Райская лагуна

Маверик спал рядом со мной в грузовике в бейсболке, надвинутой на глаза, пока я стоял в автомобильной очереди на кассу. Мы ничего не ели с самого утра, и, поскольку было уже больше двух часов ночи, мой желудок заурчал, требуя чего-нибудь существенного. Придурок, сидевший передо мной в своем шикарном черном «Cadillac Escalade», не торопился с заказом, и я начал терять терпение.

Я открыл окно и посигналил. — Шевелись!

— Отлично, теперь ты нервируешь деревенщин, — протянул низкий мужской голос изнутри машины, доносясь из открытых окон автомобиля, хотя я не мог видеть говорящего человека через затонированное заднее стекло.

— Нам четыре бургера — один вегетарианский, три шоколадных молочных коктейля и ванильный для моего брата, который боится испачкать свою рубашку от «Prada». — Татуированная рука свесилась из переднего окна, и глубокий голос заставил меня узнать сидящего в ней, и я внезапно понял, кто был в этой машине.

— Не забудь про картошку фри! — закричала девушка откуда-то из глубины машины.

— И четыре порции картошки для жены, — добавил татуированный парень, и я открыл дверь, вышел из грузовика и, оставив его работать на холостом ходу, подошел к ним и облокотился на открытое заднее окно, заглядывая внутрь.

Кулак полетел в меня так быстро, что я едва успел увернуться, но все же сделал это, смеясь над Сейнтом Мемфисом, который сердито посмотрел на меня.

— Просто решил поздороваться, придурки. У Фокса Арлекина я вто… — Слово «второй» замерло у меня на губах, и я тут же пожалел об этом, встретившись с холодным взглядом Сейнта.

— Я слышал, что в наши дни ты бывший «Арлекин», Джонни Джеймс, — заявил он так, словно эти слова не были разрушительными.

Татум потянулась с переднего сиденья, шлепнув его по руке. Конечно, он это знал. Этот парень сделал своим кредо знать все.

— Будь милым, — предупредила Татум.

— Слово «мило» нет в моем лексиконе, сирена. Точно так же, как слова «автокафе» нет в моем лексиконе. Самое меньшее, чего я ожидаю от заведения, в котором покупаю еду, — это грамотное правописание.

— Думаю, они так и пишут, чтобы вывески были дешевле для компании, — крикнул парень с татуировками спереди.

— Я прекрасно понимаю, в чем причина, ты, деревенщина, но это не делает ситуацию более приемлемой. Если человек не может потратить деньги на правильную грамматику, ему вообще не стоит иметь деньги, — резко сказал Сейнт, и я фыркнул от смеха, заработав от него еще один суровый взгляд.

— Ты слышал что-нибудь от Роуг? — Спросила Татум, озабоченно нахмурив брови, что сказало мне, что Сейнт Мемфис тоже все знал об этом гребаном фиаско. Хотя я догадывался, что, поскольку вся команда «Арлекинов» жаждала ее крови, не было секретом то, что она предала нас и сбежала обратно к «Мертвым Псам».

— Нет, — холодно ответил я, и мое настроение резко упало при упоминании ее имени.

— Тогда ты хотел что-то еще сказать? — Раздраженно спросил Сейнт.

— Может быть, двинемся дальше, а? Вы задерживаете очередь. — Я похлопал по крыше дорогой машины, кивнул остальным и вернулся к грузовику, прежде чем забраться внутрь.

Маверик проснулся, сжимая в руке пистолет, и в его глазах плескались демоны.

— Ты в порядке, чувак? — Спросил я, и он натянуто кивнул.

— Ты знаешь этих людей? — спросил он.

— Мы выполнили для них несколько заданий, — сказал я, кивнув, и слово «мы» оставило горький привкус у меня во рту.

Мы заказали еду и вскоре забрали ее с другого окошка, и я съел свой бургер одной рукой, пока вез нас через верхний квартал в направлении скалистых дорог, которые вели вниз, к территории «Арлекинов».

