В кухне пахло жареной уткой, свиными колбасками и тушёной капустой. А ещё печеньем, горячим шоколадом и масляно-ореховым кремом. Смесь ароматов была вязкой и всепроникающей.
Ника не сдержалась, сглотнула набежавшую слюну. Вспомнила, что за весь день толком так и не поела.
Хенни и Тёкла сидели за столом у окна и разговаривали. Перед ними стояло большое блюдо с остывающим творожным печеньем с миндалём. Ида стояла рядом, слушала женщин и хрустела морковкой. Её глаза горели неприкрытым интересом.
Ника подошла ближе. Работницы настолько увлеклись беседой, что пропустили её появление.
— Вот ей-богу не вру, — Хенни заёрзала на табурете и торопливо перекрестилась. — Зарезали как скотину.
— Поделом ей, изменнице, — Тёкла вытерла уголки губ полотенцем. — Нельзя жить во грехе. Диавол прельщает живые человеческие души всеми соблазнами мира. Важно устоять, не соблазниться, не погубить душу бессмертную.
— Дитя жалко, — пробормотала Ида.
— Живя во грехе да погрязнув в преступных деяниях, не станешь добропорядочной матерью семейства, — нравоучительно заметила Хенни.
Ника присмотрелась к ней. Пунцовая и не в меру разговорчивая кухарка, несомненно, успела пропустить стаканчик крепкого вина.
— Изменница так и не покаялась? — Ида переминалась с ноги на ногу, и Ника задержала глаза на её стоптанных башмаках.
— Покаялась бы, так жила, — Хенни повернула блюдо с печеньем, провела над ним ладонью и сглотнула слюну.
— Выходит, господин Ван дер Меер вдовец? — заметила Ида. — Свезёт кому-то.
— Как кому-то? — Тёкла толкнула кухарку плечом. — Госпоже Виллемине и свезёт.
— Давно её в кофейне не видела, — отозвалась Хенни.
Она подтянула блюдо с печеньем, выбрала самое крупное с подгоревшим орешком, дунула на него и забросила себе в рот:
— Сказывают, приболела, — шепелявила. — Прибегала её прислуга, допытывалась у меня, как горячий шоколад готовить. Купили порошок, а сварить вкусно, как выходит у нашей хозяйки, не умеют, — Хенни причмокнула, и в рот отправился очередной кругляш печенья.
— Ты научила? — Тёкла отодвинула блюдо от товарки.
— Кто? Я? — хмыкнула Хенни. — Да чтоб их крысы одолели!
— Неужто не следовало обучить? — подала робкий голосок Ида. — Господин Де Ваал и наша хозяйка… разве они…
— Нет, не видать ему нашей хозяйки, как его дочери не видать господина Ван дер Меера, — Хенни просунула палец под чепец, почесала висок и зевнула. — Пусть попробует удержать угря за хвост.
— Два угря за хвосты, — хихикнула Ида.
Ника стала за спинами сплетниц и, стараясь никого не напугать, вкрадчиво спросила:
— Надеюсь, за мою судьбу вы переживаете больше.
— Ах, это вы, хозяйка, — Хенни вскочила, опрокинув табурет. — Я уж вас заждалась.
Тёкла тотчас нашла занятие у камина. Ида схоронилась за углом буфета.
Ника поставила на стол ростер:
— Цыплят замариновали?
— И в пиве, и в сметане. Всё сделали, как вы велели, — залепетала Хенни подобострастно.
— Утром обмоешь ростер. Это — ростер, — девушка постучала по стенке изделия, — и нальёшь сюда пива, — провела пальцем по верху стакана, — затем насадишь на него тушку цыплёнка и поставишь зажариться.
— На эту дудку насунуть? — уточнила Хенни, наклоняясь к ростеру, разглядывая его.
— На стакан, — поправила Ника. — Крылышки приколи к тушке деревянными шпажками, чтобы они при жарке не встопорщились. У горла кожу завяжи узелком, чтобы пар не выходил.
Повернулась к буфету и поманила Иду пальцем:
— Иди-ка сюда.
Повернула её к себе задом, села на стул и скомандовала:
— Подними платье.
— Зачем? — подсобница испуганно посмотрела на хозяйку через плечо и отступила на шаг.
— До колена подними, — вернула её Ника на место. — Хочу посмотреть, на сколько у тебя одна нога короче другой и как это можно исправить хотя бы визуально.
Последнее слово, разумеется, никто не понял, но переспросить не отважились. Хенни и Тёкла подошли ближе.
