Райская лагуна

Я зашагал за Фоксом, следуя за ним на некотором расстоянии, когда он вылетел через главный выход и направился в сторону пляжа.

Мои люди шагнули вперед, чтобы задержать его, и он ударил одного из них кулаком по лицу только для того, чтобы оказаться под прицелом нескольких автоматных стволов.

— Пропустите его, — прогремел я, и «Проклятые» на мгновение посмотрели на меня в замешательстве, прежде чем выполнить мой приказ.

Фокс даже не оглянулся на меня, направляясь по дорожке к воротам, и я жестом приказал своим людям открыть их, продолжая преследовать его. Почему я последовал за ним, было загадкой для нас обоих, но, когда он выбрался на пляж с напряжением в плечах, я понял, что собираюсь сделать.

Я бросился бежать, сбил ублюдка с ног и повалил его на песок.

— Что за… — он начал рычать, затем выругался, когда я ударил его кулаком в почку.

Он перекатился, сбрасывая меня с себя, и замахнулся кулаком, который врезался мне в грудь и отбросил меня назад.

Я снова бросился на него, ударившись лбом о его лоб, когда он рухнул на спину под моим весом.

— В чем твоя проблема?! — крикнул он, толкая меня достаточно сильно, чтобы я потерял равновесие на нем, прежде чем получил сокрушительный удар по ребрам, и я упал на спину рядом с ним.

Он вскочил на ноги, к нему прилип песок, а глаза были полны каких-то необузданных эмоций.

— Чего ты хочешь? — Рявкнул Фокс. — Ты хочешь мою плоть? Потому что вот, возьми ее. Мне уже похуй. — Он раскинул руки, предлагая себя мне, и это немного выбило из колеи.

— Ой, остынь, мальчик Фокси. — Я заставил себя подняться на ноги, вытряхивая песок из волос. — Ты хозяин своей судьбы. Если ты будешь пытаться контролировать мир достаточно долго, он в конце концов вырвется на свободу и укусит тебя за задницу. Это твое возмездие, и ты не можешь его переварить, потому что никто не вмешивается в божественные планы великого Фокса Арлекина. Даже вселенная.

— В первой части ты прав. — Он пожал плечами, и я был немного раздражен тем, каким равнодушным он казался, когда я нажимал на его кнопки. Как будто его кнопки больше ни к чему не были подключены. И, черт возьми, это было невесело. — Но во второй части ты всегда ошибался. Я не считаю себя великим. Причина, по которой я делал то, что делал, в том, что я думал, что защищаю близких мне людей.

— Ха, и посмотри, к чему это нас всех привело, — поддразнил я, ища искру ярости в его глазах, которую мне нравилось разжигать в нем. Но в них не было искры, было лишь мрачное принятие.

— Я знаю, — сказал он, глядя на «Игровую Площадку Грешников» через водную гладь, и в его глазах отразился океан сожаления. — Я все испортил.

Грустный, жалкий маленький Фокси был не так забавен, как Фокси с палкой в заднице. Что с ним такое? Где был пещерный человек-собственник, который пытался украсть мою женщину? Где был парень, который пытался перевернуть весь Коув вверх дном, чтобы найти ее, в то время как я украл ее и сделал своей прямо у него под носом? Где был мой заклятый враг, с которым я любил играть в злодея?

Так, блядь, не пойдет. Я хотел, чтобы он плакал из-за того, что Роуг вернулась в нашу семью, а его оставили за бортом, где он заслуживал быть, потому что он был козлом.

— Да, это так, — согласился я. — Ты потерял всех своих парней и Роуг. Теперь они мои. И ты не получишь их обратно. — Борись со мной за них.

Он кивнул, не сводя глаз с Сансет-Коув, как будто мог видеть все свои ошибки, ползущие по улицам и свирепо смотрящие на него в ответ. — Я думаю, так и должно быть.

— Что? — Выпалил я, толкая его руку. — Ты просто отказываешься от них? Позволишь мне, черт возьми, победить?

— Дело не в победе или поражении. — Он повернулся ко мне, и его глаза сверкнули, но не той борьбой, которой я от него хотел. — Дело в том, чтобы они были счастливы. Речь идет о том, чтобы у них была жизнь, в которой нет места боли, тоске и потерям.

— Так ты отказываешься от нее? — спросил я, понизив тон, когда осознал всю тяжесть того, что он на самом деле сказал. С него хватит. И, возможно, это убивало его изнутри, но он все равно принял это решение, потому что считал, что так будет лучше. На секунду я вспомнил мальчика, с которым рос, и как он всегда ставил всех нас на первое место, и подумал, действительно ли это то, что он пытался сделать все эти годы. Даже если это превращало его в огромного кретина.

