Райская лагуна

Я сидел и ждал в углу бара отеля, который мой мальчик назвал своим после возвращения сюда, наблюдая, как луна плывет по небу, пока солнечный свет медленно не начал окрашивать черное в бледно-голубое, открывая вид на Коув вдалеке.

Я всю ночь прикладывался к одной и той же бутылке «Джека» (Прим. Джек Дэниелс), хотя выпил не так уж много. Достаточно, чтобы заглушить боль от огнестрельных ран, но не более того. В любом случае, я уже почти исцелился. По крайней мере, достаточно, чтобы нормально двигаться и вернуться к тренировкам в спортзале.

Мне это было необходимо.

Сильный удар моих кулаков по мишени, чтобы облегчить груз ярости, которая жила во мне. Лучше было бы, конечно, найти тело, которое принимало бы на себя наказание от моих ударов, но, несмотря на род моей деятельности, такое тело не всегда было в свободном доступе, поэтому большую часть времени я обходился боксерской грушей.

Эту тьму во мне я передал своим мальчикам. В эти дни я видел ее в них больше, чем когда-либо, пока они росли. Раньше, когда они были детьми, она проявлялась не так часто. В них была жестокость, когда их подталкивали, режущая душу дикость, которая поднимала голову только в самых напряженных обстоятельствах. Но я всегда это видел. Всегда знал, что у них есть все необходимое, чтобы жить такой жизнью. И этому я тоже всегда был рад. Но в чем я потерпел неудачу, пытаясь укрепить их и подготовить к реальности жестокого мира, так это в том, чтобы защитить в них свет.

Мне нравилось наблюдать за ними, когда они собирались вместе своей маленькой командой, состоящей из Джонни Джеймса, Чейза и маленькой Роуг Истон. Я всегда смеялся над их выходками и находил забавным хаос, который они устраивали на улицах, которыми я правил. Но для меня это было похоже на игру детей в притворство. Четверо мальчиков играли в упрощенную версию игр, в которые играл я, чтобы сохранить наличные в наших карманах и вселить страх в сердца тех, кто хотел бы их присвоить.

Когда я отослал Роуг прочь, я думал, что делаю то, что нужно, чтобы превратить этих мальчиков в мужчин. Я думал, что она — причина того, что они все еще играют в бандитов, а не превращаются в гангстеров, которыми они были рождены стать. Просто четверо мальчишек-подростков, впервые ощутивших настоящий вкус похоти и спутавших ее с глупой идеей любви.

Я долго ждал, когда один из них заявит на нее права, когда между ними вспыхнут обиды и полетят кулаки, прежде чем они поймут, что женщина никогда не стоила такой вражды между братьями. Ждал пока она докажет им, насколько непостоянным может быть прекрасный пол. И когда я отослал ее прочь, я ожидал, что ее отсутствие положит конец всей этой ерунде. Что они перерастут эти так называемые чувства и осознают, что независимо от того, насколько привлекательной может быть такая девушка, как она, она всегда уйдет. Всегда выберет другой путь. Но твоя команда всегда будет верна и поддержит тебя в любой ситуации.

Но теперь мне пришлось столкнуться с реальностью моих ошибок в этом. Столкнуться с ценой выбора, который я сделал ради своих мальчиков. С болью, которую я им причинил. Я был уверен, что поступаю как лучше для них. Подталкивал их, когда они не решались совершить прыжок из мальчиков в мужчин.

Наверное, тогда мне следовало присмотреться повнимательнее. Я должен был увидеть то, что было прямо у меня перед носом. Я думал, что у меня на руках пара непокорных ребятишек, которые проказничают и попадают в неприятности, как это делают все подростки. Но та преданность, которую они демонстрировали по отношению к остальным — даже к девчонке, — должна была быть столь же очевидной, как нос на моем лице, если бы я только присмотрелся повнимательнее.

Я выдохнул, проводя покрытой татуировками рукой по лицу и отбрасывая эти мысли в сторону. В любом случае, сейчас они не принесут мне никакой пользы. Я понял, черт возьми, давным-давно, что зацикленность на сожалениях ни к чему меня не приведет. Я мог только учиться на своих ошибках и надеется, что не повторю их.

Именно поэтому я никогда не позволял ни одной женщине приблизиться ко мне с тех пор, как Адриана предала меня с моим братом. И именно поэтому я не выполнил свою угрозу убить Роуг Истон, если она когда-нибудь снова покажется в городе.

Настоящий мужчина знал, когда нужно признать свою неправоту и постараться все исправить.

Поэтому, когда звук смеха привлек мое внимание к большим дверям, ведущим в отель, уголки моих губ приподнялись в понимающей улыбке.

Двери распахнулись, и они впятером вошли внутрь, Маверик смеялся над чем-то, что говорил Джонни Джеймс, в то время как Фокс тоже старался подавить улыбку. Каждый из моих мальчиков находился по краям своей старой группы, а не в середине, как они всегда делали, когда были детьми, но я видел прежний огонек в их глазах, когда они шутили со своими друзьями. Джонни Джеймс обнимал девушку, которая шла в самом центре, широко улыбаясь, смотря на Чейза, который раздраженно качал головой, казалось, став объектом шутки, которую все они нашли такой забавной.

Я наслаждался их видом: мне казалось, что я сижу на заднем крыльце своего дома, как когда-то десять лет назад, и украдкой наблюдаю за их счастьем, пока они играют на песке и катаются на волнах.

Это заставило что-то во мне успокоиться. Я знал, что они еще не полностью объединились, но только дурак не обрел бы надежду, увидев их такими. Мои мальчики наконец-то воссоединились. И когда мой взгляд упал на маленькую дикую кошку, которую я по ошибке изгнал столько лет назад, я понял, кого я должен благодарить за то, что они снова вместе. Но поскольку я оказал ей услугу, пощадив ее жизнь за то, что она вернулась на мою территорию после моего изгнания, я решил, что пока мы квиты.

— Какого хрена ты прячешься в тени, старик? — рявкнул Маверик, внезапно заметив меня, в то время как все остальные были слишком сосредоточены на своем веселье, чтобы заметить меня там, где я сидел в тишине.

— Жду вас, — спокойно ответил я. — Значит, вы сделали это?

Фокс достал книгу в коричневом кожаном переплете, завязанную тугим узлом, и показал мне, чтобы я посмотрел. — Полагаю, это она, — сказал он. — Но поскольку картель не хотел, чтобы мы заглядывали внутрь, довольно трудно быть уверенным.

— И ты не заглядывал внутрь, не так ли? — Я зарычал.

— Ну, я бы заглянула, — прощебетала Роуг с ухмылкой. — Но эти придурки были слишком напуганы большими плохими мексиканцами, чтобы рискнуть.

— И на то есть веская причина, — ответил я, допивая остатки виски и поднимаясь на ноги, прежде чем сократить расстояние до их группы, протягивая руку за бухгалтерской книгой.

Я хотел, чтобы она исчезло из рук моего сына, и почувствовал себя немного лучше, когда он передал мне ее. Эта вещь была более опасной, чем чертова граната, пока я не смогу вернуть ее в руки Кармен как можно подальше от нас, и я не хотел, чтобы он был связан с ней больше, чем это было необходимо.

