Прекрасный яд

Глава 29

Далия

Все… изменилось.

С тех пор, как я впервые заснула в объятиях Кейна более трех недель назад, он стал другим.

Мы провели Рождество и Новый год вместе, в основном с Престоном и Джудом. Я не особо люблю праздники, но в этот раз все было иначе. Потому что рядом был Кейн, но я также чувствовала необходимость сделать это ради Ви.

Она всегда относилась к праздникам серьезно, настаивала, чтобы мы отмечали их как «нормальная» семья, и ставила маленькую елку, которую украшала с особым усердием. В этом году без нее было пусто, но по крайней мере у меня был Кейн.

За последние несколько недель он изменился.

Это было ненавязчиво и постепенно, но до трепета в сердце заметно. Он по-прежнему не любит, когда я слишком долго его трогаю, но уже не так быстро убирает мои руки.

Мы проводим целые ночи, разговаривая обо всем и ни о чем. Я рассказала ему о своем детстве и обо всем том дерьме, через которое я прошла, чтобы мы с Ви смогли выжить, но и о хорошем не забыла.

Отчасти я открылась ему в надежде, что он тоже расскажет мне о своем детстве, но он редко это делает, либо рассказывает без каких-либо эмоций.

Кейн, может, и впустил меня в свою жизнь, но его стены по-прежнему никуда не делись. Совершенно и полностью нерушимые.

Но я не жалуюсь.

Все это время я чувствовала, что Кейн теряет контроль только во время секса, и то на мгновение. Но в последнее время я вижу, как он теряет контроль, даже когда не трахает меня.

Он очень педантичный ублюдок и ненавидит, когда я разбрасываю вещи. У него есть странные привычки, например, он готовит в тишине и не слушает музыку. То же самое он делает в своем домашнем тренажерном зале, когда тренируется — без динамиков и наушников. Когда я спросила его об этом, он сказал, что использует это время, чтобы подумать, и не слушает музыку или что-либо другое, потому что это мешает его мыслям.

Кейн также рано встает и всегда первым приходит на тренировку.

Но он не тащит меня с собой и часто говорит мне подольше поспать, особенно если я накануне вечером была у Ви.

Я начинаю чувствовать себя виноватой, потому что больше не могу проводить всю ночь у ее постели. Я стараюсь оставаться на пару часов и рассказывать ей последние новости — в основном о Кейне, — но мне кажется, что этого недостаточно.

Дни у меня заняты работой и учебой, а ночи… ну, если меня не преследует и не трахает Кейн самыми извращенными способами, то мы либо гуляем с его товарищами по команде, либо уютно устраиваемся перед телевизором, чтобы посмотреть фильм или готовим самую бесполезную еду, которую я нахожу в интернете.

Или он готовит, а я просто стою рядом, как бесполезная помощница.

А по выходным я настаиваю, чтобы мы проводили время с его мамой — ему это не нравится, поэтому он ворчит и ведет себя как мудак. Однако, когда мы вчера пошли в дом его родителей, он в основном молчал, наблюдая с загадочным выражением лица, пока Хелена и я кормили и разговаривали с карпами кои.

Затем он оставил нас, чтобы встретиться со своим отцом. Не знаю, о чем они говорили, но после этого Кейн был подавлен, но с облегчением улыбался. Грант только прищурился на меня и вышел из дома.

С прошлой ночи Кейн стал более расслабленным. Он трахал меня так жестко, что я кричала, и проснулась утром с его головой между моих ног. Лучшее утро в моей жизни.

Он также сказал, что я должна перевезти свои вещи в его квартиру, от чего я потеряла дар речи.

Честно говоря, в последнее время я заезжала в общежитие только чтобы проверить, как там Меган, и забрать одежду. По сути, мы уже живем вместе, но официально это не обсуждали.

Не уверена, что готова к этому.

А что, если все не сложится и он выгонит меня? Это мой худший кошмар.

— Вперед, Прайс!

Мое внимание возвращается к настоящему, когда Меган кричит фамилию Райдера, а затем громко аплодирует, когда он блокирует соперника, захватывает шайбу и забивает гол. Затем он поднимает клюшку в нашу сторону.

— О боже! — она трясет меня за плечи, а затем обнимает. — Ты видела?

— Все видели, — я улыбаюсь и обнимаю ее в ответ.

— Он потрясающий! — она понижает голос. — Если не считать того, что он трахается как порнозвезда.

Я шутливо бью ее по плечу. Скажем так, Меган тоже нечасто бывает в общежитии и сейчас по собственному желанию пришла на хоккейный матч.

