12 мая, воскресенье, поздний вечер
Заведение открылось без лишней суеты и напыщенных речей, без арки из воздушных шаров над входом, огромных бантов и перерезания красной ленты.
Господин губернатор был немногословен и весьма доволен собой. Указав на Ван дер Меера, представил его как владельца кофейни, вскользь упомянул участие в обустройстве заведения дочери всем известной многоуважаемой госпожи Маргрит — владелицы гостевого дома, который откроет свои двери в ближайшее время.
«И создаст конкуренцию гостевому дому господина Киккерта», — Ника мысленно закончила фразу, пытаясь угадать среди собравшихся горожан помянутого господина. Тщетно. Им мог быть каждый хорошо одетый незнакомый девушке мужчина.
Нику не задело, что её особу бесцеремонно задвинули в тень. Стоя в сторонке, она в полной мере смогла насладиться устоявшейся погодой. Вдохнула полной грудью прогретый солнцем воздух.
Настало то самое чудесное время года, которое Ника очень любила. Казалось, только вчера сыпал надоедливый дождь, под ногами не просыхали лужи, а вода в канале была чёрной, и от неё веяло ледяным холодом. И вот наконец-то пришло устойчивое тепло, всё вокруг залито лучами сумасшедшего солнца, птицы привели в порядок оставленные осенью гнёзда, остепенились, почки превратились в листья, молодая трава поднялась, спрятав неприглядную прошлогоднюю, булыжник на мостовой стал сухим, а воздух по-летнему тёплым.
Ника задержала глаза на вывеске.
Размещённая за три дня до открытия, она не осталась незамеченной. Зеваки не только стояли напротив входа в кофейню и обсуждали её название, но и прохаживались у дома последующие дни, изнывая от любопытства, гадая, что прячут хозяева за закрытыми дверями заведения.
Выполненная в технике трёхмерного объёмного изображения, вывеска вышла на загляденье.
Как и ожидала Ника, необычная подача плоской картинки дала визуальный эффект и произвела нужное впечатление. Выполненные в серо-голубых и бирюзовых с белым тонах, буквы выглядели вышедшими за рамки вывески, парили в небе, летели.
Приём девушке хорошо знаком. Наши глаза в каждый конкретный момент воспринимают небольшой участок зрительного поля. Желая получить полную картину, мы неосознанно движемся взглядом по зрительному полю. Нарисованные определённым образом тени обманывают наши глаза: мозг находит точки отсчёта не там, где полагается, и воспринимает изображение как движущееся. Недостающий эффект дадут погодные условия — дуновение ветра, запахи, брызги дождя или солнечное тепло.
С не меньшим интересом нетерпеливые горожане рассматривали кованую консольную вывеску, размещённую на углу дома на цепи. Кофейник с условно льющейся в чашку жидкостью как нельзя лучше говорил о назначении питейного заведения.
Название кофейни звучало на устах всех жителей города.
— Все только и говорят о вашей кофейне, — говорила Хенни, возвращаясь с рынка с печатью усталого довольства на порозовевшем лице. — Не дают мне шага ступить, всё выпытывают, что у вас тут, да как.
Служанке доставляла удовольствие не столько растущая известность заведения хозяйки, сколько вдруг ставшая популярной сама персона Хенни.
Ника пробежалась взором по приглашённым и явившимся на открытие кофейни без приглашения горожанам. Зацепив боковым зрением в стороне от всех тёмное пятно, вернулась к нему.
Тело пробрал озноб.
Владелец конторы по переписи книг и документов Мейндерт Готскенс безотрывно смотрел на неё. Когда их глаза встретились, он, изобразив на худом вытянутом лице подобие улыбки, неторопливо приподнял круглую шляпу и в знак приветствия кивнул девушке.
Ника машинально кивнула ему в ответ и отвела глаза. Ответной улыбки мужчина не дождался.
При скором повторном осмотре плотных рядов горожан, Мейндерта Готскенса девушка не увидела.
«Правильно, мужичок-паучок, нечего тебе здесь делать», — выдохнула она с облегчением. От мысли, что мужчина может прийти в кофейню и Нике придётся его обслужить, пробрал озноб.
