Райская лагуна

Я устроил представление, превзошедшее все остальные, толпа сходила с ума от каждого толчка, движениями бедрами и грациозного скольжения, но единственными меня волновали лишь двое зрителей, и это были Роуг и Чейз, которые в данный момент выпивали напитки у бара, поддерживая меня.

Мне нравилось, как глаза Роуг исследовали мою плоть. Это было почти так же хорошо, как и ее язык, и, черт возьми, мне этого не хватало. Не то чтобы я жаловался на отсутствие секса в наших отношениях, несмотря на то, как тяжело я просыпался каждое утро и как сильно Джонни Младший умолял ее о большем. Но мы закладывали новый фундамент для всей нашей семьи, и я не собирался все портить, переходя какие-либо границы, которые она не хотела пересекать. Даже если она сказала, что готова, я хотел быть уверенным, прощупать почву, прежде чем подтолкнуть ее дальше, чем она действительно была готова.

Роуг была воплощением всех мрачных фантазий, которые у меня когда-либо были, но она была ранена так глубоко, что я хотел убедиться, что любые мои действия сейчас исцелят эти раны, а не вскроют их снова.

Черт возьми, мой папа — Том Коллинз, и его зовут Гван.

Нет.

Нет.

Нет, и еще раз нет.

Я не собираюсь думать об этом.

Я закончил шоу под восторженные крики, и после чертовски сексуального выхода на бис моя труппа покинула сцену, а я остался. Я дошел до конца платформы и жестом попросил Фила в будке с освещением включить прожектор. Он так и сделал, и среди девушек, собравшихся возле сцены, началась возбужденная болтовня: они с надеждой смотрели на меня, как будто хотели, чтобы я выбрал их из толпы. Но сегодня вечером сюда поднимется только один человек.

— Пожалуйста, поприветствуйте моего очень хорошего друга на сцене. Он здесь всего на одну ночь, так как завтра его корабль отправляется на Арубу. Он похитит ваши сердца и закопает свое сокровище у вас между бедер, — это единственный и неповторимый, капитан Чейз Коэн!

Толпа зааплодировала, когда я указал на него, и свет прожектора упал на него, заставив его напрячься от внезапного внимания к нему. Роуг возбужденно захлопала в ладоши, подпрыгивая вверх-вниз, и я прикусил губу, когда ее сиськи подпрыгнули вместе с ней.

— Нет, — крикнул Чейз, поворачивая голову и доставая повязку из кармана. Он снял кепку, натянул повязку на глаз, прежде чем снова надеть кепку, все это время глядя в сторону бара, а не на толпу.

— Капитан Чейз, капитан Чейз, капитан Чейз, — начал я скандировать, и остальная толпа подхватила это, хлопая и окликая его.

Роуг подтолкнула его, затем прошептала что-то ему на ухо, и он, нахмурившись, посмотрел на нее, прежде чем принять смиренный вид и направиться к сцене. Молодец, красотка.

Толпа расступилась, чтобы пропустить его к сцене, и у него перехватило горло, когда он добрался до нее и уставился на меня так, словно я был источником всех его несчастий.

Я ухмыльнулся ему, наклонился и затащил его на сцену, обнял рукой за плечи, и заговорил в микрофон. — Поддержим нашего пирата зале словами «блядь, да»? — Я закричал, и зрители с энтузиазмом откликнулись «бляяядь, дааааа!»

— Я убью тебя, — сказал мне Чейз с фальшивой улыбкой.

— Не забегай вперед, — сказал я с усмешкой на одну сторону, затем сорвал с него кепку и швырнул ее в толпу, как летающую тарелку. Девушка с визгом поймала ее, победоносно размахивая ею, и Чейз застыл в моих объятиях. Я посмотрел на его повязку на глазу, осознав, что слова «Длинный Джон Серебряный Член» были написаны на ней почерком Роуг. Красотка, я чертовски люблю тебя.

— Идеально. — Я звонко рассмеялся, затем повернулся к толпе и произнес с пиратским акцентом. — Итак, кто здесь хочет провести ночь с пиратом? Он возьмет на абордаж ваше судно и будет бороздить ваши морские просторы до самого рассвета, пока не встретит кракена.

— Что? — прошипел он, пытаясь вырваться из моей хватки, но я крепко держал его. — Я не собираюсь бороздить ни чьи гребаные морские просторы.

Я проигнорировал его, снова обращаясь к публике своим потрясающим пиратским голосом, пока все они возбужденно разглядывали Чейза похотливыми взглядами, хотя черт знает, заметил ли он это. — Он разграбит ваши сокровища и рассыплет свои жемчужины по вашим дублонам. Заставит вас провести время на своей доске, пока будет шарить в вашем Тайнике Дэйви Джонса.