Благодаря Кейну и Райдеру у нас лучшие места на арене «Гадюк», и с тех пор, как мы здесь, моя подруга заводит всю толпу.

И это говорит Меган, которая раньше утверждала, что «Стантовские Волки» — сильнейшая команда в лиге.

— Кто впустил эту дрянь? — говорит Изабелла достаточно громко, чтобы мы все услышали.

Самое плохое в лучших местах, которые обычно бронируются для родственников и друзей, — это то, что приходится делить одно пространство с Изабеллой и ее приспешницами.

Она сидит за нами со своими подругами и всю игру не перестает говорить гадости.

Меган игнорирует ее, иногда даже замолкает, пока Райдер снова не касается шайбы.

Я тоже собиралась игнорировать ее, но нужно поставить этих сучек на место. Поэтому я поворачиваюсь и улыбаюсь ей. Она злобно смотрит на меня.

— Не могла бы ты заткнуться? — кричу я, перекрикивая крики болельщиков. — А то я слышу твое отчаяние.

Ее лицо морщится, и я широко улыбаюсь, посылая ей воздушный поцелуй.

Когда я собираюсь снова сосредоточиться на игре, я замечаю взгляд пожилого мужчины, вероятно, лет двадцати или тридцати с небольшим. Он стоит в самой дальней и самой высокой части трибуны, обе руки в карманах, как будто он хочет иметь полный обзор на каток.

Его темно-серый костюм выделяется на фоне фанатской атрибутики и хоккейных джерси, которые носят большинство зрителей. И он смотрит на меня. Не просто смотрит, а пристально смотрит?

Что за черт?

В нем есть какая-то бесстрастность. Неприятное присутствие, от которого у меня стынет кровь в жилах.

Мне кажется, я его где-то видела. Но где?

Я пробегаю взглядом по его холодным чертам лица и замираю. Эти глаза. Они кажутся мне очень знакомыми.

— Куда ты смотришь? — Меган дергает меня за джерси. — Не ищи проблем, Ди.

— Кто это? — спрашиваю я. — Он родственник Джуда?

— Да. Это Джулиан. Его старший брат.

А, так это тот Джулиан, которого Серена Осборн искала на мероприятии «Венкора». Он определенно один из самых важных людей в организации.

Но почему он так на меня смотрит?

Может, я его где-то видела?

— Откуда ты его знаешь? — спрашиваю я Меган.

— Все его знают. Он лицо многомиллиардной фармацевтической монополии Каллаханов, — она оглядывается по сторонам, а потом шепчет мне на ухо: — Некоторые говорят, что он заставляет своего отца уйти на досрочную пенсию и что в семье Каллаханов идет борьба за власть.

Я снова оглядываюсь и вижу, как Джулиан выходит с самим Грантом.

Мое сердце сжимается, и я испытываю иррациональную ненависть к Джулиану. Любой, кто дружит с гребаным Грантом Девенпортом, попадает в мой черный список.

Возгласы толпы возвращают меня к игре. Меган берет меня за руку и прыгает вверх-вниз, когда Престон забивает гол после впечатляющей командной игры.

Все мое внимание приковано к Кейну. Он выглядит лучше всего, когда находится на катке — в некотором смысле, свободным. Он по-прежнему играет с безупречным контролем, но на льду он расслабляется и скользит между защитниками с бесконечным техническим мастерством.

Я люблю видеть его в своей стихии.

Мне нравится, как он тонко, но твердо руководит командой.

Как быстро он замечает, когда один из его товарищей выбивается из ритма, и молчаливо поддерживает его.

Кейн никогда не винит других в поражении, даже на тренировках, или когда Престон сыграл ужасно против «Волков». Когда я спросила его, почему он не сказал Престону, что тот облажался, он просто ответил:

— Наша связь сильнее, чем просто игра.

Поэтому я стараюсь не писать о Престоне гадостей в интернете. Что? Он все равно враждебный ублюдок, и я пока остаюсь в клубе его хейтеров.

Но он определенно хоккейный принц. Я не могу это отрицать, особенно с тех пор, как начала работать в команде.

Любой может сказать, что Кейн, Джуд и Престон — неудержимое трио. Они без труда делают пасы друг другу без предварительной договоренности, так что другим игрокам трудно за ними угнаться.

Хелена сказала, что они трое выросли вместе, поэтому неудивительно, что они так хорошо друг друга знают.

Однако я все еще скриплю зубами, глядя на агрессивный характер Джуда. Иногда даже Кейну трудно его контролировать.

Он также чаще всех попадает на скамейку штрафников. Как сейчас. Он похож на запертое в клетке животное, которое при первой же возможности снова нарушит правила.