«Не придёт», — заверила она себя. Кусачие цены не хуже злющей цепной собаки перекроют вход в дорогое заведение небогатым обывателям.
Она пропустила момент, когда губернатор закончил свою речь, и приглашённые единым плотным потоком влились в широко открытые двери кофейни.
Поняв, какого та уровня, небогатые горожане, кривясь и укоризненно покивав на свежеокрашенный белоснежный особняк, ушли кто в сторону площади, кто к каналу.
Посетители не толпились у барной стойки, не выстраивались в длинную очередь. Разделившись на группы по интересам, господа оккупировали всё свободное пространство небольшого зала, прохаживались, вели беседы, рассматривали интерьер заведения, задерживались у витрины-шкафа с продукцией и ценниками, оглаживали столешницу барной стойки, пробовали на прочность барные стулья, привычно ждали, когда их обслужат.
Чтобы рассадить всех желающих, в ход пошли запасные стулья.
Госпожа Маргрит то и дело указывала на стоявшую на стойке рамку, похожую на портретную, со вставленным в неё меню и которая, впрочем, приглашённых интересовала мало.
В любимой Никой VIP-зоне расположились судья и старший бальи с супругами, губернатор и красивая молодая женщина с мальчиком на вид лет шести и прелестной белокурой четырёхлетней девочкой.
Мама с детьми заказала горячий шоколад, холодный чай с лимоном, мёдом и мятой, треугольные сырники с изюмом и пирожное-медовик. Старшие женщины решили попробовать «Пивную тарелку № 2» с ароматным куриным филе в кляре, золотистыми сырными палочками и пикантными луковыми кольцами в кляре.
Мужчины к пиву заказали пивные тарелки всех видов.
За вторым столом в VIP-зоне, расположенной ближе ко входу в кофейню, но от этого не ставшей менее привлекательной, расположилась чисто женская разновозрастная компания, включая трёх девочек-подростков, в которой выделялась госпожа Шрайнемакерс и, как ни странно, чувствовавшая себя необычайно непринуждённо госпожа Бригитта.
Госпожа Маргрит часто подходила к ним, задерживалась, участвовала в беседе. Указывая на витрину, рекомендовала отведать то или иное блюдо. Женщины много ели, на похвалу не скупились, удовлетворённо кивали и улыбались. Девочки шептались, обсуждая полученные «жетоны» за покупку одной чашки горячего шоколада.
Не советуясь с Ван дер Меером, которому в последнее время было не до Ники, повторяя как мантру, что победителей не судят, девушка решила действовать самостоятельно — ввела накопительную скидку на покупку чашки горячего шоколада. В качестве дисконтной карты вместе с каждой покупкой вручала покупателю «жетон» в виде миниатюрной кружки-напёрстка*. Их лепил Маркус — старательно и весьма аккуратно. Его тонкие пальчики как нельзя лучше подошли для задуманного. Смесь обожжённых «жетонов» в коробке пестрила разноцветьем.
— Соберите на шнурок девять кружечек, принесите в кофейню и получите десятую чашку горячего шоколада бесплатно, — поясняла Ника каждому покупателю дорогого напитка.
— Нет, оставить себе «жетоны» нельзя. При следующей покупке отсчёт начнётся снова, — поясняла терпеливо.
— Разных цветов?.. Вам они нравятся? — улыбалась понятливо. — Ничем не могу помочь. Либо обмен, либо соберите коллекцию из всех имеющихся цветов и остановитесь. Выбор за вами.
Ника вертелась как белка в колесе. Провести розыгрыш призов она планировала чуть позже, когда схлынет напряжение, господа пообвыкнут, станут спокойнее: мужчины захмелеют от крепкого пива, а женщины и дети насытятся. Под стойкой стояли призы: пивная кружка, мыльница, оригинальный подсвечник, подставка под ложку и забавная округлая лягушка-копилка. Настроение подпортила пропажа курильницы.
