? Нитки, деньги, василиск

Глава 16.1

Они двигались бесшумно. Плавно. Почти незаметно. Но почему-то возникало ощущение, словно от этой белёсой лавины веет могильным холодом. Возможно, так оно и было. Точно я сказать не могла. Меня трясло от холода и одновременно бросало в жар.

И очень сильно чесались места укусов.

Потянулась пальцами к зудящему бедру, и с ужасом отдёрнула руку. Место укуса больше не выглядело как обычное покраснение. Это была полноценная язва. Воспалённая, покрасневшая и сочащаяся дурно пахнущим гноем. Уж не по его ли запаху нашли меня белёсые твари?

Я бы с удовольствием порассуждала о причинах появления струпней, вот только времени не было. Совсем. Нас с Барсиком окружили уже почти со всех сторон и медленно замыкали круг со стороны реки. Пока вокруг меня образовалась площадка диаметром метров в двадцать, но пространство неотвратимо сужалось.

Затравленно обернувшись, я оценила масштаб катастрофы. Тварей было… много. Прямо вот очень много. Настолько, что о том, чтобы пробежать сквозь них, и речи не было. Кажется, все струпни свалки собрались на званый пир. Поймали, отравили, дождались эффекта… Ай, не до этого сейчас.

Подхватив одной рукой Барсика, другой машинку, я кинулась было к реке… И резко остановилась. Вчера, во время ловли рыбы, у меня была возможность оценить глубину потока. Сунувшись в воду с таким грузом, я рисковала в лучшем случае намочить артефакт, в худшем — пойти ко дну. Надо ли упоминать, что ни один вариант меня не устраивал?

Я беспомощно обернулась к кучке найденных на свалке сокровищ. Нож и зажигалки я уже успела забрать с собой. Вчера специально ради них вшила в платье небольшой кармашек. Для этого пришлось пожертвовать куском подола, но оно того стоило.

По итогу в кучке оставались: дырявый котелок, старый огнетушитель, палка от сачка и деревянная столешница, которую я вечером так и не смогла сломать, чтобы пустить на дрова.

И ко всему этому добру уже подбирались струпни. Ещё пара минут — и от предметов останется труха.

Мозг работал на полную, и даже общая слабость и жар отступили на второй план. Спустив с рук Барсика и машинку, я метнулась к вещам и двумя руками ухватилась за столешницу. Упёрлась, поднажала, и волоком потащила в сторону реки. По пути подхватила машинку и примостила сверху. Барсик, панически озираясь, вскарабкался мне на плечи.

Следующая пара минут прошла в безмолвной гонке. Ко мне приближались струпни, а я тащила к воде столешницу со стоявшей поверх неё машинкой. Странно, что мысль бросить артефакт мне в голову даже не пришла. Оставить такое чудо с шестнадцатью режимами? Нет, не было такого варианта. Я же не дурочка…

Вода обожгла холодом. Особенно места укусов. В язвы словно впились тысячи игл, и я, не удержавшись, заскулила от боли. И этот звук словно послужил спусковым крючком для тварей. То ли они осознали, что добыча ускользает, то ли до этого были не уверены, куда ползти, а тут услышали и определили направление… Так или иначе, после моего стона они ускорились, кажется, раза в два.

— Да вашу же… — выругалась я и из последних сил дёрнула на себя столешницу.

Дерево с плеском упало в ручей, и я тут же поддержала деревянную плиту, не позволяя машинке погрузиться под воду. Зато от резкого движения у меня резко ушла из-под ног опора, и мы с Барсиком, наоборот, нырнули с головой.

Всплыла, отфыркиваясь, и уставилась на берег. Он уже полностью заполнился белёсыми тварями. Они собирались всё плотнее, но в воду войти не решались. Зато медленно двигались вдоль берега следом за мной. По мере того, как меня сносило течением, червивая масса смещалась в ту же сторону, безмолвно копошась и извиваясь.

Я едва не взвыла. Вернуться в Фосс тем же путём больше не представлялось возможным. Даже если твари не полезут в воду, всё равно будут караулить на берегу. И избежать встречи у меня не выйдет.

Ледяная вода стремительно вытягивала из тела тепло. Я держалась за деревянную плиту и гребла к противоположному берегу. Вот вроде бы и узкий ручей. Казалось бы, три гребка — и готово. Только тело почти не слушалось. Не знаю, из-за недостатка сна или из-за яда струпней… Наверное, из-за того и другого одновременно.

Но сдаваться я не собиралась. Толкалась, пиналась, и двигала столешницу к другому берегу. На миг в голове возникла финальная сцена из «Титаника», и я даже немного прониклась драматичностью момента. Если в нашей ситуации Роза — это машинка, а я — Джек, то выжить мне не суждено. Но я спасу любимую.

Да, я бредила. Это очевидно. Тело вновь переставало слушаться. Пальцы болели, губы онемели, ног я уже почти не чувствовала. Но берег был так близко. А на плечах переступал лапками Барсик. И это не позволяло сознанию отключиться.

Спустя вечность я зацепилась непослушной рукой за выступ на берегу. Пальцы другой, казалось, приклеились к столешнице. Рука. Коленка. Оттолкнуться. Перекинуть тело.

Барсик перебрался на берег ещё при первом контакте, и теперь обеспокоенно крутился рядом. Дрожащими руками я подтянула деревянную столешницу и сняла машинку. Хвала небесам, она не намокла!

Сил вытаскивать столешницу уже не осталось, поэтому я просто отпустила её, позволив плыть по течению, и растянулась на земле.

Меня трясло. Я не чувствовала ни рук, не пальцев. А с противоположного берега безмолвно лилось белёсое сияние, источаемое сотнями струпней.

На этой оптимистичной ноте силы меня окончательно оставили. Я с нежностью погладила уцелевшую швейную машинку и прикрыла глаза. Последнее, что я помню — как на груди калачиком свернулось тёплое чешуйчатое тельце, и сквозь марево беспамятства донёсся звук лёгких шагов.