Прекрасный яд (Рина Кент) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 32

Кейн

— Есть новости о Вайолет?

Я маневрирую между машинами, еду так быстро, как только могу, стараясь не разбить эту чертову машину.

Я еду так уже несколько часов, с тех пор, как получил звонок от Самуэля, который превратил мой худший кошмар в реальность.

— Она в подвале.

В подвале.

Далия.

В чертовом подвале Гранта.

В месте, где не должен оказаться никто, а тем более Далия.

Не после того, чем я пожертвовал, чтобы уберечь ее от Гранта.

И тут меня осенило.

Дядя Кейден был прав. Раскрыв свои карты, я, возможно, обеспечил Далии иммунитет на некоторое время, но Грант никогда не позволит ей выжить.

Не после того, как она стала моей слабостью.

Он убьет ее, только чтобы контролировать меня.

Он причинил ей боль, чтобы преподать мне урок.

Я думал попросить Джуда и Престона спасти ее ради меня, собрать как можно больше своих охранников и просто ворваться туда, но они и их охрана не могут сравниться с небольшой армией, которую мой отец держит в поместье. К тому же Грант позвонит их отцам, и все будет кончено.

Глухое дыхание на другом конце провода заполняет мою машину, за ним следует шарканье шагов, а затем слышен грубый голос Джуда.

— Я не смог найти Вайолет ни в одной из наших больниц или убежищ. Я устал искать вслепую, поэтому еду в офис брата и не уйду оттуда, пока он не даст мне нужную информацию.

Я сжимаю руль.

— Джулиан не поддается угрозам, и ты это знаешь.

— Он — нет, но его жена? Совсем другое дело.

— Ему плевать на свою жену.

— Если бы это было так, он не запер бы ее в этой чертовой золотой клетке.

— Он изгнал ее из общества, Джуд.

— Это его представление о защите. Я знаю это, потому что у меня такие же мысли. Пожалуй, придется проверить эту теорию.

— Не делай этого. Это рискованно.

— Я должен рискнуть.

Слышны неясные голоса, Джуд игнорирует помощника брата, а затем кричит:

— Все вон!

Слышны шарканье ног, шепот, а затем четкий голос Джулиана.

— Тебе нужно бросить привычку сначала бить, а потом спрашивать. Это позорит имя Каллаханов.

— Я покажу тебе, что такое настоящий позор, старший братец.

— Джуд, не делай этого, — говорю я напряженным голосом. — Я не имел в виду, что это рискованно в том смысле, что может не сработать. Это рискованно, потому что может сработать. Угрозы Джулиану только усилят его враждебность.

— Мне плевать, — выпаливает он.

— Дай мне с ним поговорить.

— Я сам разберусь.

— Нет, не разберешься. Передай Джулиану трубку. Сделай нам обоим одолжение и дай мне поговорить с ним.

Раздается тихое ругательство, и его голос становится отдаленным.

— Это Кейн. Он хочет с тобой поговорить.

Я постукиваю пальцем по рулю, и в машине раздается чистый голос Джулиана.

— Чем я могу быть полезен, Девенпорт?

— Вопрос в том, что еще ты можешь сделать для расширения империи Каллаханов?

— Мы ведем деловой разговор?

— Ничем не отличающийся от того, что у тебя был с Грантом.

— Ты сильно отстаешь, парень. К тому же я разочарован в тебе.

— Разочарован?

— Ты притащил к нам обузу. Маленькую девчонку с несколькими тузами в рукаве и темными мотивами, которые могут саботировать наши планы. Либо ты позволил ей провести тесты ДНК тебя и твоих товарищей, либо ты не знал об этом, что еще хуже.

Я сжимаю пальцы так, что, кажется, сейчас сломаю руль. Я знал, что Джулиан в курсе всего, что происходит в учреждениях Каллаханов, но не думал, что его заинтересует безымянная лаборатория в кампусе.

— Грант прав, — продолжает Джулиан. — Я возлагал на тебя огромные надежды, особенно после того, как увидел твой методичный подход к работе в тени. Однако ты позволил какой-то девчонке разрушить все твои планы.