Кто-то разбил её и скрыл от хозяйки? Почему? Испугался, что Ника потребует выплатить причинённый по неосторожности ущерб? С трусишкой она разберётся после.
Курильницу пришлось заменить чайной парой с прямоугольным блюдцем.
Спустя час пропажа «приза» виделась Нике сущей мелочью по сравнению с тем, что творилось под самым её носом.
Как и госпожа Маргрит Ван дер Меер принял активное участие в открытии кофейни: привечал приглашённых, охотно показывал обстановку и рассказывал о заведении.
В форме морского офицера, гладко выбритый, подтянутый и красивый, сегодня он снова забыл о трости и почти не хромал, выглядел бодрым и всем довольным.
Занятая продажей напитков, Ника не заметила, когда за округлым столиком напротив барной стойки разместилась новая компания. До неё на этом месте надолго задержались две молодые семейные пары, оставив в кошеле хозяйки кофейни внушительную сумму серебром.
Виллемина с братом, угловатым бледным подростком лет двенадцати, расположились на диванчике. По правую руку от дочери на стуле восседал Питер ван дер Ваал. Рядом с Юлиусом сел Алан Матфейсен.
Ван дер Меер принёс дополнительный стул, подсел к главе семейства, и за столом стало теснее. Мужчины пили пиво, разговаривали, ели, отдыхали.
«Так будет всегда», — заметила Ника. Кто-то будет приятно проводить время в дружественной обстановке, а кто-то будет их обслуживать. Ты этого хотела?
О чём говорили за столом, девушка не слышала. Мягкий низкий голос Питера ван дер Ваала звучал тихо и ровно. В расслабленной позе нувориша* сквозило превосходство.
Алан, по мнению Ники, вёл себя сдержанно, а вот Кэптен удивил. Отец Виллемины беседовал преимущественно с ним. Прозвучавшие из его уст «ост-индец» и названия некоторых специй, долетевших до девушки, навели на мысль, что разговор идёт о парусном судне и коммерческой деятельности семьи Адриана до войны.
Виллемина не участвовала в беседе, предпочитая слушать. Присматривала за скучающим братом, маленькими глотками пила горячий шоколад и блаженствовала.
Если все мужчины в зале смотрели на неё, то женская половина пожирала глазами Питера ван дер Ваала.
Глава гильдии ювелиров заметно выделялся среди мужчин своего возраста. Невысокий, худощавый, пропорционально сложённый, с ухоженными светло-русыми волосами, он не казался томящимся от безделья или пресыщенным жизнью. На одухотворённом чисто выбритом бледном лице с правильными чертами выделялись большие глаза цвета недозрелых оливок, которые, казалось, подмечали всё. Пожалуй, именно они делали его лицо живым и красивым.
Всё же, на взгляд Ники, нувориш до уровня аристократа не дотягивал. Одет богато, со вкусом, но… в его осанке и манерах — чуть суетливых движениях, повороте головы, мимике, — ощущалось что-то простоватое и грубоватое, лишённое лоска, что выдавало в нём простолюдина.
Девушка сравнила его с сидевшими рядом Матфейсеном и Ван дер Меером: тем ничего не требовалось доказывать или делать, чтобы не вызывать сомнений в своём происхождении. Одного взгляда на них оказывалось достаточно, чтобы с уверенностью сказать, что мужчины принадлежат к высшему обществу.
Занятая приёмом заказов и расчётами с покупателями, Ника изредка бросала хмурые взгляды на Виллемину, её брата и отца.
Ангелоподобная дева не изменилась с последней их встречи на похоронах Якубуса. В отличие от Ван дер Ваала выглядела истинной госпожой. Свои безупречные манеры она приобрела в хорошей частной школе. Ею занимались знающие своё дело учителя. На обучение дочери отец не потратил впустую ни одного гульдена. Она оправдывала его ожидания. Глядя на красавицу-дочь, у мужчины теплел взгляд, уголки его губ приподнимались в улыбке.
Ника вспомнила, как Виллемина разговаривала с Ван дер Меером по-французски. А вот она не сможет произнести ни слова, не говоря о том, чтобы в естественной манере поддержать светскую беседу. Может, стоит навестить учительницу в той французской школе, в которой обучалась Руз, и взять у неё парочку уроков французского?
