Прекрасный яд

Глава 38

Далия

Последние пару дней я провела в ненависти, проклятиях и метафорическом закалывании куклы вуду с лицом Кейна Девенпорта.

Дошло до того, что я на мгновение подумала о том, чтобы вернуться и ударить его по лицу или сделать что-то более радикальное, например, сломать ему руку или ногу, чтобы он мог попрощаться со своей любимой хоккейной карьерой.

Это желание усилилось, когда я связалась с Меган по новому телефону, и она прислала мне фотографии последней победы «Гадюк» и сказала, что я пропустила «потрясающую» игру.

Он все еще потрясающе играет, так что, может, мне стоит подпортить его последний сезон в университетской лиге.

Может, я слишком легко отпустила его и должна была причинить ему столько же боли, сколько он причинил мне.

Я должна была залезть ему так глубоко под кожу, чтобы он метался в постели, не мог заснуть, а в голове были только мысли обо мне. Я должна была настолько привязать его ко мне, чтобы жизнь без меня казалась ему пресной и безвкусной.

Потому что именно так я себя чувствовала в последнее время, как бы ни старалась казаться сильной.

Но теперь у меня не будет возможности выполнить свои обещания, потому что он пришел сюда по собственной воле.

Сам напросился.

Я вскакиваю, мчусь обратно в гараж, хватаю топор, моя рука дрожит на обломанной деревянной рукоятке, и я выбегаю на улицу.

— Ты собираешься меня этим зарезать? — небрежно спрашивает он.

Это меня бесит.

Как он может выглядеть так великолепно в коричневом шерстяном пальто, темных джинсах и бежевом кардигане? Его волосы зачесаны назад, лицо покрыто легкой щетиной, а глаза… ледяные, холодные и откровенно провокационные.

Почему он выглядит так хорошо?

Как он может быть таким собранным?

— Я сказала, что убью тебя, если снова увижу.

Я направляю топор на него.

— Не вини меня за свою отрубленную руку.

Он вытаскивает руки из карманов и широко раскрывает ладони.

— Давай.

Моя рука замирает на холодной рукоятке.

— Какую? — он протягивает правую руку. — Мою рабочую руку, чтобы нанести максимальный ущерб? Пожалуйста.

— Как будто ты позволишь мне повредить твою драгоценную руку.

— Без проблем.

— А как же хоккей?

— Не имеет значения.

— Ты блефуешь.

— Попробуй. Если ты на меня нападешь, я не пошевельнусь, — в его голосе нет и тени насмешки. Он тверд и спокоен, и я знаю, просто знаю, что если я нападу, он позволит мне сделать ему больно.

Я бросаю топор на землю, и его звон эхом разносится в тишине.

— Ты… сошел с ума.

— Обычно нет. На самом деле я самый спокойный человек, которого я знаю, и голос разума в разгаре бури. Но все эти качества, кажется, исчезают, когда ты рядом.

Его голос не такой властный, как обычно. В нем слышна усталость, от чего он становится немного хриплым. Теперь, если присмотреться, вокруг его глаз видны слабые темные круги.

— Так это я виновата? — эмоции разрывают мне грудь, и слова вырываются слишком громко. Слишком резко.

— Да. Ты разрушила мою жизнь, и я хочу, чтобы ты взяла на себя ответственность за это.

Я бросаюсь на него и бью его в грудь.

— Это ты разрушил мою жизнь! — удар. — Ты врал мне, — удар. — Использовал меня, — удар. — Заставил меня довериться тебе, а потом предал!

Кейн не шевелится, не пытается остановить меня или хотя бы утешить. Он позволяет мне бить его снова и снова, пока мои силы не иссякают и глаза не начинают слезиться.

Я не буду плакать. Я не позволю этому ублюдку увидеть мои слезы.

Я так злюсь на себя за то, что не могу ему навредить.

Причинить ему столько же боли, сколько он причинил мне.

Но сама мысль о его боли приносит мне такую же боль.

Когда уже, черт возьми, исчезнут эти эмоции?

Я должна забыть его и вернуться к той жизни, которую знала до него, даже если я ее не помню.

— Ты закончила? — его слова мягкие, как шелк. — Теперь ты меня выслушаешь?