— Ладно, думаю, они поняли, о чем речь, — прорычал он мне. — И я не буду заниматься ничем из этого дерьма.

Куча девушек потянулась к нему, словно желая поскорее попробовать товар, и я злобно усмехнулся, заметив, что наша девочка приближается к сцене, пытаясь пробиться сквозь толпу с выражением ярости в глазах. Ревнуешь, красотка? Тогда тебе лучше поторопиться.

Я наклонился ближе к шее Чейза и провел языком по его уху, заставляя его ахнуть от удивления, и встретиться со мной взглядом, а сам ухмыльнулся, как дьявол.

— Извини за это, Эйс. — Я подмигнул ему, затем схватил его за рубашку, разорвал ее на спине и бросил разорванные куски в толпу.

Чейз выглядел так, словно собирался сбежать, но я снова схватил его, крепко обняв за плечи, когда девушки в баре закричали, а их глаза загорелись диким, необузданным голодом.

— Посмотри на них, — приказал я ему на ухо, и он замер. — Посмотри, как сильно они хотят тебя.

Его плечи перестали вздыматься от надвигающейся панической атаки, и он повернул голову, чтобы посмотреть на меня. Наши рты оказались на расстоянии дюйма друг от друга, наши взгляды встретились, и выражение его лица наполнилось осознанием.

— Ты чертова эротическая мечта, Чейз Коэн, — властно сказал я, желая, чтобы он понял это всеми фибрами своего существа. — Каждая девушка в этом баре упала бы перед тобой на колени и отсосала твой член, как будто он одарит их даром вечной молодости, они бы раздвинули ноги и кричали, требуя большего, пока ты будешь грубо их трахать. Но знаешь, что еще лучше этого? — Я поднял руку к его затылку, сжимая в кулаке его волосы и заставляя его посмотреть вниз на Роуг, где она пробивалась к сцене, сражаясь с двумя грудастыми женщинами, которые размахивали пачками долларов перед лицом Чейза. Я заговорил прямо ему на ухо с ноткой веселья в голосе. — Роуг готова драться с ними до смерти, лишь бы не подпустить тебя к ним.

— Ладно, игра окончена, — сказал он, задыхаясь, с таким видом, словно хотел спуститься вниз и подойти прямо к нашей девочке. Но я еще не закончил развлекаться.

— Мы начнем торги с пятидесяти долларов? — Я сказал в микрофон.

— Пятьдесят! — закричала одна девушка, размахивая перед нами деньгами, в то время как я крепко держал Чейза и боролся со смехом над Роуг, которая пробивалась к сцене, а женщины перед ней испытывали адскую жажду. Тебе придется постараться, милая.

— Шестьдесят! — закричала другая девушка, и мои глаза сузились на Рози Морган. — Чейзи! — закричала она. — Я сожалею о том, что я сказала. Мы можем исправить твои шрамы — я знаю отличного пластического хирурга.

Чейз напрягся в моих объятиях, и с моих губ сорвалось рычание. Вот гребаная сука.

— Сотня, чтобы отправится в это хватывающее приключение! — закричала пожилая женщина, ударив локтем другую в лицо, когда та попыталась достать наличные из своей сумочки.

— Джей-Джей, это уже не смешно, — прорычал Чейз. — Я никуда не пойду ни с одной из этих женщин.

Я просто рассмеялся, когда ставки продолжали расти, а Роуг выхватила пригоршню наличных из рук Рози и помахала ими передо мной.

— Сто пятьдесят! — крикнула она, и я улыбнулся от уха до уха.

— У нас на столе сто пятьдесят долларов, — сказал я в микрофон.

— Ты, шлюха, верни мне мои деньги! — Рози бросилась на Роуг, но та влепила ей пощечину, прежде чем ускользнула в толпу.

— Двести долларов за то, чтобы пират Веселый Роджер повеселился со мной! — завопила женщина с волосатой верхней губой.

— Джей-Джей! — рявкнул Чейз.

Роуг выхватила еще денег из сумочек, рук и карманов и практически устроила драку, когда разъяренные женщины бросились за ней, чтобы вернуть деньги. Но она была дикой штучкой, проскользнула сквозь толпу возбужденных женщин и добралась до барной стойки, где взобралась на нее и триумфально помахала деньгами.

— Роуг Истон, ты испортила жизнь моему парню — верни его, чтобы я могла его вылечить! — взвизгнула Рози, и Роуг резко выбросила ногу, ударив ее ею в лицо, отчего та упала на пол, как гнилое дерьмо.

— Все эти деньги и еще тысячу после того, как ты разграбишь мою палубу! — Крикнула Роуг, и я расхохотался.

— У нас есть какие-нибудь встречные предложения? — Удалось спросить мне, но никто не смог превзойти ее ставку, и я подмигнул Чейзу. — И пират достается дикарке на барной стойке!