В отличие от неё, ангел во плоти улыбалась ей весьма дружелюбно. В её глазах не было ни тени превосходства, ни хотя бы ничтожной крупицы недовольства.
«Почему ей не радоваться?» — косилась на неё Ника. Лучшие парни города сидят рядом, смотрят ей в рот и ловят каждое её слово.
«Красивая, зараза, чертовски красивая», — подавила она вздох. Знает об этом и пользуется своими чарами на полную катушку.
Едко усмехнулась, когда случайно заметила, как красавица бросила на Ван дер Меера быстрый взгляд исподлобья, чуть заметно приоткрыла рот и мечтательно вздохнула. Неудивительно! Чтобы зажечь в мужчине плотский огонь и страсть, на протяжении столетий женщины применяют цепочку стандартных действий: приподнимают брови, опускают веки, смотрят исподлобья, приоткрывают рот и томно вздыхают.
«И это работает! Да ещё как!» — восхитилась Ника. Результат налицо! Алан не сводит с небесного создания влюблённых глаз, Кэптен не отстаёт. Вот же ж…
Но Матфейсену не повезёт. Виллемина уже сделала свой выбор не в его пользу. Сделала ещё на похоронах Якубуса.
Ника вздохнула: «И ведь у неё всё может получиться!» Ван дер Меер, без сомнения, разведётся с женой. Анника опорочила его имя, предала его в то время, когда он проливал кровь, защищая интересы своей страны. Какой суд посмеет это не учесть?
И папаша её поглядывает на него с нескрываемым интересом. Будущий зять ему нравится. Он хорош собой и успешен. Если Якубусу Питер ван дер Ваал мог отказать за недостаточностью богатства, то Кэптен, благодаря усилиям Ники получит компенсацию за потерянные на войне корабли, займётся торговлей и станет соответствовать всем требованиям нувориша.
«Чем Алан хуже Адриана?» — задала себе вопрос девушка. Высокий, красивый, родовитый. Не такой перспективный как Ван дер Меер? Не настолько удачливый? Пожалуй. Если бы нужно было выбрать между двумя мужчинами, она бы выбрала Кэптена.
Виллемина улыбнулась ей, и Ника отвела глаза. Сделав вид крайней занятости, неприязненно проворчала себе под нос:
— Мелкая, премелкая зараза. Тьфу на тебя!
Нет, чтобы заболеть и не придти на открытие кофейни, она тут как тут в первых рядах! Её брат пьёт вторую чашку шоколада и ест всё подряд. Отец балует и дочь, и малолетнего сына. На что мальчишка указывает за стеклом витрины, то папочка и позволяет купить. Карманные деньги есть как у Виллемины, так и у её брата.
С каждой минутой настроение у Ники опускалось ниже и ниже. Она вздыхала рвано, поверхностно — не хватало воздуха. Следила за руками Лины, добавившей в горячий шоколад ванилин и корицу, как её учили.
«Эта тоже всё хватает на лету», — с неприязнью подумала девушка. Пусть Лина исправилась: вела себя скромно, к Хенни больше не цеплялась, общества Гуго избегала, но надолго ли её хватит?
Обслуживая очередного покупателя, Ника не заметила, как к стойке бара подошёл Питер ван дер Ваал. Подняв на него глаза, столкнулась с его внимательным изучающим взглядом.
Сколько лет мужчине? Сорок? Сорок пять? За плечами два брака и две похороненные жены. Интересно, какими они были? Почему он с его должностью и внешностью после смерти первой жены не взял в жёны аристократку, тем самым упрочив своё социальное положение? Значит ли, что в браке он руководствовался любовью, а не выгодой? Позволит ли он дочери сделать выбор самой, если…
«Не будет если», — с закипающим раздражением осадила себя Ника. Девчонка уже сделала выбор. Осталось подключиться папаше и подтолкнуть будущего зятя в нужном направлении.
Улыбаться мужчине Ника не намеревалась.