— Да, — подтвердил он, даже не моргнув, в его глазах не было и намека на ложь. — И ты мне не нравишься, Рик, но она прямо сказала мне, что хочет, чтобы вы все снова были рядом с ней, а я не вписываюсь в этот сценарий.

— Ты мог бы, — слова вырвались у меня прежде, чем я осознал, что произнес их. Какого хрена? Нет, он не мог.

Он нахмурился, изучая выражение моего лица, и я обнаружил, что не забираю свои слова обратно, а вместо этого мои зубы сомкнулись на языке. Это было то, чего я хотел? Чтобы мой брат был частью этого? Конечно, блядь, нет.

— Нет, Рик, — медленно произнес он. — Это не то, кто я есть.

— Раньше был, — сказал я, чувствуя, как с меня сползает маска шута, когда смотрел на боль брата и понимал, что не могу высмеять его за это. Это была какая-то чертова пародия. — Мы все когда-то делили ее, может быть, не так, как сейчас, когда речь идет о сексе, но на самом деле все не так уж и изменилось.

— Да, но если бы она выбрала кого-то из нас тогда, это сломало бы нас точно так же, — сказал он.

— Ты что, еще не понял? Она никогда не собиралась выбирать, — прошипел я. — Это всегда были все мы. А ты, может, и огромный жилистый член в короне, но она все равно почему-то хочет, чтобы ты был частью нашей семьи, так почему бы тебе не перестать сучиться и не пойти сделать ее счастливо?

— Я не такой, как ты, Маверик, — отрезал он. — Я не создан для того, чтобы делиться. Я не такой. Я не могу играть со всеми вами в «счастливую семью» и при этом не пытаться украсть ее. Это не сработает.

— Значит, ты доволен тем, что она будет с нами и тебя это нисколько не беспокоит? — Я давил на него, и его губы подергивались при каждом слове, а руки сжимались в кулаки.

— Я хочу, чтобы она была счастлива. Я хочу, чтобы вы все были счастливы. И какое бы дерьмо ни было между нами, я также знаю, через что ты прошел, и могу признать, что ты тоже заслуживаешь кусочек чего-то хорошего. Так что бери. Я не буду вмешиваться. Я не скажу ни слова. Я больше не твоя проблема. Когда Шон умрет, я уеду из города навсегда и больше никогда не появлюсь у твоей двери.

Но мне очень нравится, когда ты появляешься у моей двери.

Я тяжело вздохнул, потому что вся эта ситуация была чертовски скучной.

— Ты правда ушел из «Арлекинов»? — Спросил я, чертовски сбитый с толку этим.

— Да. Я снял корону со своего огромного жилистого члена, — невозмутимо произнес он и застал меня врасплох, вызвав смех, вырвавшийся из моего горла.

— Держу пари, Лютер из-за этого сходит с ума, — усмехнулся я.

— Он все отрицает. Точно так же, как он отрицает наши с тобой взаимоотношения, — сказал Фокс, изобразив некое подобие улыбки, хотя она никак не помогла его глазам стать ярче.

— Ну, у него всегда было такое же туннельное зрение, как и у тебя. Как только у него появляется цель, он не может изменить свой взгляд на нее.

— Мм, — в голосе его прозвучало согласие. — Так ты теперь собираешься съебаться обратно в свой замок?

Я на секунду задумался над этим, но затем покачал головой. — Нет, ты не можешь бродить по моему острову в одиночку, в поисках всех моих секретов.

— Пфф, каких секретов? — он усмехнулся.

— Ну, они не были бы секретами, если бы я тебе о них рассказал, не так ли?

Он закатил глаза, и его взгляд снова упал на Коув. — Дай мне лодку, Маверик. Я заберу папу, и мы выйдем в океан, минуем картель и сделаем круг, чтобы причалить где-нибудь на побережье.

Я задумался над этим, почесывая щетину на подбородке. — Не-а, меня и так все устраивает.

Его взгляд остановился на мне, и в темно-зеленых глазах вспыхнула ярость. — Что? Почему нет?

— У меня нет лишней лодки.

— Чушь собачья, — прорычал он.

— Да, это чушь, — рассмеялся я. — Но я все равно тебе ее не дам. Пойдем, придурок. — Я отвернулся от него, поманив его за собой, и был немного удивлен, когда он последовал за мной.

— Куда мы направляемся? — спросил он.

— Ты можешь хоть раз просто перестать все контролировать? — Я бросил в ответ. — Расслабься, прогуляемся вместе, что самое худшее, может случиться?

— Ты заведешь меня в тот сарай и выстрелишь мне в лицо, — решительно сказал он, указывая на сарай, к которому я его вел.

