Нежное создание 2 (СИ)

Глава 38

Ника вернулась в кофейню за десять минут до открытия и приятно удивилась, увидев Дебору ван Беркхоут.

Доброжелательно улыбнувшись, провела её за стойку, предложила надеть передник и сказала:

— Думаю, нет нужды повторять, о чём я говорила вам на первом собеседовании. Или есть? — посмотрела в большие, беспокойные глаза женщины.

— Нет, — ответила та тихо. — Но смею вам напомнить, что у меня совершенно нет опыта в торговых делах. По этой причине я не пришла в прошлый раз в назначенное время, о чём сожалею. Если бы не господин Ван дер Меер… — она обвела кофейню быстрым взором, будто в поисках сиюминутной поддержки упомянутого господина.

Ника помнила, по чьей рекомендации пришла Дебора, и именно по этой причине готова была принять её на работу без опыта.

«Ван дер Меер не привёл бы в кофейню женщину с сомнительной репутацией», — подумала Ника. Среднего роста, худощавая Дебора ван Беркхоут была ей симпатична. Спокойная, серьёзная, сосредоточенная, при разговоре она смотрела в глаза и вызывала желание довериться ей.

При ближайшем рассмотрении девушка убедилась, что её собеседнице не более тридцати пяти — тридцати семи лет. Её старили траурное одеяние, усталый взгляд карих глаз и скорбно поджатые губы.

— Опыт — дело наживное, — подбодрила она её. — Главное в нашем деле — приветливое общение с покупателями и красивая подача вкусного блюда, о качестве которого позаботятся наша непревзойдённая шеф-повар Хенни и её помощница Тёкла. При возникновении спорной ситуации следует постараться решить её, взяв расходы на себя: поменять блюдо или напиток, угостить десертом. Репутация заведения превыше всего.

Предупредила:

— Если вы сомневаетесь, нужна ли вам такая работа, то не будем торопиться с выводами. Для начала я расскажу вам о ней в двух словах и покажу на деле. Вы понаблюдаете за тем, что и как я делаю и примете окончательное решение. Только после этого я расскажу вам обо всём остальном обстоятельно.

Девушка улыбнулась и поставила стул для Деборы таким образом, чтобы та ей не мешала и при этом видела и зал с посетителями, и то, как Ника работает у стойки.

Поначалу женщина чувствовала себя скованно. На любопытные взоры посетителей опускала глаза и краснела. При этом простолюдинкой не выглядела. В её умении держать спину и голову чувствовалась порода, а руки выдавали в ней неженку.

Что вынудило Дебору искать работу, Ника надеялась узнать позже. Кто она и по кому носит траур, также расскажет сама, если сочтёт нужным и, разумеется, если останется работать.

Девушка платила жалованье своим работникам больше, чем другие владельцы торговых точек города, но по объявлению пока никто не пришёл. Скорее всего, соискателей отпугивали прописанные в нём основные требования: грамотность, опыт не менее года и положительное рекомендательное письмо от бывшего работодателя с последнего места работы.

Несмотря на короткий срок работы и трагические события в семье, кофейня продолжала пользоваться популярностью. Горячий шоколад, на который и была сделана основная ставка, имел спрос. Накопительная скидка на покупку напитка прижилась. Ника надеялась, что первый полученный заказ на приготовление большого медовика для торжественного случая, будет не последним.

«Собрать цветы для засахаривания», — сделала она мысленную зарубку.

Отработав чуть менее часа, Ника улучила момент и подошла к Деборе.

— Ну как, готовы заменить меня у стойки? — спросила с улыбкой.

Женщина встала у стойки и заметно напряглась.

— Я буду рядом, — успокоила её девушка. — Помните, что мы никуда не спешим, работаем размеренно, внимательно, и не забываем о накопительной скидке на покупку чашки горячего шоколада. Каждому покупателю напитка говорим о том, что, собрав девять «жетонов» и отдав их нам, десятую чашку шоколадного напитка он получит бесплатно. Многие об этом уже знают, поэтому напоминаем ненавязчиво.

