нервно затягивая ленту. – Я от них уходил в последний момент. Засада на засаде. – Он замолчал на секунду, обдумывая что-то и продолжил: – Наверное, сейчас имело бы смысл сменить пол обратно. По крайней мере, сейчас они ищут меня под видом девчонки. Но в этом нет смысла.

– Почему? – Мика удивлённо захлопала ресницами. – Быть собой ведь намного лучше.

– Вот именно. Я хочу быть собой. Понимаешь? Собой. Послезавтра вечером отходит корабль с экспедицией за море. Слыхала об этом? Знаешь, что именно они будут искать?

Глаза гладирки медленно расширились.

– Неужели это правда?.. Я думала... да я уверена была! Что так, байка...

Гард твёрдо покачал головой.

– Не байка. Я уверен. Так что, – он попытался рассмотреть себя в луже, чтобы убедиться в том, что снова стал Олешей, – на всякий случай – прощай. Быть может, мы больше не увидимся.

Мика поморгала, потом помотала головой.

– Ты уходишь?

– Да, пойду проверю, как там Кая. И тебе тоже советую вернуться, пока Дин не натворил ничего. Ты ведь его успокаиваешь насильно, да?

Она сжала зубы и отвела глаза.

– Пусть делает, что хочет. Сил моих больше нет.

Гард пожал плечами и, не прощаясь, скрылся за поворотом.

Элайла со всех ног бежала домой. Она просто не могла держать увиденное в себе! Теперь всё понятно, всё встало на свои места. Конечно Олеша не заинтересовалась Джусом. Странно было бы, подействуй на неё приворотное зелье так, как Кая ожидала! Остановившись у порога, чтобы перевести дыхание, Эля хлопнула себя по лицу обеими ладонями. Ума! Подумать только!

Но как сказать об этом Кае? Она ведь не поверит. Нет, надо ей показать. Пусть сама увидит.

Ума! Очаровательный ботаник всё это время жил с ней под одной крышей, а Эля даже не догадывалась!

Она помотала головой и одним забегом оказалась в башенной комнате. Дина уже переложили на кровать, а рядом с ним уже сидел сухонький старенький доктор в круглых очках.

– Пойдём, – выдохнула запыхавшаяся Элайла, хватая Каю за руку.

– Что? – она неторопливо встала с краешка кровати. – Куда?

– Скорее же! Там такое! Такое! Бежим же, ну!

Кая моргнула и не успела толком ничего ответить, влекомая настойчивой крыской вниз по лестнице.