— И что ты теперь будешь с ней делать? — Спросил Фокс, и я не мог не заметить, что все их улыбки погасли теперь, когда я присоединился к ним. Ну, почти все — Роуг выглядела готовой схлестнуться со мной, если я предложу такую возможность. Не знаю, когда эта девчонка решила перестать меня бояться, но мне это даже нравилось. После тридцати с лишним лет ежедневного наведения ужаса на окружающих мне это немного поднадоело, и было несколько освежающе, что кто-то был готов меня поддеть.

— Я верну ее картелю сегодня. Я не хочу, чтобы эта вещь находилась у нас ни минутой дольше, чем это необходимо. — Я крепче сжал бухгалтерскую книгу и все секреты, которые она хранила. Но я чертовски уверен, что не хотел знать ни одного из них.

— Думаю, я мог бы одолжить тебе лодку, — задумчиво произнес Рик, устанавливая свою власть надо мной среди мужчин на этом острове и заставляя мои губы изогнуться в улыбке. Он напомнил мне меня самого, когда я набирал Команду. Сплошная бравада и чушь собачья, и никакого страха в этом мире. Я чертовски гордился им, но его яйца еще не были такими большими, как мои.

— Вообще-то, мне нужно с тобой поговорить, малыш, — сказал я ему. — Наедине.

Фокс слегка усмехнулся, затем повернулся и ушел, не сказав ни слова, и остальные быстро последовали за ним, хотя Роуг с любопытством оглядывалась на нас, пока Джонни Джеймс уводил ее из поля зрения.

Рик скрестил руки на груди, выглядя явно не впечатленным, и поднял подбородок, приказывая мне выкладывать. Интересно, осознавал ли он вообще, что в последние дни половину времени подражает мне в своих манерах, или делал это подсознательно? В любом случае, я не смог сдержать легкой улыбки, коснувшейся моих губ при виде того, как он вырос в мужчину, почти такого же грозного, как я.

— У меня нет времени на весь день, — прорычал Маверик, пока я ждал, когда звуки удаляющихся шагов остальных затихнут вдали. — Я планировал сделать эпиляцию яиц воском и пирсинг ануса — ну, знаешь, все то, что менее болезненно, чем терпеть твое общество.

Веселье растянуло улыбку на моих губах еще шире, и я закатил глаза. — Осторожнее, мальчик, ты еще не настолько взрослый, чтобы не получить подзатыльник.

— Да? Я достаточно взрослый, чтобы ответить тебе тем же и опрокинуть тебя на задницу, старик. И в твоем возрасте тебе может понадобиться новое бедро после такого падения. Поэтому я советую тебе держать кулаки при себе.

— По меньше о старости. Я был моложе тебя, когда мне пришлось заботиться о вас, мальчиках, в одиночку.

— Что ж, мне жаль, что время, которое я потерял, сидя в тюрьме из-за тебя, выбило меня из графика, который ты составил для производства новых отпрысков вроде нас. Я буду стараться как можно скорее обрюхатить какую-нибудь ничего не подозревающую девушку, — невозмутимо произнес он, и я покачал головой, прежде чем отвернуться и направиться за бутылкой виски к тому месту, где я ее оставил.

— Кого из нас ты надеешься одурачить этой чушью? — Спросил я его, делая глоток из бутылки, прежде чем протянуть ее ему.

— Что делает это чушью? — Спросил Рик, беря «Джека» и отпивая из него большими, медленными глотками, что говорило о том, что в последнее время он более чем привык к крепким напиткам.

— Та девушка, которая только что вышла отсюда.

Его поза напряглась при упоминании Роуг, и он поставил бутылку на стойку бара перед ним с такой силой, что я удивился, как она не разбилась, прежде чем его кулак оказался на моей футболке, и он притянул меня так близко, что мы оказались нос к носу.

Я позволил ему сделать это, подняв подбородок и бросая вызов взглядом. Если ему нужно было подраться со мной, чтобы мы могли двигаться дальше, то так тому и быть.

— Давай, ударь меня, если нужно, малыш. Но если ты собираешься затеять драку с королем, то тебе лучше быть готовым к тому, что тебе надерут задницу.

— Не смей говорить о ней, — прорычал Маверик, ничуть не смущенный моим предупреждением и заставивший мою кровь закипеть от вызова в его глазах. Существовало не так много мужчин, которые могли бы противостоять мне подобным образом, и я давно ждал хорошей драки. — Ты слышал это, Лютер? Не совершай ошибку, полагая, что я не выпущу тебе кишки, если услышу хотя бы намек на то, что ты снова затеваешь что-то против нее.

— Эта девушка более чем способна причинить вред самой себе без моего участия, — сказал я. — Но я уже заключил с ней сделку, и она прекрасно выполняет свою часть.

— Ах да, сделка, по которой, как ты думаешь, ей каким-то образом удастся вернуть меня к тебе? — он усмехнулся.

— Нет. Сделка, в которой я попросил ее помочь воссоединить нашу семью. И вот я здесь, разговариваю с тобой с глазу на глаз после десяти лет, в течение которых ты отказывался даже выслушать меня. Ты снова проводишь время с Фоксом. И теперь наши банды тоже будут работать вместе. Мне кажется, эта маленькая дикая кошка точно знает, что делает.

— Ты, блядь, заблуждаешься, — выплюнул Рик, качая головой и делая движение, чтобы уйти, но я окликнул его прежде, чем он успел сделать больше шага.

— Пора, Рик. У «Арлекинов» и «Проклятых» общий враг. Ты знаешь, что союз имеет смысл.

Он остановился, и по напряжению в его позе стало ясно, что он одновременно ненавидит это предложение и знает, что я чертовски прав. Я ждал, прислонившись к барной стойке и снова протягивая ему бутылку «Джека».

— Позвольте мне прояснить ситуацию, — сказал он, повернувшись ко мне и опираясь предплечьем о барную стойку, сжимая кулак, когда он опустил подбородок и посмотрел мне в глаза. — «Проклятые» — мои люди. Они следуют за мной и только за мной. Они никогда не встанут под твое начало, и тебе лучше побыстрее вбить это себе в голову. Я построил эту империю. Я сделал это сам. Точно так же, как ты сделал с «Командой Арлекинов». Эти люди — мои. А не твои. И любой так называемый союз, который мы создадим, будет именно этим — или, точнее, прекращением огня во имя уничтожения общего врага. Не более того.

— Да, да. Я тебя понял, — легко согласился я. В конце концов, у Фокса тоже были свои люди в «Арлекинах». Я уже привык к тому, что часть моей армии находится под командованием одного из моих сыновей. И если Рику нужно было поддерживать иллюзию контроля над его драгоценными «Проклятыми», я был более чем счастлив позволить ему это.

— Еще бы, — проворчал он, беря бутылку «Джека» и делая большой глоток.

— Значит, ты согласен, что для этого пришло время? — Я надавил. — Чтобы «Арлекины» и «Проклятые» объединились, чтобы расправиться с Шоном.