«Гадюки» выдерживают натиск соперников, в основном благодаря Кейну и Престону. Вскоре после возвращения Джуда звучит сигнал, обозначающий конец игры.

Мы с Меган вскакиваем и кричим, а толпа взрывается безумными аплодисментами.

Когда команда празднует победу, взгляд Кейна встречается с моим.

Я поднимаю два пальца вверх, а затем поворачиваюсь, чтобы показать ему свою джерси. Девенпорт. 19.

Когда я снова смотрю на него, он улыбается.

Боже. Я люблю его улыбку.

Мне нравится, что в последнее время он стал чаще улыбаться.

Он указывает на скамейку и шепчет:

— Спускайся.

— О боже, о боже! У него шайба! Беги!

Ноги дрожат, когда я прорываюсь через оживленную толпу и бегу вниз, затем делаю крюк и мчусь к скамейке игроков. Я чуть не падаю, когда спешу к Кейну, но он подъезжает как раз вовремя и ловит меня.

Я обнимаю его за шею, а ногами обхватываю его талию. Он с легкостью поднимает меня, и меня удивляет, как быстро я к этому привыкла.

Я привыкла быть уязвимой рядом с ним. Позволять ему видеть те части меня, которые никто другой видеть не может.

И это пугает меня. Очень сильно.

Но я не могу иначе. Даже если я не могу использовать его, чтобы отомстить. Я хочу верить, что могу иметь и то, и другое.

Его.

И месть.

Он снял шлем, и его каштановые пряди прилипли к лицу. Я глажу его волосы, совершенно забыв, что нас окружает весь мир.

— Ты был великолепен! — говорю я.

— Это значит, что сегодня ты будешь нахваливать меня в Интернете, ColdAsKane?

— О боже. Откуда ты знаешь о моем альтер эго?

— Случайность?

— Теперь мне придется тебя убить.

Он смеется, и этот звук пронзает мою грудь и сердце. Я обнимаю его еще крепче, тону в его запахе и чувствую каждое его дыхание.

В такие моменты я чувствую настоящего Кейна. Не тот образ, который он так хорошо изображает, и не тот контроль, с которым он управляет своей жизнью.

Не поймите меня неправильно. Он определенно садист, который получает удовольствие от того, что причиняет мне боль во время секса. Но, с другой стороны, мне это нравится. В этом смысле мы подходим друг другу.

Я просто не люблю эмоциональный садизм, и в последнее время мне кажется, что мы делаем успехи. Он не причиняет мне боль — по крайней мере, не намеренно — и слушает, когда я говорю, что мне что-то не нравится.

На днях я сказала, что не люблю, когда он трахает меня в одежде, и он больше так не делал.

Кейн вытирает шайбу о перчатку и протягивает ее мне.

— Для тебя.

— Правда? Я могу ее взять?

— Капитан сказал, что можешь.

— Спасибо! — я целую его в щеку, оставляя след от красной помады. Его любимой.

— Мне нужен другой поцелуй, — Кейн сжимает мои волосы и пожирает мои губы.

На глазах у всего кампуса, лиги и толпы.

Румянец поднимается по моей шее, даже когда я позволяю ему целовать меня. Я всегда верила, что мне не важно, что думают другие, но когда Кейн публично заявляет о своих правах на меня, я чувствую себя обезоруженной.

Но также потерянной в сюрреалистическом мире.

Я слышу, как игроки гудят и свистят. Слышу крики и шепот толпы, но все, на чем я могу сосредоточиться, — это Кейн.

Он такой ослепительный, такой божественный, такой неотразимый, что я не могу ничего с собой поделать.

Мне все равно, что мы из разных миров. Что я тянусь к тому, что не должна трогать.

Ви всегда говорила, что бесцельная звезда не должна приближаться к солнцу, иначе она взорвется и сгорит.

Но сейчас все это не имеет значения.

Он поглощает меня.

И я позволяю ему.

Даже если в итоге я об этом пожалею.

Наконец-то я достала ДНК Хантера.

В основном потому, что украла его бутылку с водой после игры, когда он отвернулся, и подменила ее на похожую, из которой отлила воды до того же уровня.

И мне это сошло с рук только благодаря суматохе и хаосу после победы.

Поскольку команда устраивает вечеринку в одном из баров города, я говорю Кейну, что мне нужно закончить некоторую работу в лаборатории, и ухожу.

Судя по его выражению лица, ему это не понравилось, но я успела ускользнуть, когда он был окружен товарищами по команде.

Я трачу несколько часов на извлечение, затем сохраняю образец и делаю пометку, чтобы никто его не трогал, и я смогла перейти к следующему этапу.