Результатом осмотра Ника осталась довольна. Умеренная разница в длине ног позволяла произвести их коррекцию наращиванием подошвы дополнительными слоями материала. Девушка развернула Иду к себе:
— Завтра же сходишь к сапожнику, скажешь ему, что нужно изготовить для тебя пару башмаков. Один башмачок следует сшить с толстой подошвой, чтобы в итоге обе ноги сровнялись. И замеряет пусть как следует. Я проверю. Сделать пару башмаков надо из хорошей, мягкой кожи. Если откажется, найдём другого мастера. Придёшь, расскажешь мне.
Ника достала из кошеля серебряный гульден и протянула подсобнице:
— Спросишь, сколько он возьмёт за работу. Если нужен аванс — дай.
— Я не могу, — Ида затрясла головой.
— Не могу что? — уточнила Ника и насильно втолкнула в её руку монету, чем окончательно смутила подсобницу. — Я не спрашиваю у тебя, можешь ты оплатить работу или нет. Считай, что это мой тебе подарок. Если твоя хромота станет менее заметной, а она станет, и тебе будет удобно носить такую обувь, то я оплачу заказ второй пары обуви — зимней.
Ида ахнула, захлебнулась воздухом и закашлялась. Хенни засмеялась, а Тёкла вытянула шею, глядя за спину хозяйки.
Ника посмотрела в заданном направлении.
В дверном проёме стоял Ван дер Меер и с удивлением переводил взор с Иды на компаньонку и обратно. За его спиной высился Алан Матфейсен. Он кивком указал Нике на выход и улыбнулся.
Она ответно улыбнулась капитану и сказала:
— Иду. Дайте пять минут, — выставила ладонь с растопыренными пальцами. Вернулась к Иде: — Всё поняла? Сходишь завтра же. — Уже Хенни: — Пока не бери заказы на приготовление медовика.
— Так на пять дней вперёд расписано, всем господам отказать?
— Эти заказы сделаем, но больше не бери. У меня совершенно не будет времени собирать торты. Не знаю, как справиться с этими, — обернувшись на дверной проём, увидела дверь закрытой — мужчины ушли.
— Я могу собирать, — Ида покраснела гуще, хотя казалось, куда уж больше. — Писать, как вы, не сумею, но цветы выдавливать и вензеля крутить…
— Отсаживать цветы и рисовать вензеля, — поправила её Ника с улыбкой. Спокойная и услужливая девушка ей нравилась. — Ну, давай, завтра посмотрим, что ты умеешь.
Она пробежалась взором по блюду с печеньем, по разделочному столу, заставленному тарелками с бутербродами и сырной нарезкой, заглянула в буфет. Задержала глаза на кувшине с вином, погладила ноющее плечо. Завтра предстоит пойти к лекарю. А может, уже и не нужно будет.
— Что-то ищете, хозяйка? — подошла Хенни.
— Не вижу медного овального блюда. Небольшое такое, — показала размер. — Оно где?
— Вон, на окне. И второе там. Вам оно зачем?
— Надо. Кто тебе сказал, что жену господина Ван дер Меера зарезали? — недобро косилась на Хенни.
— Так все…
— Не мути воду, бессовестная, — Ника погрозила кухарке пальцем. — Запомни, госпожа Анника умерла при родах. Её никто не убивал.
— Не убивал, — тут же согласилась Хенни. — Но крови натекло много.
— Кто тебе рассказал? — сдвинула брови Ника. Уж слишком быстро вести домчались до Зволле.
— Мне — Катрина. А ей… Она слышала разговор своего хозяина с госпожой Бригиттой.
Ника подняла глаза к потолку:
— Господи, почему слуги не глухонемые? — постучала согнутым пальцем по медному блюду, оценила его толщину и удовлетворённо покивала — в самый раз.
Не спуская глаз с рук хозяйки, Хенни пододвинулась к ней:
— Как вы сказали? — приготовилась впитать новые знания.
— Я бы болтливым слугам отрезала кончики языков.
Кухарка вытерла рот полотенцем, обидчиво поджала губы и… промолчала.
Ника забрала два блюда и вернулась к буфету. Недолго думая, пока её не остановила Хенни, торопливо налила полный стакан вина и выпила без остановки. Поморщилась. Сладкое дорогое вино показалось кислым и дешёвым.
