Райская лагуна

Я обрадовался компании Дворняги, когда дверь моей комнаты закрылась за мной, потому что пространство казалось холодным и неприветливым. Я поплелся к кровати, со вздохом опустился на нее, и когда Дворняга запрыгнул, чтобы свернуться калачиком рядом со мной, я провел большим пальцем взад-вперед по его голове.

— Ты останешься со мной или с ними, когда я уйду? — Спросил я.

Дворняга взглянул на меня, и, клянусь, маленький ублюдок закатил глаза.

— Твой выбор, Дворняга, — сказал я, и он зарычал на меня.

Мне никогда не мог с ним договориться.

Раздался тихий стук в дверь, и я нахмурился, немного поколебавшись, прежде чем скатиться с кровати и пойти открывать. Я посмотрел в глазок, и мое сердце застряло у меня в горле, когда я увидел там Роуг, а моя рука потянулась, чтобы опереться о дверь. Я мог просто не отвечать, притвориться, что уже сплю, хотя она, вероятно, поняла бы, что я игнорирую ее.

— Я вижу твою тень под дверью, — сказала Роуг, и ее глаза резко поднялись, чтобы посмотреть прямо в глазок, и, клянусь, я почувствовал себя так, словно получил пулю в грудь.

Черт.

Я сдался, отпер дверь и приоткрыл ее, чтобы посмотреть на нее, сохраняя между нами барьер в виде двери.

Я хотел что-то сказать, но все слова покинули меня, когда я увидел ее там, выглядящую уязвимой и такой чертовски милой, что это убивало меня.

— Могу я войти? — с надеждой спросила она, и, очевидно, на сегодня у меня закончились отказы, потому что я отступил назад и просто позволил двери широко распахнуться.

В тот момент, когда Роуг оказалась в моем личном пространстве, оно стало намного полнее, намного, черт возьми, теплее. Ее плечо коснулось моей груди, и энергии, которая зарядила мою кровь от этого легкого прикосновения, было достаточно, чтобы каждый волосок у меня на затылке встал дыбом.

Я закрыл дверь, запирая нас вместе, и перемена в воздухе стала постоянной, когда она прошла вглубь комнаты.

Я последовал за ней к кровати, и мой пристальный взгляд опустился на ее поясницу, которая была выставлена напоказ под кроп-топом с капюшоном, открывая основание ангельских крыльев, украшавших ее кожу по обе стороны от позвоночника, а затем ниже, к округлости ее задницы в спортивных штанах.

Во мне проснулся изголодавшийся по ней зверь, который требовал, чтобы я провел языком и зубами по всей этой открытой коже и пометил ее как свою. Поэтому я не позволил себе подойти ближе, оперся плечом о стену и заставил себя отогнать те плотские мысли, которые раньше всегда брали верх. Теперь я боролся с ними всеми силами и надеялся, что смогу убить этого зверя, который хотел ее так, как подобает только пещерному человеку.

Она забралась ко мне на кровать, скрестила ноги и погладила Дворнягу, смотря на меня. Ее темные волосы спадали волнами, а глаза были такими большими и немигающими, что я не мог отвести от них взгляда.

Я прочистил горло, когда тишина затянулась, изо всех сил пытаясь вдохнуть воздух, который казался в десять раз плотнее, чем был до ее прихода.

— Мы можем поговорить? — спросила она, и каким бы сильным мужчиной я ни был, я не мог отказать этой потребности в ее глазах.

— О чем ты хочешь поговорить? — спросил я, хотя знал о чем, конечно, знал, черт возьми.

— Обо мне и остальных.

По моему позвоночнику пробежали мурашки, — ревность боролась в груди с потребностью отпустить ее, как два голодных волка, борющихся за уничтожение друг друга.

— А что насчет этого? — Напряженно спросил я, стараясь не выходить из себя и не впадать в старые привычки, но это было чертовски тяжело, когда она сидела на моей кровати и выглядела как самое съедобное существо, которое я когда-либо встречал.

— Мы пытаемся сделать так, чтобы все снова заработало, как раньше.