— Ты не сможешь сказать ничего, что я хотела бы услышать, — я делаю шаг назад, сгорбившись, вся моя борьба исчезла. — Просто уходи и не показывайся мне на глаза.

— Этого не произойдет. Так что либо ты меня выслушаешь, либо я останусь здесь, пока ты не будешь готова это сделать.

Этот ублюдок.

Я оглядываюсь на дом и на Ви, которая, наверное, впадет в панику, если увидит его.

Хуже того, что, если здесь еще и Джуд?

Она становится такой странной, когда речь заходит о нем. Я не хочу думать о ее реакции, если она действительно его увидит.

— Говори быстро и уходи, — говорю я.

— Я никогда не использовал тебя и не предавал. Технически, я тебе и не врал.

Его слова сталкиваются с ветром и бьют меня по лицу.

Думаю, на этот раз я действительно его убью.

— Ты знал о Вайолет, о причине, по которой я к тебе приблизилась, и считаешь, что это не было враньем? Играть со мной, зная обо всем, — это не использовать меня?

— Нет, — он резко выдыхает, его грудь напрягается под кардиганом. — Я никогда не играл с тобой. Думаешь, я бы остался с такой сложной девушкой, как ты, если бы хотел только развлечься? Ты думаешь, мне нравилось, когда ты пыталась меня разгадать? Когда ты совала свой нос в мои дела и пробовала все на свете, чтобы вывести меня из себя? Я ненавидел это. Я ненавидел это так сильно, что это сбивало меня с толку. Я пытался держать дистанцию и оттолкнуть тебя, но мы бы не оказались здесь, если бы мне это удалось. Так что нет, Далия. Никакого использования или предательства не было. Я решил оставить тебя после того, как трахнул на капоте своей машины. Ничто и никто не изменит этого. Даже ты.

Огонь пробегает по моей спине, и в голове запускается обратный отсчет.

Тик.

Тик.

Каждый тик толкает меня ближе к краю.

— Ты хотя бы сожалеешь о своем вранье? О том, что скрывал правду? — я бью кулаком по его груди. — Я доверяла тебе. Я, черт возьми, тебе доверяла, а ты все это уничтожил.

— Не я выбирал Вайолет в качестве мишени Джуда.

— Но ты решил отдать ему ее досье! Ты решил подменить результаты анализа ДНК, найденного под ее ногтями.

— Я тогда не знал ни ее, ни тебя. К тому же, он бы нашел ее, независимо от того, был я в этом замешан или нет.

Это в точности слова Ви, и я их ненавижу. Я ненавижу, что они оба загоняют меня в угол.

Я ненавижу, что все, что я делала в последние несколько месяцев, было напрасным.

Но больше всего я ненавижу то, что впервые отдала свое сердце, причем именно этому ублюдку.

— Так ты преследовал ее? Ты был одним из тех, кто сделал ее жизнь адом перед нападением твоего драгоценного друга?

— Нет, ни в коем случае. Я не имел отношения к Вайолет с тех пор, как отвез Джуда в твой старый район в Стантонвилле, и я не знаю, что происходило между ними до того, как с ней это случилось.

— И что именно с ней случилось?

— Полагаю, она сама тебе еще не рассказала. В таком случае и я не буду. Это не моя история.

Я скрежещу зубами. Тот факт, что он знает, что, черт возьми, произошло, а я нет, сводит меня с ума. Сколько бы я ни умоляла Ви рассказать мне, она просто замыкается в себе.

Я глубоко вдыхаю, грудь раздувается от накопившихся эмоций.

— Допустим, ты не знал меня, когда все это началось. А что было потом? А? Почему ты заговорил со мной в первый раз на арене и дал мне надежду, что я смогу попасть в «Венкор»? Что было тогда?

Он проводит рукой по волосам, напряженный, не похожий на обычного, собранного себя.

— Ты заинтересовала меня.

— Что?

— В тот день, когда я впервые увидел тебя в этом убогом районе, я захотел увидеть тебя снова. Я заставил себя думать, что хочу защитить тебя от Джуда, поэтому и устроил все так, чтобы тебе предложили стипендию в УГ. Поэтому я и организовал всю эту постановку с посвящением.