— Нет, я более театральный человек. Когда я убью тебя, это будет на глазах у всех твоих близких. Бах, бам, кровавая баня.

— Значит, все еще планируешь мою смерть? — пробормотал он.

— Всегда, Фокси. Всегда. — Я подмигнул ему, и он нахмурился.

Я подвел его к сараю на пляжа и покрутил цифры на висячем замке, чтобы отпереть его, проскользнул внутрь и схватил свою доску для серфинга, прежде чем указать Фоксу на другую, находящуюся там. С тех пор как Роуг купила мне доску, я снова занялся этим хобби и должен сказать, что оно приносило мне почти столько же удовлетворения, сколько хорошее кровавое убийство для снижения уровня стресса.

— После того шторма приличный прилив, — сказал я. — Лучше воспользоваться этими волнами по максимуму. Ты в деле?

Фокс колебался, казалось, сбитый с толку моими постоянно меняющимися настроениями, и я был рад, что все еще могу держать его в напряжении, даже когда он ведет себя как равнодушный мудак.

— Во что ты играешь, Рик? — спросил он, выглядя побежденным, и мне это не очень понравилось. Я потратил много времени, пытаясь победить своего брата, но теперь, когда казалось, что я победил, победа показалась мне горькой.

— Просто займись уже со мной серфингом, — подтолкнул я, и его челюсть дернулась, пока он обдумывал ответ.

Он схватил доску, и я ухмыльнулся, ведя его по пляжу туда, где были лучшие волны. Я разделся до трусов, и мы вдвоем вошли в воду и поплыли по волнам, не проронив ни слова.

Когда мы развернули наши доски, готовые поймать волну, поднимающуюся позади нас, я принял решение покончить с этим дерьмом о смирении, которым меня пичкал Фокс. Потому что я хотел, чтобы он пытался украсть мою женщину в ночи, как обладатель ее души, которым он всегда считал себя. Я хотел покрутить ею перед ним и пробудить в нем то свирепое существо, которое никогда бы не отказалось от нее ни за какие деньги. И если для этого мне придется быть полным мудаком, то тем лучше. Потому что быть мудаком — это то, что у меня получалось лучше всего.

***

К тому времени, как мы направились обратно в отель, мы промокли насквозь, а солнце палило нам в спины, пока мы шагали до главных ворот. Мы почти не разговаривали, не считая редких комментариев о прибое, так что я использовал это время, чтобы разработать свои коварные планы по возвращению моего заклятого врага — брата. И в основном они заключились в том, чтобы без конца травить его.

Приняв душ и переодевшись в сухие шорты и майки, мы разыскали остальных и обнаружили, что все они собрались в гостиной.

Лютер сидел один в углу зала, выглядя так, словно дремал в своем кресле, низко склонив голову и зажав телефон в пальцах.

Роуг лежала на диване, положив голову на колени Чейза, а ноги закинув на Джей-Джея, и хихикала над чем-то, о чем они говорили. Они оглянулись, когда мы вошли, и Фокс отделился от меня, чтобы подойти и сесть рядом с Лютером, двигаясь как солдат на боевом задании. Я небрежно подошел, чтобы присоединиться к остальным, подхватил Роуг на руки и сел между Джей-Джеем и Чейзом, усадив ее рядом с собой.

— Где вы были? — пробормотала она, обнюхивая меня, как будто чувствовала запах мыла на моей коже, и я уловил исходящий от нее в ответ аромат виски.

— Мы с Фокси катались на серфе, — сказал я, пожав плечами, и она с надеждой улыбнулась, наклонившись ко мне и прошептав.

— Ты помирился с ним? Он снова будет моим барсуком?

— Нет, — сказал я, и ее улыбка исчезла.

Находиться так близко к ней было самым страшным искушением, и мой взгляд слишком долго оставался прикованным к ее губам, так что желания украсть поцелуй было почти достаточно, чтобы сломить меня. Но я этого не сделал, я держался твердо, мой гнев на нее был слишком острым, чтобы его можно было игнорировать, и я отвернулся, обнаружив, что мальчик Фокси наблюдает за нами. Ну, я не мог поцеловать ее, но я чертовски уверен, что мог прикоснуться к ней.

Я положил руку ей на колено и услышал, как у нее немного сбилось дыхание, когда я впился в нее пальцами. Этот контакт был чертовски приятен, но я не был настолько глуп, чтобы заходить дальше. Фокс наблюдал за нашим взаимодействием зеленой завистью в глазах, хотя он скрыл это быстрее, чем проворная чайка скрывается при приближении шторма.

