Нежное создание 2 (СИ)

Глава 21

Ника стояла недалеко от сходней и наблюдала за тем, как торгуется Хенни.

— Я тебе и так много даю, — уверяла она рыбака, не желавшего продать ей угря за бесценок. — Если не продашь рыбу до полудня, всё равно выбросишь.

— Засолю, — мычал тот, собирая оставшуюся рыбу в корзину.

— Не успеешь. Я тебя знаю, ты из Хаерста. Пока доберёшься, пока соберёшься солить, протухнет. Отдашь собакам. Не жалко?

Рыбак почесал клочковатую бороду:

— Добавь ещё полстювера. Посмотри, какой змеевик сочный и толстый. Не менее восьми фунтов, — показывая рыбу, поддел рукой.

Ника брезгливо поморщилась и отвернулась. Устрашающего вида, покрытый слизью, змеевидный угорь казался живым.

— Четверть, — нехотя согласилась Хенни, доставая из выреза лифа кожаный кошель. — И то только потому, что меня хозяйка ждут. А то я бы ещё с тобой поторговалась.

Ника забрала рыбный пирог из корзины, передавая её служанке:

— Зачем нам такой большой? — косилась на скользкого неприглядного угря. — Засолишь?

— Что вы, — у служанки алчно заблестели глаза. — Чуток рыбки отрежу, потушу в сладком уксусе, а остальное отдам Гуго. Он его закоптит. Давно такого не едала, — шумно сглотнула и причмокнула. — Вкусно будет, язык проглотите.

Когда за их спинами раздался топот копыт и конское ржание, Хенни отпрыгнула в сторону, потянув за собой хозяйку.

— Тьфу, дьявол! — крикнула всаднику. — Смотри, куда несёшься!

Осадив коня, на землю спрыгнул Алан:

— Испугал вас? Не смог удержать Люцифера. Любит он тебя, Руз. Понёсся, как только увидел.

Капитан ночного дозора не скрывал радости от встречи:

— Снова тебя не узнал.

— Богатой буду, — глупо улыбалась Ника, радуясь встрече не меньше мужчины.

Хенни не преминула напомнить ей:

— Не забудьте, что вас ждут, — и не спеша пошла вперёд, с опаской оглядываясь на жеребца.

Люцифер мотнул головой и толкнул Нику под руку. Та едва не выронила пирог.

— Хулиганишь? — шутливо погрозила коню пальцем, погладила его по морде. — Знала бы, что встречу тебя, взяла бы кусочек сахару. Почему не заходишь? — упёрлась взглядом в лицо Алана.

Капитан отвёл глаза:

— Работы много.

— У меня тоже, — подавила вздох Ника. — Но для тебя полчаса я бы нашла.

Мужчина изменился в лице: глаза потемнели, брови сошлись над переносицей, носогубная складка углубилась. Держа коня под уздцы, смотрел за спину девушки. Избегал её прямого взгляда.

Ника почувствовала неловкость — Алан лгал.

— Иду от твоей матери, — всматривалась в его лицо. — Выбрала цветы и, благодаря тебе, получила хорошую скидку. Спасибо, что замолвил за меня слово.

Капитан слабо улыбнулся:

— Рад был помочь.

Разговор не клеился.

Ника заметила, что Матфейсен изменился: осунулся, посерел лицом. Видно, в самом деле, Ван дер Меер загрузил его работой.

Вздохнула:

— Заходи, когда будешь проходить мимо. Твой начальник обещал мне пересмотреть путь следования ночной стражи, чтобы служивые чаще ходили мимо моей кофейни.

— Руз, я больше не приду, — сказал Алан тихо, подняв на неё пронзительный болезненный взгляд.

— Потому что тебе Ван дер Меер запретил? — Ника кисло усмехнулась. — Что он тебе сказал?

— Ничего такого, о чём бы я не знал.

— И ты его послушал? — не сводила глаз с капитана, сдерживая себя от резких, обидных слов в его адрес. Впрочем, какое она имеет право судить его? Она ему кто? Никто. — Мне пора идти. Приходи на открытие кофейни. С мамой. Она у тебя славная, — улыбнулась натянуто.

— Да, славная, — повторил Алан отрешённо.

Взлетев в седло, придерживая норовившего сорваться с места коня, наклонился к Нике:

— Если услышишь обо мне плохое — не верь. Как бы мне ни было тяжело, я никогда не иду против своей совести.

Ника подняла на него откровенно удивлённые глаза:

— Что случилось? Не хочешь рассказать мне?

Вместо ответа капитан тронул коня и пустил его галопом.

— Хороший он, — сказала Хенни, когда Ника поравнялась с ней.

— Хороший, — эхом отозвалась девушка.

— И красивый, — вздохнула служанка.

— Главное, послушный, — Ника сузила глаза. Высказать бы капитану всё, что она думает о нём и его послушании.

— Послушный? — Хенни заинтересованно прислушалась к хозяйке.

Та оправдала её ожидания:

— Мать подыщет ему богатую невесту, он безоговорочно примет её выбор и женится.

