Прекрасный яд (Рина Кент) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 21

Кейн

Я жду в тени.

Я привык к тени.

Тень была моим другом с тех пор, как мое детство было систематически разрушено.

Это сделало меня тем, кто я есть.

Вероятно, это также причина моих извращенных вкусов и жажды сексуального насилия.

Именно поэтому я держал это в секрете.

Месяцы без секса было легче пережить, чем утомляющий нежный секс.

Пытаться сдерживать себя было мучительной задачей, которую я предпочитал не выполнять. То, что девушки подразумевали под «сильнее», не совпадало с моим пониманием этого слова.

Они имели в виду глубже, так, чтобы усилить свое удовольствие, но не испытать боль.

А для меня сексуальная извращенность означала полный контроль с добавлением боли.

Немного садизма.

Немного слез.

Меня действительно возбуждает, когда женщина, которую я трахаю, наслаждается болью так же, как и удовольствием.

Далия единственная девушка, которая принимает мое грубое, развратное сексуальное доминирование. И что самое лучшее? Ей это нравится.

Она кончает сильнее, когда боль и удовольствие смешиваются, пока она не может дышать.

Единственная проблема в том, что она также этого и боится. Я видел это в ее глазах сегодня, когда пригласил ее к себе.

Там был страх.

Но также был и оттенок ожидания я рассчитываю на это, что она придет ко мне.

Комната окутана густой тишиной, пока я прислонился к стене. Слабые огни города прорезают тьму неровными линиями, задевая край окна, но не достигая меня.

Мой пульс ровный, но под ним чувствуется что-то более мрачное, скрученное в комок, готовое вырваться наружу. Мой указательный палец дергается, и я с силой заставляю его замереть.

Я никогда не был нетерпеливым.

Никогда не жаждал чего-то настолько, чтобы нарушить свои правила.

Я даже уничтожил в себе любое проявление эмоций.

И все же я не могу контролировать напряжение мышц и прилив крови к паху.

Я возбуждаюсь, просто думая о том, что я с ней сделаю.

Как я ее поймаю.

Поглощу.

Не дам ей выбраться.

В глубине души я знаю, что не должен больше связываться с Далией Торн, но, черт возьми, мой член не понимает этой логики. Его сдерживали месяцами, и теперь, когда я нашел его любимый вкус, его не остановить.

Дверь открывается.

Я выпрямляюсь во весь рост, но не меняю позу.

Она пришла.

Часть меня думала, что она исчезнет и откажется от этого неортодоксального соглашения. Но я должен был знать наверняка.

Животное в Далии отражение моего.

Я почувствовал ее запах раньше, чем увидел. Нежный аромат жасмина витает в воздухе и проникает в мои ноздри.

— Эй?

Я остаюсь в тени, дышу тихо, скрывая свое присутствие, но все мое внимание сосредоточено на малейшем колебании ее дыхания, паузе в ее шагах и каждом шелесте ее одежды.

— Кейн? — ее голос слегка напуган, напряжен, и в нем слышится легкая дрожь, которую она изо всех сил пытается скрыть. — Это не смешно.

Я улыбаюсь про себя.

Вот так. Подойди ближе, моя маленькая добыча.

— Где, черт возьми, здесь свет? — ворчит она, переступая с ноги на ногу.

Спрятан.

Обычно он включается автоматически, но я отключил эту функцию, так что, пока я не включу ее обратно, мы будем купаться в моей естественной среде обитания.

Тьме.

Снаружи мерцают огни города, но это всего лишь бессмысленное статическое изображение. Настоящая буря нарастает и закручивается внутри меня.

Ноги Далии останавливаются на небольшом расстоянии, как будто она чувствует мое присутствие.

— Кейн? — ее тихий шепот усиливается жестокой тишиной.

— Я досчитаю до трех, а затем начну охоту на тебя, — говорю я глубоким голосом.

— Даже не скажешь «привет»? — спрашивает она вызывающим тоном, но уже пятится назад. — Не можешь хоть раз вести себя нормально, придурок?

— Тебе не нравится адекватность, дикий цветок. Она доводит тебя до слез. Раз.

