Прекрасный яд

Глава 15

Кейн

Мое зрение красное.

Мое зрение никогда не бывает красным.

С тех пор, как Джуд позвонил и сказал, что заметил подозрительную активность на парковке, мое настроение резко ухудшилось.

После игры я уже ехал на Холм, чтобы встретиться с ближайшими директорами Гранта в компании. Я научился притворяться, что занимаюсь делами компании, которую унаследую, но на самом деле это способ наладить связи и лишить отца поддержки.

После звонка Джуда я развернулся и едва извинился за свое отсутствие на встрече, к которой готовился несколько недель.

Неважно, что сегодня вечером у меня возникло нелепое желание задушить Далию за то, что она флиртовала со своим гребаным бывшим на моей игре.

В моей джерси.

С моим именем на спине.

Это непонятное пламя все еще жжет мои легкие, но его заглушает ярость, которая застилает мое зрение багровой пеленой.

Я готов сломать каждую косточку в телах этих ублюдков, которые посмели прикоснуться к ней.

А я не прибегаю к насилию. Я даже не люблю насилие.

На самом деле, я считаю жестоких людей — кроме Джуда — слабаками с ограниченными умственными способностями.

Но потребность разбить головы этим двум ублюдкам бьется под кожей, как потребность.

Порыв.

Это начинает слишком походить на импульс.

— Я закончу с ним, — Джуд бросает вопящего ублюдка на пол, как лишний груз, затем указывает за меня. — Она в отключке.

Мой взгляд метнулся в ее сторону, и впервые за весь вечер красный цвет медленно отступил, когда я смог разглядеть Далию.

Ее кожа покраснела, щеки стали слишком темными, от нее исходило тепло, которое я чувствовал даже в другом конце комнаты.

Ее грудь поднималась и опускалась, дыхание было неровным и поверхностным.

Она выглядела маленькой — слишком маленькой — сжавшейся в комок, с мокрыми от пота волосами, прилипшими к коже.

Ее пальцы, слабо сжимающие нижнюю часть джерси, слегка дрожат, оттягивая ее вниз, чтобы прикрыть верхнюю часть бедер. Это единственное ее движение.

В остальном… она неподвижна.

В горле поднимается тошнотворное неизвестное чувство, но я сглатываю его, сокращая расстояние между нами.

Жар в комнате усиливается, и тут я понимаю. Ее кожа горит, вероятно, это реакция ее тела на то, что ей вкололи. Мой левый указательный палец дергается — я с трудом сдерживаю желание уничтожить что-то или кого-то.

Я опускаюсь на колени у кровати, и кончики моих пальцев касаются обнаженной кожи ее руки.

Ее тепло пронзает меня.

Горячая. Слишком горячая.

И совершенно не в том смысле, в котором нужно.

Я сжимаю челюсти, просовываю руки под нее и без труда ее поднимаю. Ее голова падает на мою грудь, а тело прислоняется к моему, как будто она всегда должна была здесь быть.

В моих объятиях.

Какая нелепая мысль.

И все же…

Ее мягкое дыхание касается моей шеи, поверхностное и слишком тихое.

Далия никогда не была тихой, так что это, как минимум, странно.

Слабый запах жасмина пронзает мои ноздри, наполняя меня ее ароматом. Ее кожа влажная, покрасневшая, горящая под моим прикосновением. Я крепче ее обнимаю, наблюдая, как она прижимается ко мне, ее тело кажется хрупким в моих руках.

Они пытались сломать ее. Прикоснуться к тому, что принадлежит мне.

Чем сильнее ее тело прижимается ко мне, отчаянно ища чего-то твердого, чего-то безопасного, тем сильнее разгорается огонь внутри меня.

Ее пальцы дергаются на моей груди, ища опору. И тот факт, что она считает меня опорой — меня — пробивается сквозь ярость, затуманивающую мой разум.

Далия сильная. Сильнее, чем она думает. Но, видя ее такой — сломленной, дрожащей, цепляющейся за меня, как за спасательный круг, — меня охватывает незнакомое чувство.

Боль.

Желание защитить ее так, как я никогда никого не защищал.

И это опасно.

Нет. Смертельно.

Потому что это не только повлияет на мои планы, но и сбросит ее с шахматной доски как бесполезную пешку.

Я должен быть холоден, отстраниться и сохранить ту дистанцию, которую я тщательно выстроил между нами.

Может, позвонить кому-нибудь. Пусть они предложат ей помощь, а я спрячусь в тени.

Но я застыл на месте.

Не в силах игнорировать ее мягкое, дрожащее тело, прижатое ко мне, ее тепло, как раскаленное железо.

Я стиснул зубы, прижав ее к себе еще сильнее, сжав челюсти, чувствуя, как ее сердце бешено бьется у меня на груди.

Я убеждаю себя, что то, как мои пальцы впиваются в ее бедра и руки, ничего не значит.

Это только для того, чтобы она не развалилась на части.

Чтобы потом я мог толкнуть ее обратно в аккуратную коробку, которую я для нее создал.

Когда я выношу ее, Джуд встает передо мной, его массивное тело блокирует выход.