— Хорошо получится, — охотно поддакнула служанка. — Жена родит деток, а госпоже Матфейсен не нужно будет так тяжело работать. Смотришь, и муж её поправится. Хотя, говорят, что не жилец.

Хенни посмотрела на задумавшуюся госпожу, вздохнула и перекрестилась:

— Богатых невест у нас можно по пальцам пересчитать. Но госпожа Шрайнемакерс уж расстарается, поверьте мне. Полагаю, что и господин Ван дер Ваал будут довольные.

— Подслушивала, — усмехнулась Ника, вспомнив разговор со свахой. — Или о чём-то доподлинно знаешь?

— Все знают, — пожала плечами Хенни и поджала губы.

Ту же вспомнив о чём-то важном, повернулась к хозяйке и схватила её за руку:

— Я что слышала сегодня на рынке, знаете? — глаза заблестели от возбуждения. — Этот самый господин Ван дер Ваал намереваются купить ваш дом. В управу ходили, справлялись о земельном участке. И к господину судье ходили узнать его стоимость с долгом. Никак дочери собрались купить в приданое к свадьбе, — выпалила она.

Ника споткнулась о подвернувшийся под носок туфли камешек.

— Гадство! — вскрикнула в сердцах.

Хенни успела придержать её под локоть:

— Вот и я говорю, свезло им. Дом с мебелью, картинами, утварью… Каждый уголок в нём мной отмыт и вычищен до блеска, — всхлипнула, втянув воздух носом. — Правда, поговаривают, что госпожа Виллемина не хотят в мужья нашего капитана, упираются.

— Да ладно, — не поверила Ника. Замедлила шаг. — Виллемина послушная дочь, поупрямится и согласится. Лучше Алана она мужа не найдёт.

— А вы не знаете, кого она хочет себе в мужья?

— Я? Откуда мне знать? — искренне возмутилась Ника. — А все не знают? — хмыкнула, глядя в озадаченное лицо служанки. Ворчала: — Хочет, не хочет… Да кто её слушать будет? Отец рыкнет, притопнет и побежит наша красавица замуж без оглядки. Хоть за рябого, хоть за косого, лишь бы был титулованным.

Повысила голос:

— Говоришь, глава гильдии ювелиров покупает наш дом? Значит, молодожёны соседями Ван дер Меера будут?

Хенни тряхнула тяжёлой корзиной, хватая её удобнее.

— Вон там не служанка господина Ван дер Меера? — щурясь, всматривалась в женщину, идущую далеко впереди. — Кажется, она. Госпожа Руз, до мастерской горшечника сами дойдёте? Приду за вами к обеду. Пойдём краски и кисти покупать, — нащупала кошель за лифом. Прошептала: — Так оно надёжнее будет.

Окликнула женщину, устремляясь за ней:

— Катрина, погоди! Спросить хочу!

Ника смотрела ей вслед, ощущая в душе горечь разочарования. Бравый капитан ночного дозора не посмеет пойти против матери и всеми доступными средствами постарается вывести семью из нужды. Ему повезло, что Виллемина молодая, красивая и воспитанная. Такую девушку трудно не полюбить. Только будет ли любовь Алана взаимной? Не будет ли молодая жена много времени проводить у чердачного окошка, обливаясь слезами, высматривая соседа, как несколько лет назад у него стояла Руз?

Ника снова споткнулась. В кармане передника зашуршали договор с горшечником и эскизы призов.

— Да что ж такое? — промямлила себе под нос, прижав к груди пирог.

Нащупала клеймо: простенькое, с единственной буквой «N» в центре ромба. Гуго не подвёл. Исполнил необычную просьбу хозяйки аккуратно и в срок, по её настоянию взяв за работу стювер.

Девушка усмехнулась, вспомнив, как в ожидании подвоха, дважды перечитала договор с банкиром. Обращала внимание на неправильно сформулированные предложения, выискивала в них скрытый смысл или словесную ловушку. Не найдя ничего подозрительного, написала прописью все цифры и попросила госпожу Маргрит перед отъездом в Амстердам оставить на столе в её комнате второй экземпляр договора с подписью Ван Ромпея.

Без энтузиазма попрощалась с мамой, пожелав ей скорейшего возвращения.

Та обняла дочь, отстранила. Пристально посмотрела в её глаза.

— Помни, о чём мы с тобой говорили, — сказала строго. — Ошибки мы свершаем быстро, легко, не думая, а расплачиваемся за них всю оставшуюся жизнь.

В мастерской Нику ждали.

Янс и Маркус встретили её радостными улыбками.

Девушка отдала им пирог, наказав, что съесть его они должны не раньше обеда.

— С рыбой? — принюхался Маркус, смешно поведя носом. — Люблю пироги с рыбой.

— А я люблю с мясом и луком, — сказал Янс.

— Договорились, завтра принесу с мясом.

— Не балуйте их, госпожа Руз, — вмешался мастер Губерт. — Когда желудок полный, работа не влечёт.

Ника потрепала Маркуса по взлохмаченной шевелюре:

— На голодный тоже много не наработаешь.

