Прекрасный яд

Глава 20

Далия

Я не могу отвести взгляда от правой руки Кейна.

Образы глубоких синих синяков и порезов на его запястье все еще преследуют меня, вызывая тревогу.

Тем более, что я уже знаю, что у него на спине есть несколько старых шрамов.

С тех пор, как я увидела эти синяки в больнице, я внимательно наблюдаю за ним. Я заметила, что сегодня он бледнее, его губы слегка посинели, а глаза стали холоднее.

Что с ним произошло между вчерашней игрой и сегодняшним утром?

И почему, черт возьми, я так этим заинтересована, когда несколько дней пыталась установить между нами разумную дистанцию?

Проблемы Кейна не должны меня волновать.

Я прислоняюсь к его машине, металл холодный на моей спине, а ледяной воздух кусает кожу. Я не уверена, стоит ли мне прикасаться к его дорогой машине. Но когда я попыталась отойти от него, Кейн потянул меня обратно к себе.

Внизу, как карта, простирался Грейстоун-Ридж, город все еще окутанный последними следами ночи, крыши и улицы, смягченные тусклым светом рассвета. Солнце только-только начинало пробиваться сквозь тучи, окутывая здания золотистой дымкой и придавая всему вокруг почти мирный вид.

Насколько мирным может быть это логово гадюк.

Прохладный ветер треплет мои волосы, принося слабый запах сосен из леса позади нас. И на одно мгновение кажется, что мы единственные люди в мире, которые не спят.

— Ты слишком пялишься, — Кейн не смотрит на меня, а вместо этого пристально разглядывает свой сэндвич, купленный в магазине, как будто он испорчен.

— Прости, — я откусываю кусок сэндвича с сыром и салатом и запиваю его холодным кофе.

— Тебе лучше извиниться за эту пародию на еду.

— Ну, в такую рань все вокруг закрыто.

— Мы могли бы пойти в нормальный ресторан.

— И пропустить твою тренировку? Хватит придираться, ешь.

Он нюхает хлеб, прежде чем осторожно откусить кусок.

— Ну и как? — спрашиваю я.

— Съедобно, но удручающе безвкусно и не свежее.

Я смеюсь и толкаю его в плечо.

— Ты такой сноб.

— Потому что хочу поесть нормальной еды?

— Это роскошь, которую не каждый из нас может себе позволить.

— Ты теперь можешь.

Мои плечи напрягаются.

— Мне не нужно от тебя подачек.

Забавно, потому что я не возражала, когда Изабелла или Престон называли меня Благотворительностью. Черт, я поддерживаю жизнь своей сестры исключительно за счет благотворительного фонда, в который определенно вкладывается семья Кейна.

Но я не хочу, чтобы он так на меня смотрел.

Не сейчас.

Это глупое чувство гордости? Или что-то другое?

Не могу точно сказать, но мне это просто не нравится.

Кейн, должно быть, почувствовал мою агрессию, потому что сдвинулся с места, выпрямив свое оружие-тело, а глазами пригвоздил меня к месту.

— Тебе нужно перестать так думать, Далия. Я не считаю это подачкой. Я считаю это заботой о тебе. Все, что тебе нужно сделать, это принять это и перестать защищаться.

— Ну, что я могу сказать. Престон сказал мне, что я просто объект благотворительности, который никогда не станет полноправным членом «Венкора», потому что туда принимают только таких, как ты. Так что извини, если у меня есть сомнения.

Он смотрит на меня, наклонив голову набок, и говорит опасно тихим голосом.

— Ты веришь Престону, а не мне?

Я проглатываю кофе, застрявший во рту, и звук эхом разносится в тишине, нарушаемой только шелестом листьев.

— Он казался убедительным.

— Ответь на вопрос, Далия. Чьи слова для тебя важнее? Мои или Престона?

Я прикусываю нижнюю губу, но молчу.

— Если я говорю, что ты не объект благотворительности, а Престон говорит обратное, кому ты поверишь?