Его лицо напряжено, в глазах нет тепла.

Не секрет, что он предпочел бы не быть здесь, убирая за какими-то низкопоставленными членами «Венкора» и тратя свое время.

— Ты знаешь, что делать, Джуд. Заставь их говорить. С Изабеллой я разберусь позже.

— Я даже ни слова не сказал тебе о том, что видел ее машину на парковке, — он приподнимает бровь. — Как ты догадался?

— Совершенно очевидно, что она не рада моему недавнему увлечению Далией. Поскольку она не может разобраться со мной лично, она перенаправила свою ярость на более слабую мишень. Ужасная ошибка с ее стороны.

— И что ты собираешься с ней делать?

— Выгнать из «Венкора». С твоим голосом и голосом Престона мы можем выгнать любого члена организации. Если она все равно будет доставлять нам неприятности, я закажу ей место на кладбище.

— Допустим, я проголосую за ее уход, но Престон?

— Он согласится, когда я скажу ему, что Изабелла заставила своих головорезов использовать его имя в качестве козла отпущения. Ты же знаешь, он ненавидит беспорядок, если не он его устроил.

— Я подумаю, — он выпрямился, в его глазах мелькнула искра садизма. — Ты мой должник.

— Да.

— Сегодня вечером я жду еще одно имя в своем почтовом ящике.

Я киваю.

Конечно, Джуд сразу же воспользуется этой возможностью. Ему очень не хватает навыков поиска информации и ее сохранения для будущего использования. Однако, получая эти имена, он с каждым разом все больше выходит из-под моего контроля.

Но это не имеет значения. Пока что.

Джуд все еще нуждается во мне, чтобы добиться своей цели, а значит, я все еще могу им управлять.

Вместо того чтобы отойти, он гневно смотрит на Далию, из его глаз почти летят искры.

Я смотрю на него с каменным выражением лица.

— Какие-то проблемы?

— Почему, черт возьми, именно она? Из всех людей?

— Она всего лишь пешка.

Он громко и злобно хохочет.

— Всемогущий Девенпорт потерял самообладание из-за пешки? Затирай эту чушь кому-нибудь другому.

— Некоторые пешки заслуживают особого внимания.

— Ну, в таком случае, лучше позаботься о том, чтобы она не лезла в мои дела.

— Принято к сведению, — я указываю на дверь. — Теперь можешь отойти?

После последнего многозначительного взгляда на Далию он отступает в сторону и хватает этот кусок дерьма за воротник.

Когда я выхожу, за моей спиной раздается голос Джуда.

— Я серьезно, Девенпорт. Она сует свой нос не в свое дело и рано или поздно встретится со своим создателем. Все ставки будут аннулированы.

Я наклоняю голову в его сторону и улыбаюсь ему.

— Этого не случится. Пока ты держишь свои гребаные сталкерские наклонности под контролем, проблем не будет.

К тому времени, когда я приехал в свой пентхаус в центре города, Далия просто горела.

Ранее я уложил ее на диван в гостиной. С тех пор я стоял, скрестив руки, у окна от пола до потолка, откуда открывался вид на светящийся горизонт города.

Что, черт возьми, мне делать?

Я никогда раньше не ухаживал за кем-то. За исключением Престона, когда он сходит с ума, но даже тогда я обычно позволяю Джуду этим заниматься, а сам разбираюсь с последствиями.

Если температура тела Далии не снизится, я отвезу ее в больницу.

Наверное.

С ее губ срывается стон, и она начинает метаться по дивану, ее движения заставляют кожаную ткань скрипеть под ней. Она сгибает пальцы, тянет и дергает джерси. Она задирается, обнажая ее белые трусики и живот.

Даже при мягком свете белая джерси контрастирует с ее загорелой кожей.

Мой член приходит в чувство, и я отрываю взгляд от нее, чтобы посмотреть в окно.

Ее хрипловатые стоны эхом раздаются в воздухе, шелковистые и чертовски эротичные.

По-видимому, когда эта девушка рядом, я теряю контроль над собой, потому что снова наклоняю голову в ее сторону.

Далия засунула правую руку в трусики и стала ласкать себя неровными, нескоординированными движениями.

Ее запах витает в воздухе, когда она издает звук, похожий на смесь стона и хныканья. Левой рукой она ласкает и гладит свои сиськи под кофтой.

Боже мой, черт возьми.

Я шагаю к ней, хватаю ее руку, которая находится в ее киске, и вытаскиваю ее.

И это большая ошибка. Потому что теперь не только комната пахнет ее сладкой киской, но и это единственное, чем я могу дышать.

— Далия, проснись.

— М-м-м.

— Далия, открой свои гребаные глаза.

— П-пожалуйста… пожалуйста…

Черт возьми.

Я поправляю одежду, но это не помогает успокоить стояк в моих штанах.

Мои костяшки касаются ее теплой щеки, когда я похлопываю ее.

— Я могу исполнить твою просьбу и трахнуть тебя, дикий цветок.

Ее глаза открываются, слегка затуманенные, цвет больше коричневый, чем зеленый, они блестят, когда она изучает мое лицо.

— Кейн…

Мое имя срывается с ее уст в мягком стоне, и я закрываю глаза.