Мы искали Чейза день и ночь во всех мыслимых местах и, наконец, пришли к идее вернуться и обыскать внешние окраины Сансет-Коув на случай, если Чейз решил задержаться в городе. В конце концов, у него была вендетта против Шона, так что, возможно, он жаждал его смерти, как и все мы. В любом случае, попытаться стоило.

Яркие огни верхнего квартала вскоре остались позади, когда я поехал по темным дорогам вдоль утесов, и чувство возвращения домой разлилось теплом по моей груди. Но за этим быстро последовал озноб, когда я вспомнил, что здесь для меня больше нет настоящего дома. «Дом-Арлекинов» был вне пределов досягаемости. Фокс не захотел бы иметь со мной ничего общего, Роуг предала нас, Чейз ушел. И это заставило меня захотеть держаться за Маверика так крепко, как только мог, из-за страха, что я потеряю и его тоже.

Было странно, как быстро мы вернулись к нашим старым привычкам, как комфортно мне было рядом с ним, и я понял, как сильно я по нему скучал. Он всегда был частью меня, как и все они. И будь я проклят, если позволю кому-нибудь снова забрать его у меня.

Я взглянул на Маверика, обнаружив нетронутую еду у него на коленях, его бейсболка теперь была сдвинута назад на голове, и он смотрел в темное небо, которое соперничало с темнотой в его собственных глазах. Мне не нужно было спрашивать, о чем он думал. Эта боль была мне теперь так же знакома, как дыхание. Это было то, о чем мы постоянно умалчивали. Слон с радужными волосами в комнате.

То, как его пальцы сжимали револьвер в руке, убедило меня, что он думал о том, чтобы выстрелить, но я не знал, кто был целью в его мыслях. Шон? Роуг? Он сам?

Каким бы разбитым я себя ни чувствовал из-за Роуг, я цеплялся за самую слабую надежду, что смогу сохранить последние осколки нашей семьи вместе. Но, может быть, я был просто мертвецом, цепляющимся за мечту о жизни. Может быть, эта охота за Чейзом и эти дни, которые мы проводили, ночуя в номерах мотелей и на станциях технического обслуживания, были просто чем-то, что поддерживало мой дух живым. Потому что я был уверен, что если остановлюсь и буду думать слишком долго, то поддамся отчаянному горю внутри себя и пойму, что двигаться дальше невозможно.

Я протянул руку и положил ладонь на плечо Маверика, зная, что он нуждается во мне, даже если и не скажет этого. Но все, что это сделало, это напомнило мне, что Чейз был там сам по себе, и никто не мог сказать ему, что все наладится. Он был одинок, брошен. И, черт возьми, я ненавидел Фокса за это. Я ненавидел его так сильно, что это жгло. И я так сильно скучал по нему, что мне было больно. А потом все снова свелось к ней. К Роуг. Имени, вырезанном на каждой разрушенной частичке моего сердца. Иногда мне хотелось начисто вырезать его из своей груди, просто чтобы больше ничего этого не чувствовать. Потому что все это время, пока оно билось, оно жаждало чего-то, чего никогда не получит.

— Убери от меня руку, Джей-Джей, — прорычал Маверик. — Я не ребенок, которому нужна гребаная пустышка для успокоения.

— Нет, но ты мой брат, и я люблю тебя, — сказал я тихим голосом и почувствовал на себе его взгляд при этих словах, сверлящий мой череп. Мне было все равно. Какая разница, если он знает об этом? Что я люблю его так же глубоко, как и в детстве. — Мы семья, — процедил я сквозь зубы, и он сбросил мою руку с себя.

— У меня нет семьи. И никогда не было, Джонни Джеймс, — сказал он.

