Райская лагуна

Оказалось, что путешествовать автостопом было практически невозможно, когда ты выглядел как зомби-пират, приковылявший в глубь материка в поисках очередной трапезы. Никто не хотел впускать в свою машину большого, мускулистого, одноглазого, покрытого шрамами парня с бандитскими татуировками, и я действительно не мог их винить. Я выглядел как серийный убийца, собирающийся совершить свое первое преступление. И у меня была под стать темная душа.

Я уже слишком привык к пристальным взглядам, но настоящим козырем был страх в глазах людей. Это было похоже на то, что вокруг меня был невидимый щит, отталкивающий людей на десять футов во всех направлениях. И хотя поначалу это скручивало меня изнутри, со временем я понял, что меня это вполне устраивает, ведь единственные люди, чье мнение для меня хоть что-то значило, давно исчезли, остались в прошлом. Но это делало передвижение чертовски сложным, куда сложнее, чем я ожидал. Особенно когда голоса в моей голове становились такими громкими, что заглушить их казалось почти невозможным. Без них — тех, кто мог прогнать кошмары, — они всегда были со мной. Мой отец, Шон, я сам. Тысячи резких слов повторялись в моей голове, сопровождаемые воспоминаниями о кулаках, разбивающих мое тело, и лезвиях, рассекающих кожу. Все это уже превращалось в сплошное кровавое месиво, так что я не мог понять, где заканчивались ужасы моего детства и начинались пытки Шона.

Утром я потратил свой последний доллар, заплатив таксисту, чтобы он отвез меня в Стерлинг, а теперь уже надвигалась ночь, и, похоже, мне придется ночевать на улице, если не удастся раздобыть наличку. Я ненавидел, когда садилось солнце. Я ненавидел ощущение пальцев, скользящих по моему горлу, удерживающих меня в заложниках до рассвета. По крайней мере, я мог функционировать днем. Но ночью я вел безнадежную битву с демонами в своей голове. Итак, мне нужно было раздобыть немного наличных, чтобы, по крайней мере, не оказаться свернувшимся калачиком на чьем-нибудь крыльце сегодня вечером. Мне нужна была комната, какой бы маленькой или дерьмовой она ни была. Просто место, где я мог бы включить свет.

Ограбление людей не исключалось, но теперь меня было так чертовски легко узнать, что, скорее всего, копы схватили бы меня в мгновение ока, если бы кто-нибудь дал им мое описание.

Я сосредоточил свое внимание на паре мальчиков-подростков, которые показывали наличные своим друзьям в нескольких ярдах от меня. Я сидел на скамейке в парке под деревом, плотно надвинув капюшон, и, хотя я выглядел чертовски подозрительно, здесь, в тени, меня было нелегко заметить. И не было закона, запрещающего сидеть на скамейке в парке с поднятым капюшоном.

Где, черт возьми, они взяли столько наличных?

Скорее всего, воры. И, возможно, это был мой ответ. Вор не стал бы плакаться копам об украденных деньгах. Но их было восемь, и, хотя я мог забрать деньги под дулом пистолета, мне это не очень-то нравилось. Кроме того, некоторым мальчишкам-подросткам нравилось играть в героев — уж я-то знаю, сам был одним из них в этом возрасте. Особенно когда вокруг них крутятся девчонки. А мальчишки уже заигрались, изображая из себя больших крутых мужиков, которыми они хотели бы стать. Поверьте мне, дети, тогда они тоже вас не захотят.

Вот черт, я уже становился озлобленным стариком. Моя судьба сейчас была очень похожа на судьбу моего отца. Но черт бы меня побрал, если я состарюсь и застряну в кресле, не имея в компании ничего, кроме дешевого алкоголя. Я скорее пущу себе пулю в череп, прежде чем это случится. А пока я изо всех сил пытался вылечить эту проклятую ногу, которая грозила закрепить за мной судьбу сварливого старика в кресле. Я ежедневно выполнял упражнения, рекомендованные врачом, и каждый день добавлял к ним изнурительную тренировку по гимнастике на рассвете. Движения были медленными, требовали равновесия и силы, основанной только на весе моего тела. Я скучал по спортзалу, но это уже было хоть что-то. И поскольку я не мог даже пробежаться, пришлось полагаться только на это. Клянусь, я уже заметил небольшое улучшение в своей ноге, но по вечерам она снова начинала болеть. Я не принимал обезболивающие, от них у меня мутнело в голове, а когда мутнело, я видел только ее.