— Я должна поговорить с ним. — Роуг попыталась встать, но я сильнее прижал руку, не отпуская ее.

— Не-а, у него все в порядке. Так ведь мальчик Фокси? — Громко спросил я.

Он что-то проворчал в ответ, и Джей-Джей посмотрел на меня краем глаза, с тревогой подавшись вперед на своем сиденье, как будто хотел подойти к Фоксу, и я пожалела этого засранца. Клянусь, он тосковал по этому парню.

— Ты пила, красавица? — Спросил я с любопытством, и Чейз мрачно усмехнулся, когда она покачала головой с притворной невинностью.

— Она в стельку, — подсказал он. — Она затеяла с Лютером игру на выпивание после того, как они поцеловались и помирились.

— Это так? — Спросил я, с интересом разглядывая Лютера и отмечая тот факт, что он не проснулся, несмотря на то, что мы пришли и громко разговаривали прямо рядом с ним.

— Я победила. — Роуг ухмыльнулась мне, и я снова испытал чертовски сильное искушение поцеловать эти улыбающиеся губы, впитать этот вкус счастья на ее губах и украсть его для себя.

Мне удалось этого не сделать, и вместо этого я удовлетворил свою потребность в ней, крепче обняв ее.

— Она этого не сделала, — сказал Джей-Джей. — Что чертовски досадно, потому что я бы с удовольствием посмотрел, как твой папа танцует на той стойке.

Мои губы дрогнули в улыбке, и я поймал себя на том, что тоже жалею, что она не выиграла.

— Он не мой отец, — пробормотал я, но не стал поднимать лишнего шума.

У Лютера зазвонил телефон, и он рывком сел на своем месте, выглядя так, будто собирался начать драку, прежде чем понял, что произошло.

Я мрачно рассмеялся. — Ты в порядке, старик? Задремал на секунду, да?

— Отвали. Я не старик. Я не выспался прошлой ночью, — сказал Лютер, бросив на меня родительский взгляд.

— Конечно, конечно. Но я не вижу, чтобы Фокси свернулась калачиком в кресле, укрывшись одеялком, — поддразнил я.

— У меня нет никакого гребаного одеяла, — сказал он, сбрасывая одну из моих толстовок со своих колен на пол, как будто это доказывало, что он не прижимался к ней. Он пригладил волосы, глядя на телефон, который продолжал звонить.

— Ты собираешься ответить? — Спросил Фокс.

— Да, да, подожди секунду. — Лютер продолжил приглаживать волосы и темно-русую бороду, покрывающую подбородок.

Я в замешательстве посмотрел на телефон в его руке, пытаясь понять, что происходит. Он… прихорашивался? Клянусь, черт возьми, я ни разу в жизни не видел, чтобы моему приемному отцу было не наплевать на то, как он выглядит. Помимо поддержания некоторой опрятности, по утрам он тратил всего десять секунд на то, чтобы посмотреть в зеркало. Так что, черт возьми, это было?

— Кто там, Лютер? — Спросила Роуг, казавшаяся чем-то взволнованной, когда поднялась на ноги и направилась к нему через комнату.

— Кармен Ортега, — сказал он небрежно, но в ту же секунду мои глаза встретились с Фоксом, поскольку он подумал то же самое. Неужели Лютер Арлекин втрескался в сучку-босса картеля? Это было невозможно. Он ненавидел женщин.

— Оооооо, — проворковала Роуг, и я вскочил на ноги, придвигаясь ближе, чтобы понаблюдать за ходом этого видеозвонка с первых рядов.

— Заткнись, — пробормотал Лютер, а затем, наконец, нажал «Ответить», и потрясающее лицо Кармен заполнило экран.

— Если ты еще когда-нибудь заставишь меня ждать так долго, Лютер, я тебя кастрирую, — ледяным тоном сказала Кармен, и лицо Лютера исказилось, сильно нахмурившись.

— Я был занят, Кармен. Я не всегда в твоем распоряжении.

— Занят своими волосами, — пробормотал Джей-Джей, и я фыркнул.

Неужели Лютер действительно влюбился в самую безжалостную женщину на западном побережье? Иисус, блядь, Христос. Поговорим о недостижимом. Я бы не удивился, если она съедала головы мужчин, с которыми трахалась, как богомол. Я полагал, что это решит мою проблему с папочкой, если он сможет затащить ее в постель, но это будет не так приятно, как убить его самому.

Мой взгляд снова переместился на него, и я мысленно обругал себя. Он был прямо здесь. Я мог бы уже изрезать его пятьюдесятью способами, но сделал ли я это? Нет, я продолжал позволять ему дышать. И черт его знает почему.