Я фыркнул, качая головой. — Ты такой же упертый, как она. — Черт возьми, мне не следовало заводить о ней речь. В ту же секунду, как я это сделал, температура, казалось, резко упала, и энергия между нами сместилась.

— Так вот почему ты не оставляешь меня, бегаешь за мной, как бездомная собака, в поисках объедков, как ты всегда делал с ней? — сказал он с горечью, и гнев пронзил меня насквозь.

Я затормозил у края обрыва, зажав стояночный тормоз с такой силой, что колеса заскользили и взметнули пыль позади машины, прежде чем я толчком открыл дверь.

— Пошел ты, — прошипел я. — Ты хочешь, чтобы я ушел? Прекрасно. С меня хватит. — Я вышел из грузовика, бросил ему ключи на колени и начал спускаться по дорожке.

— Не будь такой сучкой, — крикнул он мне вслед, но я проигнорировал его, сжав кулаки и скрипнув зубами. Половина меня хотела броситься с обрыва слева, а другая половина — продолжать идти, пока ноги не сотрутся в кровь. Я был измотан и чувствовал себя натянутым, как струна, последние несколько дней, а теперь давление стало слишком сильным, и я сорвался.

— Джей-Джей! — взревел Рик, когда я продолжил движение, оставляя свет фар позади, когда я завернул за угол и начал взбираться на крутой холм.

Позади меня раздался топот тяжелых шагов, но я не оборачивался, пока Маверик не схватил меня сзади за футболку и не заставил остановиться.

— Отвали, Рик, — прорычал я, вырываясь из его хватки и продолжая взбираться на холм.

Он шел в ногу со мной, его рука взметнулась к моей. — Не уходи, — пробормотал он так тихо, что я едва расслышал его, и в этих двух словах было столько боли, что я чуть не поддался им.

— Мне надоело играть с тобой в эту дерьмовую игру. Хочешь притворяться, что презираешь меня? Презираешь Чейза? Тогда возвращайся на «Остров Мертвецов» и сиди в своем злодейском убежище в одиночестве. Я достиг своей терпимости ко лжи, — сказал я ледяным тоном, думая о Роуг, и, клянусь, мое сердце снова разбилось.

Маверик так крепко сжал мою руку, что я был уверен, что останутся синяки, когда он заставил меня повернуться к нему лицом, и вспышка молнии прорезала темное небо, осветив его черты. В воздухе витало предчувствие бури, и волосы на руках встали дыбом, поскольку статическое электричество потрескивало на моей коже. На мгновение в воздухе запахло дымом, и я подумал, не разверзнется ли ад у наших ног и не поглотит ли наши грешные души.

— Прекрасно, — прошипел он. — Я не хочу, чтобы ты уходил. Но ты уйдешь. Когда мы найдем Чейза и пыль между тобой и Фоксом уляжется, ты вернешься в «Дом-Арлекинов». Куда я не смогу пойти. Куда я не хочу идти. Потому что в глубине души ты знаешь, что это временно. Но, в конце концов, ты друг Фокса, а я нет.

— Рик… — начал я, но тут на периферии моего зрения мелькнуло зарево, и я повернулся, нахмурившись, пока бегом преодолевал последние несколько футов до вершины холма, и мое дыхание застряло в легких, чтобы никогда больше не вырваться наружу.

Над водой за Сансет-Бич, «Игровая Площадка Грешников» пылала глубоким и красным пламенем, как сам Дьявол. Маверик встал рядом со мной, испуганное проклятие слетело с его губ, а по моей плоти разлилась паника, пока я смотрел, как горит наше любимое убежище.

Нет!

Я повернулся и побежал обратно к грузовику, а Маверик последовал за мной по пятам. Мы запрыгнули в него, и я схватил ключи с сиденья, завел двигатель и помчался по дороге так быстро, как только мог. Я не знал, что планирую, только то, что я должен был добраться туда. Я должен был попытаться остановить пожар. Я не мог потерять этот кусочек нашего прошлого. Я не мог смотреть, как он превращается в пепел и рассыпается в океане, смытый и потерянный навсегда.