Я чувствовал ее везде и всегда. Но, по крайней мере, когда мой разум был ясен, я мог отгородиться от нее настолько, чтобы не сломаться из-за нее. Оставляя ее позади, я чувствовал себя так, словно мне выстрелили прямо в сердце, и рана сочилась кровью, пульсируя, и оставалась навсегда открытой. Но отпустить ее было правильным выбором. Отпустить их всех было правильным выбором.

Я лишь надеялся, что Фокс прислушался ко мне и найдет способ удержать Роуг и Джей-Джея рядом, когда узнает о них. Потому что так и будет. Это было чертовски неизбежно.

— Ты участвуешь в гонках сегодня вечером, братан? — спросил один из парней в группе.

— Да, я собираюсь разгромить Большого Бенни, — ответил его друг, с важным видом расхаживая между своими друзьями.

Тот, у кого были деньги, помахал ими перед ним. — Я ставлю на тебя, придурок, на этот раз тебе лучше выиграть.

— Я лучший гонщик в Стерлинге, — самоуверенно заявил парень, и мои брови поползли вверх, когда они начали болтать об уличных гонках, в которых он принимал участие сегодня вечером.

Нет, приятель, я лучший гонщик в Стерлинге. И на всем западном побережье, если уж на то пошло.

Они продолжали говорить об этом, а я продолжал слушать, пока не запомнил время и место, затем схватил свою сумку со скамейки и направился к воротам, которые вели на улицы.

Уже стемнело, и в воздухе витала атмосфера опасности, пока я углублялся на территорию «Мертвых псов».

— Я собираюсь заползти в те трещины, которые вижу в тебе, и ты никогда не вытащишь меня оттуда.

Голос Шона эхом отдавался у меня в голове, и мне пришлось на секунду остановиться, потому что я чувствовал его повсюду. Он был прав насчет этого. Теперь он был во мне, и мне никогда не вытащить его. Чем сильнее я боролся, тем сильнее становилась паника. Но я должен был держать себя в руках. Я был так близок к достижению того, ради чего приехал сюда.

Я глубоко вздохнул и до краев наполнил свою голову Роуг. Это было единственное, что когда-либо помогало, и когда я вспоминал ее смех и свет, который сверкал в ее глазах, как солнце на волнах, мне становилось легче дышать.

Я снова зашагал, мои мышцы были напряжены, а шрамы, казалось, горели. Это были старые охотничьи угодья Шона Маккензи, именно по этой причине я был здесь, и я не беспокоился о том, что его головорезы узнают меня. Он был далеко на юге, а я был просто давно забытой жертвой пыток, за которой он не потрудился бы присматривать через своих людей. Я был призраком, принесенным ветром из Сансет-Коув, и если я правильно разыграю свои карты, то скоро вернусь туда, чтобы преследовать чертову задницу Шона и зарыть ее в землю.

Но сначала мне нужны были наличные. И, похоже, я наконец нашел способ их достать.

***

Я остановился за группой придурков на их дурацких тачках, увешанных кричащими обвесами, которые ехали так низко над землей, что им достаточно было одного лежачего полицейского, чтобы оторвать выхлопные трубы. Я выбрал старый, побитый серебристый «Jaguar», который выглядел как кусок дерьма, но имел двигатель, который мог дать мне необходимый импульс, чтобы оставить этих придурков в пыли. Он напоминал мне самого себя — весь побитый, с одной лишь целью.

Подростки повернулись, чтобы посмотреть на новоприбывшего, сморщили носы при виде моей машины и разразились громким смехом. Один паренек подошел к моему окну, его штаны низко висели на заднице. Черт возьми, неужели я так придурковато выглядел в его возрасте?

Он постучал костяшками пальцев по моему стеклу, наклонившись, когда я опустил его, с ухмылкой на губах, как будто собирался поставить меня на место. Но я откинул капюшон, позволяя ему увидеть мое лицо, повязку на глазу, несколько шрамов на предплечьях там, где рукава были закатаны. Это был прием серийного убийцы? Да. Но если я не мог разыграть карту страшного засранца, тогда что у меня вообще осталось?

Он чуть не споткнулся о собственные ноги, когда отступил назад к группе девушек позади него, и все они повернулись, чтобы посмотреть на меня. Одна девушка прикусила губу, очевидно, глава их группы, ее джинсовая куртка была распахнута и под ней не было ничего, кроме кружевного бюстгальтера. — Срань господня, кто пригласил горячего пирата?

— Я участвую в гонках, — сказал я парню, игнорируя девушку, а она сняла куртку и показала мне свое полуобнаженное тело. У нее должно быть было желание умереть.