— Я рада, что вы там все вместе, потому что пришло время вам отплатить мне за спасение ваших жизней. Слушайте меня внимательно, потому что я скажу это только один раз, — резко сказала Кармен, привлекая внимание всех присутствующих в комнате.

Роуг подошла поближе и заглянула Лютеру через плечо, подняв пальцы в знак приветствия, на что Кармен ответила тем же. Какого черта? Это из-за алкоголя в ее организме или она действительно была в дружеских отношениях с этой женщиной?

— На лодке, которую Роуг потопила со своими друзьями много лет назад, хранилась бухгалтерская книга, полная компрометирующей информации против картеля Кастильо, — сказала она ядовитым голосом. — Им наплевать на людей, погибших на палубе, они охотятся за потерянной бухгалтерской книгой. И они боятся, что она находится у того, кто потопил эту лодку.

— У нас ничего нет. Шон отдал тебе все, что мы взяли с той лодки, я клянусь, — сказала Роуг, когда Фокс подошел и встал рядом с ней, чтобы он мог участвовать в разговоре. Их руки соприкоснулись, и они оба слегка вздрогнули, прежде чем Фокс отстранился, и я практически увидел, как потрескивает энергия в воздухе между ними.

— Si, я вполне осведомлена об этом, — сказала Кармен. — Она была в водонепроницаемом сейфе, комбинацию которого знали лишь очень немногие люди. Картель искал место крушения в течение многих лет, вот только свидетелей затопления яхты не было… до сих пор. Я не настолько глупа, чтобы поверить, что у вас есть точные координаты, но если у вас есть хотя бы смутное представление о местонахождении…

— У нас нет точных координат, но у нас есть местоположение, — вставил Чейз, и мы все нахмурились, глядя на него.

Чейз встал, повернулся и, задрав футболку, указал на основание спины, где вытатуированный берег Сансет-Коув встречался с океаном. Среди извивающихся волн, изрезанных шрамами, находился остров в форме головы тигра с выступающими из воды вокруг него зазубренными скалами, одна из которых особенно выгибалась дугой, как зазубренный коготь.

— Исла-Тигре, — выдохнул Джей-Джей, и Чейз кивнул, опуская футболку и снова оборачиваясь.

— Это было недалеко оттуда, я помню, что скала была близко, потому что Джей-Джей сказал, что она похоже на китовый член, а Роуг сказала…

— Что она больше похоже на член белуги! — взволнованно воскликнула она, и Чейз усмехнулся, а мои губы растянулись в ухмылке.

— А я сказал, что это одно и то же, потому что белуга — это кит, — сказал Джей-Джей с усмешкой, и я понял, что этот старый спор вот-вот вспыхнет снова.

— Это дельфин-переросток, — настаивала Роуг.

— Так у вас есть координаты? — Вмешалась Кармен с ноткой волнения в голосе, хотя на ее лице не было и намека на него.

— Думаю, да, — сказал Фокс, пожимая плечами.

— Если картель получит эту бухгалтерскую книгу обратно, моя семья будет снята с крючка? — спросил Лютер, и у меня возникло ощущение, что под этим словом он подразумевает всех в этой комнате. Семья? Да пошел он.

Кармен злобно рассмеялась, качая головой. — О, Лютер, ты глупый мальчишка.

Челюсть Лютера напряглась, а шея покраснела от гнева.

— Картель не пойдет на это, — продолжила Кармен. — Но если те, кто потерял эту книгу, найдут ее… возможно, картель уже не будет так жаждать крови.

— Значит, если мы достанем ее, то сможем вернуться в Коув? — Настойчиво спросила Роуг, и я увидел жажду крови в ее глазах. Была только одна причина, по которой она хотела вернуться туда так скоро, и я знал, что это была смерть Шона. Это заставило мой член затвердеть при мысли о том, что я увижу ее стоящей над его окровавленным трупом с ножом в руке и выражением дикой, необузданной жестокости в ее взгляде. Да, я мог бы быть достаточно снисходительным, чтобы трахнуть ее на его трупе в ту же секунду, когда он перестанет дышать. Может быть, немного раньше.

— Если вы сможете вернуть ее, я сильно сомневаюсь, что картель будет сильно заботиться о том, чем вы занимаетесь. Возможно, я даже смогу побудить их покинуть город, чтобы в нем остались только я и мои приближенные, и тогда Шон останется без защиты, и кто знает, что будет дальше? Это действительно зависит от тебя, дитя радуги.

— Хорошо, я разберусь с этим, а потом соберу своих людей и верну город его законным владельцам, — твердо сказал Лютер.

