Кая. Полукровка

Глава 12

Я остановилась, чтобы в очередной раз постучать сапогом о поваленное поперёк дороги дерево. Чёрная липкая грязь полетела во все стороны, но широкий тяжёлый пласт так и не отвалился от подошвы.

– По крайней мере, стало теплее. Хотя я бы не отказалась ещё разок переночевать в придорожной таверне. Мне сегодня так не хотелось вылезать из постели!

Я вздохнула сладким воспоминаниям и ещё раз стукнула ногой о твёрдую кору. Вязкая субстанция медленно отлипла от сапога и рухнула, демонстрируя всему миру форму моей ноги.

– Полностью поддерживаю, – Гард взял меня за руку, помогая перепрыгнуть через дерево. – Но сомневаюсь, что здесь мы найдём хоть кого-то. Смотри.

Он раздвинул кусты, открывая моему взору спуск с холма. Дорожка закруглялась, делая спуск более пологим, и уходила вперёд, вдоль плотного чёрного леса. Я зябко повела плечами: от вида гигантских и неестественно прямых деревьев вдалеке по спине бежали мурашки.

– Ты хоть примерно представляешь, где мы? На севере, сколько я помню, наоборот растительность низкая и ветвистая, не то что эти... исполины.

– Очень даже хорошо представляю, – кивнул Гард, отпуская ветви. Те с шелестом сомкнулись, закрывая мне обзор. – Это Суровый Лес. Уродливое произведение искусства ментальности.

– Так это он и есть? – я полезла в кусты, пытаясь рассмотреть получше. – Да уж, суровый. И не поспоришь.

Дождавшись, когда я насмотрюсь и пойду по тропе дальше, Гард рассказал про лес подробнее. Столкновения между расами возникали во все времена, но гладиры были физически слабее. Их защитой и оружием был ум, его способность к ментальности и расчётливость. Но они ничего не могли сделать с внезапными нападениями. Единственный выход – построить стену между государствами. Большую, непреодолимую. Однако, в строительстве гладиры тоже не очень преуспели: дома они строили из деревьев, которые даже не спиливали, а наоборот: сажали в таком порядке, чтобы они формировали дом, внутренние стены и даже крышу. Вот и было принято решение построить стену из деревьев. Много лет гладиры слаженно работали на границе, видоизменяя деревья, заставляя из расти всё выше и быть всё твёрже. Ходят слухи, что их не берёт даже огонь. По крайней мере, жители нашего королевства так и не смогли преодолеть границу.

– Непроходимый в этом лесу только центр, – закончил Гард, когда мы уже спустились почти к самой тёмной границе. – А по краю вполне себе приятная рощица. Солнца только здесь маловато, но здесь и не живёт никто. Как насчёт привала?

Остановились неподалёку от дороги, отыскав среди высокой травы небольшую полянку под раскидистым деревом. Одинокое, оно выглядело чужеродно на фоне Сурового леса, и удивляло тем, что крупная листва, хоть и пожелтела, но так и не опала. Мы дружно развели костёр, достали небольшие припасы и принялись поджаривать на огне небольшие копчёные колбаски.

– Это напоминает ту ночь, когда мы из Молотушек бежали, – усмехнулась я. – Ты тогда так ловко нам устроил место для ночлега. Мне ещё подумалось: удивительно, такая скромная девушка, а в лесу ориентируется, словно охотник.

– Ага, а я всё надеялся, что ты не заметишь, как внезапно удлинились ветки куста, за которым мы прятались от дождя.

– И не заметила.

Он снял с огня колбаску и, проделав в пышной булке дырочку, засунул её в пушистую мякоть, после чего протянул мне. Я благодарно кивнула и на какое-то время мы замолчали.

– Не думал, что прохожу в платье так долго, – вздохнул Гард, откидываясь спиной к дереву. – Вообще почти всегда ходил в мужских иллюзиях, а тогда случайным образом сменил её, так, на пару дней, чтобы сбить ищеек со следа...

– Что же потом?

– Встретил тебя, – ответил он и задумался на мгновение. – Знаешь, оказывается, когда теряешь всех близких людей и оказываешься загнан в угол, начинаешь очень легко привязываться к любому, кто готов протянуть руку помощи.

– Скажи, а у тебя там кто-нибудь был? Девушка или... жена?

Гард вопросительно поднял брови, и я указала взглядом на лес. Он помедлил.

– Да... Не жена, конечно, но всё же.

Я коротко вдохнула, почувствовав укол ревности. И спросила осторожно:

– Выходит, ты ей со мной изменяешь?

