Прекрасный яд

Глава 1 Далия

Жизнь, какой я ее знала, разбилась на мелкие, неузнаваемые кусочки.

Единственный плюс? Мне нечего терять.

Мне не к кому вернуться.

Мне негде жить.

Так что ничто не помешает мне идти по кровавому пути, который я тщательно для себя наметила.

Мои пальцы дрожат на гладком пластмассовом сиденье стадиона, пока я прячусь в своем укрытии. Мышцы горят, колени дрожат, поскрипывая в суставах от позы, в которой я сижу уже двадцать минут или больше.

Порыв ледяного воздуха обволакивает меня, покрывая инеем капли пота на висках и верхней губе.

Дело в том, что меня здесь быть не должно.

И я имею в виду не эту позы, а именно само место.

Я определенно не должна была ступать в Грейстоун-Ридж или на территорию кампуса Университета Грейстоун, также известного как УГ. И что еще более важно, не должна была пробираться на их печально известную ледовую арену, где играет престижная университетская хоккейная команда «Гадюки», только что выигравшая впечатляющий матч.

«Только что» — это метафора, потому что матч закончился несколько часов назад, и все уже покинули арену.

Кроме меня.

И трех игроков внизу.

Громкие удары о борта заполняют мои уши. Свист коньков по льду добавляет симфонию неразбавленной жестокости.

Я выглядываю из-за темно-синих сидений, затаив дыхание, несмотря на громкие звуки, раздающиеся по арене.

Сиденья внутри арены «Гадюк», вмещающей более десяти тысяч зрителей, поднимаются круто вверх, открывая головокружительный вид на лед внизу. Я все еще слышу рев толпы, как будто это физическая сила, которая отзывается в моей груди настойчивым гулом. Аплодисменты и скандирования, которые отскакивали от стен, нарастая до оглушительного рева, казались ничтожными по сравнению со звуком быстрой ночной тренировки трех игроков.

Или, может быть, встречи?

Я мельком вижу надпись «ГАДЮКИ» на досках напротив меня, а лед блестит под ярким светом прожекторов, окрашивая каток в голубоватый оттенок. Резкий, пронзительный звук коньков, разрезающих лед, пронизывает меня, когда я слежу за жестокими маневрами игроков.

Я бесчисленное количество раз наблюдала за тем, как «Гадюки» доминируют на арене, во время своих исследований, поэтому могу понять, кто владеет шайбой, даже не глядя на его номер.

Кто-то может назвать это одержимостью, и, возможно, будет прав, но если это поможет мне стать к ним ближе, я буду их самой преданной фанаткой. Или поклонницей. Или как там правильно называют экспертов по этой банде змеев.

Я опускаю бейсболку на лицо, переношу вес тела с одной ноги на другую, а затем прижимаю влажный от пота лоб к небольшому пространству между двумя сиденьями.

Все трое играют так быстро, так жестоко и безжалостно, что почти сливаются в море резких движений.

У меня бегают глаза в попытке уследить за ними. Они играют поочередно, а потом двое против одного, вероятно, чтобы отточить свою безупречную командную игру, которую все хвалили сегодня вечером.

Скорее всего, эти трое так хорошо играют вместе, потому что даже после того, как все разошлись по домам, они вернулись на каток.

Я слышала слухи, что они часто устраивают такие ночные «собрания», и решила убедиться в этом сама. Поэтому пошла в уборную, осталась там, пока трибуны почти не опустели, а затем прокралась обратно на арену и спряталась за сиденьями в углу, близко ко льду, но вне поля зрения игроков.

Однако я должна была вести себя абсолютно тихо, потому что отсюда слышен даже самый легкий шорох.

Трое остановились посреди катка, стукнули клюшками друг о друга, а затем бросили их на лед.

— Это была отвратительная защита, — первым снял шлем номер 71, Джуд Каллахан, встряхнул потными черными волосами и отбросил их назад, как собака.

Он самый высокий и крупный среди них, его рост составляет целых 195 см, и он — воплощение хаоса. Джуд самый опасный правый нападающий в университетской лиге. Нападающие команд соперников дважды подумают, прежде чем войти в его зону, а защитники не могут справиться с его огромным ростом и безудержной энергией.

У Джуда проблемы с гневом, поэтому он выбрал хоккей, чтобы правомерно избивать людей. Все это знают, и любой, кто мечтает о хоккейной карьере, научился держаться от него подальше.

Номер 13, Престон Армстронг, бросает шлем в затылок Джуда, и его глубокий голос с ноткой сарказма разносится по пустой арене.

— Удары в грудь — это не тактический прием. Тебя бы за это оштрафовали. Как и всегда. Не будь обузой.

Престона часто называют принцем лиги, вероятно, из-за его великолепной внешности, всегда уложенных песочно-русых волос и карибско-зеленых глаз. Несмотря на его элегантную внешность и утонченные манеры, он известен как самый злобный змей на льду и за его пределами.