— Не все.

— Неужели?

— Ты думаешь, я отдал Гранту все свои козыри? Что я остался беззащитным? Я, из всех людей?

— Рад за тебя. Однако я по-прежнему не заинтересован во внутренних конфликтах. У меня полно своих проблем.

— Тогда держись подальше, и я обещаю, что, каким бы ни был результат, ты не проиграешь, — я делаю паузу. — Ты знаешь характер Гранта. И хорошо знаешь о его недавних неудачных бизнес-решениях, из-за которых он был вынужден сократить финансирование твоего нового экспериментального препарата.

— Его неудачные бизнес-решения не идут ни в какое сравнение с твоей огромной потерей здравого смысла.

— Это не потеря здравого смысла. Это часть плана.

— Какого плана?

— Отпусти Вайолет. И мы сможем это обсудить.

— Хорошая идея. К сожалению, теперь Вайолет это семейная проблема, поскольку это касается моего брата.

— Пойдем выйдем, — говорит Джуд с другого конца. — Разберемся один на один.

— Я не собираюсь с тобой драться. Какой некультурный ублюдок. Мне стыдно называть тебя своим братом, — Джулиан вздыхает, а затем говорит мне: — Если я увижу, что твой план начинает осуществляться, я могу подумать о том, чтобы отступить ее. Но это все, что я могу предложить. А теперь, если ты меня извинишь, Джуд собирается драться со мной, и мне нужно сломать ему руку.

Бип. Бип. Бип.

— Блять! — я ударил по рулю, но глубоко вздохнул.

В любом случае, бесполезно пытаться убедить Джулиана словами. Если он хочет действий, он их получит.

Через час безрассудной езды я подъезжаю к дому своих родителей и чуть не врезаюсь в ворота.

Поздний ночной воздух душный. Подумать только, что менее суток назад я провел лучшие часы в своей жизни, а теперь вернулся в эту абсолютную дыру, просто отвратительно.

Как только я выхожу из машины, я замечаю стройную фигуру, шагающую взад-вперед у массивной входной двери. Увидев меня, Хелена бросается ко мне.

Ее ночная рубашка облегает ее хрупкое тело, а глаза впали, окруженные темными кругами, похожими на бездонные ямы.

— Кейн, дорогой, не входи.

Я останавливаюсь и смотрю на ее костлявую руку, сжимающую мою.

— Отпусти, мама.

Она хватается еще одной рукой, впиваясь голыми ногтями в мою черную куртку и качая головой.

— Я слышала, как Самуэль звонил тебе. Тебе не следовало возвращаться. Тебе… не место здесь.

— Мне не место здесь? А где еще мне быть? Прятаться? Зарыть голову в песок? Быть таким, как ты?

— Ты не понимаешь. Если ты войдешь туда, он будет тебя мучить.

— И я прекрасно с этим знаком, но она нет, мама!

Она вздрогнула, ее щеки побледнели.

Я впервые поднял на нее голос. Я, может, и держался от матери на расстоянии, но относился к ней с уважением, как и полагалось.

Но сейчас? Я поворачиваюсь, хватаю ее за плечи и трясу. Сильно.

— Она защищала тебя, Хелена! Даже после того, как узнала, что ты стояла и смотрела, как мужчина, с которым ты решила завести ребенка, мучал этого ребенка. Она сказала, что ты, наверное, была беспомощна. Что ты, возможно, пыталась остановить его, но не смогла. Она сказала, что ты психически неуравновешенная и не можешь справиться с такой жизнью, поэтому ты и ушла, чтобы защитить себя. Она дала тебе шанс. Она умоляла меня быть добрее к тебе, не забывать тебя и не вычеркивать из своей жизни. Она спросила, можем ли мы с тобой начать все сначала. Я начал смотреть на тебя с ее перспективы. Ее глазами. Потому что она рано потеряла мать, у нее ванильные представления о матери и любви, и я не должен был слушать ее извращенную логику. Но я все равно приходил, разве нет? Я все равно верил в твою невиновность. А теперь ты просишь меня позволить ему мучить ее и смотреть на это? Я не ты, мама. Понимаешь?