— Чейз рассказал мне, — сказал я. — И я рад за вас. Правда. — Честно говоря, я не прыгал от радости из-за того, что мне пришлось отпустить ее и их, но я действительно хотел, чтобы они нашли свое счастье, даже без меня.

— Правда? — спросила она. — Потому что ты кажешься мне грустным, Фокс. Ты выглядишь печальнее, чем я когда-либо видела тебя, и это причиняет мне боль.

— Я сожалею об этом, — искренне сказал я. — Я не хочу причинять тебе еще больше боли.

— Иди сюда, — попросила она. — Ляг со мной, как мы делали в детстве, когда я прокрадывалась в твой дом, пока Лютер спал.

— Роуг… — Я сопротивлялся, хотя не поддаться искушению было почти невозможно.

— Пожалуйста, — умоляла она, и, черт возьми, я был всего лишь человеком. Я подошел к кровати, опускаясь на нее рядом с ней, а Дворняга переместился на край матраса, свернувшись калачиком у наших ног, когда я положил голову на одну подушку, а Роуг положила свою на другую.

— Почему ты отказываешься от нас? — спросила она, и этот вопрос, казалось, задел какую-то струну в моей груди, за которую я крепко держался, чтобы не сойти с ума.

— Ты знаешь почему, — сказал я, мои глаза опустились к вечному соблазну ее губ, прежде чем я снова отвел взгляд. Она была для меня зависимостью, которая жила в каждой мысли в моей голове. Она была центром моего мира, моя жизнь годами вращалась вокруг этой девушки, и мне нужно было, чтобы это прекратилось, потому что правда заключалась в том, что я ей не подходил. Я был эгоистичным и разрушительным, и чем больше я пытался удержать ее, тем больше она задыхалась. Так почему же она не ухватилась за шанс сбежать от меня обеими руками?

— Мне кажется, ты не рассматриваешь все варианты, — сказала она, напряженно нахмурив брови. — Мне кажется, ты решил, что у тебя может быть все или ничего, и теперь отказываешься от всего. Но так быть не должно. Тебе не обязательно уезжать из города, когда все закончится, тебе не нужно быть несчастным только потому, что ты считаешь, будто уход от нас — это решение. Мы с остальными начинаем с чистого листа, пытаемся вернуться к началу. Я хочу снова быть той девчонкой, Фокс, а ты?

На мгновение воцарилась тишина, когда этот вопрос разрушил мои стены и оставил меня совершенно обнаженным. Потому что, конечно, я хотел этого, я хотел этого годами, я жаждал этого, мечтал об этом. Но я знал, где заканчивается эта река, и конец ее был в океане отчаяния, потому что мы не могли управлять временем.

— Пути назад нет, — выдохнул я. — Если это было бы так, я бы сейчас был там, а не здесь.

— Но мы можем все восстановить, Фокс. — Она протянула руку и провела пальцами по моему виску, и, черт возьми, она была убедительна, когда прикасалась ко мне. Но в тот момент, когда она это сделала, это существо во мне снова взмолилось, и я понял, что никогда не перестану хотеть ее.

— Я не могу смотреть на тебя с ними, — сказал я, качая головой. — Я не могу сделать то, о чем ты просишь.

— А о чем я прошу? — она надавила, схватив меня за щеку. — Потому что я думаю, что ты не правильно все понял.

— Ты хочешь, чтобы я был твоим другом и терпел, как те, кого я считал своими братьями, целуют и прикасаются к тебя. Этого ты от меня добиваешься?

— Нет, это не так, — прошипела она, ее рука скользнула к моему горлу и сжалась, как призрак угрозы, когда она умоляла меня услышать ее. — Я прошу тебя попытаться помочь нам восстановить нашу семью. Пятерых детей, которыми мы были. Я знаю, что это будет не совсем то же самое, я знаю, что мы испорчены во многих отношениях, я даже не могу начать их перечислять, но мне также нужно верить, что здесь осталось что-то хорошее. Но я не думаю, что это сработает без усилий всех нас. Так что, на самом деле, Фокс, все, о чем я прошу, это чтобы ты попробовал. Попробуй ради меня, попробуй ради себя и попробуй ради них. Потому что ты говоришь, что хочешь, чтобы мы были счастливы, но, честно говоря, счастья не будет, если не будет одного из нас. Возможно, ты этого не видишь, но каждый из нас скучает по тебе, и если ты действительно думаешь, что исключить себя из уравнения и страдать в одиночестве всю оставшуюся жизнь — это выход, то ты глупее, чем я думала.