Кармен снова перевела взгляд на Лютера, и вся теплота, которую она испытывала к Роуг, исчезла с ее лица. — Возможно, тебе лучше прислушаться к планам единственной женщины в твоей Команде, Лютер. Ты построил свой замок на песке, и твоя империя рухнула под твоими ногами, столкнувшись с одной волной испытаний. Советую тебе в будущем искать более прочный фундамент.

Она повесила трубку, и воцарилось тяжелое молчание. Я почти услышал метафорическую пощечину Лютеру и начал смеяться над ним, когда его ногти впились в подлокотник кресла.

— Я действительно ненавижу эту женщину, — прорычал он, вскакивая на ноги.

— Правда? Я вроде как влюблена в нее, — вздохнула Роуг. — Держу пари, если бы кто-то ударил ее по лицу, она бы просто стояла и улыбалась. Она такая крутая.

Лютер что-то проворчал, а затем схватил Фокса за руку и потащил к двери.

— И куда, черт возьми, вы двое направляетесь? — Спросил я, поднимаясь со своего места.

— Поговорить о делах, — сказал Лютер. — Ты тоже можешь присоединиться, Рик. На самом деле, мне нужно кое о чем поговорить с вами обоими.

— Ты будешь говорить при всех нас или этого разговора вообще не будет, — процедил я сквозь зубы.

— В любом случае, это звучит скучновато, так что я собираюсь пойти в бассейн, — сказала Роуг, направляясь к двери, немного спотыкаясь из-за выпитых напитков.

Джей-Джей тоже вскочил и потянул Чейза за собой. — Мы тоже идем.

Она улыбнулась им, когда они вышли вслед за ней из комнаты, и я тоже хотел последовать за ней, но Лютер преградил мне путь.

— Рик, это действительно важно, — сказал он, сдвинув брови. — После того, как в меня стреляли, я много думал об этом. И я действительно думаю, что пришло время нам обсудить это.

— Мне это неинтересно, — сказал я, пожав плечами, обходя его и направляясь к двери.

— Это о том, откуда ты появился, — крикнул он мне вслед, заставив мое сердце перевернуться и упасть с высоты пятидесяти ступенек.

— О чем ты говоришь? — Я зарычал, не оборачиваясь, но мои ноги остановились.

— Твой отец не был случайным членом Команды, Рик, — тихо сказал Лютер.

— О чем это ты? — В замешательстве спросил Фокс, и вопреки себе я обернулся, чтобы посмотреть на своего приемного отца.

Лютер прошел, чтобы сесть на диван, жестом приглашая нас сесть напротив него, но мы оба воспротивились. Но тяжесть секретов, которые, как я чувствовал, повисли в воздухе, заставила меня пойти против своих инстинктов и пройти, чтобы сесть. Фокс сел рядом со мной, но мы не смотрели друг на друга, мы смотрели прямо на Лютера и ждали ответов.

— Начинай говорить, старик, или мне станет скучно, и я вышибу тебе мозги. — У меня слегка сжался живот при этих словах, но я проигнорировал эту странную реакцию и продолжил свирепо смотреть на него.

— Заткни свой рот, — зарычал на меня Фокс.

— Послушайте, дети, — начал Лютер, и я поджал губы при этом слове. — Я не был до конца честен с вами обоими. И на это есть причины… все очень сложно. Но недавно я почувствовал вкус смерти и проснулся с мыслью… черт, а что, если бы я умер с этим секретом? Что, если бы это действительно стало концом для меня? Я бы оставил слишком много незавершенных дел здесь, в Сансет-Коув, и я знаю, что у вас двоих есть проблемы, я не слепой. Я старался оптимистично смотреть на эту ситуацию, но мне нужно, чтобы вы оба понимали, к чему приведет продолжение вражды между вами.

— Перестань болтать и переходи к делу, — настаивал я.

Лютер глубоко вздохнул, решая, с чего начать объяснение того, что было у него на уме. — Мы с моим братом Диком тоже поссорились давным-давно. Видишь ли, Фокс, твоя мать…

Фокс вскочил на ноги так быстро, что, клянусь, он двигался со скоростью ветра.

— Я не хочу слышать ни слова о своей матери, — сказал он, и я нахмурился. После всех этих лет Фокси все еще не мог смириться с мыслью, что его мать была кем-то иным, кроме любящего, совершенного ангела в его представлении. Но ангелы не жили в Коув. Это место было полно грешников, и их плохие поступки были высечены на камне. Если он думал, что родился непорочным, то он был чертовым идиотом.

Я схватил его за руку, заставляя сесть обратно рядом со мной. — Не будь маленькой сучкой. Время затыкать уши давно прошло, брат.