Ее подруги, очевидно, решили последовать ее примеру и притвориться, что я горячая штучка, поскольку захлопали ресницами и начали придумывать для меня мрачные предыстории. Мне стало не по себе от внимания, которое я получал, и мои мышцы напряглись, когда я снова переключил свое внимание на паренька.

— Тебе нужно внести вступительный платеж, братан, — сказал парень, поворачивая кепку на голове так, чтобы она сидела задом наперед. — Пятьдесят баксов.

Дерьмо.

— Вычти их из моего выигрыша, — сказал я, пожимая плечами.

— Ничего не поделаешь, капитан, — сказал он, скользнув взглядом по моей повязке.

— Оооо, мне нравится это прозвище, — сказала пчелиная матка рядом с ним. — Пусть соревнуется, Алекс. — Она подтолкнула его. — Не будь занудой.

— Я не могу, Мелисса. Правила есть правила, — сказал он, положив руку ей на плечо.

Она нахмурилась, отталкивая его. — Ладно. Думаю, сегодня вечером ты можешь пососать сиськи еще у кого-нибудь. Может быть, у своей мамы. — Она тряхнула волосами, поворачиваясь к нему спиной, и он вытаращил на нее глаза.

Я наклонил голову, приподняв бровь, и он фыркнул.

— Отлично, — прорычал он, пропуская меня вперед, чтобы я встал на линию старта.

Я ухмыльнулся, нажимая кнопку, чтобы закрыть окно, и раздался смех, когда я подкатил свою машину к какому-то придурковатому автомобилю. Я снова натянул капюшон, отступая в тень, пока люди направляли свои телефоны на гонщиков.

Мелисса появилась с флагом, сделанным из пары красных трусиков, встала перед нами и стала размахивать им над головой.

Я поставил ногу на газ и решительно сжал челюсть в ожидании начала гонки. По обе стороны улицы собралась приличная толпа, в основном подростки и несколько местных гангстеров, которые пришли посмотреть на шоу.

Я крепче сжал руль, когда кто-то свистнул, девушка взмахнула флажком-трусиками, прежде чем резко опустить его, и я ударил ногой по газам, проносясь мимо нее к крутому повороту в конце дороги.

Все остальные были так озабочены тем, чтобы не поцарапать свои машины, что все, что мне нужно было сделать, это вильнуть в их сторону, чтобы вырваться вперед. И через несколько секунд я был уже впереди, сворачивая за угол с воплем, вырывающимся из моих легких, когда я вспомнил, как сильно я, черт возьми, любил водить. Я выжал столько газа, сколько было нужно машине, чтобы разогнаться по дороге, и прилично оторвался от придурков у меня на хвосте, следуя синим флажкам, которые были нарисованы на картоне и развешаны на каждом повороте.

Мое сердце бешено колотилось в груди, и я чувствовал себя более живым, чем когда-либо за слишком чертовски долгое время. Я почти мог слышать смех Роуг, звенящий вокруг, как в те времена, когда мы были детьми. Тогда я брал грузовик Фокса, чтобы гоняться с богатыми детьми из верхнего квартала. Мы впятером втискивались в кабину, выигрывали у них всех и забирали их деньги, чтобы накупить столько еды на вынос, сколько могли съесть.

Чем быстрее я гнал сейчас, тем ближе чувствовал их. Я слышал их крики, их вопли, подгоняющие меня вперед, и на моем лице расплылась ухмылка, пока я мчался по еще одной узкой улице, а фары машин позади постепенно исчезали вдали. Я был королем за рулем. Не раз я увозил своих ребят от неприятностей, увозил от копов в лабиринтах улиц Сансет-Коув.

Двигатель взревел, и запах бензина и гребаной свободы заполнил мои чувства, пока я на высокой скорости проезжал поворот за поворотом. Я не боялся ехать так быстро. Не было ничего, кроме чистого адреналина, бегущего по моим венам и напоминающего мне, что я, черт возьми, еще не умер.

Показалась финишная черта, и я почти не спеша подплыл к ней, перекатился через линию и опустил окно, протягивая руку за выигрышем.

Алекс раздраженно бросил пачку наличных мне в ладонь, а толпа заулюлюкала и захлопала. Я отсалютовал ему двумя пальцами, затем пробрался сквозь толпу и свернул на улицу в направлении любого мотеля, который приютит меня сегодня вечером.

Моя нога болела, но огонь в моей крови того стоил. Он придал мне энергии, которая была мне нужна, чтобы продолжать и сделать то, зачем я сюда пришел. Потому что я нашел в Интернете список местных миссис Маккензи и собирался начать навещать их завтра. А потом та, что мне нужна, отправится со мной обратно в Сансет-Коув.