Челюсть Маверика сжалась, и усмешка тронула его верхнюю губу, прежде чем он резко выдохнул. — Я бы заплатил кровью и смертью, чтобы увидеть, как этого ублюдка выпотрошат, — ответил он. — Так что пожертвовать частичкой своей гордости на данный момент кажется достаточно низкой платой.

— Хорошо. — Я хлопнул его по плечу, и он замер, обратив на меня свои темные глаза и медленно оглядывая меня, как будто не мог решить, что он чувствует ко мне. Или он просто хотел моей смерти. Я надеялся, что он помнит, что я был человеком, который вырастил его, любил его, взрастил в нем зверя, помог ему увидеть собственный потенциал. Но, возможно, я действительно заблуждался. Тем не менее, король имел полное право тешить себя мыслью, что мир, которым он правит, совершенен, даже если на нашем маленьком кусочке совершенства было больше пятен крови и боли, чем в отделении неотложной помощи. — Значит, я могу связаться со своими людьми и сказать им, чтобы они приехали сюда? Сформировать единый фронт, чтобы мы могли выгнать Шона из нашего гребаного города?

— Как насчет того, чтобы сначала разобраться с картелем? Если только ты не хочешь, чтобы они перебили всех твоих людей по пути сюда, — прошипел он.

Я положил книгу на стойку между нами и кивнул, барабаня пальцами по кожаной обложке и слегка потянув за одну из завязок, прежде чем так же быстро отпустить.

— Я позвоню Кармен и договорюсь о возврате ее прямо сейчас, — подтвердил я.

— Хорошо. Когда все будет сделано и она отзовет своих собак, можешь приводить сюда своих перепуганных крыс. А до тех пор мне, черт возьми, нужно немного поспать. — Маверик поставил бутылку «Джека Дэниэлса» на стойку и повернулся, чтобы уйти от меня, но я поймал его за руку, заставляя еще раз обернуться ко мне.

— Я облажался, парень, — сказал я ему тихим голосом, глядя ему в глаза, как взрослому мужчине, которым он стал. — Я знаю это сейчас, но не знал тогда. Я облажался и не могу этого исправить, но я люблю тебя до мозга костей. Ты мой мальчик, всегда им был. И я горжусь тем, каким человеком ты стал, даже если мне приходится сталкиваться с твоей ненавистью каждый раз, когда ты смотришь на меня. Я просто хотел, чтобы ты это знал.

— На случай, если твоя шлюха из картеля наврала и перережет тебе глотку, как только ты появишься с этой штукой? — спросил он с насмешливой ноткой в голосе, указывая на бухгалтерскую книгу.

— Нет. Потому что это правда. И я хочу, чтобы ты услышал ее, даже если не хочешь слушать. — Я обхватил его лицо руками и поцеловал в лоб, не обращая внимания на то, как он сжал пистолет у бедра, и воспользовался моментом, чтобы вспомнить маленького мальчика, которого я укладывал спать, который смотрел на меня снизу вверх, как будто я был самым большим и крутым мудаком во всем мире, и все, чего он хотел, это вырасти и стать таким же, как я.

Хотя, может быть, я облажался, поощряя это. Потому что теперь он был таким же, как я: королем без королевы, человеком на краю пропасти, жизнь в котором подпитывало насилие, и жаждущем чего-то, чего он даже не понимал. Вот что значит быть королем. Это было чертовски одинокое существование, когда ты возвышаешься над всеми остальными, и рядом с тобой никого нет.

— Я люблю тебя, малыш, — прорычал я, когда он затих. — И это нормально, что ты не любишь меня в ответ. Но не позволяй этой ненависти больше отравлять то, что было у тебя с Фоксом. Вы с ним всегда были созданы друг для друга. Не позволяй моим ошибкам лишить тебя этого.

Маверик глубоко вздохнул, его рука отпустила пистолет и крепко обхватила заднюю часть моей шеи, прижимая меня к себе. В этот момент моя грудь, казалось, раскололась пополам, когда я впитал это мгновение. Я ощущал вкус любви к своим мальчикам и понимал, что именно из-за меня мне так чертовски долго ее не хватало. Я пытался поступать с ними правильно. Оставалось лишь надеяться, что со временем они смогут это понять.

Он внезапно отстранился, и я отпустил его, на мгновение потерев свою грудную клетку там, где его имя было вытатуировано на моей плоти.

— Тебе понадобится лодка, — сказал Маверик, повернувшись к двери и обращаясь ко мне, когда уходил. — Договоритесь, и я распоряжусь, чтобы лодка ждала тебя на причале, когда ты будешь готов к отплытию.

Я смотрел, как он уходит, чувствуя пустоту в груди, и надеялся лишь на то, что он направляется провести больше времени с Фокс. Возможно, было уже слишком поздно восстанавливать любовь, которую мои мальчики когда-то ко мне питали, но если я смогу устранить раздор между ними, то, по крайней мере, смогу спать спокойнее по ночам.

Я повернулся к выходу, но потом остановился и, передумав, направился обратно в комнату, которую Рик предоставил мне на время пребывания здесь, не обращая внимания на взгляды его людей, когда проходил мимо них. Я не боялся кучки низкоранговых придурков вроде них. Я мог бы уничтожить их всех еще до того, как они поймут, что я решил покончить с ними, если бы меня посетила такая мысль. И я действительно на мгновение задумался об этом, прежде чем просто направиться в свою комнату. Я слишком долго оставался на втором плане в этой игре, потому что мои травмы заставляли меня сдерживаться. Но к черту все это. Я был рожден в крови и разрухе и жаждал вновь ощутить на языке вкус бойни.

Однако мне не нужно было являться на встречу с картелем во вчерашней одежде и с запахом алкоголя, витавшим вокруг меня. Точнее, мне не нужно было являться на встречу с Кармен, выглядя так, словно я только что вылез из постели. Не то чтобы мне было не наплевать на то, что она обо мне думает, но это был вопрос уважения. А она была женщиной, которая требовала многого. И на то были веские причины.

Я быстро принял душ, ни разу не оторвав глаз от книги, которой картель так дорожил, затем переоделся в одежду, которую дал мне Рик, — у нас были схожие размеры, даже если его вкус немного отличался. Но черная футболка и джинсы не могли подвести, и я потратил несколько минут, чтобы убрать с глаз свои светлые волосы, прежде чем пригладить татуированной рукой короткую бороду, покрывавшую мой подбородок.

Я замер, осознав, что делаю. И почему я это делаю. Мысли о холодной, красивой женщине заполнили мою голову на несколько долгих секунд, прежде чем я моргнул, пытаясь прогнать их.

— Плохая, блядь, идея, — пробормотал я.

Я не был чертовым святошей. Возможно, я и держался подальше от женщин в том, что касалось сердечных дел, цветов и дерьмовых обещаний, но я не тратил годы с тех пор, как моя жена была убита моим братом, на соблюдение целибата. Мне нравилось трахаться так же сильно и так же часто, как любому настоящему мужчине. Просто я достаточно хорошо знал, как выбрать подходящую женщину для этого. А именно: избегать всяких сложностей вроде принадлежности к банде и заранее дать понять, что я предлагаю.