Гончар читал договор не менее тщательно, чем девушка читала договор с банкиром. Дойдя до пункта, где упоминалось клеймо заказчика, вскинул голову и округлил глаза:

— Какое клеймо? Какого заказчика?

— Моё клеймо, — показала его Ника не без гордости. — Вы ведь не станете отрицать, что авторское право на создание внешнего вида заказанных мной у вас изделий принадлежит мне и ничего общего с вашими горшками и кувшинами не имеет. Вы всего лишь изготовитель.

Мастер выпятил подбородок и поджал губы, явно с трудом вникая в суть сказанного госпожой. Медлил с ответом.

Ника воспользовалась затянувшейся паузой:

— Вам запрещено использовать мои идеи в ваших будущих изделиях, предназначенных для продажи.

Мужчина отложил ручку с пером и сощурился, отыскивая в договоре спорный пункт. Вздохнул с недовольством:

— Ваши идеи столь чудны… — глухо кашлянул в кулак и огладил бороду. — Не думаю, что они будут интересны кому-то помимо вас.

В его потемневших глазах Ника прочитала мало утешительного для себя — мастер обиделся. Если бы он знал о таком повороте дел до начала работ, то ей пришлось бы искать другого исполнителя.

— Было бы замечательно, — улыбнулась она миролюбиво. — Простите, если обидела вас, но, поймите меня правильно. Мне очень хочется, чтобы подобной посуды не было ни у кого.

Оглянулась на полки, заполненные пивными кружками и другими изделиями из красной глины. Завтра доставят белую глину. Процесс изготовления посуды идёт полным ходом. Поворачивать назад поздно.

Мастер читал договор. Казалось, что он не слушает привередливую заказчицу.

— И здесь штраф? — глянул на Нику с раздражением. — За что?

— Я подам на вас в суд, если когда-нибудь обнаружу в вашей лавке или на рынке во время воскресной торговли изделия, идентичные с моими. Столовая посуда и иные изделия моего авторства предназначены для моего личного пользования в кофейне, и продавать их я не собираюсь.

Она взяла паузу и перевела дух, давая мужчине время переварить услышанное. Каким бы трудным ни был разговор, избегать его нельзя. Продолжила:

— Уверена в вашей порядочности, поэтому не вижу препятствий с вашей стороны для подписания договора и клеймения совместно изготовленных изделий двумя клеймами. На посуде, которую я изготовлю единолично, будет стоять только моё клеймо.

Гончар прикрикнул на устроивших потасовку подмастерье и ученика и указал Нике на отпечаток клейма в договоре:

— Ваше клеймо недейственное. Оно даётся с разрешения главы гильдии горшечников. Вы в сей гильдии не состоите.

— Гильдия контролирует производство товаров и их оборот. Вы продаёте свои изделия и платите налог с продаж. Для меня собственноручно изготовленная глиняная посудой не товар. Я не намерена ею торговать и создавать вам или вашей гильдии конкуренцию. Отнестись к моему клейму как к именной печати художника-керамиста. Как художник подписывает свои картины своим именем, так и я поставлю на свои изделия свою печать. Подписывайте договор и будем работать дальше.

Убедила Ника мужчину или он уступил её натиску, но мастер Губерт с глубоким вздохом пожевал губами, утёр их и подписал договор.

Девушка предусмотрительно положила свой договор в карман передника, подмигнула притихшим помощникам и улыбнулась:

— Вас это тоже касается.

Что она имеет в виду, каждый из них решит для себя сам.

К обеду Ника еле успела изготовить запланированное. Много времени заняла проверка на брак накануне изготовленной посуды, её клеймение. Встреча с Аланом всё же испортила настроение и нарушила привычный ритм работы. Разговор с мастером добавил усталости. Девушка оставалась рассеянной и несобранной, взять себя в руки так и не смогла.

Янс помогал мастеру, а Маркус подавал госпоже кружки с полки для клеймения и ставил назад.

— А что за буква написана на вашем клейме? — спросил он, рассматривая дно очередной менажницы.

— Буква «N», — машинально ответила Ника.

Мальчишка задумался:

— Это не первая буква вашего имени как у нашего мастера Губерта. Госпожа Эн — это не вы. Тогда кто?

Теперь задумалась Ника. Маркус спросил её об этом первым, значит, спросят и другие.

— Никто, — отмахнулась она. — Госпожа Никто.

— Такая бывает?

— Уже есть — я, — усмехнулась девушка. — Пусть это будет мой творческий псевдоним. То есть моё второе имя, за которым прячется настоящее.

Скорее всего, Маркус её не понял, но с готовностью кивнул:

— Когда я вырасту и получу клеймо мастера, то тоже возьму себе второе имя и спрячусь за ним.

Ника устало улыбнулась:

— Чем тебе не нравится твоё?

— Так зовут соседского хряка.

— Ну да, как-то несолидно получается. Ничего не поделаешь, придётся тебе имя поменять, — вздохнула с деланным сожалением. Мазнула мальчишку по кончику носа: — Идём лягушку-копилку лепить.

— Копилку? Такая бывает?

— Будет.