В моей голове бушевала буря мыслей, потребностей и желаний, и я не знал, каким из них доверять, потому что боялся снова стать тем мужчиной, который пытался завладеть ею, и было так трудно не делить все на черное и белое. Четкое решение отделить себя от них казалось мне правильным выбором, потому что я знал, как выглядит альтернатива.

Но, возможно, я перегибал палку. Возможно, здесь оставалось какое-то подобие счастья, на которое можно было претендовать. В конце концов, я провел годы, будучи мальчиком, желая ее, и никогда не действовал в соответствии с этими побуждениями, я мог бы сделать это снова. Но я не мог просить ее или других не действовать в соответствии со своими собственными желаниями, если это было то, чего они хотели.

— Я даже не уверена, что происходит между мной, Джей-Джеем, Чейзом и Риком, но что, если я пообещаю тебе, что тебе не придется видеть никого из нас вместе в таком плане? Как ты думаешь, тогда ты мог бы попробовать?

Я молчал так долго, что был удивлен, что она не потребовала от меня ответа, но во мне боролось столько противоречивых чувств, что невозможно было ответить сразу. С одной стороны, я больше всего на свете хотел вернуть свою семью, хотел смеяться с друзьями и вспоминать те незапятнанные души, которыми мы когда-то были. Но с другой стороны, моя любовь к Роуг была красноглазым монстром, который всегда будет прятаться под моей кроватью. Что, если я не смогу его контролировать? Что, если я снова сойду с ума из-за нее и попытаюсь украсть ее у них?

— Я хочу, — признался я. — Но я не доверяю себе с тобой. Я боюсь, что однажды моя потребность в тебе очернит все хорошее, что когда-то было между нами, и я не хочу, чтобы ты запомнила меня как злодея в нашей истории. Я думаю, если мы оставим это сейчас, в прошлом все еще останется достаточно хорошего, чтобы ты не испытывала постоянный ужас при мысли обо мне.

Слезы навернулись ей на глаза. — Ты такой идиот, Фокс Арлекин. Я не испытываю ужаса, когда думаю о тебе, мне больно. И я буду продолжать страдать до тех пор, пока ты будешь держаться от меня подальше, потому что ты мой лучший друг, и ты нужен мне в моей жизни. Я совершала дерьмовые ошибки и тоже причинила тебе боль, но я хочу показать тебе, как я сожалею, и я не смогу этого сделать, если ты отгораживаешься от меня. Пожалуйста, Фокс. — Ее рука переместилась на мое сердце, и его безудержное, дикое биение сказало ей, какой именно эффект она производила на меня, но я думаю, что в этом не было ничего нового.

Она взяла меня за руку, поднеся кончики моих пальцев к своему сердцу, и я почувствовал, как оно бьется, как бешеные крылья. И я мог видеть ее желание ко мне, пылающее в ее глазах, пока мы лежали, чувствуя биение сердец друг друга, но мы уже шли по этому пути раньше, и именно сюда он привел нас: ревность и месть превратили нас в двух людей, которыми ни один из нас не хотел быть.

Когда-то она была мне просто другом, хотя я всегда верил, что однажды она станет моей. Но если исключить это из уравнения, возможно, я действительно смогу найти способ снова быть рядом с ней. Это, конечно, было лучше, чем потерять их всех навсегда.

— Я постараюсь, — пообещал я ей, зная, что это будет трудно, возможно, невозможно, но после всего, через что мы прошли, возможно, мы в долгу друг перед другом. Последний шанс на счастье.

На ее лице отразилось облегчение, и я убрал руку с ее кожи, откидываясь на спину.

— Можно мне сегодня переночевать здесь? — спросила она, и я уже собирался отказаться, когда вспомнил, как детьми мы иногда сворачивались калачиком в кузове моего грузовика. Я сказал, что попробую, поэтому мне пришлось снова начинать привыкать к тому, что я рядом с ней, привыкать сдерживать волну инстинктов, которые требовали, чтобы я заявил на нее свои права.