Он посмотрел на меня, и я посмотрел в ответ, моя рука все еще сжимала его запястье. Я почувствовал, как между нами вспыхнула старая связь, и попытался погасить пламя, которое начало разгораться с новой силой в кучке почерневшего пепла, оставшегося от нее.

У него перехватило горло, когда он уставился на меня, и медленно он сдался, повернувшись обратно, чтобы посмотреть на Лютера, и я отпустил его руку.

Лютер посмотрел между нами с надеждой во взгляде, и я провел языком по зубам, уверяя его своим взглядом, что это взаимодействие ничего не значило.

— Продолжай, — подтолкнул я его. — Расскажи нам правду.

— Фокс, я очень любил твою маму, — сказал он так, что это прозвучало горько и печально.

— Но? — Я надавил на него, догадываясь, что в этой истории есть одно чертовски важное «но», и Фокс застыл на своем месте рядом со мной. Извини, Фокси, но можно накрасить губы правде и надеть на нее красивое платье, а она все равно останется такой же уродливой, как волосатые яйца.

— Но, когда ты был совсем маленьким, Фокс, у нее был роман, — сказал Лютер, и боль от этого факта все еще читалась в его глубоких зеленых глазах. — С моим братом Диком.

— Твою мать, — выдохнул я, взглянув на Фокса, и, клянусь, увидел, как его милое маленькое представление о его мамочке лопнуло прямо у него на глазах, словно воздушный шарик. Ауч.

— Когда я узнал, я сказал ей выбирать между мной с тобой… и им. И она выбрала нас, малыш. Она выбрала. И, думаю, я бы в конце концов простил ее. Но потом она пошла и сказала Дику, что выбирает нас и что ему нужно уехать из города. Полагаю, он решил разобраться с этим по-своему — с помощью насилия, потому что, когда я нашел ее, она уже была мертва.

Мое сердце заколотилось быстрее, и я снова бросил взгляд на Фокса, замечая, как его плечи поднимались и опускались в такт его яростному дыханию. И черт возьми, мне стало жаль этого придурка, когда еще одна часть его мира рухнула и канула в небытие. Да что со мной не так? Почему я больше не мог наслаждаться его страданиями? Почему я постоянно испытывал эти странные приступы боли всякий раз, когда он выглядел как побитый щенок?

— Она любила тебя, Фокс, — продолжил Лютер. — Несмотря на то, что она сделала, несмотря на то, как мне было больно, я никогда не мог обвинить ее в том, что она была плахой матерью.

Губы Фокса сжались в жесткую линию, и он опустил голову, запустив пальцы в волосы, пытаясь осознать это.

— Что ты сделал дальше? — Спросил я.

— Я застрелил его, — процедил Лютер сквозь зубы. — Прямо между глаз. И я ничего особенного при этом не почувствовал. Мне просто нужно было, чтобы он перестал существовать. Вот почему я знаю, что для вас двоих есть надежда, потому что я знаю, что такое настоящая ненависть. И похоже она на ничто. Как холодное, пустое ничто. А вы ненавидите друг друга со страстью и яростью, которые говорят о том, что вы на самом деле чувствуете друг к другу. И вам может быть больно от того, что каждый из вас сделал, но это потому, что в глубине души вы любите друг друга.

— Да, да, — пробормотал я, игнорируя резкий толчок в груди при этих словах. — Так какое отношение то, что твой брат — мудак, имеет к тому, откуда я взялся, старик?

Взгляд Лютера переместился на меня, когда Фокс поднял глаза, потому что ему, как и мне, было любопытно узнать, что он собирается сказать дальше. — Это важно, потому что Дик — твой отец, Рик.

Я замер, арктический холод пробрал меня до костей, пока я переваривал эти слова. Отлично, теперь в меня будут пихать дерьмо.

— Примерно через месяц после смерти матери Фокса в мою дверь постучалась женщина с маленьким мальчиком на руках. Она была в таком состоянии, что я сначала подумал, что она под кайфом, потому что она вела себя так, словно кто-то собирался напасть на нее сзади, но как только я впустил ее в дом, я понял, что она просто напугана.

— Чем? — спросил Фокс, перейдя к расспросам, так как я вдруг не смог сформулировать ни одного предложения, поскольку роли определенно поменялись.

— Она сказала, что за ней кто-то охотится, — мрачно сказал Лютер. — И что ей нужно спрятать тебя, Рик. Ей нужен был кто-то, кто защитил бы тебя от тех, кто охотился за вами обоими.

— Ну и кто, черт возьми, это был? — Фокс зарычал.

— Она никогда не говорила, — вздохнул Лютер. — Она сказала мне, что ты сын Дика, что некоторое время назад он обрюхатил ее и умыл руки, как только она сказала ему, что беременна.