Она все еще отбивалась от женщин, которых обокрала, и отсалютовала нам, прежде чем спрыгнуть за барную стойку и побежать к выходу. Она умчалась на улицу, а я потащил Чейза с собой за кулисы, смеясь, пока мы бежали к задней двери мимо полуголых танцоров, которые переодевались, и наконец оказались на теплом ночном воздухе.

Роуг остановила свой джип, распахнув пассажирскую дверь, как будто это была машина для побега, и один взгляд в сторону женщин, бегущих за нами, сказал мне, что так оно и было. С заднего сиденья на нас лаял Дворняга, и я готов был поклясться, что этот маленький ублюдок говорил нам, чтобы мы, блядь, поторапливались.

Я подтолкнул Чейза вперед, и он забрался на заднее сиденье машины, а я нырнул вперед и захлопнул дверцу. Роуг сорвалась с места с воплем, и смех вырвался из всех наших легких, когда она помчалась по дороге, оставляя ограбленных женщин в пыли.

Роуг наклонилась, с рычанием ударив меня кулаком в бедро, и я усмехнулся, откидываясь на спинку сиденья.

— Ненавидь не игрока, а саму игру, — поддразнил я.

— Ты создал игру, придурок, — сказала она. — Это было не смешно.

— Не могу поверить, что ты сорвал с меня рубашку, чувак, — проворчал Чейз.

— Да кого это волнует? Ты видел, как эти женщины пускали по тебе слюни? Каждая из них заставила бы тебя вытрясти из них все дублоны, если бы…

— Может, закончим с пиратскими шуточками? — Чейз зарычал.

— И может, хватит говорить о том, как он трахнул бы какую-то случайную сучку? — Прошипела Роуг, и в ее глазах вспыхнула ревность.

— Все в порядке, красотка, ты можешь признать, что хочешь, чтобы он пощекотал именно твои дублоны, — поддразнил я, и она замолчала с таким покрасневшим видом, что у меня по венам разлился жар. Подожди-ка, это было в самом деле? Она хотела его? Нас?

Твоего отца зовут Гван.

Черт.

Я провел рукой по лицу, опустил окно рядом с собой и высунул из него руку, отвлекшись на бомбу, свалившуюся на мою голову сегодня вечером.

— Итак… кое-что произошло сегодня, — начал я, не уверенный, как сказать это и хочу ли я вообще это делать. Если я произнесу это вслух, это станет правдой. Тогда мне придется с этим смириться. Пойти поговорить с моей мамой и узнать всю историю. А что потом? Хуй знает.

— О да? — Спросил Чейз.

— Я встретил своего отца, — сказал я так просто, словно это ничего не значило, хотя это было всем.

— Что? — Роуг ахнула, оторвав взгляд от дороги, и я выругался, схватившись за руль.

— Да, он постоянный посетитель клуба. Приходил сюда много лет. Но я не знал… О боже, я не знал. — Я подумал обо всех намеках, которые я делал ему все это время, называя его здоровяком, желая ему успехов в его попытках подрочить после выступлений. О нет. Нет, нет, нет, нет. — В общем, он сказал, что он коп. И провел лето, трахаясь с моей мамой. И мама не рассказывала ему обо мне, пока я не вырос. А теперь… теперь…

— Черт возьми, Джей. — Чейз положил руку мне на плечо. — Ты в порядке?

— Думаю, да. То есть нет. В основном потому, что он полицейский. И что его зовут Гван. Я имею в виду, как я вообще должен его называть? Гван? — Огрызнулся я, а затем понизил тон до невнятного бормотания. — Я не могу называть его Гван.

— Ну, имя, конечно, дерьмовое, но какой он? — С надеждой спросила Роуг, когда снова схватилась за руль.

Я пожал плечами, и Чейз щелкнул меня по уху.

— Да ладно, чувак, ты не можешь вывалить на нас это и не рассказать больше подробностей, — настаивал Чейз, и я вздохнул, устремив взгляд в окно, откуда меня обдувал легкий ветерок.

— Думаю, он нормальный парень. Я имею в виду, что он наш лучший клиент. Он дает чаевые всем, но мне больше всех. И я думал, это означает… — Бррр. Я вздрогнул.

— О боже мой, — выдохнула Роуг. — Ты флиртовал со своим отцом! — обвинила она, и мне пришлось снова схватиться за руль, когда она полностью повернулась ко мне лицом, тыча пальцем мне в лицо.

— Я этого не делал! — Огрызнулся я, но, черт возьми, я не мог этого скрыть. Моя ложь была тонкой, как лист салата, и они могли видеть ее насквозь. — Он просто… он был милым. Я думал, что он запал на меня. Иначе зачем бы он так часто приходил в клуб и давал мне столько чаевых?!