— Тебе.

— Тогда почему ты отнекиваешься каждый раз, когда я что-то делаю для тебя?

— Я не привыкла к этому, — шепчу я, затем поднимаю подбородок. — Я работала ради всего, что у меня есть, неважно, как мало я на самом деле имею. Я не люблю быть кому-то обязанной.

— Я не кто-то, — он обхватывает мою шею большой рукой, не давя, а удерживая на месте. — Ты привыкнешь к тому, что я тебе даю, и будешь принимать это без возражений.

Мой пульс бьется под его большим пальцем, и он смотрит на него, пока его глаза темнеют.

Я чувствую, что снова попадаю в его блестящую ловушку. После всего, что я сделала, чтобы убедить себя, что я не такая больная, как он. Даже пыталась поверить, что он заставил меня.

Но одно прикосновение. Один взгляд. И я снова попалась.

Ощущение его кожи на моей заставляет мое тело запульсировать, прося большего.

Я встревожена.

Нет. Я в ужасе от того, как сильно я хочу такого мужчину, как Кейн.

Поэтому я сосредотачиваюсь на том, что нас разделяет, а не на том, что объединяет.

— А что насчет остального, что сказал Престон? Я зря трачу время?

Кейн отпускает меня со вздохом.

— Те, кто получают полное членство, действительно принадлежат к нашему социальному слою, и я ничего не могу с этим сделать. Не я устанавливаю правила.

— Тогда почему ты мне об этом не сказал? — мой голос дрожит. — Тебе нравилось играть со мной?

— Я не думал, что ты действительно веришь, что сможешь стать полноправным членом. Ты же достаточно умна, чтобы понимать, какие тщательные проверки в таких организациях.

В груди у меня спадает груз, и меня накрывает волна безнадежности.

Да, я знала, что это будет сложно, но не думала, что невозможно.

Я откусываю большой кусок сэндвича, чтобы не расплакаться.

— Далия, будь разумна. Тебе там не место.

Я продолжаю жевать и смотрю вперед. Небо окрашено мягким градиентом, бледно-голубой цвет переходит в оттенки розового и золотого, и первые лучи солнца прорезают горизонт, зажигая края города.

Кейн приподнимает бровь.

— Это то же самое, как не отвечать на мои сообщения?

Проглотив слюну, я поворачиваюсь к нему, мой тон вялый.

— Что еще ты от меня скрываешь?

— Возможно, столько же, сколько ты скрываешь от меня.

Я задираю подбородок.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Конечно, дикий цветок. Как скажешь. Но в любом случае, что бы мы ни скрывали, это не имеет значения. Мы используем тела друг друга только потому, что у нас одинаково извращенные фантазии, — он улыбается, и его голос становится на октаву ниже. — Поправка. Я использую твое тело, потому что тебе нравится, когда тебя используют.

— Ты… — я удерживаюсь от того, чтобы обрушить на него ругательства.

Это только приведет к обратному результату. И он прав. Я исчезла из его жизни, потому что была напугана тем, как сильно мне понравился секс в лабиринте.

Я была в ужасе от того, как сильно меня это возбудило.

Я по-настоящему задумалась о терапии и днями напролет читала статьи о фантазиях об изнасиловании и первобытных играх, но только еще больше запуталась в том, насколько я этого хочу.

Насколько я все еще этого хочу.

И единственный человек, который знает о моих извращенных наклонностях, — это столь же извращенный мужчина, сидящий рядом со мной.

Он улыбается с неприкрытой жестокостью, показывая мне ту сторону себя, которая получала удовольствие от охоты на меня.

— Я что? Извращенец? Мудак, которого ты ненавидишь, но все еще фантазируешь о его члене?

— О, пожалуйста. Он у тебя не настолько впечатляющий. Я видала и получше, — ложь, ложь и еще раз ложь.