Теперь можно продолжать, но уже почти полночь, и Кейн звонил мне два раза за последние пятнадцать минут.

Он скоро приедет за мной, а я не должна позволить ему догадаться, чем я тут занимаюсь.

Завтра я закончу амплификацию и попробую перейти к…

В тишине раздается скрип.

Я замираю.

Белая стерильная лаборатория кажется большой и угнетающей. Кто может прийти сюда так поздно?

— Кейн? — спрашиваю я, направляясь к двери.

Она автоматически открывается, и входят два человека в костюмах.

В тех же костюмах, что были на них сегодня вечером.

Грант Девенпорт и Джулиан Каллахан.

Моя кровь застывает, и комната кажется меньше в их присутствии.

Вблизи Джулиан выглядит еще более пугающим. Он стоит неподвижно в сером костюме, сшитом на заказ, его острые линии подчеркивают худощавое телосложение. В его сжатых челюстях есть жестокость, смягченная утонченной и почти непринужденной изысканностью. Его темно-карие глаза — такого же цвета, как у Джуда — имеют тот же хищный взгляд, пронизывающий меня с тихой, вычисляющей интенсивностью, которая ощущается как холодный нож, прижатый к моей коже.

— Здравствуй, Далия, — говорит Грант своим спокойным, бесчувственным голосом. Так звучит Кейн, когда бесстрастен. Когда я не могу до него достучаться. Но в случае с Грантом это звучит еще более тревожно.

Я вытираю руку о халат и стараюсь сохранять спокойствие.

— Чем могу вам помочь? Хотя я не понимаю, что вам нужно в лаборатории в такой час.

— Ты и так достаточно делаешь, шпионя за нашей командой, — резко отвечает Джулиан.

— Шпионя? — спрашиваю я, недоумевая.

Джулиан указывает на лабораторию.

— Разве не для этого нужны все эти ДНК-тесты? Какая фармацевтическая компания тебе заплатила, чтобы ты извлекла ДНК наших игроков, и они могли изучить их генетику и, возможно, использовать эту информацию для производства спортивных добавок? Или, может, для того, чтобы выследить их? Для твоей же безопасности будет лучше, если это не последнее.

Я застыла с открытым ртом.

Откуда они узнали о ДНК-тестах? Они знали об этом уже давно, но молчали, чтобы… что? Почему они поднимают эту тему именно сейчас?

— Джулиан, — Грант сжимает ему плечо. — Далия не настолько умна. Ее ДНК-тесты носят исключительно медицинский характер, она просто играет в Шерлока, и все.

Я сглотнула.

Стены будто сжимаются, их белый цвет напоминает повязку на глазах.

Они собираются сделать мне больно.

Я чувствую это. Глубоко внутри.

Вот что происходит, когда я слишком приближаюсь к солнцу.

— В таком случае, — говорит Джулиан. — Что ты исследуешь?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — я говорю таким ровным голосом, что не узнаю себя.

— Мисс Торн, — Джулиан не спеша подходит ко мне, останавливается в нескольких шагах, его голос и взгляд приковывают меня к месту. — Моя семья контролирует фармацевтическую и медицинскую отрасль, управляет крупными медицинскими комплексами и передовыми исследовательскими лабораториями. Мы играем ключевую роль в разработке лекарств, инновациях в здравоохранении и медицинских технологиях. Мы владеем патентами, которые влияют на лечение и здоровье бесчисленного количества людей. Я знаю о каждом исследовании, тесте и даже случайных находках, которые происходят в наших лабораториях. Включая это. Особенно когда речь идет о ДНК моего брата. Так что ты точно понимаешь, о чем я говорю, и ты скажешь мне причину, если хочешь уйти отсюда целой и невредимой.

У меня по коже бегут мурашки, и единственная мысль в моей голове — бежать.

Убежать как можно дальше отсюда.

Боже. Вот это да, гены — не вода.

Джулиан может и не такой агрессивный, как его брат, но он не менее враждебен.

Мне кажется, он достанет пистолет и выстрелит мне между глаз.

— Скажи ему, Далия, — говорит Грант, прислонившись к стене. — Все ради медицины, верно? Возможно, связано с недавним делом твоей приемной сестры? Вайолет Уинтерс, если я правильно помню. Что сказал детектив Коллинз? Ах да, они нашли следы человеческой кожи под ее ногтями, но не смогли ее идентифицировать. Таким образом, единственное доказательство, которое можно было использовать для поиска ее нападавшего, бесполезно. Ты просто пытаешься сделать то, что не смогла сделать полиция.