Его внешность — всего лишь еще один инструмент, который он использует для достижения своих целей. Какими бы они ни были.

Несмотря на мои подробные исследования о Престоне, я все еще не знаю его истинной личности и сомневаюсь, что его товарищи по команде имеют представление о том, на что он действительно способен.

В отличие от Джуда, известного крупного мускулистого парня, который не считается ни с кем, Престон более спокоен и расчетлив, но при этом излучает мрачную ауру.

Тем не менее, если бы мне пришлось выбирать, я бы выбрала второго. Я могу справиться с психологическими играми, но безудержная жестокость Джуда мне не по душе.

Как по команде, Джуд с такой силой врезается в Престона, что они оба с громким стуком впечатываются в борт.

Я задерживаю дыхание, когда Джуд садится на Престона, как на стул.

— Что ты сказал, придурок?

Голова Престона ударяется о борт, и, несмотря на отсутствие шлема, я слышу эхо от удара в своей груди.

Они хватают друг друга за воротник, и Джуд пытается поднять Престона, вероятно, чтобы бросить его через каток, как неандерталец. Престон, хотя и не такой крупный и высокий, как Джуд, все же ростом 190 см, и ему удается уклониться от грубой силы Джуда, перевернув его и ударив об лед, а затем зажав локтем горло.

Номер 13 улыбается, говоря с 71 лицом к лицу.

— Я сказал, не будь обузой, козел. Научись контролировать свою звериную силу. Выглядеть как зверь — нормально, но вести себя как он — уже перебор, тебе не кажется?

Я беру свои слова обратно.

Я не смогу справиться с Престоном. Не знаю, отпустит он этого огромного парня, лежащего под ним, или задушит до смерти, при этом улыбаясь.

Я чуть не теряю равновесие и раскрываю свое местоположение, когда лицо Джуда за считанные секунды меняется с красного на синий.

В тумане движений Джуд пинает Престона, и они катятся по льду, как пара белых медведей.

Без шлемов.

Третий игрок, номер 19, со вздохом снимает шлем, обнажая влажные растрепанные темно-каштановые волосы и легкую морщинку между густыми бровями.

Драка Джуда и Престона отходит на второй план, когда вид капитана и центрального нападающего «Гадюк» сжимает мне горло невидимыми руками.

И что самое страшное? Это не первый раз, когда он привлекает мое внимание.

По какой-то причине я часто замечаю, что мои глаза бессознательно устремлены на Кейна Девенпорта, не могу понять почему.

Да, он красив, вероятно, самый красивый из всех троих. В то время как Джуд имеет угловатые черты лица, а Престон больше похож на принца, красота Кейна вызывает беспокойство.

Его острый, высеченный подбородок придает ему естественный властный вид. Его обычно аккуратно уложенные волосы сейчас растрепаны, и он проводит по ним пальцами, придавая своим густым прядям непринужденный ухоженный вид.

С ростом 193 см он такой же высокий, но менее угрожающий, чем Джуд. Стройное, но мускулистое тело Кейна дополняет его роль доминирующего игрока на льду. Его тело сложено так, что сочетает в себе силу и ловкость, а контролируемые движения отражают его врожденные лидерские качества. Он держится уверенно, его осанка всегда прямая и сдержанная, от него исходит аура спокойной власти.

И все же… его голубые глаза настолько бледные и пустые, что больше похожи на глаза северного волка, чем на глаза человека. Они пронзительные, холодные и нечитаемые. Несмотря на внешнее спокойствие, под поверхностью скрывается искра опасности.

И все же он единственный безопасный вариант из всех.

Кейн — ответственный капитан, сильный лидер и тот, кто успокаивает своих товарищей по команде, когда они выходят из-под контроля. Он также единственный Старший игрок с более или менее нормальным характером.

Ну, насколько это возможно в его случае.

Он все еще часть этой испорченной организации, в которую ни один нормальный человек не вступил бы по собственной воле. Я бросаю взгляд на черное обсидиановое кольцо на его правом указательном пальце, которое не блестит на свету. Не могу четко его разглядеть, но знаю, что на нем выгравирован компас, символ его семьи.

Кольцо — доказательство его чудовищных связей.

Он подъезжает к двум другим и силой разнимает их, вставая между ними. Престон мгновенно вскакивает и начинает кружиться на коньках, его ритм и вызывающее выражение лица дразнят, и ему не нужно говорить ни слова.

Джуд сопротивляется хватке Кейна, и его сила и жажда насилия образуют вокруг него невидимый ореол, от которого у меня мурашки бегут по коже.

— Хватит, — Кейн отталкивает его, и хотя это движение выглядит расслабленным, на самом деле это не так. Иначе он бы не смог оттолкнуть человека, похожего на медведя.