Опустись.

Опустись, блять, вниз.

— Кейн… — она снова стонет, тише, с большей потребностью. — Мне жарко.

Я открываю глаза и начинаю убирать руку.

— Хочешь принять душ?

— Нет… Мне некомфортно. М-м-м, — она хватает мою руку своими маленькими ладошками и прижимает ее к своим мокрым трусикам. — Прикоснись ко мне. Помоги мне избавиться от этого чувства.

Черт возьми.

Кто бы мог подумать, что вечно гордая Далия Торн, буквально заноза в моей заднице, имеет такую нуждающуюся, соблазнительную сторону?

— Хочешь, я потрогаю тебя здесь? — я лениво глажу ее по влажной ткани, и она откидывает голову назад, ее кожа покраснела, лоб покрылся потом.

— Да, да! Еще.

Мои пальцы скользят под ее трусики, и я кружу вокруг ее клитора. Ее бедра дрожат, и по телу пробегает дрожь.

Она как марионетка в моих руках, реагирующая на малейшее прикосновение.

Стоны Далии становятся глубже, отчаяннее.

— Да… там… прямо там.

— Здесь? — я намеренно замедляю движения.

Она хватается за мой запястье.

— Быстрее… еще…

— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, Далия? Хочешь, чтобы мой член погрузился в твою маленькую киску и избавил тебя от боли?

— Да… да… так жарко… не останавливайся…

— Ты очень хорошо примешь мой член, правда? Даже если он большой, ты будешь задыхаться, но примешь его весь.

— Да… все, что угодно… да.

— Ты будешь принимать каждый сантиметр, как хорошая девочка, и позволишь мне использовать тебя, чтобы кончить?

Ее спина выгибается, когда я вставляю в нее два пальца.

Непонятные звуки удовольствия раздаются по комнате, нарастая и усиливаясь, как крещендо.

Воздух становится спертым от ее запаха, головокружительного и абсолютно захватывающего.

Независимо от того, как я пытался это отрицать и сколько раз я заставлял себя вернуться к самоконтролю, с того самого первого раза я мечтал о том, чтобы трахнуть ее снова.

Снова обладать ею.

Завоевать ее раз и навсегда.

— Ты едва можешь принять мои пальцы, дикий цветок. Как ты справишься с моим членом?

— М-м-м… справлюсь. Обещаю.

— Умоляй меня трахнуть тебя. Использовать тебя так, как я считаю нужным, — я двигаю рукой вперед и добавляю еще один палец, входя в нее в ровном ритме.

Вытягивая из нее каждый вздох, дрожь и задыхающийся стон.

— П-пожалуйста, — говорит она, тяжело дыша.

Ее тело дергается, и я просовываю левую руку под джерси, хватаю ее грудь под лифчиком и хлопаю по твердому соску.

— Скажи всю фразу целиком.

Она вскрикивает, и звук вырывается из ее горла в виде прерывистого стона. Ее глаза полуоткрыты, в них блестят желтые прожилки.

Даже золотые.

— Пожалуйста, Кейн… пожалуйста, трахни меня.

Я ускоряю ритм, входя в нее так глубоко, как будто это мой член находится внутри. Как будто я снова заявляю о своих правах на нее.

Ее киска растягивается вокруг меня, и я кружу большим пальцем по ее клитору.

Вскоре она сжимается вокруг меня, задыхаясь, откидывая голову назад.

— Вот так. Кончи для меня, детка.

Когда она содрогается от оргазма, я отпускаю ее грудь, запускаю руку в штаны и освобождаю член. Мои пальцы трахают ее киску, а левая рука дрочит мой набухший член.

Вверх и вниз, грубыми, неистовыми движениями.

Предэякулят блестит на головке, а вены вздуваются от желания.

Дело не в моем удовольствии. Это наказание за то, что я потерял контроль и захотел ее.

Снова.

— Скажи мое имя, — напрягаюсь я, сжимая член.

— Кейн… — она смотрит вниз, туда, где я двигаю собственной рукой, ее губы приоткрываются, и она с трудом глотает. — Пожалуйста, трахни меня.

— Господи. Блять, — я вытаскиваю пальцы из нее, задираю джерси и расстегиваю лифчик.

Я стону, когда моя сперма украшает ее сиськи, покрывая твердые соски и стекая к пупку.

Она все время смотрит на меня, с открытым ртом, с покрасневшим лицом.

Я собираю белую жидкость с ее живота и подношу покрытые спермой пальцы к ее рту.

— Вылижи.

Далия вставляет мои пальцы в рот и сосет их, нежно облизывая влажным языком.

При этом она смотрит на меня своими блестящими желтыми глазами.

Вскоре ее веки опускаются, и она засыпает с тихим вздохом.

С моими пальцами в ее рту и моим чертовым разумом в ее руках.

Каждый раз, когда я прикасаюсь к ней, я теряю всякое чувство реальности и себя.

На мгновение, всего на мгновение, я забываю, кто я, для чего я существую и к чему стремлюсь.

В этот момент существует только она.

И я не уверен, можно ли это сейчас исправить.

И хочу ли я этого.