Комната вращается.

Голова болит.

И я чувствую, что потолок вот-вот обрушится на меня.

Он знает. Все.

Он напрямую связан с детективом. Не удивлюсь, если он у него на зарплате.

— Почему? — шепчу я.

— Почему что? — спрашивает Грант.

— Почему вы ждали до сих пор? Вы… явно знали, чем я занимаюсь.

— Джулиан хотел убить тебя после первого ДНК-теста, но поскольку ты не связывалась с конкурирующими компаниями и, судя по всему, просто сравнивала их с другим образцом ДНК, я попросил его подождать и посмотреть, как будет развиваться ситуация. Тем более что ты показалась моему сыну достаточно интересной, чтобы он настоял на твоей защите, — Грант подходит ко мне и становится рядом с Джулианом. — Оглядываясь назад, я должен был избавиться от тебя, пока ты не стала для нас проблемой.

— Я оставлю это тебе, — говорит Джулиан Гранту. — Я хочу, чтобы ей запретили вход на всю территорию Каллаханов. Включая больницу.

— Моя сестра в больнице!

— Уже нет, — говорит он и уходит.

— Что вы имеете в виду? — кричу я, теряя самообладание. — Что вы сделали с моей сестрой?

— Ничего, — говорит Грант. — Пока что.

— Если вы тронете мою сестру, я…

— Ничего не сделаешь, — прерывает меня Грант с улыбкой. — Я мог бы убить твою сестру тысячу раз, и ты не смогла бы даже пальцем пошевелить. Такие, как ты, не должны даже смотреть на таких, как я, не то что пытаться прикоснуться.

Я так сильно кусаю внутреннюю сторону щеки, что на языке появляется металлический привкус. Если я чему-то и научилась, общаясь с Кейном, так это тому, что эмоции и истерики на него не действуют.

Поэтому я глубоко вздыхаю.

— Вам что-то нужно, да?

— Да.

— Что именно?

— Я хочу, чтобы ты рассталась с Кейном и заставила его поверить, что это по-настоящему. Я расскажу ему, что ты проверила его и ДНК его товарищей по команде. А еще скажу, что ты сблизилась с ним только для того, чтобы использовать его власть и влияние для своего маленького расследования. Когда он спросит тебя об этом, не оправдывайся. Ты должна сказать, что он тебе никогда не был важен. Что его единственная ценность — это власть, которую дает ему его фамилия. Я хочу, чтобы ты разорвала с ним все контакты и идеалистические чувства, которые он испытывает к тебе. Я хочу, чтобы ты уничтожила его эмоции, чтобы он возненавидел отношения и глупую любовь.

Меня охватывает дрожь по всему телу, и в глазах наворачиваются слезы гнева.

— Почему вы так с ним поступаете? Разве вы его недостаточно уже измучили?

— Измучил? — он наклоняет голову в сторону. — Я никогда не мучил его. Я создал его из пепла его слабых эмоций. Мой сын был идеальным наследником империи Девенпортов. Он даже планировал переворот против меня. Два года он терпеливо и методично переманивал директоров и расширял сферу своего влияния в компании. Он действовал так тонко и умно, что даже я этого не заметил. Кейн ждал конца года, когда он станет одним из Основателей, чтобы привести свой план в исполнение, но знаешь, что сделал этот дурак? Он предложил отказаться от своих амбиций, если я оставлю тебя в покое.

Я делаю шаг назад, в ушах звенит. Кейн… отказался от захвата империи своего отца ради меня?

Нет, это не может быть правдой. Кейн не из тех, кто поступил бы так…

Мои мысли обрываются, когда я вспоминаю о его недавних изменениях.

Его взгляд.

Его поведение после последней встречи с отцом.

Облегчение.

О боже.

— Ты превратила моего идеального сына в слабака, — голос Гранта становится жестким. — Ты разрушила все годы моего упорного труда одним своим существованием.

— Упорного труда? Ты издевался над ним, больная ты тварь!

— У тебя есть день, чтобы сделать то, что я тебе сказал, — спокойно говорит он. — Если он узнает о моей причастности, твоя сестра умрет. Выполнишь все, и я организую твое исчезновение с Восточного побережья и воссоединение с сестрой. Может быть, я даже расскажу тебе, что на самом деле с ней случилось. Будь умнее.

Когда он выходит из лаборатории, из моих губ вырывается рыдание.

Мир вокруг меня разлетается на куски.

Ви.

Кейн.

Они оба ускользают из моих рук, как песок.

Все, что мне когда-либо было дорого, исчезает, и я не могу это остановить.

Я падаю на пол и кричу.