Она сглатывает или, точнее, давится слюной. Звук эхом раздается в воздухе, когда она обыскивает помещение в темноте. Когда она начинает говорить, в ее голосе слышится напряжение, что-то среднее между страхом и ожиданием.

— Что ты сделаешь, когда поймаешь меня?

— Я так жестко тебя трахну, что ты не сможешь ходить. Я завладею каждым сантиметром твоего тела, и твоя киска будет помнить мой член еще несколько дней. Два.

— О боже, — еще несколько отчаянных шагов. — Подожди. Дай мне подготовиться. Сосчитай хотя бы до десяти…

— Время истекло. Три.

Она вскрикивает, когда я выскакиваю из укрытия. Ее глаза на мгновение расширяются, свет с улицы пробивается внутрь и освещает ворота моего кошмарного хаоса.

Это всего лишь мгновение, но она достаточно умна, чтобы понять, что неподвижность верный способ оказаться пойманной. Далия бросается в противоположном направлении, случайно ударяясь о край дивана и выругиваясь.

Но это ее не останавливает. Она боец, мой дикий цветок, хитрая выжившая, и вскоре она снова набирает скорость.

Я иду ровным, медленным шагом, играя с ней, наслаждаясь каждым ее неистовым движением, каждым тревожным вздохом, вырывающимся из ее легких.

Ее запах душит меня. Звук ее переполненных страхом вздохов заставляет мой член дернуться и напрячься в штанах.

Она бросается к кухне, ее тень увеличивается и отражается на противоположной стене.

Затем все движения исчезают. Даже ее дыхание замедляется и становится тихим.

Хм. Должно быть, она зажимает рот руками.

Мне всегда нравилось, как ее мозг работает под давлением. У нее отличный инстинкт выживания.

К сожалению для нее, у меня тоже очень острый врожденный инстинкт хищника.

Дверца холодильника открывается, и его свет озаряет комнату мягким светом, а на кухне слышны звуки, будто кто-то рыщет в ящиках.

— Уже сдалась? — я обхожу кухонный остров и направляюсь к холодильнику. — Не думал, что ты из тех, кто сдается.

Ее дыхание замедляется еще больше, и ее присутствие исчезает почти полностью.

Почти.

Я останавливаюсь у островка.

— Я чувствую твой запах, Далия.

Вместо того чтобы подойти к холодильнику, где она оставила идеальную приманку, я наклоняю голову вниз, туда, где она спряталась между стульями, прямо под островком.

Обе ее руки закрывают рот и нос, и она сидит так неподвижно, что кто-то мог бы принять ее за статую.

Мои губы кривятся в садистской улыбке.

— Нашел.

Ее крик раздается в воздухе, когда она пытается выбраться, опрокидывая табуретки.

Но моя добыча уже в моих лапах. Она просто еще не знает об этом.

Далия не успевает сделать и трех шагов, как я хватаю ее за хвост и так сильно дергаю назад, что ее крик пронзает мне уши.

Одним движением я сбиваю с острова все, что на ней лежит, кастрюли и стаканы разлетаются по полу, а затем прижимаю ее к столешнице. С грудью, прижатой к мрамору, и задницей, поднятой в воздух, она выглядит как моя любимая добыча.

Я наклоняюсь, чтобы мои губы оказались близко к ее уху.

— Можешь кричать сколько хочешь. Тебя никто не услышит, а меня это только возбудит.

— Иди на хер!

— Терпение. Я к этому еще вернусь, — со стоном я покачиваю бедрами и прижимаюсь тазом к ее круглой, пышной заднице.

Желание овладеть этой дырочкой, которую до меня никто не трогал, таится в моих костях и переполняет мои нервы.

Из глубины ее горла выходит рык, и она вырывается из моих рук, пытаясь вывернуться, поэтому я расстегиваю ее джинсы, хватаю за пояс и спускаю их одним движением.

Она собирается сопротивляться, но я шлепаю ее киску. Ее голую, мокрую киску.

Потому что Далия не надела нижнее белье.

— Если я отвратителен, то кто тогда ты? — я погружаю пальцы в ее манящие складки. — Ты не только пришла готовой к сексу, но и вся мокрая из-за меня. Не можешь дождаться, когда я воспользуюсь тобой как своей дыркой для спермы?

Я несколько раз подряд шлепаю ее по заднице, наслаждаясь тем, как она краснеет.