Я схватил книгу с края раковины, засунул ее в задний карман джинсов и вышел в отель.

Солнце поднималось все выше в небо, и, ступив в и без того нестерпимую жару, я понял, что нас ждет еще один знойный день в Коув. И мне это нравилось.

Я шел по причалу вдоль пляжа, окидывая взглядом лодки, покачивающиеся на воде рядом с ним, и поднял подбородок, когда один из людей Рика встал на моем пути, протягивая мне ключ.

— Мистер Стоун сказал, что вам нужен этот катер, — пробормотал мужчина, кивнув головой в сторону мощного скоростного катера, прежде чем бросить мне ключ от него.

— Он Арлекин, а не Стоун, — проворчал я, прыгая в лодку и позволяя низшему по званию отвязать ее для меня. — Не забывай об этом, черт возьми.

— Понял, сэр, — быстро согласился парень, бросая швартовной канат в заднюю часть судна для меня и наклоняясь, чтобы слегка подтолкнуть лодку, когда я заводил ее.

Я не стал отвечать ему, а направил свое внимание вдоль береговой линии на север, после чего завел мотор и помчался по воде.

Я рассекал глубокий синий океан, на скорости несясь по волнам и поднимая брызги по широкой дуге вокруг лодки, устремив взгляд на пункт назначения задолго до того, как он появился в поле зрения.

Мое сердце билось медленно и размеренно, пока я приближался к территории картеля, и этот о, такой знакомый привкус опасности витал в воздухе все сильнее, по мере того я к ней приближался. Я знал, что это может быть безумием. Это вполне могло стать моим концом. У меня было то, чего они больше всего желали, и мои мальчики были ответственны за эту потерю много лет назад. Я не был глупым человеком. Я знал, что за доставку этой книги меня легко могут казнить, но именно поэтому я собирался сделать это в одиночку.

Я бы не стал рисковать здесь своими мальчиками. Я бы даже не стал рисковать своими людьми. И мне тоже не нужно было разыгрывать какую-то жалкую браваду, появляясь здесь в окружении подкрепления.

Я понимал, как устроена здешняя иерархия власти, и понимал свое место в ней. Может, я и был королем, но женщина, к которой я направлялся, была императрицей. А человек над ней, которому она подчинялась, мог быть и богом. Хотя он, конечно, не был доброжелательным. Скорее, это был жестокий и черносердечный демон, настолько развращенный жадностью и стремлением к власти, что все следы человечности давно покинули его.

Не то чтобы я был намного лучше. Мы все знали, как лучше всего грешить в этих краях.

Когда впереди на побережье показалась огромная старая плантация, я сбросил обороты двигателя и повернул нос лодки к причалу, который находился передо мной. Само здание располагалось на холме: берег здесь был небольшой, вместо песка — скалы, а постройки располагались выше, чтобы смотреть на воду.

При моем приближении появились вооруженные люди, нацелившие в мою сторону достаточно свинца, чтобы изрешетить меня, как швейцарский сыр, если им захочется, пока я медленно подводил лодку ближе к деревянному настилу, уходящему в океан.

— У меня есть вещь, которую меня просили найти, — крикнул я, услышав несколько невнятных слов по-испански от мужчин, которые продолжали жадно наблюдать за мной. Как будто ничто так не радовало их, как возможность нажать на спусковой крючок и прикончить меня.

Мужчина, в котором я узнал одного из личных телохранителей Кармен, шагнул вперед, повелительно дернув подбородком в мою сторону, не утруждая себя словами, хотя я прекрасно знал, что он мог говорить по-английски, если бы захотел. Этот засранец просто отказывал мне в уважении, не обращаясь ко мне так, как положено.

— Ты что, забыл о хороших манерах, придурок? — обратился я к нему, когда катер ударился о причал, и я выпрыгнул, приземлившись на деревянный настил, а твердый стук моих ног о него дал мне время сориентироваться.

На меня были направлены не менее двадцати стволов вооруженных до зубов мужчин, хотя я не удивился бы, узнав, что на самом деле их было тридцать, если бы посчитал тех засранцев, которые оставались вне поля моего зрения.

Эти люди не щеголяли модными костюмами и прочей ерундой, что мне нравилось в картеле. Может, они и были кучкой кровожадных ублюдков, но они не пытались притворяться, что являются кем-то другим. На самом деле они выставляли напоказ свои шрамы и холод в глазах так же открыто, как и свое богатство. Они были хищными чудовищами, жаждущими все большего и большего, и идея сопутствующего ущерба для них практически ничего не значила. И уж тем более для тех, кто ими руководил. Один из таких людей был тем, с кем я пришел повидаться.

Мужчины, окружавшие меня, продолжали разговаривать друг с другом по-испански, намеренно исключая меня из разговора, хотя я достаточно знал их язык, чтобы уловить суть происходящего. Они ждали распоряжений от женщины, которая ими командовала. Это означало, что пока я в безопасности — по крайней мере до тех пор, пока она не решит, что со мной делать.

Двое мужчин подошли ко мне, грубо обыскали и проверили, нет ли у меня оружия. Но единственное, что было при мне, — это бухгалтерская книга, и они даже пальцем не тронули ее, там, где она торчала из заднего кармана. Как будто они знали, что она стоит гораздо больше, чем они могут позволить себе заплатить.

Когда они закончили, я остался ждать под палящим солнцем, большинство пистолетов по-прежнему было направлено в мою сторону, в то время как среди людей воцарилась тишина, а в воздухе над нами пронзительно кричали чайки.

Наступившая тишина была тяжелой, зловещей, и я практически ощущал остроту лезвия, нацеленного мне в сердце. Я не двинулся с места, где меня оставили ждать, но раздраженно вздохнул, скрестив руки на груди и давая понять, что мне не нравится ожидание. Но не то чтобы Кармен это волновало. Клянусь, эта женщина наслаждалась своей властью над мужчинами вроде меня. Над теми, кто родился с позвоночником, который не умеет гнуться, и душой, погрязшей в грехе.

В конце концов ее человек Пепито пригласил меня следовать за ним и повернулся, чтобы вести к огромному дому. Картель владел этим местом чертовски долго, и, хотя мне никогда особенно не нравилось знать, что у них есть опорный пункт прямо на побережье моего города, я уже давно пришел к выводу, что предпочитаю знать, где они находятся, когда они поблизости. А случалось это нечасто. Но достаточно часто, чтобы у меня зубы сводило, пока они следили за своим товаром и способами его транспортировки в страну.

Я поднялся по крутой лестнице, вырубленной в скалах, которая спускалась к причалу, а затем прошел за ним через железные ворота, увенчанные шипами. Сады, окружавшие дом, были усыпаны дикими цветами, меня окружало изобилие красок, а воздух наполнялся сладким ароматом, когда я проходил между ними.

Мы пересекли длинную веранду, окружавшую белый дом, и прошли через двойные двери, ведущие в роскошное здание.

Пепито молча вел нас по длинным коридорам, украшенным картинами, которые стоили больше, чем большинство моих машин, и ничто, кроме звука наших шагов по кафелю, не нарушало тишины.