— Далия… — предупреждение пробегает по моей коже, вызывая мурашки. — Не заставляй меня нагибать тебя над машиной и использовать твою киску. Посмотрим, будут ли другие члены для тебя такими же впечатляющими, когда ты будешь прыгать на моем.

Я пячусь назад.

Боже. Я просто пыталась его спровоцировать.

Уголок его губ приподнимается в ухмылке.

— Не волнуйся, я не буду тебя трахать. А когда соберусь, ты этого даже не заметишь.

Черт бы побрал Кейна Девенпорта.

Он умеет держать меня в напряжении. И почему, черт возьми, я переполнена одновременно возбуждением и страхом?

Он прислонился к машине, устремив взгляд на город внизу. В нем было опасное спокойствие, и воздух между нами казался заряженным, небольшое расстояние, разделяющее нас, было почти неосязаемым.

Я понимаю, что он втягивает меня на свою орбиту.

Еще одна звезда, которая слишком близко подлетела к солнцу.

Но эта звезда разобьется прежде, чем я позволю ему поглотить меня.

Ну и что, что членство в «Венкоре» для меня невозможно? У меня все еще есть стажировка в медицинской команде хоккейного клуба, в которую он так настойчиво просит меня вступить.

И, что самое важное, у меня есть он.

Я буду использовать его, чтобы добиться справедливости для своей сестры, даже если при этой мысли у меня все сжимается в груди.

После того, как меня представили команде, я заполнила документы и поговорила с медицинским персоналом о своей новой должности интерна. Команда поручила мне бумажную работу, наблюдение за игроками и выявление возможных травм.

Кейну не понравилась последняя часть.

Честно говоря, ему, похоже, не понравилась ни одна часть.

Я бы не сказала, что меня приняли с распростертыми объятиями. Я вижу сомнения и даже откровенную враждебность со стороны Гэвина, Джуда и некоторых других игроков, которые также являются членами «Венкора». Остальные в основном не обращают на меня внимания или просто не замечают.

Я уверена, что они не приемлют постороннего в своей среде. Такую, как я, кто не принадлежит к их высокому и могущественному социальному слою.

Единственная причина, по которой враждебно настроенные не высказывают мне все, что думают, — это присутствие Кейна. Очевидно, что никто в команде не смеет ему перечить. Игроки безгранично уважают его, что легко заметить по их сосредоточенному и почтительному взгляду. Даже тренер разговаривает с ним как с равным.

Несмотря на свои мотивы, я серьезно отношусь к своей работе.

Поэтому большую часть открытого катания я провожу, разговаривая с врачом команды о том, как улучшить ловкость игроков и минимизировать травмы. Я также разговариваю с главным физиотерапевтом о потенциальных местах напряжения мышц у каждого игрока.

Он и остальные члены команды проводят регулярные проверки и часто делают им массаж, чтобы помочь расслабить напряженные мышцы. Я в восхищении от удивительного оборудования и всех установленных аппаратов. Но, с другой стороны, команда играет почти на профессиональном уровне и является действующим чемпионом университетской лиги, поэтому они обеспечены всем необходимым.

Помогает и то, что многие игроки неимоверно богаты, поэтому их семьи вкладывают в команду бесконечные суммы денег.

Кто бы мог подумать, что область, которую я выбрала, — медицина с упором на физиотерапию, чтобы помочь Вайолет с постоянными болями в спине и плече, — теперь будет использоваться в интересах этих привилегированных придурков?

Один из которых мог попытаться убить ее.

К концу открытого катания я уже поняла, в каких областях есть потенциал для улучшения. Поэтому, когда руководство уходит, я возвращаюсь на скамейку.

Игроки направляются в душевые, хлопая друг друга по плечам и громко разговаривая. Это хаос, наполненный тестостероном.

Здесь есть несколько женщин, самая важная из которых — административный менеджер команды, но они в основном находятся в своих кабинетах.