Мило. Я просто добавлю это к списку дерьмовых черт характера, которыми обладал мой отец.

Черт.

— Так ты просто взял меня к себе? — Выпалил я, снова обретя дар речи, когда меня охватило замешательство. — Зачем тебе это делать?

— Ты был всего лишь маленьким мальчиком. И когда я посмотрел на тебя, я понял, что ты — моя семья. У меня на руках был Фокс, и все, чего он хотел, — это быть ближе к тебе. Он как будто почувствовал это.

Я взглянул на Фокса, который нахмурился, глядя на меня, и потер большими пальцами глаза.

— Поверь, мне не было смысла брать на воспитание еще одного ребенка, когда я работал круглые сутки, чтобы поддерживать порядок в банде и быть достойным отцом. Я старался изо всех сил. Мне было тяжело. Мама Фокса брала на себя основную заботу о ребенке, а я по уши погряз в подгузниках, игрушках и книжках со сказками. Я посещал всевозможные занятия для малышей, чтобы убедиться, что не напортачу. Это был настоящий хаос. И да, у меня была Команда, которая иногда помогала, и ваш дедушка тогда еще был жив, чтобы присмотреть за ребенком, когда мне это было нужно, но это было далеко не идеально. И все же… Я не мог отказаться от тебя, Рик. Это был инстинкт. Я просто знал, что как-нибудь найду время, найду способ справиться и вырастить вас обоих.

— Так что же случилось с моей матерью? — Я задал самый насущный вопрос, который не давал мне покоя.

Он нахмурился, и у меня возникло ужасное предчувствие, что я уже знаю, что он скажет. — Я больше никогда не слышал от нее ни слова, но если ужас, который я в ней увидел, был настоящим, то полагаю, что она либо убежала далеко-далеко, либо то, от чего она убегала, настигло ее. Я пытался предложить ей помощь, но она настаивала, что единственное, что ей нужно, — это чтобы кто-то забрал тебя, кто никогда больше не будет связан с ней. Она хотела спрятать тебя там, где никому и в голову не придет искать, — сказал он, нахмурив брови, как будто не хотел расстраивать меня этими словами. Но я мог их переварить. Я не ожидал, что это будет хорошая история. В жизни их было очень мало.

— Я так и не выяснил, кто предположительно охотился за вами или даже кем была твоя мать, — печально сказал Лютер. — Но я поклялся защищать тебя от того, кто это был, всей мощью Команды. Мы были неприкосновенны, и я хотел воспитать вас обоих способными защитить себя от любого врага, который мог бы попытаться причинить вам вред. Но самая сильная защита, которая у вас когда-либо была, — это вы сами друг для друга. Вы заботились друг о друге так, как я никогда раньше не видел. Мы с моим братом и сестрами никогда не были так близки, как вы двое, и это было чертовски потрясающе, — сказал он, эмоции переполняли его взгляд, и на мгновение я ощутил острую тоску по тому постоянному и надежному присутствию Фокса, который всегда был рядом со мной, когда я был младше. Это заставило меня вспомнить то, что он говорил раньше. Что за всем, что произошло со мной в тюрьме, стоял Шон. И хотя я упрямо отказывался верить этим словам, глядя на Лютера сейчас, я понял, что это правда. Потому что этот человек мог быть далеко не идеальным, и, без сомнения, он совершил множество ошибок в своей жизни, но я видел, что когда-то он свернул горы, чтобы защитить меня. И, похоже, сейчас этот инстинкт в нем горел ярче, чем когда-либо.

— Так мы двоюродные братья? — прохрипел Фокс, и Лютер кивнул.

— Ты всегда был Арлекином, Рик, — сказал Лютер. — Твоя кровь — это наша кровь. Хоть твой отец и совершил много плохих поступков, твое сердце досталось тебе от матери. Я не знал ее, но она отдала тебя, чтобы спасти, хотя я мог бы сказать, что это разбило ей сердце, но такая же любовь и преданность живут и в тебе глубже, чем ты думаешь.

Я поднялся на ноги, мне нужно было пройтись, подумать. Мой мозг был перегружен, и я с трудом переваривал все это, размышляя, действительно ли это что-то изменило, или это изменило абсолютно все. Я отошел к окну, и смех Роуг, доносившийся из бассейна, помог успокоить бешеное биение моего сердца.

Затем я перевел взгляд на Сансет-Коув, землю, где я родился и вырос. Там я встретил Роуг, Джей-Джея и Чейза. Там мы пережили бесчисленные приключения и вплели свои судьбы в ткань песка. И впервые за очень-очень долгое время я захотел вернуться домой.