Я похлопал себя по груди, и она улыбнулась, придвинувшись ближе, положив голову мне на сердце и закинув ногу на мою.

Я обнял ее, обнаружив, что расслабляюсь, как будто мои мышцы были напряжены несколько недель подряд. Было так чертовски приятно просто закрыть глаза и прижать ее к себе, и я снова представил нас двумя подростками, полными мечтаний о жизни, которую мы однажды планировали построить вместе. И я задавался вопросом, действительно ли возможно снова ощутить бесконечную надежду юности.

***

Мы поднялись задолго до восхода солнца и начали готовиться к предстоящему бою. Я проснулся с Роуг в своих объятиях, мой стояк упирался в ее задницу, и я ускользнул в ванную, прежде чем она смогла его заметить. И да, может быть, я дрочил в душе, пока она спала, и думал о том, как она прижималась ко мне, как она пахла, как она освещала каждый темный уголок внутри меня. А потом я оделся, разбудил ее и снова стал притворяться, что я не одержим ею, когда мы покидали территорию комплекса.

«Арлекины» и «Проклятые» объединили свои силы, отправившись на лодках по воде. Маверик вел катер, который они позаимствовали у семьи Татум, а я стоял рядом с ним с пистолетом в руке, глядя на немногочисленные огни в окнах Сансет-Коув. Над океаном разносился рев моторов — единственное предупреждение, которое Шон и «Мертвые псы» могли получить о нашем приближении. Но мы превосходили его и его людей в численности, и я не боялся вступить в войну за город, который любил. К рассвету я планировал держать в руках окровавленную отрубленную голову Шона, готовый восстановить порядок в месте, которое я любил.

Я не был уверен в своих планах теперь, когда решил попытаться наладить отношения с Роуг и остальными, но я знал, что больше не буду занимать свое место в «Арлекинах». Папа наверняка думал, что я просто закатываю истерику, но мое решение было железным. Эта роль превратила меня в человека, которого я презирал, и я не позволю себе снова стать этим фанатиком. Не тогда, когда так много было поставлено на карту с людьми, которых я любил.

Лютер стоял по другую сторону от Маверика, наблюдая за приближающимся берегом, с мрачной напряженностью в глазах. Он был безжалостен в подобных ситуациях, хладнокровным убийцей, который сделает все необходимое, чтобы восстановить контроль в этом городе. И я буду стоять на его стороне в этой битве, несмотря ни на что.

Роуг, Джей-Джей и Чейз сидели в задней части лодки вместе с Дворнягой, вооруженные и готовые к предстоящей схватке. Брать пса с собой было не идеально, но мы не могли оставить его там, а отвезти его куда-либо еще не было времени. Я был почти уверен, что мой отец принял бы за него пулю, так что в любом случае он, вероятно, был в самом безопасном месте, какое только могло быть.

Мы добрались до берега, воспользовались рыбацким причалом, чтобы привязать лодку и выбраться на доски. Я взял Роуг за руку, когда она подошла к краю лодки, и помог ей подняться, а ее пальцы на мгновение задержались в моих, пока она вставала рядом со мной. Я сжал ее руку, прежде чем отпустить, и хотя мне было трудно принять ее участие в этой опасной миссии, — добраться до Шона и уничтожить его, — я также знал, что она заслуживает быть там, и что это не мой выбор.

Джей-Джей помог Чейзу выбраться из лодки, и мы все двинулись по доскам, выйдя на улицу и поспешив по переулку по маршруту, который мы планировали использовать для того, чтобы добраться до поместья Роузвуд. Пока «Арлекины» и «Проклятые» будут разбираться с «Мертвыми Псами», расставленными на улицах, мы собирались проникнуть к Шону через заднюю дверь и прикончить его прежде, чем он вообще поймет, что происходит.

Мой пульс учащался по мере того, как мы приближались к поместью, во мне разгорались жажда крови и решимость, поскольку в воздухе витал запах смерти Шона. Мы собирались сделать ее кровавой и максимально продолжительной, и мне не терпелось услышать его крики, когда Роуг заколотит его любым острым предметом, который ей приглянется, а остальные будут удерживать его. У меня аж слюнки потекли.