— Лина не даст забыть. Так? — повернулась она к прислуге, согласившейся подрабатывать сбиванием в пену горячего шоколада.

Ника признала, что у той густой напиток выходил не хуже, чем у неё, если не лучше. Лина старалась на совесть. Поощрение рублём приносило свои плоды.

— И ещё, — вспомнила Ника, пододвигая небольшую низкую коробку с миниатюрными кружками-напёрстками, — позволяйте покупателю выбрать «жетон» самому. Некоторые из них собирают коллекцию.

Девушка пропустила сквозь пальцы приятно зашуршавшие разноцветные глиняные поделки:

— Через парочку месяцев сменю кружки-напёрстки на что-нибудь другое.

— Другое? — не поняла Дебора, рассматривая приглянувшийся «жетон». — Зачем?

— Чтобы сподвигнуть покупателей собрать другую коллекцию.

— Что это будет за «жетон»? — женщина порозовела, глаза засветились неподдельным интересом.

Ника задумалась всего на пару секунд:

— К примеру, разноцветные миниатюрные рыбки разной формы или грибы и ягоды, или овощи и фрукты. Да что угодно.

Она отвлеклась на тётушку Филиппину, неспешно прошедшую мимо, удостоившую новую продавщицу подозрительным взором. Тётя взяла за правило часто выходить в зал и прохаживаться среди столиков. Увидев знакомых, охотно принимала приглашение сесть к ним и присоединиться к беседе. Довольная, чинно уходила в свой покой, чтобы через час-полтора прийти снова.

— Этак она от нас никогда не уедет, — ворчала Хенни, выглядывая в раздаточное окошко, подавая для тёти неизменные чашку чаю и кусочек медовика. — Прикормили вы её, хозяйка, накрепко. Впрочем, может, оно и к лучшему. За вами, в самом деле, пригляд необходим. Сегодня вечером снова следует ждать прихода господина Ван дер Ваала?

Ника не ответила.

Если не брать в расчёт желание тётушки Филиппины как можно скорее устроить личную жизнь племянницы, девушке она не мешала. Нравоучения хоть и действовали на нервы, но большей частью проходили мимо ушей. Между тем было приятно сознавать, что о ней беспокоятся и желают пристроить в добрые и — главное! — богатые руки. Насколько племяннице будет комфортно пребывать в тех самых добрых, дважды вдовых руках — дело десятое.

Что касается нувориша, то кто может запретить ему приходить в кофейню, чтобы выпить кружку пива и съесть порцию полюбившихся пельменей?

Ника постояла рядом с Деборой, пока та взволнованно и чуть растерянно выслушивала очередного покупателя, а затем обслуживала его с повышенным вниманием.

После расчёта десятого клиента, дело пошло веселее. Женщина успокоилась, осмелела, голос стал громче, движения увереннее.

Стоило подбодрить её словами:

— Не робейте, у вас отлично получается, — как она и вовсе расслабилась, стала ловчее и на руку быстрее, но до Бена Лаппера ей было далеко.

Ника не скупилась на похвалу, верила, что Дебора справится.

Она заняла недавнее место женщины на стуле у стены и отвлеклась, прокручивая в памяти утренний визит к соседям.

В доме госпожи Лейфде всё осталось по-прежнему. Здесь будто остановилось время.

Дверь открыла та же служанка. Её госпожа в строгом траурном платье и жакете с опушкой всё так же сидела на широком крыльце в большом кресле. И пахло в саду всё так же свежей зеленью и мёдом.

— Кто пришёл? — спросила старушка, не поворачивая головы.

— Это я, Руз, — ответила Ника, представая перед ней. — Пришла поблагодарить вас за подарок ко дню открытия кофейни. Давно собиралась вас навестить, но известные вам события…

Девушка замолчала — к горлу подступил ком, лишив голоса.

— Бедная девочка, — госпожа Лейфде качнулась в кресле, от чего упала задетая локтем трость.

Ника поспешила её поднять. Подошедшая служанка забрала её, отдавая в руки госпожи.