В этом и заключается особенность Кейна. Ему каким-то образом удается делать все легко, даже когда это далеко не так.

— Это все, на что ты способен, здоровяк? — Престон наклоняет голову набок и надувает губы, подражая невинному ребенку. — Я разочарован.

Джуд бросается на него.

— Ты, ублюдок…

Кейн вытягивает руки и одновременно ударяет их обоих в живот.

— Я сказал, хватит. Приберегите силы для катка.

Джуд рычит.

— Я размозжу его симпатичную физиономию, чтобы он перестал нести всякую чушь.

— Уничтожение моего лица не помешает мне надрать тебе задницу, — Престон широко улыбается. — Это только покажет твой комплекс неполноценности. Так ты завидуешь моей внешности, крестьянин?

— Твоей внешности? — теперь Джуд издевательски смеется. — Какой внешности? Болезненной и отвратительной?

— Никто такого не говорил. Но я могу найти тебе хорошего пластического хирурга. И нейрохирурга, чтобы он поправил твою испорченную личность.

— Только если твоя личность перенесет ту же операцию.

— Богохульство. У меня прекрасная личность. А твоя, как и вся твоя жизнь, вращается вокруг твоей мамочки, — Престон надувает губы.

— Я тебя, блять, закопаю, — набрасывается на него Джуд, и Кейн принимает удар на себя, но все равно отодвигается назад.

— Прес, — Кейн пристально смотрит на него. Энергетика вокруг них меняется, и ему не нужно ничего больше говорить.

Престон пожимает плечами.

— Что? Над ним весело издеваться. К тому же ему нужно выпустить пар, чтобы он мог заснуть. Как ребенок.

— Что ты, блять, сказал? — спрашивает его Джуд мрачным тоном.

— Видишь? — Престон поднимает руки, как будто доказывает свою правоту.

— Оставь свои грязные разговоры для льда, — говорит ему Кейн.

— Хм… дай-ка подумать, — Престон поглаживает свой подбородок. — Нет.

Кейн вздыхает, как будто ожидал такого ответа.

— Ты использовал тот же подход, чтобы дисквалифицировать того игрока?

— Наверное. Сказал ему, что его мамочка позволяет тренеру трахать ее во все дырки, чтобы такой посредственный игрок, как он, мог остаться в команде.

Больной ублюдок.

— Неудивительно, что он чуть не убил тебя и на пять минут сел на скамейку штрафников. Дважды, — говорит Кейн с пугающим спокойствием. — Ты с легкостью выводишь людей из себя.

Престон ухмыляется.

— Я знаю, круто ведь?

— Это не комплимент.

— И это правда? — спрашивает Джуд, похоже забыв о своем обещании убить Престона.

— Что правда?

— Она позволила тренеру трахать ее во все дырки ради сына? — спрашивает Джуд загадочным тоном, а Кейн пристально смотрит на него, будто ищет что-то, но я не могу понять, что именно.

— Не знаю. Наверное? Какая разница, главное, что я достиг своей цели, — Престон вздыхает. — Людьми так легко манипулировать, что это становится скучно.

Джуд снимает перчатки и бросает их Престону в лицо.

Тот морщит нос.

— Как всегда, грубиян, Каллахан.

Мой взгляд останавливается на черном кольце на указательном пальце Джуда. Оно похоже на кольцо Кейна, но на нем выгравирован символ его семьи — кадуцей[2], обвитый колючими лозами. У Престона такое же кольцо. Но у него изображены солнце и полумесяц.

Во время игры на них нет колец, вероятно, из-за правил. Сейчас они надели их, возможно, потому что тренируются самостоятельно.

А возможно, они не хотят, чтобы их видели без доказательства их верности.

Или доказательства их власти в этом месте.

Люди думают, что Грейстоун-Ридж — это раскинувшийся богатый город на северо-востоке США, где история и богатство гармонично сочетаются с современными амбициями. В центре города на мощеных улочках расположены элитные кафе, дизайнерские бутики и исторические достопримечательности.

Люди также считают, что Университет Грейстоун, расположенный на окраине города, является престижным учебным заведением, известным своими выдающимися учениками и спортсменами. Его историческая архитектура хорошо сохранилась и гармонично вписывается в окружающую среду. Хотя университет предлагает известные программы в области бизнеса, права, естественных наук и спортивной медицины, его настоящая гордость — хоккейная программа, которая стала буквально фабрикой будущих звезд НХЛ.

Студенческий коллектив представляет собой смесь богатых наследников, таких как Кейн, Джуд и Престон, и амбициозных стипендиатов, таких как я, привлеченных в Грейстоун его связями и престижем.

Однако люди не знают, что под этой блестящей внешностью университет скрывает свое темное влияние — «Венкор». Тайная организация, связанная с ним и с семьями основателей города. Здесь не просто приобретают власть, а манипулируют ею и передают ее из поколения в поколение.