Хенни вмиг выросла рядом. Она забрала кувшин у хозяйки и вернула его на место. Недовольно произнесла:
— Негоже вам, хозяйка…
— Хватит меня учить, — огрызнулась Ника. — Вино паршивое. Палёное? — облизнула губы.
— Что? — Хенни выгнула белёсые бровки.
— Спрашиваю, вино прокисшее откуда? Мой компаньон пробовал его?
— Хорошее вино, дорогое. Я проб… — Хенни осеклась и втянула голову в плечи.
— Вот и я вижу, что ты попробовала, — Ника с шумом захлопнула дверцы буфета. — Вкусно тебе, да? А мне невкусно. Кислое вино, фу!
Она задержалась у блюда с остывшими бутербродами, выбрала с сырной начинкой и в три укуса отправила его в рот. На ходу жуя, забрала со столешницы буфета два медных овальных блюда. Не оглядываясь, прошла в ванную и там закрылась.
Было чертовски неудобно проталкивать блюда под жёсткий и тесный корсет, укладывать на грудь и спину. Ника сопела, втягивала живот, задерживала дыхание. Дёргала медные «доспехи» из стороны в сторону, выравнивала по высоте. Торопилась — её заждались.
Сомневалась, сможет ли проходить в таком виде хотя бы полчаса. А времени потребуется гораздо больше. Посидеть уж точно не получится.
— За что мне всё это? — пыхтела она.
Девушка разогрелась, раскраснелась. По телу разошлось приятное тепло. Страхи отступили, казались надуманными и преувеличенными.
— Может, нет никакого стрелка? — спрашивала себя, но интуиция вопила:
— Есть!
— Может, ты промахнёшься? — допытывалась у невидимого убийцы. — Или на твою голову кирпич из шипца выпадет? Или подъёмный крюк оборвётся?
Ника на миг задумалась. В доме напротив на коньке крыши нет балки с лебёдкой и крюком. Жалко.
На встречу с постояльцами она не опоздала. Всем было хорошо и без неё.
Мужчины сидели в VIP-зоне. Пили вино, пиво, ели бутерброды и оживлённо переговаривались. Слышался их сдержанный смех.
Женщины тоже не поменяли место и пребывали в полном довольстве. Закусывали вино сыром, фруктами и выпечкой, обменивались информацией.
Алан Матфейсен, Дебора и Дэниэл сидели за столиком напротив барной стойки, у которой стоял Ван дер Меер и разговаривал с Беном.
Увидев сестру, Дэниэл без видимого сожаления оставил скучную для него компанию и подошёл к Нике. По его возбуждённо блестевшим глазам и порозовевшему лицу она поняла — братишка подшофе.
— Ты долго, — протянул он капризно, надув по-детски пухлые губы.
— Вижу, ты не скучал, — Ника глянула на место, где только что сидел Дэниэл и на столе стоял пустой бокал. — Тебе не рано пить вино?
— Я уже взрослый, — выпрямил он спину и покосился на сестру.
— Школяр, — напомнила ему Ника о его возрасте. Не желая говорить на неприятную тему, спросила: — Жакуй где?
— Твоя служанка унесла. Сказала, что птице пора почивать. Руз, скажи ей, чтобы принесла его обратно, — выпятил губы.
— Если тебе скучно, то можешь уйти, — резко ответила Ника.
Дэниэл задумался, а девушка пожалела, что пригласила его. В столь поздний час в компании подвыпивших взрослых мальчишке не место.
Дэниэл обиженно поджал губы, качнулся, развернулся на пятках и неверной походкой устремился к выходу.
«Иди», — с облегчением вздохнула Ника ему в спину. Кто знает, как всё повернётся. Попадёт под шальную пулю — будет беда.
Бросив взгляд на окна, она замедлила шаг. Свет свечей мерцал, отражался в чёрной узкой полосе оконного стекла. Одно окно оказалось полностью закрытым портьерой, второе — лишь наполовину.
«Зачем?» — Ника бросила вопросительный взор на Ван дер Меера. Напрасно. Полностью поглощённый разговором с Беном, он её не замечал.
Девушка с беспокойством осмотрелась, выискивая, что ещё в кофейне не так, как привиделось во сне.
Да всё было не так!
Кроме неверно расположившихся постояльцев и зашторенного окна в зале не ощущалось главного — атмосферы, которая объединяет собравшихся вместе людей, делает их встречу торжественной, яркой и незабываемой.