Запах хлорки донесся до меня за мгновение до того, как Пепито открыл деревянную дверь, за которой виднелись каменные ступени. Он отошел в сторону, давая мне пройти, и глубина его хмурого взгляда ясно дала мне понять, что ему не нравится идея, что я направляюсь туда.

— Помни, с кем ты встречаешься там, внизу, hijo de puta, — прошипел он мне низким тоном, так что бы его не услышали. — Черная вдова без колебаний выпотрошит тебя, если ты проявишь к ней неуважение.

Я толкнул его, мое предплечье на мгновение прижалось к его шее, когда я прижал его к двери и дал ему хорошенько рассмотреть тьму во мне, одарив убийственной улыбкой.

— Помни, с кем ты разговариваешь, ублюдок, — прорычал я, так же быстро отпуская его и шагнув в дверь, не оглядываясь.

Пепито выругался на меня, прежде чем захлопнуть за мной дверь и запереть ее, оставив меня в темноте, и только оранжевое свечение у подножия изогнутой лестницы указывало мне путь дальше.

Я начала спускаться, рассеянно проводя пальцами по волосам, пока до моих ушей доносился плеск воды и усиливался запах хлорки.

Когда я ступил на цокольный этаж, я оказалась в потрясающей комнате с бассейном, оформленной в стиле римлян: пол и стены были выложены коричневой плиткой, а скрытые светильники отбрасывали оранжевое сияние по всему теплому помещению.

Сам бассейн, расположенный в центре комнаты, выглядел полуночно-синим, и, подойдя к нему, я заметил Кармен, плавающую под водой. Ее загорелая плоть была облачена в кроваво-красное бикини, которое обтягивало ее круглую попку, как вторая кожа, заставляя мужчину во мне рычать от нежелательного желания попробовать ее на вкус.

Но каким бы прекрасным ни было существо под водой, я знал, что лучше не рисковать и не приближаться к нему.

Кармен добралась до ближайшего ко мне края бассейна, откуда вели широкие ступени, и я наблюдал, как она выходит из воды, откидывая свои длинные темные волосы с лица, так что они заструились по ее спине, когда она вышла из бассейна. Она бросила взгляд в мою сторону, и ее обжигающие темные глаза оглядели меня с головы до ног, прежде чем она двинулась к маленькому столику рядом со мной, где ее ждало полотенце.

Я поднял его и услужливо протянул ей, когда она приблизилась, заставляя мой взгляд оставаться прикованным к ее лицу, а не любоваться изгибами ее тела в бикини, как мне хотелось. Несомненно, это был какой-то тест, и независимо от того, насколько сильно вид ее мокрого и почти обнаженного тела мог возбудить мою плоть, я не собирался позволять ей выиграть очко, отвлекая меня им.

— Мистер Арлекин, — поздоровалась она, протягивая руку за белым полотенцем, и ее пальцы коснулись моих, когда я протягивал его ей.

Это не было гребаной случайностью, и я вскинул бровь, наблюдая, как она вытирается от воды, покрывающей ее плоть, не скрывая при этом ни одного дюйма своих манящих изгибов.

Несмотря на купание, ее губы были окрашены в алый цвет, хотя темные глаза не украшало ничего, кроме капелек воды, прилипших к длинным ресницам. Возможно, она вообще не пользовалась помадой. Возможно, ее полные губы действительно были того глубокого рубинового оттенка, который сам по себе слишком сильно привлекал мое внимание. Без макияжа она выглядела моложе, хотя все еще была женщиной лет тридцати с небольшим и излучала силу, совсем не похожую на тех глупых девчонок, которые, казалось, окружали меня в Коув. Дело было даже не в их возрасте — просто в большинстве из них было что-то детское. Или, может быть, я видел эту невинность. Но в глазах Кармен я видел только жизненный опыт, который может дать лидерство в нашем мире, и холодную, темную пустоту натуры чудовища, которая нужна, чтобы процветать в нем. Она, без сомнения, была самой красивой женщиной, которую я когда-либо встречал. И именно ее взгляд в самую душу, который я время от времени замечал, делал эту истину столь же несомненной, как и ее неотразимая внешность.

— Кармен, — ответил я, наблюдая за огнем в ее глазах, когда я обратился к ней по имени. Не то чтобы она когда-либо упрекала меня в этом. Я думаю, ей втайне нравилось, что я не поддаюсь страху перед ней или людьми, на которых она работает, хотя она никогда бы не сказала этого вслух.

— Удели мне минутку, ладно? — попросила она, протягивая руку мимо меня и беря ручной сканер, которым небрежно щелкнула.

Я широко раскинул руки, когда она провела им по моему телу, кружа вокруг меня, как акула, почуявшая кровь в воде, хотя я даже не переминался с ноги на ногу, пока она это делала.

— Не стесняйся проверить и меня тоже — и остальную часть комнаты, если хочешь. Я хочу, чтобы сегодня мы могли говорить открыто, — сказала она, лаская языком каждое слово своим знойным голосом с испанским акцентом, который, клянусь, был специально создан для того, чтобы привлечь внимание моего члена.

Я взял у нее сканер, когда она протянула его. — Ты хочешь честности? — с любопытством спросил я, подойдя к ней ближе и проведя прибором по передней части ее тела, хотя я сильно сомневался, что в этом маленьком бикини найдется место для какого-либо подслушивающего устройства.

Кармен лишь лукаво улыбнулась, явно желая проверить комнату, прежде чем говорить более откровенно. Она повернулась ко мне спиной, склонив голову набок и проведя полотенцем по мокрым прядям своих волос, предложив мне осмотреть ее спину. Но все, что она действительно дала мне, это свободу опустить взгляд на идеальный изгиб ее задницы в красных плавках от бикини и обдумать идею повалить ее на маленький столик рядом с нами и посмотреть, как звучит ее голос, когда она кричит от удовольствия.

Кармен повернула голову и, поймав мой взгляд, вопросительно выгнула бровь, глядя на меня через плечо. Я вздернул подбородок, не отводя глаз и открыто глядя в ответ.

— Я думал, ты позвала меня сюда, чтобы вернуть твою бухгалтерскую книгу? — Тихо спросил я ее. — Если ты хотела, чтобы я тебя трахнул, тебе следовало просто сказать. Это избавило бы моих детей от необходимости тратить так много сил на поиски этой вещи.

Кармен рассмеялась, откидывая голову назад и отходя от меня. — Если бы я хотела трахнуть вас, мистер Арлекин, я бы уже сделала это. Но такие мужчины, как ты, так часто разочаровывают в спальне — в конце концов, столько тестостерона и бравады часто являются компенсацией их крошечных членов. И даже если в твоем случае это неправда, я не трахаюсь с мужчинами, которые считают себя королями. Вы все слишком заинтересованы в самоудовлетворении, чтобы знать, как доставить удовольствие такой женщине, как я.