Каждый уголок этого места шепчет о власти престижных семей, которые основали город.

Девенпорты, Каллаханы, Армстронги и Осборны живут в закрытом районе под названием Рейвенсвуд-Хилл на окраине города, в туманном лесу, возвышающемся над городом. За тяжелыми железными воротами их уединенные особняки отражают наследие влияния и контроля над городом. Дороги, ведущие к Рейвенсвуд-Хилл, усажены высокими дубами и скрытыми системами безопасности, создавая атмосферу исключительности и тайны.

Хилл всегда был закрыт для посторонних, поэтому я вынуждена использовать этих троих.

А, вернее, одного.

Кейн — мой лучший вариант. Не думаю, что он идиот, которого можно легко обмануть, но он, по крайней мере, пацифист. За последние несколько недель я посмотрела много его игр онлайн и лично — можете вызвать полицию за преследование — и ни разу не видела, чтобы он прибегал к насилию.

Ни разу.

Это своего рода чудо в таком физическом виде спорта, как хоккей.

Скорее, он эксперт в разнимании драк. Он никогда не теряет самообладания, и его авторитет чувствуется даже через экран. Наверное, поэтому он без труда стал капитаном команды.

Я бы предпочла не сближаться ни с кем из них, но я вынуждена, поэтому выбор пал на Кейна.

— Кого пригласишь на этот раз? — спрашивает Кейн, подъезжая к скамейке.

— Никого, — отвечает Джуд, не оборачиваясь.

— Уверен?

— Да. Отвали, — с этими словами Джуд покидает лед, направляется к туннелю и исчезает из виду.

Слабый механический гул ледогенераторов перекрывает тишину, и Кейн несколько секунд пристально смотрит на Престона.

— А ты?

— Пока еще думаю.

— Они ждут, что ты приведешь кого-нибудь на посвящение, Прес.

— Ты не говорил этого Джуду.

— Потому что будет лучше, если он придет один. Он просто схватит кого-нибудь с улицы, чтобы тот сопровождал его, а нам не нужны лишние проблемы. Ты другой. Используй свои навыки убеждения. Я имею в виду навыки манипуляции.

— В последний раз, когда я это сделал, она не захотела пить мою кровь. Я чуть не убил ее, прежде чем ее выгнали, — он хмурится. — Как кто-то может отказаться от моей крови?

— Нормальные люди? — Кейн задает тот же вопрос, о котором подумала я. Серьезно, возможно, этот парень — член «Венкора» только потому, что родился в семье Основателей.

Он явно не принадлежит тому месту.

— А ты? — спрашивает Престон, поднимая бровь.

— У меня все под контролем. За себя беспокойся.

Под контролем? Это значит, что у него уже есть кто-то на примете?

Я должна была втереться ему в доверие, чтобы стать этим «кем-то».

Не так давно я подала заявку на стажировку в медицинской команде, но еще не получила ответ.

Мой однокурсник сказал, что они ни за что не возьмут девушку на эту должность, и злорадно добавил, что он идеально подходит для этой работы.

Если он прав, то мои шансы приблизиться к команде стали еще меньше, чем раньше. Я могла бы подать заявку на должность помощника административного менеджера или даже волонтера. Однако в такой популярной команде, как «Гадюки», это не гарантирует вообще ничего.

— Все готово, да? — повторил Престон с понимающим тоном.

— Иди домой, Армстронг.

— Есть, капитан, — Престон саркастически отдает честь, на его губах появляется садистская улыбка, и он уезжает на коньках. — Пора утопить Каллахана в душе.

На арене воцаряется тишина. Кейн стоит посреди катка несколько секунд, затем подбирает разбросанные шайбы и складывает их в соответствующий отсек.

Ноги болят от напряжения, и я знаю, что если сейчас не уйду, то упаду и выдам себя.

Я кусаю губу и стою неподвижно.

Уйду после Кейна.

Пока он здесь, я ни за что не смогу ускользнуть незаметно.

Хватит быть такой паинькой, иди уже.

Звук коньков смешивается с шумом льдогенераторов, и я растираю затекшие ноги, не замечая, что Кейн подъехал к моей стороне трибун.

Когда я поднимаю взгляд, он останавливается прямо напротив моего укрытия.

Холод проникает в кости, и воздух становится таким холодным, что больно дышать.

В гнетущей тишине спокойный голос Кейна разносится по пустой арене.

— Можешь выходить.

Я опускаюсь еще ниже, надеясь — нет, молясь — что он говорит с кем-то другим, кто был настолько же смелым, — или глупым — чтобы пробраться на арену «Гадюк» поздно ночью.

— Я знаю, что ты там. Предлагаю показаться, пока здесь только я. Не могу гарантировать, что парни отнесутся к этому с таким же пониманием.