Когда большая часть команды расходится, Кейн подъезжает ко мне на коньках, останавливается у ограждения, снимает шлем и проводит рукой по влажным волосам. Они случайно спадают ему на лоб, частично скрывая холод в его глазах. Хотя теперь они стали яснее, менее ледяными и более… знакомыми.

Он выглядит потрясающе в своей хоккейной экипировке с потными волосами, только что закончив тренировку. Я уверена, что не должна считать его сексуальным или красивым, но он и то, и другое, и даже больше.

Я виню в этом его развращенные сексуальные пристрастия.

Потому что всякий раз, когда я вижу его, в моей голове вновь и вновь прокручиваются картинки из того лабиринта.

Горячие, электризующие и эротические сцены, которые сводят меня с ума.

Кейн опирается обеими руками на борта, так что они свисают прямо передо мной.

— Выглядело весело, — я прочищаю охрипший голос. — Вернули командный дух, да?

— Частично.

— Почему только частично?

Он замирает и смотрит на перчатки в своих руках.

— Престон пропустил тренировку.

— Наверное, ему стыдно за свое вчерашнее выступление. Он вернется.

— Он никогда не пропускает тренировки. К тому же, он не способен испытывать стыд.

Я хмурюсь.

Честно говоря, мне плевать на Престона, но мне не нравится, что его отсутствие создает напряжение в команде и для Кейна. Этот слизкий ублюдок — один из незаменимых игроков «Гадюк» и всегда был в отличной форме.

За исключением вчерашнего дня.

Но, похоже, я недооценила связь между Кейном и Престоном.

Возможно, и Джудом тоже.

— Ты его проверял? — спрашиваю я.

— Проверю, — он смотрит на меня тяжелым, умоляющим взглядом. — Хватит о команде. Расскажи, как прошел твой первый день?

— Нормально. Мне есть над чем поработать.

— Не переусердствуй.

— Я что-то запуталась. Разве не ты убеждал меня устроиться на эту должность, чтобы я могла работать?

— Не совсем. Это чтобы я мог за тобой присматривать.

— Так я здесь ради твоего развлечения?

Его губы скривились в улыбке.

— Если хочешь так это называть, то пожалуйста.

— Вау. Ты даже не будешь оправдываться?

— Думаю, мы уже на том этапе наших отношений, когда нам не нужно оправдываться, разве нет?

Я с досадой выдыхаю, стараясь не думать о том, что он сказал «наши» отношения. Между нами нет отношений.

Мы просто используем друг друга.

Вот и все.

Я позабочусь, чтобы так и оставалось.

— Увидимся вечером у меня, — вибрация низкого голоса Кейна вырывает меня из раздумий.

Я рисую круг на большом пальце.

— Зачем?

— Жду, Далия.

— А если я не хочу?

— А я не спрашивал.

— Тебе нужно перестать так себя вести, Кейн.

— Я пришлю тебе код. Приходи, — он улыбается, поглаживает мои волосы, как будто я какое-то домашнее животное, а затем присоединяется к своим товарищам.

Какой придурок.

В любом случае, я делаю вид, что помогаю команде убраться, и незаметно собираю образцы ДНК, в основном с потных полотенец, особенно тех, кто, как я знаю, является членами «Венкора», а именно Джуда.

Мне удается украсть его перчатку, которую он сменил ранее после того, как она порвалась из-за его нечеловеческой силы.

Жаль, что Престон не пришел сегодня на тренировку, но я все равно добавлю его ДНК в свой арсенал. Надеюсь, я найду зацепку среди игроков-членов «Венкора», потому что проникнуть в саму организацию практически невозможно.

И, надеюсь, я не потеряю себя в этом мире.

И, что еще важнее, в Кейне.

Одна только мысль о том, что он планирует на сегодняшний вечер, заставляет меня дрожать.

Страх и возбуждение смешиваются так, что я не могу их различить.

Я убеждаю себя, что буду игнорировать его.

Даже когда я собственными ногами вхожу в его ловушку.