Когда мы свернули на боковую улицу, огибающую территорию, я оглянулся на Чейза, идущего позади меня, и увидел в его взгляде атмосферу апокалипсиса, приближающего смерть Шона. Я кивнул ему, одним взглядом давая понять, что помогу ему осуществить месть, в которой он нуждался, в которой мы все чертовски нуждались. Потому что его шрамы разожгли во мне ярость, сравнимую с яростью титана, и я так сильно хотел пролить за них кровь, что знал, что мои внутренние демоны выйдут на волю сегодня, когда мы получим в свои руки гребаного Шона. Ради него, ради Роуг. Я использую свой нож, чтобы изрезать, искалечить и выпотрошить этот кусок дерьма, который посмел попытаться уничтожить их.

Мы прошли вдоль внешнего забора по грунтовой дорожке, которая вела к деревьям к югу от участка, и Дворняга все это время трусил по пятам за Роуг, сохраняя тишину, как будто знал, как это важно сегодня.

— Здесь в самый раз, — сказал Лютер.

— Нет, старик, это не так, — бросил в ответ Маверик. — Дальше есть дерево, по которому нам будет легче перелезть через забор.

— Если ты уверен, — сказал Лютер, нахмурившись, что я едва мог разглядеть в темноте.

— Мы знаем эти леса, — мрачно сказал я, и папины глаза нашли меня.

— Да, так же как и я когда-то, — тихо сказал он, и я немного задумался, каким было детство моего отца. Он никогда по-настоящему не говорил о нем, хотя сейчас определенно было не время спрашивать.

Мы последовали за Мавериком к старому дубу, ветка которого была достаточно высока, чтобы мы могли перепрыгнуть через забор. Земля с другой стороны выглядела довольно мягкой, но я предположил, что мы узнаем наверняка, когда приземлимся.

Роуг подошла к дереву, присела на корточки и погладила Дворнягу по голове. — Тебе лучше остаться здесь, мальчик. Для тебя там небезопасно. — Она поцеловала его, и Дворняга заскулил, но сделал, как она просила, как будто прекрасно говорил по-английски, сел и стал наблюдать за ней.

Роуг уже собралась взобраться на дерево, когда мы с Мавериком кинулись к ней и оттащили назад.

— Эй, — прошипела она, пытаясь вырваться из наших объятий, но у нее не было на это никаких шансов.

Я взглянул на своего брата поверх ее головы, и в его глазах засветилась та же мысль.

— Кто-то должен пойти первым, чтобы убедиться, что там безопасно, — пробормотал я, полностью намереваясь быть этим человеком, но взгляд Маверика сказал, что он также планировал пойти первым.

— И почему этим кем-то не могу быть я? — прорычала она, глядя на нас снизу вверх.

Я собрался ответить, но тихий стук заставил меня обернуться, и я заметил Джей-Джея по другую сторону забора. — Вы, ребята, собираетесь стоять там всю ночь? — спросил он с ухмылкой, подходя к кустам позади себя и выглядывая из-за них, чтобы проверить, нет ли каких-либо признаков охраны.

— Мудак, — пробормотал Маверик, и я кивнул в знак согласия.

Я двинулся вперед, чтобы ухватиться за дерево, но его плечо врезалось в мое, когда он попытался сделать то же самое, и мы толкались и пихались, пытаясь взобраться друг перед другом. Мы потратили столько времени на борьбу, что, когда мы добрались до ветки, Роуг уже была там, явно выбрав другой путь наверх, а ее бровь была изогнута дугой.

— Знаете, если бы вы потратили хотя бы половину времени, которое вы проводите в спорах, на то, чтобы помочь друг другу, вы бы уже победили меня и вам не пришлось бы сосать вот это. — Она показала нам средний палец, а затем перепрыгнула через забор.

Джей-Джей пронесся как белка, поймав ее в воздухе и развернув вокруг себя в приеме, который просто обязан был присутствовать в одном из его шоу. Улыбка озарила ее лицо, и я был удивлен, когда она осветила мое в ответ, хотя она была для него. Джей-Джей сделал ее счастливой, и к черту его за то, что он предал меня, но я был рад, что он способен на это, потому что я точно не был.