– По такой логике ты изменяешь Дину со мной, – усмехнулся он.

– Это другое. Дин остался в прошлой жизни, слишком многое изменилось.

– Не думаю, что в моей жизни изменилось меньше. Вряд ли я когда-нибудь вернусь на родину, приму свой род и осяду в отцовском поместье. Да и с тобой меня сейчас связывает куда больше, чем с ней.

– Так и знала, – я тихо выдохнула, старательно сдерживая готовый вырваться смерч эмоций. – Ты такой же, как они все.

– Кто – все?

– Мужчины. Так запросто бросил девушку, оставил её в прошлой жизни, совсем не думая о её чувствах!

– Конечно, всё дело в том, что я мужчина, – ответил он. Пронзительные глаза были прикрыты, руки скрещены за головой, а на губах блуждала лёгкая полуулыбка. – Женщины совсем другие. Когда Мика бросала Дина, она в первую очередь думала, как ему трудно начинать новую жизнь. Когда ты бросала короля, то думала, конечно, о том, что была единственной поддержкой в самый тяжёлый момент его жизни.

Я нахмурилась:

– Не понимаю, о чём ты.

– Представь, что тебя всё-таки заставили стать Головой. И вдруг в твоих руках целое государство, о котором нужно заботиться, миллион министров, дипломатов, управляющих и просто жителей жаждут твоего внимания, и все чего-то от тебя хотят. И среди всех этих людей есть только один, с которым ты можешь просто расслабиться и ни о чём не думать.

Он сорвал травинку, зажал её между зубов и замолчал.

– Думаешь, так и было?..

– Уверен, – кивнул Гард.

– Но ведь ты сам отговаривал меня с ним встречаться!

– Во-первых, я ревновал. И не надо так на меня смотреть, я этим не горжусь. Во-вторых, меня больше интересовало твоё счастье, а не его. Как и тебя, именно потому ты его и бросила, основательно всё взвесив и посчитавшись с его чувствами.

– Он... он мне врал!

– Недоговаривал, да. Но я его хорошо понимаю, у тебя и без того было много поводов переживать.

– А потом вообще хотел использовать!

– Если бы он не считался с твоим мнением, то королевская гвардия, которая сопровождала нас всю дорогу, не охраняла бы наши тушки, а волокла бы на блюдечко королю.

– Какая ещё гвардия? – выдохнула я.

– Которая шла за нами следом до Агвана, потом перебила бандитов во дворе господина Тихона. И в Делянке я их тоже видел. Удивительно, что сейчас их в округе не видать.

– И когда ты понял, что за нами следят?

– Когда мы сбежали от сумасшедшей ведьмы. Они пропали из виду, тогда и понял.

Я схватилась за голову. Не то чтобы мне стало стыдно, но как-то не по себе. Всё вставало с ног на голову.

– Всегда. Везде. Я наблюдала кучу раз, как мужчины чуть что бросали женщин. Мой папа...

– Он не бросал ни тебя, ни твою мать, тут я могу поручиться. Он был приговорён к пожизненному заключению в Пещерах, а оттуда ещё никто не возвращался.

– Допустим, – с сомнением кивнула я. – А дедушка...

– Который был великим мореплавателем, и просто не вернулся из очередного путешествия. Возможно, он погиб в море.

– А Дин?..

– С ним вы вроде разобрались.

– Майк?

– Кая-ли! Ты украла у него Книгу! Я бы тоже обиделся.

Меня словно в болото макнули. И обижаться на Гарда почему-то не получалось. Слова вроде обидные, но лицо такое спокойное, и взгляд светлых глаз такой... такой...

Только слёзы наворачивались на глаза. Как же? Как же так? То, в чём я никогда не сомневалась, разбилось в дребезги, оставив на коже тысячу мелких ран.

Вдруг глаза Гарда, только что томно прикрытые, распахнулись. Он отпрянул от дерева и, развернувшись, прислушался. Я тоже повела ухом. Вдалеке послышалось ржание коня. Гладир в три ловких движения поднялся на дерево и всмотрелся вдаль.

– Разбойники, – напряжённо сказал он. – Много. Надо уходить. Быстро.

Я вскочила на ноги и тоже попыталась что-нибудь рассмотреть, но не обнаружила ничего, кроме высокой, почти по грудь, травы. Повинуясь коротким командам Гарда, скинула в сумку вещи, не сильно заботясь об их сохранности и, пригибаясь, чтобы голову не было видно над травой, припустила за ним следом. Двигался он в сторону Сурового Леса.

Очень скоро, мы не успели ещё добраться даже до кромки тёмной границы, послышались человеческие голоса.