Она кричит, не шевелясь, и я делаю это снова и снова, пока отпечатки моих ладоней не остаются на ее загорелой коже.

Затем я раздвигаю ее задницу, и она напрягается.

— Что ты делаешь…

Ее слова обрываются на вздохе, когда я вставляю два пальца ей в рот.

— Соси. Сделай их хорошенько мокрыми.

Горячий язык Далии обволакивает мои пальцы и покрывает их слюной. Я стою, раздвинув ноги на ширину плеч, мой твердеющий член касается ее израненной задницы.

Каждое ее облизывание усиливает мой стояк все больше и больше. Звуки ее лизания смешиваются с писком холодильника.

С рыком я вытаскиваю пальцы из ее рта и скольжу ими между ее ягодицами, прощупывая ее задний вход.

— Кейн, нет! Не там.

— Тише. Я не спрашивал твоего разрешения.

— Нет… черт… — ее щека прижимается к столешнице, когда я вставляю палец в ее тугую дырочку.

— М-м-м. Скоро и она будет моей. Ты позволишь мне использовать эту попку, как я захочу, правда?

— Нет… перестань… мне больно…

Я сжимаю ее за шею и шепчу ей на ухо, толкаясь в ее узкий проход:

— Ты знаешь, как это остановить, но не сделаешь этого, и знаешь почему? Потому что тебе нравится боль так же, как и удовольствие, грязная маленькая шлюшка.

— Иди на хер… — вырывается из нее.

— Как скажешь, — я выпрямляюсь и вставляю второй палец, и она вскрикивает, но ее стенки растягиваются вокруг меня, пытаясь принять. — Вот так. Ты должна приспособиться к моим пальцам, чтобы принять мой член.

Ее прерывистое дыхание эхом разносится по комнате, пока я двигаю рукой, наслаждаясь видом отпечатков своих ладоней на ее заднице и тем, как она извивается, пытаясь принять меня как можно глубже. Ее таз ударяется о край острова при каждом движении вперед-назад.

Она пытается кончить.

Не так быстро.

Я отпускаю ее волосы и вытаскиваю из нее пальцы.

Далия поворачивается ко мне, ее щеки алые, губы дрожат. Затем эта красивая, извращенная девчонка гневно смотрит на меня и ударяет меня по лицу.

— Не трогай меня, отвратительный ублюдок.

Я смеюсь, и звук эхом разносится вокруг нас, как мрачная мелодия.

Она знает, что я отвечу ей тем же. Она знает, но все равно делает это.

Я поднимаю руку, и она напрягается, готовясь к удару, но я хватаю ее челюсть, изучая ее выражение лица в мягком свете холодильника.

Она пытается оттолкнуть меня, и я трусь о ее бедра членом сквозь ткань джинс, стараясь не давать ей почти никакого трения.

— Борись со мной, дикий цветок. Ты знаешь, что это возбуждает меня.

Горловые звуки вырываются из ее легких, когда она наступает мне на ногу и бьет кулаком в живот. Со всей силы, сосредоточив всю свою энергию, но встречая только мои напряженные мышцы.

— Какая же ты злобная маленькая стерва, — я не спеша расстегиваю джинсы и освобождаю свой твердый член. — Ты кажешься злой, но я этого не чувствую.

— Я тебя, блять, убью! — она бьет, кусает и даже тянет меня за волосы, вкладывая все свои силы в попытки причинить мне боль.

Она впивается своими маленькими когтями в мою рубашку и царапает мне кожу.

Далия не останавливается, даже когда я хватаю ее за бедра и поднимаю с пола, а ее ноги бьют по воздуху, а руки машут во все стороны. Я усаживаю ее на столешницу и срываю с нее джинсы, а ее кроссовки при этом отлетают в сторону.

— Это все, на что ты способна? — я сжимаю ее волосы в кулаке и поднимаю ее лицо, улыбаясь. — Я думал, ты куда больше меня ненавидишь.

Она открывает рот, и я плюю ей прямо в него.

Далия замирает, ее щеки покрываются красным румянцем, но она глотает.

Ее пальцы впиваются в мои волосы, она кусает мою нижнюю губу. Кожа растягивается и разрывается под ее зубами, но я едва чувствую боль, когда она прижимает свой язык к моему.