Я подумывал сказать ей, что она понятия не имеет, о чем говорит, когда речь идет о трахе со мной или о размере моего члена, но, уловив в ее взгляде искорку веселья, почувствовал, что попадаю прямо в ее ловушку. Для нее все это было игрой. Она использовала свое тело, чтобы сбить меня с толку, и затуманивала мой рассудок похотью. Что ж, к черту это. Раньше меня уже наебывала красивая женщина, и я давным-давно научился не обжигаться.

— Хорошо, — парировал я. — Потому что ты не в моем вкусе.

Она ничуть не обиделась на это, только снова рассмеялась. — Может быть тогда, ты продолжишь сканировать комнату, чтобы мы могли продолжить разговор? Я занятая женщина.

Я подумывал прокомментировать тот факт, что она не выглядела особо занятой, плавая в своем личном бассейне, но вместо этого просто повернулся к ней спиной и начал быстро осматривать комнату с помощью сканера.

К тому времени, когда я все проверил и убедился, что мы говорим наедине, Кармен надела прозрачную золотистую накидку, распахнув ее спереди, что совершенно не скрывало ее тело. Она потягивала коктейль, расслабившись в одном из маленьких кресел, стоявших по обе стороны металлического стола.

Я опустился на другое кресло, заметив, что для меня нет никакого напитка, и с трудом сдержал раздражение от этого скрытого оскорбления. Я был здесь не для того, чтобы наслаждаться выпивкой с этой женщиной. Я пришел доставить посылку.

Я достал книгу из заднего кармана и положил ее на стол между нами, наблюдая, как Кармен потянулась за блокнотом в кожаном переплете.

Она взяла ее и размотала шнурки, удерживавшие ее закрытой, открыла и глубоко вздохнула, пробежав взглядом по написанным от руки словам внутри. Я отвел свое внимание от страниц, прежде чем смог прочитать хоть что-нибудь из содержимого, не желая знать, что там, черт возьми, было. Картель не был бы рад поделиться своими секретами, и я тоже предпочитаю сохранить свои. Нам не нужно было знать, где похоронены все тела друг друга, чтобы поддерживать здоровые деловые отношения.

— Ты это читал? — С любопытством спросила Кармен, переворачивая страницы, не поднимая на меня взгляда.

— Я не гребаный дурак, — выдавил я. — Твои секреты — только твои. Я заинтересован только в том, чтобы они выкупили моих детей с линии огня.

— У тебя двое мальчиков, да? — спросила она, снова взглянув на меня, и захлопнула бухгалтерскую книгу.

Я буркнул что-то в подтверждение, мне не понравилось, что она уделяет этому факту слишком много внимания. Она много раз встречалась с Фоксом, и, хотя я сомневался, что она когда-либо напрямую общалась с Мавериком, ни для кого не было секретом, что он был моим сыном, независимо от того, каким именем он себя называл.

— Видно, что у тебя не было дочерей, — добавила она, казалось, забавляясь моим поведением и заставляя меня ответить, несмотря на мои здравые рассуждения.

— И почему же это? — Спросил я.

— Потому что, если бы тебе пришлось на собственном опыте оценить силу, которой может обладать женщина, вырастив ее, ты бы не смотрел на меня с таким презрением.

Моя челюсть сжалась, и я покачал головой. — Я не смотрю на тебя с презрением, — пробормотал я. — Это уважение и осторожность. Я прекрасно знаю, какой властью может обладать женщина, и я не настолько глуп, чтобы дважды попадаться в одну и ту же ловушку.

Бровь Кармен заинтересованно приподнялась, и она пронзила меня оценивающим взглядом. — Что ж, это интригующе. А я-то думала, что ты просто еще один высокомерный мужчина, верящий, что отросток плоти у тебя между ног — это волшебный жезл власти, который ставит тебя выше представительниц прекрасного пола.

— О нет, — ответил я, снова окидывая ее пристальным взглядом. — Я прекрасно понимаю, что то, что ты держишь между бедер, гораздо мощнее любого члена, — заверил я ее.

Кармен ухмыльнулась, и у меня закипела кровь, когда я увидел насмешливый блеск в ее взгляде. Она наслаждалась этим, болтая морковкой перед моими глазами и наблюдая, как далеко она сможет завести меня в моих надеждах ухватиться за нее. Не могу сказать, что мне нравилось быть в ее власти, но что-то в ней было такое, что заставляло меня думать, что я могу доверять ей в том, что она будет справедлива. В конце концов, она всегда была такой в прошлом. Но и свою репутацию она заработала не просто так.

— Дай мне минутку, — промурлыкала она, потянувшись за телефоном, который лежал на столике. Я проверил его на наличие «жучка», и устройство было выключено, но она включила его и сделала звонок, пока ее взгляд скользил по бухгалтерской книге.

Мне ничего не оставалось, как просто сидеть, пока ее звонок соединялся, а когда это произошло, я не услышал голоса собеседника. Но не нужно было быть гением, чтобы понять, что она звонит начальству.

Я никогда не встречался с наркобароном Кастильо лично, да и желания такого у меня не было. Может эта женщина и заработала свою ужасающую репутацию, то по сравнению с ним она была еще котенком. Нет. Моя связь с картелем уже итак зашла слишком далеко, и погрязнуть в ней еще глубже, не входило в мои планы.

— Она у меня, — сказала она, перелистывая страницы бухгалтерской книги, прежде чем перейти на испанский и продолжить разговор. Она сказала что-то, что прозвучало как подтверждение, затем рассмеялась, звуча достаточно искренне, хотя, когда ее темный пристальный взгляд метнулся ко мне, я клянусь, в глубине ее глаз были совсем другие эмоции. Она была напугана.

Кармен поджала губы, в основном слушая, но, несмотря на непринужденный тон, выглядела не очень счастливой. Она пробормотала что-то с неохотой, и я нахмурился, гадая, что она сказала, но ее взгляд переместился с меня на бассейн, так что я не был уверен, привиделся ли мне ее дискомфорт или нет. В любом случае она была чертовски хорошей актрисой. Она сказала еще пару фраз, после чего согласилась сделать все, что от нее требовалось, и завершила разговор.

Кармен снова выключила телефон и показала мне экран, чтобы я мог видеть, что мы снова наслаждаемся приватностью этого разговора.

— У тебя есть с собой зажигалка, мистер Арлекин? — спросила она, снова поворачиваясь ко мне лицом, и в ее взгляде не было даже проблеска чего-то темного. Наверное, мне это просто показалось. Или она просто боялась своего босса так же, как и весь остальной мир, — и я вряд ли мог винить ее за это, если бы это было так.

— Да, — сказал я, доставая ее из кармана и протягивая ей.

Она улыбнулась мне, снова привлекая мой взгляд к своим губам, хотя я был совершенно уверен, что ничто в том, как она себя вела, не было настоящим. Она была воплощенным искушением, жестоким, могущественным и смертельно опасным. И я не собирался забывать об этом.

Кармен щелкнула зажигалкой, чтобы разжечь небольшое пламя, затем открыла над ним бухгалтерскую книгу и подожгла ее.

У меня сводило челюсть, пока я наблюдал за тем, как загорается книга, как строчки за строчками аккуратно написанных от руки заметок сворачиваются в пламени и превращаются в пепел на глазах, а воздух наполняется резким запахом гари.