— Постановку, в которой ты показал мне мой худший кошмар и трахнул меня как зверь на земле?

— Я не буду оправдываться за это. В то время я по-настоящему не знал тебя, и все должно было выглядеть убедительно, и хотя я бы никогда не стал психологически мучить тебя, если бы мог все повторить, мне все равно понравился секс, как, я уверен, и тебе. Я действительно сожалею, что расковырял твою детскую травму, я не хочу причинять тебе боль и чувствую себя виноватым, особенно после того, как увидел, как сильно это на тебя повлияло. Правда в том, что я хотел обладать тобой с тех пор, как впервые увидел, и по глупости думал, что одного секса будет достаточно. Но его было недостаточно. В первый раз я лишь высвободил животное, скрывающееся во мне. На самом деле я хотел, чтобы ты была рядом со мной. Эгоистично. Даже если для этого мне пришлось бы заставить тебя думать, что ты можешь попасть в «Венкор». Мне было все равно, главное, чтобы ты не приближалась ни к кому, кроме меня.

Мои губы дрожат.

Все мое тело дрожит.

Пот покрывает ладони, и я вытираю их о джинсы, надеясь, что все это пройдет.

Его признание все еще звенит в ушах и переворачивает мой желудок.

Кейн делает шаг вперед, а я отступаю назад.

Он останавливается, колеблясь.

Кейн Девенпорт действительно открывает рот, но затем снова его закрывает.

Я никогда не думала, что он на это способен.

Его грудь поднимается, прежде чем он снова заговорил.

— Я не буду отрицать свою причастность к тому, что случилось с Вайолет, или то, что я скрывал от тебя правду. Это может показаться оправданием, но я просто хотел тебя, Далия. Независимо от методов. Я понимаю, что поступил неправильно. Понимаю, что ты меня за это ненавидишь, и это нормально. Я буду возвращаться и просить у тебя прощения, пока ты не простишь меня.

— Ты только зря потратишь время, — говорю я, сдерживая глупые слезы. — Я никогда тебя не прощу. Не тогда, когда ты помогаешь человеку, который нацелился на мою сестру.

— Джуд не тронет ее. Я даю тебе слово.

Я презрительно фыркаю.

— Только если я соглашусь быть с тобой. Да?

— Нет. Я не буду использовать ее против тебя. Я знаю, как она для тебя важна. Поэтому Джуд не знает и не узнает, что я был здесь. Я использовал все, что было в моем распоряжении, чтобы найти тебя, но у него нет такого доступа к ресурсам, как у меня, тем более что Джулиан выбрал одно из неотмеченных на карте убежищ. Вы в безопасности.

Я приоткрываю губы, но снова сжимаю их.

— Я все равно не прощу тебя.

Кейн протягивает руку, и, прежде чем я успеваю его остановить, обнимает меня за талию и притягивает к себе.

Его пальцы прожигают мою одежду, и мое сердце замирает, как будто его вернули к жизни.

Боже. Я почти забыла, как он пахнет.

И как успокаивает.

Неделю назад я хотела только одного — уткнуться лицом в его грудь и заснуть.

А сейчас я так злюсь на него, что хочу причинить ему боль.

— Я буду ждать, пока ты не простишь.

Я поднимаю подбородок.

— Тебе придется долго ждать.

Он целует меня в нос.

— Столько, сколько понадобится, чтобы вернуть то, что принадлежит мне. А ты, дикий цветок, принадлежишь мне. Не забывай об этом.

— Угх!

Я громко стону, падая на табуретку напротив Ви.

Она наливает мне чашку кофе и ставит передо мной тарелку с яичницей.

Но я сосредоточена на виде из окна кухни. Кейн стоит у своей машины, его левая рука засунута в карман, а правой он листает телефон.

Как будто почувствовав мое присутствие, он поднимает голову, улыбается мне и машет рукой.

Я злобно смотрю на него.

Он всегда там.

Убирает снег, когда я пытаюсь это сделать.

Ходит по магазинам и покупает нам больше вещей, чем нам нужно.

Следит за мной, если я выхожу вечером на прогулку.

Всегда.

Там.

Как чертов паразит.