Во мне что-то ломается.

Я пожираю ее, кусая ее губу, смешивая нашу кровь в симфонии жестокого желания.

— Трахни меня, как будто ты меня ненавидишь, — шепчет она, тяжело дыша у моего рта.

— Осторожно, — шепчу я в ответ. — Иначе ты не сможешь ходить неделю.

Мой маленький дикий цветок облизывает мою нижнюю губу, а затем всасывает ее между своими, прежде чем отпустить.

— Обещания, обещания.

— Я буду использовать тебя, как грязную шлюшку, — мои пальцы сжимают ее бедро, когда я вхожу в нее с такой силой, что она отъезжают по столешнице назад.

Ее стон раздается в воздухе, и она цепляется за края моей рубашки, как за спасательный круг.

Ее голова откинута назад, и гладкая шея блестит от пота в тусклом свете. Я наклоняюсь и кусаю ее за точку пульса на шее.

Ее вкус взрывается на моем языке, как мое любимое блюдо, и я впиваюсь зубами, глубоко посасывая, в такт моим сильным толчкам.

— О боже, да… да… — она широко раздвигает ноги, давая мне больше доступа, а ее рука скользит под мою рубашку, царапая мне спину.

Она может меня царапать.

Главное, чтобы не было никаких нежных поглаживаний и какой-нибудь другой отвратительной сентиментальной ерунды, как в прошлый раз.

— Тебе нравится, когда тебя трахают как животное, да? — я вытаскиваю член до конца, а затем снова вхожу в нее. — Тебе нравится, когда тебя используют?

Она кричит, ее тело содрогается вокруг моего.

— Заткнись… лучше двигайся сильнее…

— Какая жадная шлюшка.

Я выпрямляюсь во весь рост, прижимаю ее к столешнице, срываю с нее рубашку и сдвигаю лифчик, обнажая ее упругие груди.

Под таким углом я проникаю в нее еще глубже, погружаясь в нее с грубой силой.

Далия пытается справиться с моими толчками, но не может, поэтому царапает меня везде, до куда может достать руки, спину, живот.

Ее стоны хриплые и гортанные, ее влагалище растягивается и поглощает мой член, как будто оно создано для меня.

Далия создана для меня.

Ее тело принадлежит мне.

Ее стоны принадлежат мне.

Даже ее жестокость, блять, принадлежит мне.

Я сжимаю ее рубашку, и она рвется в моей хватке, поэтому я обхватываю ее горло рукой и чувствую вибрацию ее голосовых связок при каждом стоне, когда она глотает.

— Ты любишь, когда душат тебя, — я постепенно сжимаю руку. — А твоей киске нравится сжимать меня.

Она злобно смотрит на меня и царапается, явно разрывая кожу, и я смеюсь.

— Ты кончаешь, я прав?

— Пошел ты… — ее слова эхом раздаются в приглушенном стоне.

— Ты строишь из себя такую крутую, но ты шлюшка для моего члена, дикий цветок.

Я выхожу, а потом ударяю по ее чувствительному месту.

Ее глаза закатываются, и все слова как будто улетучиваются из ее головы.

Я снова ударяю.

— Кончи для меня, — я отпускаю ее бедро и кружу вокруг ее клитора. — Покажи мне, кто твой хозяин.

Бедра Далии дергаются, и я должен напоминать себе, что использую ее только для секса.

Что это не противоречит моим правилам и не означает потерю контроля, это всего лишь удовлетворение базовой потребности секса.

Но черт возьми, я не могу игнорировать, как чертовски потрясающе она выглядит, когда кончает на моем члене.

Ее стоны становятся более громкими, кожа покраснела и покрылась потом, а ее влагалище сжимает мой член, доводя меня до оргазма. Я всегда на грани него, когда рядом с ней.

А самое худшее?

Теперь она ласкает меня.

Втянула когти и скользит пальцами по моей спине, по бокам, гладя все шрамы, к которым никто не должен приближаться.

К черту это.

К черту Далию Торн и ее противные прикосновения.

Я отпускаю ее клитор и убираю ее руки с моей талии, держа оба запястья в одной руке, пока трахаю ее.