Кармен выронила книгу, прежде чем та успела обжечь ей пальцы: кожаная обложка упала на кафель, а страницы продолжали гореть, превращаясь в пепел, уничтожая все до последней частички того, что якобы так много значило для них.

— И это все? — прорычал я, не в силах больше сдерживать свой язык, поскольку страницы продолжали гореть. — Ты угрожала моей семье, всей моей гребаной Команде из-за потери этой вещи, а теперь просто сжигаешь ее?

— Такова сила знания, мистер Арлекин, — вздохнула Кармен, откидываясь на спинку кресла и глядя на языки пламени, в то время как я изучал их отражение в ее темных глазах. — Когда оно выходит в мир, оно опасно. В чужих руках слова, написанные в этой книге, могли бы создать множество проблем для картеля Кастильо с ФБР и тому подобными службами. Теперь оно ушло и больше не может коснуться нас.

— А как же мои дети? — Я настаивал. — Это все еще может их коснуться?

Кармен снова одарила меня своей лукавой улыбкой, заставив меня почувствовать себя каким-то тупым дурачком, молящим о пощаде у ног богини, которая уже знала мою судьбу и не собиралась ее менять.

— Их это никогда не касалось, — сказала она, пожав плечами, встала и отошла от меня к небольшому бару, установленному на краю бассейна. Она начала готовить себе напиток, а я все кипятился, ожидая, что она продолжит, но она этого не сделала. Она просто продолжала возиться с этим чертовым напитком, пока я не сорвался и не встал.

— Что ты хочешь этим сказать? — Спросил я.

— Я скажу своим людям, что больше не питаю к «Арлекинам» никакой неприязни, — сказала она, игнорируя меня и бросая лед в свой бокал из ведерка, стоявшего рядом с ней.

— Вот так просто? Одиннадцатью лет назад на том судне погибло много людей. Ты серьезно говоришь мне, что одной сгоревшей книги достаточно, чтобы покрыть все это? Потому что я не хочу, чтобы это висело у них над головами. Если придется заплатить большую цену, я заплачу ее. Но я хочу, чтобы они были свободны от этого. Я не хочу беспокоиться, что какой-нибудь затаивший обиду член семьи услышит о том, что они были на той лодке в ночь, когда были убиты все эти люди, и…

— Тебе не нужно беспокоиться о том, что кто-то еще из членов моей организации нападет на них из-за этого, — сказала Кармен, пренебрежительно махнув рукой, как будто ее слова было бы достаточно, чтобы я поверил в это. — Теперь ты можешь идти.

Я стиснул челюсть от того, что меня прогнали, как какого-то гребаного мальчика с автобуса, и шагнул к ней с рычанием на губах. Может, я и мирился со многим дерьмом, когда дело касалось картеля, но идея уйти отсюда с угрозой, все еще нависающей над головами моих парней, меня, блядь, не устраивала.

Кармен, должно быть, услышала мое приближение, но она не только не перестала наливать себе напиток, когда я приблизился к ней сзади, но и не потрудилась повернуться ко мне лицом.

Я схватил ее за запястье и развернул к себе, моя хватка была крепкой и непреклонной, когда я посмотрел в ее черные глаза и зарычал на нее, заставляя ее увидеть меня именно таким, какой я есть. Мужчиной, который не потерпит неуважения, точно так же, как и она сама.

— Я хочу знать почему, — прошипел я, крепко сжимая ее запястье, в то время как моя грудь прижималась к ее груди, а она спокойно смотрела на меня. — Я хочу, чтобы ты точно сказала мне, почему никто не собирается преследовать моих мальчиков в отместку за это. Я хочу знать ответы на те гребаные секреты, которые скрываются в твоих глазах, и я хочу, чтобы ты объяснила мне, почему ты выглядишь такой чертовски довольной собой прямо сейчас.

— Ты предъявляешь слишком высокие требования для мужчины, который на расстоянии одного маленького движения моего запястья от потери своей мужественности, — ответила Кармен, наклоняя голову так, что ее мокрые волосы коснулись моего предплечья, и слегка дернула свободной рукой, которая была расположена между нами. Что-то твердое прижалось к моему члену сбоку через ткань джинсов, и я отодвинулся на дюйм, чтобы посмотреть вниз на острое лезвие, которое она держала в руке, готовя избавить меня от моих королевских драгоценностей.

Я прикусил язык от досады на себя за то, что не ожидал этого, но я был уверен, что отвлекся на вид ее задницы в этом бикини и не заметил ножа, которым она нарезала лимон для своего напитка. Чертова дьяволица.

— Мне просто нужно знать, что мои мальчики в безопасности, — выдавил я, отказываясь отпускать ее, несмотря на затруднительное положение, в котором она меня держала.

— Ты действительно хочешь знать правду об этом? — Спросила Кармен, ее голос снова стал низким и соблазнительным, когда она придвинулась ближе, и ее подбородок приподнялся, как будто она собиралась поцеловать меня, хотя я знал, что она скорее осуществит свою угрозу в отношении моего мужского достоинства, чем сделает это. — Ты хочешь забрать с собой один из моих секретов, когда уйдешь отсюда?

— Мне нужно знать, — подтвердил я, а моя ладонь стала горячей там, где я все еще держал ее за руку.

Кармен рассматривала меня несколько секунд, а затем пожала плечами, как будто ее в любом случае это не особо волновало. — Я никому не рассказывала о том, что твои мальчики и их маленькие глупые друзья были на борту того судна, — медленно произнесла она. — Ни один мужчина, женщина или ребенок в картеле понятия не имеют, что они были там. Так что ни у кого даже не возникнет мысли отправиться на их поиски.

Это признание повергло меня в шок, и я замялся, пытаясь понять, как это может быть правдой и что, черт возьми, это значит. Зачем ей было держать эту информацию при себе? Что я, блядь, здесь упускал?

— Тогда почему картель охотился за нами? Почему ты поддержала Шона, когда он ворвался в мой город после многих лет доверия между моей и твоей организациями? — Потребовал я ответа.

— Потому что он обо всем догадался, — выдохнула она, перемещая руку так, что нож слегка царапнул мои джинсы, заставив меня зарычать. Я не хотел уходить отсюда без члена, прикрепленного к моему гребаному телу, но я хотел услышать правду об этом. — И я не могла просто стоять в стороне и ничего не делать, пока эта книга все еще была где-то там. Поэтому я сказала им, что «Арлекины» сделали кое-что, что разозлило меня, и заставила Шона подумать, что я охочусь за вами из-за вашей связи с яхтой «La Princesa». Мои люди не задаются вопросом о моих мотивах, поэтому все, что они знали, это то, что я хотела, чтобы вас доставили ко мне, если вас найдут.

— Ну, теперь бухгалтерская книга исчезла, — сказал я.