— Гребаный ублюдок, — бормочу я и поворачиваю стул, чтобы не смотреть на него. — Почему он просто не уедет?

— Он здесь уже две недели, Дал, пропустил три игры, и даже глазом не моргнул. Он сказал, что выдумал травму, но ты же знаешь, что это серьезно, не говоря уже об учебе и тренировках, — Ви улыбается, сидя напротив меня с чашкой кофе в руке. — Не думаю, что он уедет в ближайшее время.

— Ну, я не заставляла его пропускать свои игры, — я вонзила вилку в яичницу. — Это не моя вина, что он подставляет себя и свою команду.

— Вместо этого замкнутого круга, может, тебе просто стоит перевернуть страницу?

— Нет, даже если он простоит там всю свою жизнь, — я прищурила глаза. — Почему ты на его стороне?

— Я на твоей стороне. Ты явно страдаешь с тех пор, как приехала сюда. В последнее время ты беспокойная, разбираешь радио, миксер и другую технику, а потом собираешь ее обратно, часто ломая в процессе.

Я делаю глоток горького кофе.

— Я же сказала, что куплю новый миксер.

— Дело не в этом, — ее глаза смягчаются. — Ты в некотором роде становишься разрушительной без цели и действительно ненавидишь, что пропускаешь учебу и работу в лаборатории, занимаясь миллионом проектов одновременно, правда? А как же стипендия, ради которой ты так усердно трудилась? Ты просто так ее потеряешь?

У меня сжимается грудь, но я говорю:

— Это неважно.

— Для меня важно, — она погладила мою руку, лежащую на столе. — Послушай, я знаю, что тебе трудно, даже невозможно доверять людям, и у тебя никогда не было друзей.

— Это неправда. У меня есть ты. И Меган! Она очень милая. Ты ее полюбишь… — я поморщилась. — Не то чтобы ты сможешь с ней познакомиться, потому что она в том городе.

— Ладно, но я не изменю своего мнения. Доверять людям для тебя — это неизведанная территория, поэтому, когда Кейн нарушил твое доверие, тебе было очень больно. Ты не хочешь снова испытывать боль, поэтому отталкиваешь его. Но спроси себя, Далия. Что причиняет большую боль? Потерять его или быть с ним?

Мои пальцы слабеют на вилке, и я смотрю в сторону.

Я вздрагиваю, когда вижу, что Кейн все еще смотрит на меня.

Черт.

Я снова вонзаю вилку в яичницу и сердито смотрю на Ви.

— Что? — спрашивает она.

— Что он сказал тебе, когда я вернулась из библиотеки и увидела, как ты подкармливаешь его на кухне? Почему ты так… спокойно к этому относишься?

Единственный плюс присутствия Кейна в том, что Ви немного расслабилась и не смотрит все время в окна, как будто ее вот-вот похитит какой-то злодей.

Она все еще смотрит туда, но теперь это скорее привычка.

— Он сказал, что тебе не нужно об этом знать, но я не согласна. На самом деле…

— На самом деле? — я наклоняюсь ближе.

— Кейн заставил Джуда убрать мое имя из своего списка. Взамен он предложил ему весь оставшийся список.

— Не может быть. Джулиан намекнул, что это единственный способ для Кейна держать Джуда под контролем.

— Ну, он отказался от него ради тебя, — ее плечи опускаются. — Я бы хотела, чтобы он бросил своего друга, а не помогал ему, но, по-моему, мы ничего не можем с этим сделать. Суть в том, что он серьезно к тебе относится, Дал. И тебе решать, серьезно ли ты относишься к нему.

Я крепче сжимаю чашку.

— И что, если я серьезно к нему отношусь? Что, если я люблю его? Эти чувства со временем угаснут, и я останусь в мире, где всегда буду чужой. Нам с Кейном не следовало встречаться.

— И ты с этим согласна? Не будешь бороться? Это так не похоже на тебя.

— Не за что бороться.

— Жаль. Я бы хотела, чтобы у тебя был человек, которого ты действительно любишь.

— Его не будет, — шепчу я и проглатывая огромный кусок еды, чуть не подавившись.

Этого просто… не произойдет.

Я никогда его не прощу.