— Не печалься о неизбежном, — сказала старая женщина, глубоко вздохнув. — Все мы смертны. Каждому отпущен свой земной срок. Твоя мать ушла раньше меня старухи. Знать, тяжесть грехов знатно придавила её к земле, поднять голову уж не позволила. О-хо-хо… — перекрестилась сухонькой рукой. — Что там у тебя? — уставилась на небольшую плетёную корзинку в руке гостьи.

— Ничего особенного, — Ника достала две свои лучшие чайные пары с растительным рисунком. — Будете пить чай с Дэниэлом и вспоминать обо мне.

Госпожа Лейфде вытянула морщинистую шею и сделала знак поднести подарок к глазам.

— Мне говорили, что ты умелица, Руз. Верно сказали, — рассматривала чашки. — Не в мать пошла — в отца. Тот знал толк в делах торговых.

— Зато мама хорошо готовила. У меня так не выходит, — Ника отдала должное умению госпожи Маргрит.

Её слова старуха оставила без внимания. Сделав знак служанке, распорядилась:

— Снеси чашки в дом, поставь в буфет.

— И вот вам медовик к чаю, — Ника достала из корзины угощение, передавая прислуге.

— Там что-то ещё, — госпожа Лейфде смотрела на корзину как смотрит ребёнок в ожидании чуда.

— Подарок для Дэниэла, — улыбнулась девушка.

— Подарок? Мне?

К крыльцу спешил брат в испачканной красками широкой куртке и радостно улыбался:

— А я услышал голоса. Почему-то подумал, что это ты пришла.

За ним, гремя колёсами ходунков по камням дорожки, с важным видом следовал Бадди. Увидев гостью, приветливо гавкнул. Подкатил к ней и упёрся лбом в её ногу.

— И тебе привет, — рассмеялась Ника, гладя пса. — Не забыла о тебе, славный мальчик, — угостила его принесённым жареным крылышком.

Вручила Дэниэлу подарок. Пояснила, улыбаясь:

— Ваза для кистей. Видела у тебя разбросанные кисти и карандаши — непорядок.

— Ух ты, — восхитился парень, принимая, рассматривая необычное изделие. Глаза заблестели от возбуждения. — Тяжёлая.

Невысокая прямая ваза, изготовленная нарочито в небрежной манере — с рваным ободом, трещинами и неровностями на боках, — украшенная вылепленными из глины кистями рябины, смотрелась стильно и самобытно.

— Не опрокинется от лёгкого толчка, — подтвердила Ника. — Простенькая, но миленькая. Кисти рябины помогал лепить Маркус — младший ученик мастера Губерта.

— Я тоже хочу так научиться лепить из глины. Научишь?

— Научу, — улыбнулась Ника. — Что рисуешь? — указала глазами на испачканную красками куртку.

— Идём, покажу.

— Чай приходите пить! — проскрипел позади них старческий голос.

— Не беспокойтесь обо мне, я только что поела, — ответила Ника на ходу.

Дэниэл писал мужской портрет. Вернее, списывал с уже имевшегося, небольшого, в широкой богатой раме.

Девушка узнала изображённого на нём мужчину, да и ошибиться было невозможно — Руз была копией своего отца.

Ника смотрела на портрет и на глаза наворачивались слёзы. В доме госпожи Маргрит портрета мужа и отца её детей не было, а в семье незаконнорождённого сына свято чтили его память.

— Пишу портрет отца для тебя, — важно сообщил Дэниэл и тут же спохватился: — Не важно, что отдам копию? Если хочешь, отдам подлинник. Только сначала допишу.

— С удовольствием возьму копию. Она ничем не хуже оригинала. Ты талантливый художник. Откуда знаешь, что у меня нет портрета отца?

— Знаю и всё, — парень покраснел и отвёл глаза, сделав вид крайне занятого человека.

— Руз, что с тобой?

Ника вздрогнула. Перед ней стоял встревоженный Алан и, наклонившись, заглядывал в её лицо:

— Зову тебя, а ты не отзываешься.

— Задумалась, — потёрла она щёки. — Что-то случилось?

— Со мной — ничего, а вот с тобой…

— Ты имеешь в виду вчерашнее? Со мной всё в порядке.