— Да. Как и моя сделка с ним, и теперь я не опасаюсь, что он распространит эту информацию. Если он решит начать кричать о том, что твои сыновья были на том судне много лет назад, тогда я предлагаю тебе начать рассказывать всем, что это были его люди. Тогда никто не поверит ни одному из вас. Картель больше не хочет иметь ничего общего с вашими мелкими бандитскими разборками. И нам больше нет дела до этой лодки, раз уж мы нашли бухгалтерскую книгу. Я сказала своему боссу, что сама обнаружила затонувшее судно, и, по его мнению, с этим вопросом теперь покончено. Вы с Шоном Маккензи можете рвать друг друга на куски, а мы с радостью продолжим работать с победителем, когда война будет выиграна.

— Так скажи мне, почему ты сама не хочешь потребовать возмездия, — потребовал я. — Что ты знаешь такого, чего не говоришь мне? Потому что тебе нет никакого смысла верить, что они устроили только пожар, если только ты не знаешь, кто на самом деле убил тех людей. Почему ты так уверена, что это сделали не мои дети? — Я не хотел загонять свою семью в яму из-за этого дерьма, но я не собирался уходить отсюда, не будучи уверенным, что это не вернется и не укусит их за задницу.

Кармен улыбнулась своей темной, восхитительной улыбкой, которая заставила меня замереть, когда я посмотрел на нее сверху вниз. Возможно, она была вдвое меньше меня, но я готов поспорить, что ее список убийств вдвое превышал мой. А я убил много людей за свою жизнь.

Она приподнялась на цыпочки, и ее лезвие наконец-то отодвинулось от моего мужского достоинства, ее губы коснулись моего уха, и она произнесла пять слов, которые я никогда не ожидал услышать, как бы часто я ни пытался разгадать тайну того, что произошло на том судне все эти годы назад.

— Потому что я убила их.

Я резко отстранился, желая увидеть правду этих слов в ее глазах, и она позволила мне увидеть ее ясно, как божий день.

— Почему? — недоверчиво спросил я. Тогда ей было всего двадцать четыре или около того, и я был уверен, что она даже не была игроком на шахматной доске. Более того, я был уверен, что ее взлет к славе и положение правой руки наркобарона картеля Кастильо наступили годы спустя после гибели людей, которые были на борту той лодки, так что какая у нее могла быть причина убивать их?

— Мой отец был жестоким человеком, — сказала Кармен, проводя лезвием по моей груди и бросив многозначительный взгляд на мою руку, в которой я все еще держал ее запястье, так что я сразу же отпустил ее. Но я не отстранился. — Он не обращал на меня внимания, когда я была совсем маленькой, но как только я стала превращаться в женщину, он обнаружил, что у него есть для меня применение. Более того, он обнаружил, что его друзья и братья тоже могут найти мне применение.

Я нахмурился, когда понимание затопило меня, и меня наполнила темная и мощная ярость, когда я понял, что она мне говорила.

— Я терпела гнев слабых и бессердечных мужчин в течение многих лет, пока он владел мной. Но та ночь была другой. В ту ночь он решил, что пришло время продать меня — отдать мужу, чтобы тот издевался надо мной вместо него. Но мне надоело быть собственностью. Мне надоело, что мужчины используют меня для своего больного удовольствия и заставляют склоняться перед ними. Поэтому, когда он представил меня отвратительному старому hijo de puta, за которого, как он ожидал, я выйду замуж, я сорвалась. Они все были пьяны в стельку и не в себе от собственного продукта, так что мне было более чем легко украсть у одного из них пистолет. А мы с тобой оба знаем, как просто умирают мужчины, столкнувшись со свинцом и гневом.

Я не был уверен, что у меня найдутся слова, чтобы ответить ей на ее признание. Я всегда думал о ней как о холодном, расчетливом создании, которое использовало свою сексуальность как клинок только по той причине, что ей доставляло удовольствие, когда мужчины падали перед ней на колени по ее первому зову. Но в ней было гораздо больше, чем это, и когда она прижала свой клинок к моему горлу, давая мне понять, как легко она могла бы прикончить меня, если бы захотела, я обнаружил, что тьме во мне это понравилось. Мне понравилось то, что она сделала, и как она это сделала.

— А потом ты поднялась и заняла его место? — спросил я, мое сердце сильно колотилось, пока я собирал факты воедино. Фокс, Рик и их бестолковые друзья наткнулись на нечто гораздо более прекрасное, чем просто неудачный рейд ФБР или убийство, совершенное конкурирующим картелем. Они стали свидетелями ее игры за власть. Начала ее правления.

— Я поплыла к берегу, когда убедилась, что все они мертвы. Было так просто убедить всех в организации моего отца, что я всего лишь перепуганная девочка, которая убежала от звуков стрельбы. Никто никогда не задавал мне вопросов. Даже когда я взяла бразды правления империей моего отца в свои руки и отказалась их отпускать. Они сказали мне, что женщина не может занять его место, но сейчас я намного превзошла его положение в нашей организации. И каждый день, когда я сижу на его месте и трачу его деньги, я смеюсь над осознанием того, что именно я отняла все у него. Я была той, кто всадил ему пулю между глаз, и я была той, кто доказал, что женщина может стоить намного больше, чем он когда-либо думал. С тех пор ни один мужчина не перешел мне дорогу и не выжил, чтобы рассказать об этом. Никто никогда по-настоящему не беспокоился о людях, погибших на том судне, но бухгалтерская книга была чем-то иным. Теперь, когда ее больше нет, остальные секреты больше не имеют значения.

— Я недооценил тебя, — медленно признался я.

— Мужчины вроде тебя всегда так делают. — Она медленно улыбнулась, проводя кончиком лезвия по моему горлу. — Итак, теперь ты владеешь моим секретом, Лютер Арлекин. А я владею твоим. Никто не поверит такому человеку, как Шон Маккензи, если он начнет кричать о том, что твоя маленькая Команда несет ответственность за смерть этих людей. Но я могу заверить тебя, что к моим словам они отнесутся гораздо серьезнее. Так скажи мне, ты мой друг или враг? Потому что я не терплю людей, которые не могут выбрать сторону.

— У меня такое чувство, что твоя дружба не дается даром, — сказал я, хотя уже мог сказать, что если я выберу быть ее врагом, то истеку кровью в считанные секунды, так что выбор вряд ли был велик.

— В этом мире никогда ничего не дается даром, — признала она.

Я старался не поддаваться тьме в ее глазах, но чувствовал, как она затягивает меня, расставляет фигуры на доске и вводит в игру, которую я еще не понимаю, укрепляя наш союз. Дело было уже не в «Арлекинах» и картеле Кастильо. Это было личное. Я и она. И за эту дружбу, несомненно, придется заплатить высокую цену. Но, возможно, и награда будет того стоить.

— Значит, друзья, — согласился я, хотя и не мог вспомнить, когда в последний раз так называл женщину.

— Друзья, — промурлыкала она, убирая от меня свой клинок и бросая его рядом со своим недопитым напитком. — Надеюсь, ты в состоянии найти выход?

Я наблюдал за ней, когда она сбросила тонкую накидку и, не сказав больше ни слова, нырнула обратно в бассейн, уплывая от меня, а я пытался не пялиться, но, черт возьми, потерпел неудачу. Я пришел сюда, надеясь освободить своих мальчиков от гнева этого существа, но каким-то образом сам запутался в ее паутине.