Слезы текли по ее лицу, она неконтролируемо дрожала.

— Я просто… я просто хочу, чтобы ты был в безопасности. Я не хочу, чтобы с Далией что-нибудь случилось. В последнее время она была единственным ярким лучиком в моей жизни, и я умоляла Гранта отпустить ее, но ты же знаешь, он никогда меня не слушает. Я не хочу, чтобы ей причинили боль, но я бы еще больше не хотела потерять тебя.

— Ты уже потеряла меня пятнадцать лет назад, мама.

Я отпускаю ее и проталкиваюсь мимо нее, шагая по мрачным коридорам особняка с уродливыми темно-зелеными обоями.

Все эти годы, проходя по этим коридорам, я чувствовал только оцепенение, а в последнее время — утешение от того, что скоро все это закончится.

Но сейчас мои мышцы напряжены, шаги широкие.

Я никогда не бунтовал против отца, и не потому, что не мог. После полового созревания я стал таким же крупным, как он, и даже более мускулистым. Если бы я хотел ударить его, я бы ударил.

Но насилие не в моем стиле, и я отказывался становится его копией.

Поэтому я действовал втайне. Я собрал всю информацию о его доверенных руководителях и использовал ее, чтобы настроить этих свиней против него. Я активно саботировал каждое его новое предприятие, разжигая слухи внутри компании и даже в «Венкоре».

Я не хотел причинять Гранту физический вред. Это ничего бы не дало.

Но видеть, как его империя рушится у него на глазах? Видеть, как его сын, которого он считал слабаком, берет власть в свои руки?

Это бы сломало его.

Двое людей моего отца стоят на страже у металлической двери подземелья, мускулистые, со злым взглядом.

Они входят в комнату, которую мой отец использует для пыток. Бандиты, специализирующиеся на запугивании и переломе костей.

Лысый протягивает руку.

— Приказано никого не пускать.

— Отойди. Я дважды повторять не буду.

— Босс сказал, никому… — я вытаскиваю пистолет с глушителем и стреляю ему между глаз.

Его напарник тянется за оружием, но я выстреливаю ему в голову, не давая ему времени среагировать.

Кровь брызгает мне на лицо, застилая взгляд.

Оба падают на землю с глухим стуком, и я перешагиваю через них, пряча пистолет в кобуру.

В тот момент, когда я открываю дверь, все замирает. В помещении пахнет сыростью и гнилью, в ноздри ударяет знакомый запах холодного камня и крови.

Но это не то, что заставляет мой мир остановиться.

Это Далия.

Белый свет отбрасывает резкую тень на ее лицо, она висит под потолком, тело обмякло, мокрая одежда облегает ее бледную кожу.

Под ее ногами скопилась вода, отражая свет, как разбитое стекло. Ее черты безжизненны, лишены той веселой и вызывающей энергии, которую она носит как знак отличия.

Ее мокрые волосы прилипли к коже. Кровь струится из мест, где цепи впиваются в ее кожу, темно-красные ручейки стекают по ее рукам, смешиваясь с водой, капающей с ее одежды.

Ее глаза зажмурены, и она дрожит.

Каждый ее вздох — тонкое облачко тумана, которое едва успевает вырваться из ее губ, прежде чем раствориться.

Кислый запах пота и крови обостряет мои чувства, когда я замечаю Гранта, стоящего перед ней, высокого, прямого, с садистским блеском в глазах, приближающегося к Далии с кнутом в руке. Она вздрагивает, когда он подходит ближе, дрожь пробегает по всему ее телу.

Что-то во мне ломается.

Все пытки, которые я пережил, меркнут по сравнению с этим. Независимо от того, насколько жестокими они были, насколько болезненными, я родился для этого. Это то, чего от меня ожидали.

Далия — совсем другое дело.

Третий приспешник Гранта подходит ко мне.

— Тебя не должно быть здесь…

Я стреляю ему в голову и обхожу его.