Маверик перепрыгнул следующим, и я оглянулся назад, обнаружив, что мой отец карабкается с Чейзом дальше по стволу.

— Ты в порядке, Эйс? — Я окликнул его шепотом, и он поднял голову с решительным выражением лица.

— Я в порядке. Если кто-нибудь попытается мне помочь, я дам ему по морде, — прошипел он в ответ, поднимаясь, и я увидел, что сила его тела вообще не подвергалась сомнению.

Погодите-ка, блядь, разве он не хромал прошлой ночью, как будто не мог даже пройти самую малость без моей помощи?

Я вскарабкался на ветку, прицелился перед прыжком и прыгнул, ощутив, как ветер свистит вокруг меня, прежде чем приземлился на землю. Я пошатнулся, и Маверик поймал меня за руку, но тут же отпустил с ворчанием, как будто обжегся.

— Спасибо, — пробормотал я.

— Моя рука случайно оказалась там, Фокси, не бери в голову никаких идей. Это мило, что ты думаешь, что я не дам тебе упасть, — сказал он, поворачиваясь ко мне спиной и направляясь к Роуг и Джей-Джею у кустов. Я держался позади, ожидая, когда мой отец спрыгнет вниз, и он сделал это со всей плавностью Джеймса Бонда, после чего мы все посмотрели вверх, когда Чейз приготовился последовать за ним.

— Перестаньте смотреть на меня так, будто я сейчас все запорю, — прорычал он.

— Давайте все снимем свои футболки и сделаем из них парашют, чтобы поймать Эйса, — передразнил Маверик, скрестив руки на груди и наблюдая за ним.

— Пошел ты, Рик, — прорычал Чейз.

— Ты справишься, Эйс, — сказала Роуг.

— Я знаю, — фыркнул он. — Просто отойдите назад. Я лучше упаду, чем вы все будете ловить меня, как чертову раненую кошку, падающую с дерева.

— Да, да, только поторопись с этим, — сказал Маверик.

Я заставил себя сложить руки на груди, мои инстинкты помочь ему заставляли мои руки подергиваться, но я должен был дать ему то, чего он хотел.

Чейз прыгнул, ударился о землю и выругался, подвернув больную ногу, но удержался на ногах, хотя и споткнулся.

Маверик беззвучно поаплодировал ему, а Роуг ткнула его локтем в живот, заставив закашляться.

Джей-Джей обнял Чейза за плечи и крепко поцеловал в висок, после чего отпустил его, и между всеми нами наступил странный момент, когда мы просто улыбались друг другу. Даже мой отец участвовал в этом, что было чертовски странно. Поэтому я быстро прервал его, пробившись сквозь группу и направившись в кусты и глубже на территорию. Сегодня мне предстояло оторвать голову, и я был в предвкушении, чтобы начать.

Мы пробрались вглубь территории, приблизились к дому и обнаружили, что весь свет выключен. Мои чувства обострились, когда мы собрались в темной тени лошадиной статуи, высматривая кого-нибудь из «Мертвых псов» у дверей. Но там никого не было.

— Где, черт возьми, все? — Пробормотал Джей-Джей, прижимаясь своим плечом к моему, когда мы присели рядом. Я поудобнее сжал пистолет, проводя языком по зубам.

— Мне это не нравится, — сказал я.

— Ты думаешь, это засада, малыш? — Спросил папа.

— Он не мог знать, что мы приедем, — сказал я в замешательстве.

Я достал свой телефон, сделал яркость на телефоне тусклой, и нашел несколько сообщений от «Арлекинов».

— Наши ребята говорят, что на улицах нет «Мертвых Псов». Ни одного, — прошептал я, мои нервы были на пределе. Что-то было не так. Где, черт возьми, они были?

— Мы должны отступить, — решительно сказал Лютер.

— Нет, а как же мисс Мейбл? — Роуг зарычала. — Я ее не оставлю. Смотрите, машин нет, может быть, их вообще здесь нет.