Ника не почувствовала в душе ни тепла, ни радости, ни умиротворения. Из всего несоответствия сну только близость смерти оставалась реальной. Смерть топталась рядом, кружила вокруг Ники, дышала в затылок. Её ледяное дыхание поднимало дыбом волоски на теле.
Чувство, что девушка живёт последние часы, усилилось. Вернулись холод и страх. Пропало чувство защищённости и безопасности, как и уверенность в себе и своём будущем. По напряжённому телу прокатилась ледяная волна дрожи; замёрзли руки, ноги. «Доспехи» под корсетом потяжелели, утолстились, до боли сдавили грудную клетку, впились в лопатки.
Менторский голос госпожи Марравельт она услышала не сразу.
— Госпожа Руз, голубушка, — позвала та громче и настойчивее. — Будьте столь любезны подойти к нам.
Ника сбросила оцепенение и прошла в VIP-зону. Женщины встретили её приятными улыбками с пожеланиями здравия и благоденствия.
— Госпожа Руз, господин Ван дер Меер не пожелал рассказать нам, как делают оттиски пальцев. Сослался на вас, голубушка, мол, вы знаете обо всех тонкостях сего дела не хуже его. О том, как можно увидеть отпечатки пальцев на стекле, я уже рассказала. Поведайте нам о дак… запамятовала, как вы говорили мне, — немигающим вопросительным взором уставилась на Нику.
— Дактилоскопия, — подсказала она.
Отыскала глазами Ван дер Меера. Он наклонил голову набок и учтиво ей кивнул, будто в приветствии, при этом ехидно усмехнувшись.
— Разумеется, расскажу, — девушка обвела женщин пытливым взором. — Особо и говорить нечего. Оттиски отпечатков пальцев могут быть получены с помощью чернил. Да-да, обычных чернил. Каждый палец с внутренней стороны ладони и саму ладонь смазывают чернилами и поочерёдно прикладывают к белому листу бумаги.
Взяв блюдце, Ника условно показала, что и как следует делать.
— Как видите, процедура простая и безболезненная. В итоге мы увидим на листе оттиски подушечек пальцев с узорами кожи и размер самой ладони, как бы вы это сделали на стекле. На листе дознаватели помечают, кому принадлежит оттиск, в чём подозревают его обладателя и подшивают подобные бумаги в папку. Таким образом собирается архив. Когда где-то свершается преступление и там есть возможность найти отпечатки, их сравнивают с уже имеющимися в архиве. При совпадении устанавливается имя преступника. Замечу, что отпечатки пальцев одного человека никогда не совпадают с отпечатками другого человека и с течением времени остаются неизменными.
Никто не догадался спросить, как снимаются отпечатки с предметов. И не надо. Ответить на сей вопрос Ника не смогла бы. Кто и когда изобретёт специальную клейкую ленту, на которую переносят отпечатки пальцев, она не знала.
— Вопросы есть? — спросила Ника и с улыбкой ответила: — Вопросов нет. Спасибо за внимание. Отдыхайте.
Если кто-то чего-то не понял, то уточнить не осмелился. Каждый хотел казаться умнее и сведущее, чем другие.
Победным взглядом девушка прошлась по расслабленной стати Ван дер Меера, облокотившего на столешницу барной стойки. Хорош, зараза, до невозможности! Правда, она не хуже его, если не лучше. При её знаниях и умении, она всегда будет на шаг впереди любого жителя этого мира.
Пользуясь паузой, Ника подозвала Дебору и представила её постояльцам как новую управляющую. Приняли её сдержанно.
Женщина приняла поздравления и поспешила вернуться за стол, где её ждал Алан. Он пододвинул ей чашку с горячим чаем и блюдце с печеньем. Дебора угощение приняла и посмотрела на капитана долгим многообещающим взором.
«Минус три», — мысленно чертыхнулась Ника. Кажется, между парочкой проскочила искра. В этой части сон совпал с действительностью.
— Вы куда-то уезжаете? — поинтересовалась госпожа Марравельт.
— У меня много иных, не менее важных дел, — ушла от ответа Ника.
Женщины понимающе закивали.
Стоило повернуться к ним спиной, как обострившийся слух различил имена Якубуса, госпожи Маргрит и Де Ваала. Постоялицы шептались о похоронах, о глубоком трауре хозяйки гостевого дома и насколько ей посчастливилось заполучить богатого и солидного жениха.
И здесь Ван дер Меер оказался прав: устраивать веселье в период траура крайне нежелательно.
О смерти бывшей жены Кэптена постоялицы не знали. Иначе бы вечер окрасился в иные цвета.