— Если нужна моя помощь, скажи, — Алан оглянулся, нашёл глазами столик и кому-то кивнул.

— Сама разберусь, — проследила Ника за его взглядом.

Чего и следовало ожидать — она пропустила приход Виллемины и её брата.

— Сегодня ты их угощаешь? — спросила она с лёгкой улыбкой, указывая кивком в сторону небесного создания.

В соломенной шляпе с неширокими полями, украшенной алыми шёлковыми маками и мелкими незабудками, Виллемина выглядела божественно. Чуть простоватое голубое платье, отделанное воздушными кружевами, шло ей необычайно, усиливая сходство с ангелом. Служанка потратила не один час, сооружая хозяйке модную причёску из множества перевитых между собой локонов и косичек.

Перед Виллеминой и её братом стояли чашки с горячим шоколадом и тарелки с десертами. Если девчонка не спешила приступить к трапезе, то её брат торопливо ел горячую пиццу, подталкивая пальцами в рот тягучие нити расплавленного сыра, и с жадностью поглядывал на тарелку сестры с нетронутым медовиком.

— Я не с ними, — отвернулся Алан. — Зашёл узнать, что у тебя… всё в порядке, как ты соизволила сказать.

— Может, всё же выпьешь чаю с пиццей? Освоили с Хенни новое блюдо. Всем понравилось. Хочешь отведать?

— Если дашь с собой, то с удовольствием возьму.

Ника вернулась быстро. Капитан ночного дозора стоял у стола, за которым сидела Виллемина и о чём-то с ней разговаривал.

Обменявшись приветствием с красавицей и её братом, Ника отдала Алану пакет с горячей пиццей. Когда капитан достал свой кошель, удержала его руку и улыбнулась:

— За счёт заведения. Ты вчера появился как нельзя кстати. Спасибо, — взялась проводить его к выходу.

Проходя мимо барной стойки, мужчина задержал глаза на Деборе:

— У вас новая продавщица?

— Да, Дебора ван Беркхоут. Без опыта работы, но, думаю, она справится.

— Ван Беркхоут? — Алан замедлил шаг и всмотрелся в женщину внимательнее. — Не признал её. Изменилась сильно. В прошлом году в сентябре схоронила мужа и единственного сына двенадцати лет. Утонули на рыбалке. А два месяца назад схоронила отца.

— Ого! — не сдержалась Ника от возгласа, невольно сравнивая беды Деборы со своими.

— Ты не знала?

Ника неопределённо пожала плечами:

— Она пришла по рекомендации Адриана и пока не слишком разговорчивая. Надеюсь, что задержится у нас.

Алан остановился у открытой двери на улицу:

— Так это Ван дер Меер посоветовал её взять? Тогда понятно.

— Что понятно? — девушка удержала его за предплечье.

Мужчина посмотрел в её глаза с задумчивой грустью:

— Руз, мне пора идти. Обещал помочь матери в теплице.

— Алан… — пальцы смяли отложную манжету на его полукафтане.

Матфейсен бережно снял её руку с предплечья и пожал пальцы:

— Увидимся вечером перед закрытием кофейни. Самолично прослежу, как ты закроешь все двери на запоры.

О чём не пожелал сказать капитан ночного дозора, Ника могла только догадываться.

«Ещё одна соперница?» — накручивать себя она умела.

Услужливое воображение тут же нарисовало картинку, как Кэптен обнимает Дебору ван Беркхоут и целуется с ней жарко и страстно. И устроил он её в кофейню для того, чтобы она отвлеклась от горестных воспоминаний, заглушив их нелёгкой работой.

Ника замотала головой, отгоняя мрачные мысли. Чего только не взбредёт в голову влюблённой девчонке?

И вот она уже невольно присматривалась к Деборе, глядя на неё другими глазами.

Женщина не красавица, но очень приятная. Тонкая, изящная, с глазами газели — большими, выразительными и печальными.

Женщина, испытавшая горя через край.

Женщина, которую милосердному мужчине обязательно захочется утешить и облегчить её страдания.