– Сейчас они найдут место стоянки, – негромко говорил Гард, петляя между первыми кустиками. – Поймут, что мы близко. А значит, чем глубже в чащу мы уйдём, тем больше шансы оторваться. Чёрт бы их побрал, я-то думал, здесь мы ни на кого не наткнёмся!

Я не отвечала. Дыхание уже сбилось, а сумка казалась невероятно тяжёлой, словно я бросила в неё не оставшиеся булки, а несколько камней такого же размера. По крайней мере, теперь мне было не до тяжёлых дум. Перебравшись через высокую груду камней, Гард снял с запястья браслет и, не спрашивая ни о чём, быстро завязал его на моей руке.

– Если что-то случится, пусть он будет у тебя. Смотри и запоминай. Вот так будет огненный шар. Вот так – молния, при сильном разряде она убивает на месте, при слабом просто бьёт током. Вот вода... Это лёд, иногда может пригодиться. Вот здесь регулятор.

Треск неподалёку привлёк его внимание.

– Беги, – проговорил он, отнимая у меня сумку и толкая вперёд. – Быстро! И не оборачивайся!

И я побежала, только краем уха улавливая где-то позади его шаги.

– Стоять! – раздалось сзади.

«Не оборачивайся, – звучали в голове слова Гарда. – Беги. Быстро. И не оборачивайся!»

Треск. Копошение. Крики. Один-единственный раз обернувшись, я успела заметить, как гладиры с высоко завязанными хвостами прижимают Гарда к земле.

А в ушах звенел его голос:

«Беги. Не останавливайся.»

***

Карета скрипнула последний раз и замерла.

– Жутковатое место, – заметила Агата, высунувшись в окно. – Что не так с этим лесом?

– Он мёртв, – пожал плечами Хельг, затягивая на шее шнурок тёмно-зелёного плаща из толстой шерстяной ткани. – Так, ну всё. Надеюсь, ещё увидимся.

Король в последний момент схватил гладира за рукав:

– Уверен, что справишься? Мне бы ты тоже пригодился.

– Там я буду полезнее. Да и с этими штучками я чувствую себя в полной безопасности, – Хельг с улыбкой потряс над головой браслетами. – А вот от поцелуя прекрасной дамы на удачу не отказался бы.

Агата надула щёки и отвернулась к окну.

– Да ладно вам, госпожа, – он склонился к девушке. – Что вам стоит!

Та коротко вздохнула и быстро коснулась губами щетинистой щеки гладира.

– Ладно, брат, – вздохнул его величество. – Да пребудет с тобой Солнце.

– Глад смотрит на нас, – кивнул Хельг на привычный ему манер и, не прощаясь, выпрыгнул из кареты. Она несколько раз качнулась, после чего кучер щёлкнул поводьями, и гладир остался один перед чередой чёрных исполинских деревьев.

Суровый лес не был рад потомку своих создателей. Он вообще никому никогда не радовался. Стоял, вечный и незыблемый, столетиями, так что забыты были и сами создатели, и как всё начиналось. Но, несмотря на мёртвую тишину, он не казался зловещим. Скорее молчаливым. Спокойным и хранящим большие тайны.

– Что ж, – проговорил Хельг, подвязывая непривычно короткие для гладира волосы в высокий хвост. – Возвращаемся в родные пенаты.

Если бы кто-нибудь сейчас видел его, то удивился бы внезапной перемене. Уши вытянулись, приняв непривычную, но красивую форму, зрачки сузились по бокам, а цвет глаз из тёмно-коричневого стал глубоко-фиолетовым с лёгким синеватым отливом. Хельг глубоко втянул носом свежий воздух. Издалека тянуло едва заметным запахом сырости и рыбы – там располагалось великое озеро Маллея. Безошибочно определив направление, он лёгкой походкой направился в Суровый лес, чуть отклоняясь вправо. Раз озеро осталось по левую руку, значит, Поляна совсем близко.

Настроение у гладира было на удивление прекрасным. Казалось бы: впереди опасность, он совершенно один и неизвестно, чем всё закончится. Ан-нет, шёл вприпрыжку, насвистывал и готов был чуть не танцевать под беззвучную музыку. Всё-таки он вырос не среди камня и древесины, а в лесах, в кустах да на берегах диких горных рек, и теперь, почувствовав запах свободы, трепетал от охватившего всё тело счастья. А ведь дальше, в нескольких часах пути, его ждёт тепло, зелень и ярко-алые ягоды по обе стороны узкой лесной тропы. Никакой зимы, никакого снега, никакого кашля и лихорадки! Конечно, за прошедшие годы его организм успел адаптироваться к климату человеческого королевства, но всё равно что ни зима – то обязательно простуда.