— Или они хотят, чтобы мы так думали, — сказал Маверик глубоким голосом, и его глаза снова встретились с моими поверх ее головы.

Я понимал, о чем он думает — мы всегда умели общаться без слов, хотя прошло чертовски много времени с тех пор, как мы это делали. Он хотел увести Роуг отсюда, и я полностью разделял его мнение по этому поводу. Хотя, зная моего брата, он, скорее всего, планировал убрать ее из опасной зоны, прежде чем ринуться в бой сам, создавая кровавый кошмар для всех, кто попадется ему на пути. Если он найдет Шона, я знал, что он окажется у ног Роуг, готовый сделать все, что она захочет. И с учетом того, как я себя чувствовал сегодня вечером, это был план, с которым я мог согласиться.

— Давайте вернемся назад, — сказал я.

— Нет, — прорычал Чейз. — Он может быть в этом гребаном доме. И я не брошу Мейбл снова.

— Согласна, — сказала Роуг, и я посмотрел на Джей-Джея, а он нерешительно провел рукой по голове.

— Тебе решать, Фокс, — сказал мне Лютер, и я уже почти открыл рот, чтобы отдать приказ, но тут же сжал зубы, останавливая себя.

— Это не мне решать, — сказал я, хотя во мне горело желание взять ситуацию под контроль, и необходимость собрать всех и заставить их уйти почти невозможно было сдержать. Но я сдержался. Потому что я больше не был здесь ничьим лидером, и это была не только моя миссия.

Джей-Джей посмотрел на меня так, словно хотел, чтобы я принял решение, но я не собирался этого делать.

— Почему бы нам не устроить отвлекающий маневр? — Предложила Роуг. — Если это засада, мы сможем таким образом отвлечь «Мертвых Псов», разгадать их план и понять сколько их здесь. А если мы не справимся, то сможем уйти.

— По-моему, звучит неплохо, — сказал Лютер.

— Хорошо, так как же нам… — начал я, но Маверик встал, запустил камнем в окно верхнего этажа и разбил его вдребезги.

Я инстинктивно прикрыл рукой голову Джей-Джея рядом со мной на случай, если в ответ раздастся стрельба, но все было тихо.

— Господи Иисусе, Рик, — прошипел Чейз, когда Маверик издал низкий смешок.

Никто не прибежал, не раздалось тревожных криков. Все было тихо.

Я отпустил Джей-Джея, чувствуя на себе его взгляд, в то время как я демонстративно не признавал того, что сделал, и сосредоточил свое внимание на доме.

— Похоже, дома никого нет, — сказал Лютер.

— По крайней мере, на вид, — сказал я.

— Тогда идемте, — твердо сказала Роуг, поднимаясь на ноги, и мы все сделали то же самое, группируясь вокруг нее и подкрадываясь к окну первого этажа.

— Джонни Джеймс, мы с тобой обойдем территорию, — скомандовал Лютер, и Джей-Джей кивнул, прежде чем они направились к задней части дома.

Мы пригнулись, пока Чейз взламывал замок и поднимал окно, чтобы дать нам доступ внутрь. Маверик пролез первым, а я прижался к Роуг, когда Чейз полез следом, и она оглянулась на меня, улыбнувшись краешком губ.

— Ты там в порядке, Барсук? — спросила она, и ухмылка изогнула мои губы при упоминании этого старого прозвища, которое я так чертовски сильно ненавидел. Но поскольку я потратил много времени, думая, что никогда больше его не услышу, я обнаружил, что больше не испытываю такой сильной ненависти к нему.

— Просто прикрываю твою спину, колибри, — сказал я, и она улыбнулась.

— А ты уверен, что не надеешься просто полюбоваться моей задницей, когда я полезу внутрь?

— Нет, — натянуто сказал я, и она нахмурилась, когда я не стал флиртовать в ответ, но границы были проведены, и я не собирался переступать их снова. Хотя, когда она полезла внутрь, мой взгляд предательски упал на ее задницу, чтобы опровергнуть мою точку зрения. Черт возьми.