— Нет, нет, нет, — выкрикнул я, срываясь с места, пока мой пульс рикошетом отдавался в черепе.

Я схватил свой телефон с приборной панели, набрал номер Фокса и нажал «Вызов», когда мое горло сжалось. Телефон прозвенел дважды, прежде чем он ответил с третьего гудка.

— Что? — спросил он, и я был так удивлен, что он действительно ответил, что мне потребовалось мгновение, чтобы заговорить.

— «Игровая Площадка Грешников» горит, — выдохнул я, и на линии повисла тишина. — Фокс!

— Я еду, — выдавил он, затем отключил звонок.

Я мчался по Мили, ускоряясь вдоль дощатого настила, в то время как бушующий ад на воде, казалось, вздымался до самого неба.

Неподалеку взревела пожарная машина, и когда я подъехал к пляжу, и мы вдвоем выпрыгнули наружу, она прибыла. Я побежал вниз, на песок, жар пепелища лизал мою кожу и, казалось, проникал прямо под нее.

Мои руки дрожали, пока я бесполезно смотрел на пламя, а пожарные пытались справиться с ним с конца пирса. Рука Маверика опустилась мне на спину, и я взглянул на него, обнаружив, что его лицо побледнело, а в темных глазах отражается огонь.

— Забудь об этом, Джей, — пробормотал он, и я в отчаянии покачал головой, потому что знал, что он имел в виду нечто большее. Что это конец всему. Последний нож, вонзенный в живот нашего детства. От прошлого ничего не осталось, все, что осталось, — это разбитое будущее, в котором мы пятеро никогда больше не соберемся вместе.

Появился Фокс, бегущий по пляжу в спортивных штанах и кроссовках, за ним по пятам следовал Дворняга, замедляясь по мере приближения к нам, его лицо было полно ужаса, когда он смотрел на чудовищное пламя, пожирающее наше любимое место на земле.

Он, спотыкаясь, прошел мимо нас, его светлые волосы блестели в отблесках огня, пока он продолжал идти к нему, как будто собирался сгореть вместе с ним. Затем он опустился на землю, чтобы остановится и понаблюдать за концом нашего мира, и я двинулся за ним, опускаясь рядом, зная, что это, возможно, последний момент, который мы разделяем вместе. Он ничего не сказал, глядя на руины, и мгновение спустя Маверик сел по другую сторону от меня.

Неожиданно раздался треск дерева, и пожарные крикнули нам, чтобы мы убирались, но никто из нас не пошевелился, так как на мелководье сломалась подпорка и часть игрового зала рухнула в воду. Раздалось громкое шипение, когда часть пламени погасло под водой, и дым взвился в небо, а ветер понес его в противоположном от нас направлении.

— Все кончено, — пробормотал я, понимая это глубоко в душе. Все это ушло. Конец. И из этого пепла ничего не восстановится. Не было феникса, который мог бы возродиться, не было надежды на обновление.

— Да, — мрачно согласился Фокс, не отрывая взгляда от огня.

Среди пепла, падающего с неба, я уловил белый отблеск и проследил глазами, как обугленная гадальная карта падает вниз и приземляется прямо у моих ног. Я поднял ее с песка, уголки обгорели, надпись на ней была запачкана, но когда я провел по ней большим пальцем, чтобы очистить ее, слова стали четкими.

Потерять из виду звезды — единственный способ познать их ценность.

— Это полная противоположность тому, как я хотел, чтобы все закончилось, — тихо сказал я, сожаление грызло меня изнутри, когда небеса разверзлись и на нас начал лить дождь. Но этого было бы недостаточно, чтобы спасти наш драгоценный парк развлечений, который уже рушился на наших глазах.

— Долго и счастливо — бывает только в сказках, — проворчал Маверик. — Так заканчивается настоящая история.