А вот и ручей, плещется, падая по камням всё ниже и ниже, и, виляя меж кустов, скрывается в землях человеков. Улыбнувшись в предвкушении, Хельг подошёл к самой воде, так что капли долетали до его сапог, присел на корточки и жадно выпил несколько горстей чистейшей воды. Потом склонился вперёд и начал плескать в лицо. Прохладная вода оживляла, бодрила. И притупляла слух.

Гладир не услышал, когда неизвестный подошёл со спины, и развернулся только когда было уже слишком поздно. Времени на размышления не было и, повинуясь древнему инстинкту, он вскинул руку, прищёлкнул пальцами, отправляя в незнакомца крошечную успокоительную молнию. Тот замер в неестественной позе и тут же завалился в сухую, давно мёртвую траву.

Каю Хельг распознал слишком поздно. А поняв, что натворил, мысленно выругался. Около мгновения ушло на то, чтобы определиться со следующими действиями. Забыв о мокрых руках, он бросился в сторону упавшей девушки, раздвинул кусты, из-за которых та выскочила и, навострив уши, всмотрелся вдаль. Признаков преследования не было, но что-то заставило её бежать, а значит, времени может быть мало.

Первым делом гладир попытался отправить сообщение королю, но браслет отказался реагировать.

– Как можно было забыть провести настройку, – буркнул Хельг, снимая с плеч небольшую походную сумку. В переднем кармане её, вставленные в маленькие пазы, рядком покоились колбочки с разноцветными жидкостями. Выудив одну из них, Хельг сверил название на бирке. Пробормотал: – Что ж теперь... – выдернул зубами пробку и залпом выпил содержимое.

Он знал, что эликсир подействует не раньше, чем через полчаса, но и их у него не было. Поэтому гладир ждать не стал. Он закинул сумку обратно за спину, подхватил девушку на руки и быстро пошёл сквозь лес.

И радости на его лице больше не было.

***

Сознание вернулось вместе с тупой болью под рёбрами и звоном в ушах. Попытавшись приоткрыть глаза, поняла, что это было плохой идеей: всё вокруг, смазанное в цветные пятна, плясало тысячами солнечных зайчиков и кружилось, словно летний небосвод. Попыталась вдохнуть, но рёбра так заломило, что из груди невольно вырвался стон.

– Очнулась, – услышала я успокаивающий старческий голос. – Пришла в себя девочка. Да подай же воды, сынок.

Кто-то промакнул мой лоб холодной мокрой тряпкой и ласковыми движениями прощупал жизненные точки за ушами, на шее и подбородке. Я снова попыталась разлепить веки. Ничего не изменилось, всё по-прежнему скакало в безумном танце.

– Лежи, малышка, – проговорила старушка. – Лежи, милая. Тебе нужно время.

– М-м-м, – выдавила я и с трудом, хрипло проговорила: – Рёбра...

– А, это, наверное, я виноват, – сказал мужской голос. – Когда тяжело стало, перекинул её через плечо и какое-то время так нёс.

Старушка не ответила. Она расстегнула мою рубаху и мягкими пальцами пробежалась по оголённому животу.

– Ничего, – заключила потом. – Синяки. Поболит и перестанет.

– Вы простите, госпожа Тише, – мужской голос оказался совсем рядом с моим ухом. – Нам, наверное, опасно здесь находиться. Как только она встанет на ноги, мы сразу же уйдём.

– Да что ты, сынок. Я привыкла быть меж двух огней. Подлечим твою ненаглядную, не переживай. Как бишь её звать?

– Кая, род Веда.

– Ве-еда, – с уважением в голосе протянула старушка. – Я уж думала, перевелись они все. Где же схоронили девочку? Среди человеков чёль?

– Насколько мне известно, она ни разу не была по эту сторону Леса.

Молчание.

Третья попытка открыть глаза оказалась более успешной. С трудом сфокусировавшись, я обнаружила над собой густую листву, сквозь которую едва ли пробивались редкие солнечные лучи. Мягкое старушечье лицо склонилось, чтобы снова утереть лоб прохладной водой, и я замерла от неожиданности.

– Бабушка?.. – только и удалось выдавить из себя.

– Тише, моя хорошая тише, – сказала она и хохотнула. – И ты тише, и я – Тише.

– Здравствуй, Кая, – над её плечом показалось лицо Хельга. Он улыбался радостно и облегчённо.

– Ничего не понимаю, – я приподнялась на локте, превозмогая боль под рёбрами. – Ты тоже умер?..