Ярость закручивается внутри меня, пока не остается только зверское, примитивное желание доминировать.

Глаза Далии расширяются, ее руки сжимаются в моей хватке.

Я не знаю, возбуждена она или напугана, или и то, и другое, но мне все равно.

Ей следовало продолжать царапать меня, а не трогать, как будто мы что-то еще кроме этого извращенного сосуществования.

Я сдавливаю ее горло, пока ее киска не сжимается.

— Кейн… — выдыхает она. — Кончи… в меня…

— Блять!

В последний момент я выхожу из нее и кончаю ей на живот и грудь, моя сперма блестит на ее коже.

Черт возьми.

Если бы она этого не сказала, я бы наполнил ее киску своей спермой и насладился этим.

Я бы нарушил свое второе правило.

Первое никакого секса без презерватива, но оно пошло к черту, когда я впервые трахнул эту раздражающую женщину.

С тех пор я не могу смириться с мыслью, что не почувствую, как ее стенки растягиваются и сжимаются вокруг моего члена. Поэтому я пообещал себе, что не буду кончать в нее.

Никогда.

Но только что я чуть не сделал это.

Даже с нетерпением ждал, когда смогу наполнить ее своей спермой.

Далия это чертова заноза в моей заднице и единственная вещь в моей жизни, для которой я не могу найти решения.

Я отпускаю ее и отстраняюсь, тяжело дыша.

— Почему… — она сглатывает, выглядя такой чертовски моей, голой лежа на столешнице, покрытая моей спермой. — Почему ты не можешь кончить в меня?

— Заткнись, блять.

— Почему тебе не нравится, когда я тебя трогаю?

— Я сказал, заткнись, Далия.

— Ну, прости. Я не думала, что быть партнерами по сексу означает отсутствие разговоров. В следующий раз давай более хорошие инструкции.

Я не могу ее убить.

Скрежеща зубами, я натягиваю свои джинсы, заправляю внутрь член, подхожу к холодильнику, который перестал пищать, беру бутылку воды и бросаю ее рядом с ней.

Она не шевелится, но ее опущенные глаза следят за каждым моим движением.

Я беру телефон, включаю свет, иду в гостевой санузел и набираю горячую ванную.

Когда звук воды наполняет комнату, я проверяю телефон.

В групповом чате «Логово змей» я вижу несколько непрочитанных сообщений. Очевидно, название чату дал Престон.

Джуд: Что за хрень ты устроил, Прес? Слышал, ты трахнул подругу своей мачехи?

Престон: Слышал, ты устроился на подработку стал сталкером?

Джуд: Да что с тобой не так?

Престон: Я думал мы рассказываем о новых хобби друг друга?

Джуд: Это потому, что ты вчера не смог справиться с Осборном?

Престон: Еще раз произнесешь это имя в моем присутствии, и я тебя глотку перережу:)

Джуд: Серьезно? Ты пропустил тренировку и устроил драку в доме Армстронгов только из-за вчерашнего вечера? @Кейн Девенпорт надо привести этого ублюдка в сознание, пока еще есть такая возможность.

Престон: У меня все под контролем. Но если увижу тебя, могу разорвать на куски, здоровяк. Будь начеку.

Джуд: Я?

Престон: В следующий раз не начинай драться только потому, что меня кто-то ударил.

Джуд: Я ВСЕГДА так делаю. Что за херня?

Кейн: Это потому, что Осборн сказал, что Престон принц-неженка, который не может даже защитить себя. Он выставил его слабаком. Наверное, поэтому Прес сошел с ума и вцепился ему в горло.

Престон: *Кейн добавлен в список смертников*

Джуд: Провокатор поддался на провокацию?

*Престон вышел из группового чата*

Я качаю головой, убираю телефон в карман и вешаю халат на вешалку.

Когда я выхожу в коридор, мой нос наполняет аромат Далии, и член снова приходит в режим готовности.

Блять. Это проблема.

— Можешь принять ванну, а потом уйти, — говорю я из коридора.

Ответа нет.

Я возвращаюсь на кухню.

— Тебе помочь встать…?

Я замираю, когда вижу, что она спит. На столешнице. В том же положении, в котором я ее оставил.

Ее грудь поднимается и опускается, и она тихонько посапывает.