Мой отец наконец поворачивается в мою сторону. У него на подбородке повязка, которая, по словам Самуэля, закрывает рану от пореза, который он получил, когда вернулся, и он проклинал за это Далию.

Это заставило меня чертовски гордиться ею.

Он, может, и похитил ее, но мой дикий цветок не ушла без боя.

Мой отец смотрит на своего мертвого подчиненного и прищуривает глаза, глядя на меня.

— Какого черта ты делаешь, Кейн?

Я опускаю пистолет на бок.

— Ты дал мне слово. Ты сказал, что не тронешь ее.

— Это было до того, как я узнал, как многим ты на самом деле пожертвовал ради этой безымянной сучки. Она — обуза, от которой нужно избавиться.

Неконтролируемо дрожа, Далия открывает глаза. Их цвет меняется от коричневого к желтому, она качает головой и шепчет:

— Уходи, Кейн. Прошу тебя.

Эта гребаная девчонка думает, что может защитить меня, даже вися под чертовым потолком.

Что за херня?

Я взрываюсь смехом, прижимая пистолет к виску.

И тогда я понимаю. Похоже, помимо цепей, которые мой отец обмотал вокруг моих запястий, я подсознательно сковал себя сам.

Я поверил его лицемерной речи о «связи Девенпортов». Почему-то, хотя я стал выше и сильнее его, я никогда не думал о том, чтобы причинить ему физическую боль, как он причинил мне.

Потому что в какой-то момент я поверил его словам — что я был дефектом, который он исправлял, — и не считал его наказания неправильными. Когда я был моложе, я даже винил себя за то, что родился слабаком и не оправдал его ожиданий.

Джуда и Престона не запирали в подвалах своих отцов, чтобы сделать их хладнокровными, тогда почему это делали со мной?

Что со мной было… не так?

Ответ в том, что не я был каким-то не таким. Это он.

Это он извратил меня, чтобы я соответствовал его представлениям.

И я еще думал, что не могу ему навредить, потому что он мой отец.

Но теперь эта дымка рассеялась.

Метафорические ржавые цепи, которыми я с детства сковывал себя, разорвались, и я смеюсь еще громче.

— Ты с ума сошел? — спрашивает Грант.

— Наоборот. Я никогда еще не видел вещи вокруг так ясно, — я вздохнул. — Знаешь, я понял, что стать таким, как ты, — это конечная цель. Я должен был быть таким же жестоким, отстраненным и холодным, чтобы ничто не могло вывести меня из себя. Ни личные отношения, ни люди, с которыми я провел всю свою жизнь. Даже моя собственная мать. Связи создаются только для взаимной выгоды. Безэмоциональность — это единственный правильный ответ на любой вопрос. Относясь ко всем как к пешкам, я бы быстрее и эффективнее достиг вершины.

— Верно.

— Да. Но понимаешь, отец, теперь мне мешаешь ты.

Он поворачивается ко мне, напрягая плечи.

— Я?

— Да. Я хочу трон Девенпортов, чтобы делать все по-своему и исправлять твои ошибки. Ты мешаешь мне, препятствуешь моему прогрессу.

— Трон Девенпортов? — он насмешливо фыркает. — Не смеши меня. Ты отдал его ради этого ничтожества. Ты действительно веришь, что я когда-нибудь позволю тебе взойти на него в твоем-то состоянии?

— Позволишь? — я поднимаю руку, уверенно держа пистолет, палец расслаблен. — Мне не нужно, чтобы ты мне позволял.

— Ты убьешь меня? — он рычит. — Ради нее?

— Ради себя. Она стала лишь последней каплей.

Он ругается и машет рукой в сторону Далии, чтобы ударить или убить ее, я не знаю.

Но он не дотягивается до нее, потому что я нажимаю на курок.

Пуля попадает ему в затылок.

Я не вижу его лица, когда он падает, его тело ударяется о землю.

Неподвижно.

Наконец… тишина.

Я жду чувства вины. Конфликта. Малейшего намека на раскаяние.

Ничего.

Хм.