Нет, я не сошла с ума, но старушка была никем иным, как моей покойной бабулей! Только лицо чуть изменилось на гладирский манер, но в остальном – точно она! А учитывая, что она вполне могла быть одной из них, совершенно не удивилась ни заострённым ушам, ни выраженным скулам. Но ведь я сама, лично похоронила бабулю! Не могла же она восстать?

– Всё с нами в порядке, деточка, – ответила старушка. – И ты жива, и мы живы.

– Но как?! – я протянула руку, в неуверенности касаясь бабушкиной щеки. – Я ведь сама тебя похоронила вот уже четыре года скоро будет!

Хельг со старушкой переглянулись.

– Она, когда падала, головой не ударялась? – уточнила старушка, повернувшись к Хельгу. Тот с озадаченным видом помотал головой.

– Ты что-то путаешь, – Хельг встал на колени рядом с моей койкой. – Мы с тобой неподалёку от Сурового Леса, эта почтенная госпожа – Кая Тише, хранительница Поляны.

– Поляна... Гард что-то говорил про... Гард! – дыхание перехватило и, не замечая боли, я резко села. Одеяло упало на колени, открыв обнажённый торс. – Его схватили ищейки! Там, в лесу! Его надо спасти!

Но, стоило мне только попытаться встать с постели, как старушка с Хельгом дружно уложили меня обратно.

– Лежи, деточка, – проговорила бабуля. – Тебе нужен отдых.

– Какой отдых! Они же его в Пещеры сошлют! Или того хуже... Ох, Великое Солнце, он же предатель родины, его могут и к смерти приговорить. Да пустите же меня, надо Гарда срочно спасать.

Хельг прижал меня к кровати и покачал головой:

– Как ты его спасать собралась? Одна в незнакомой стране с клеймом рода, который Прокурор методично истребил ещё двадцать лет назад?

И тут я начала соображать. Медленно, но верно собирать воедино разрозненные куски реальности.

– Хельг? Ты-то что здесь делаешь?..

Он отвернулся и некоторое время смотрел в окно – овальный просвет в стене, которую формировали густые ветви незнакомого мне куста. Затем глубоко вдохнул и пояснил:

– Я здесь по поручению его величества. Должен разведать обстановку, выяснить, какие настроение внутри народа и готовы ли они восстать против действующей власти. В идеале бы даже поднять восстание или организовать гражданскую войну, но тут уже по ситуации.

– Ох, Глад Великий, – выдохнула старушка. – Это правда? Неужели нашлась таки управа на Доблестного? Давно пора! Да боятся его все...

– С поддержкой человеков может и решатся на сопротивление, – задумчиво добавил Хельг.

– Он всем нам кровь попортил. Даже не сомневайся, народной ненависти хватит, чтобы прекратить это безобразие.

– Ладно, – перебила я их. – С этим понятно. А со мной что случилось?

Хельг виновато потупил взгляд.

– Ты выскочила прямо на меня среди леса, я испугался и... шарахнул тебя вот этим, – он показал на один из кожаных браслетов, который очень походил на тот, что отдал мне Гард. – Поляна – ближайшее безопасное место, пришлось тащить тебя сюда.

Я поморщилась от боли и откинулась на подушку.

– А понежнее тащить не мог?

– У меня не было времени выдумывать что-то. У тебя на хвосте были ищейки, помнишь? И так пришлось единственный эликсир силы переводить.

– Следующий вопрос! – я подняла указательный палец, призывая их внимание к себе. – Почтенная госпожа, повторите, пожалуйста, ваше имя.

– Кая Тише, – с готовностью кивнула старушка. – Так ить меня тут все знают.

– А имя «Ника Тише» вам ни о чём не говорит? – выдавила я и застонала. Кишки будто в узел завязали.

Старушка приоткрыла рот, но тут же закрыла, только подбородок мелко дрогнул.

– Эм, можно я? – на этот раз указательный палец поднял Хельг. – Позвольте представить вас друг другу ещё раз. Госпожа Тише, знакомьтесь: Кая Веда, ваша правнучка. Госпожа Веда, прошу: Кая Тише, ваша прабабушка.

Я даже не нашлась, что ответить. То есть, конечно, догадалась ещё пару минут назад, но теперь, когда всё проговорено вслух, почему-то все правильные слова вылетели из головы. Оставалось только переводить взгляд с Хельга на старушку и обратно. Она же, в свою очередь, несколько мгновений смотрела на меня, после чего, не говоря ни слова, встала и вышла из зелёной комнаты, скрывшись за занавесками из желтовато-зелёных лиан.