Я в последний раз окинул взглядом фасад дома, прежде чем забраться внутрь и прислушаться, нет ли в доме каких-либо звуков движения. Но ничего не было: ни скрипа половиц, ни шарканья шагов. Вокруг царила жуткая тишина. И если я не совсем потерял хватку, то, признаться, начал думать, что дома никого нет.

Мы прошли через темную гостиную, в которую забрались, и атмосфера между нами сразу изменилась. Роуг и Чейз прижались друг к другу, словно воспоминания об этом месте внезапно связали их веревками, и у меня сжались зубы при мысли о том, через что им пришлось пройти в этом доме. Мой разум перенесся в холодное, безжалостное место, где я мог убивать с жестокостью, которая заставила бы большинство людей содрогнуться, но я должен был стать самым страшным монстром, каким только мог быть сегодня, если мы поймаем Шона. Потому что он заслуживал самой страшной смерти, самых мучительных страданий, которые только могли предложить ему мои руки.

Мы пробрались глубже в дом, проверяя комнату за комнатой на наличие каких-либо признаков жизни, но каждый раз безуспешно.

Когда Джей-Джей и Лютер появились в конце коридора, все мы подняли оружие, но тут же опустили его снова.

— На этой стороне дома чисто, — прошептал Джей-Джей, когда мы начали подниматься по лестнице на следующий этаж. Но еще через несколько минут поисков стало ясно, что дом пуст. Кровати не были теплыми, и все выглядело так, будто Шон сбежал отсюда в спешке. Я не знал, был ли он предупрежден или просто струсил в тот момент, когда картель бросил его, но в любом случае, похоже, у нас была крыса. А это было чертовски неприятно.

Маверик гневно зарычал, когда мы спустились обратно вниз, включив свет, и Роуг повела нас всех в подвал, но в ее движениях чувствовалась тревожность.

У меня перехватило горло, и мы с Джей-Джеем обменялись взглядами, которые говорили о нашей обеспокоенности за жизнь мисс Мейбл. Если Шон сбежал, зачем ему беспокоиться о том, чтобы оставлять ее в живых? С другой стороны, я не был до конца уверен, почему он вообще побеспокоился о том, чтобы сохранить ей жизнь.

Дверь в подвал была заперта, но Чейз справился с этим, ударив прикладом пистолета по висячему замку, выломав его начисто, прежде чем отпереть засовы. Я заметил, что он застыл, когда дверь распахнулась, и легкая дрожь в его руках дала мне понять, что это место имело на него влияние.

Роуг взяла его за руку, бросив на него ободряющий взгляд, который говорил о том, что она все понимает, и мое сердце екнуло, когда они пошли вниз, в темноту, а я заставил себя позволить им идти первыми.

— Я останусь дежурить здесь, — сказал Лютер, и Джей-Джей тоже согласился остаться, что, вероятно, было правильным решением. Спускаться всем вместе в подвал нашего врага было, несомненно, глупым способом загнать нас всех в ловушку.

Я шагал по темной лестнице рядом с Мавериком, от прохладного воздуха волосы на моих руках встали дыбом, и я прищурился в полумраке за мгновение до того, как кто-то включил свет.

— Благослови мой жемчуг! — Воскликнула Мейбл, выпрямляясь в кресле-качалке и нацеливая на нас вязальную спицу. — Не стреляйте!

Я понял, что мой пистолет поднят, а палец на спусковом крючке, потому что мои инстинкты взяли верх. Роуг повернулась, опуская его, и я кивнул ей, прежде чем она поспешила к Мейбл и крепко обняла ее.

— Мы забираем тебя отсюда, — сказала она.

Мейбл удивленно посмотрела на нас, когда она отпустила ее, и старушка, которая когда-то была так добра к нам, когда мы были детьми, потрясенно оглядела нас, словно узнала.

— Я снова увижу океан? — спросила она, и отчаяние в ее взгляде заставило мой желудок сжаться от того, чего она была лишена все эти годы, проведенные здесь взаперти.

— Да, Мейбл, — сказала Роуг со слезами на глазах. — И все остальное, что ты упустила.

— О боже, боже мой. Я не знаю, как вас отблагодарить. — Мейбл вскочила со своего места, и яркая улыбка с глазами полными слез осветила все ее лицо. — Чего мы ждем? Покажи мне все.