Чейз расхохотался. — Так ты флиртовал со своим отцом, чувак. Что ты ему говорил? Ты когда-нибудь предлагал ему эскорт? Говорил ли ты ему, что позволишь ему перегнуть себя через рабочий стол и будешь называть его папочкой?

— Ты говорил ему, что он может нарядить тебя в школьную форму и положить тебе на обед большую сосиску? — спросила Роуг, открыто смеясь. Даже Дворняга бросил на меня осуждающий взгляд, одна его маленькая бровь выгнулась дугой, словно он ставил под сомнение все, что, как ему казалось, он знал обо мне.

— Нет! — закричала я. — Вы, ребята, больные. Я предполагал, что он, уходя домой, дрочит на меня, поэтому иногда я желал ему удачи, вот и все. Я слегка подмигивал ему, слегка прикасался к руке, чтобы ему было о чем помечтать, когда он… о боже.

Роуг потеряла самообладание, смеясь так громко, что зажмурила глаза, и я полностью взял управление на себя.

— Это такой пиздец, — выдавила она, задыхаясь.

— Я знаю, я, блядь, знаю, — прорычал я, когда Роуг снова схватилась за руль. — Но в чем я виноват? Это он должен был что-то сказать!

— Он когда-нибудь на самом деле говорил, что хочет твой член? — Спросил Чейз, сдерживая очередной смешок.

— Конечно, нет, — отрезал я. — Хотя он всегда был дружелюбным, и из-за моей работы я предположил, что это означало… э — э-э.

Я подавился своими словами, и Чейз, не в силах больше сдерживать смех, хлопнул меня по плечу.

— Ребята, это не смешно, — прорычал я. — Он коп.

На этом их смех оборвался, и они обменялись взглядами, которые говорили о том, что они наконец-то отнеслись к этому серьезно. Дворняга заскулил и отвернулся от меня к окну, как будто больше не мог выносить вида моего лица.

— У него ведь ничего на тебя нет, правда? — Обеспокоенно спросила Роуг.

— Я так не думаю, — сказал я, проводя рукой по затылку. — Он сказал, что не собирается ничего делать с проституцией, связанной с моим клубом, но, блядь… откуда мне знать, что это правда? И даже если это так, что тогда?

— Может, тебе стоит поговорить с ним? — Предложила Роуг.

— Но он коп. А я знаю имена всех копов, находящихся в кармане «Арлекинов», так что он не из наших. Это значит, что он чист. Я не могу быть сыном чертовски чистого на руку сотрудника правоохранительных органов.

— Да… это отстой, чувак. — Чейз похлопал меня по руке.

— Может быть, это не он, — с надеждой сказал я. — Он говорил, что моя мама была пьяна, когда позвонила ему, так что, возможно, она позвонила не тому парню.

— Ну… есть один способ выяснить, Джей-Джей, — серьезно сказала Роуг, а затем съехала на обочину и остановила джип.

Я выглянул в окно, осознав, что она привезла меня в чертов дом моей мамы, и мой позвоночник выпрямился.

— Нет, — рявкнул я. — Я не буду с ней разговаривать.

— Не упрямься, — фыркнула она, отстегивая ремень и забираясь на меня, чтобы оседлать и обхватить ладонями мои щеки. — Просто поговори с ней. Мы можем пойти с тобой.

Черт возьми, ей было трудно отказать, когда она сидела на моем члене и смотрела на меня своими большими глазами.

— Я не хочу, — упрямо сказал я, и Дворняга тявкнул на меня, как будто отчитывал.

— Давай, брат, будет лучше, если ты узнаешь правду, — подбодрил меня Чейз, и я перевел взгляд между ними, обнаружив, что моя сила воли пошатнулась.

— Ладно, — фыркнул я. — Но если она скажет, что не помнит, я оставлю все как есть, забуду об этом и никогда больше не буду вспоминать. Он все равно не сможет стать мне отцом, так какое это имеет значение? У меня никогда не было отца, и сейчас он мне не нужен.

Это была не совсем правда. В детстве мне не хватало отца, и я иногда представлял себе, каким он был, каким мог бы быть. Ближе всего к фигуре отца был Лютер, который принял нас с Чейзом в «Арлекины» и дал нам дом. Но я был так переполнен ненавистью из-за того, что он сделал с Роуг, что так и не смог построить с ним связь, которую можно было бы назвать отцовской.

Когда я был совсем маленьким, я рассказывал детям в школе, что мой отец служил в армии, спасая жизни людей в каком-то чужом, далеком уголке мира. Но я забросил эту историю примерно в то время, когда достиг половой зрелости, и начал думать в его адрес «пошел ты» за то, что он отсутствует, решив, что мне не нужна даже мысль о нем в моей жизни. Я был всего лишь пожертвованием спермы от клиента, который заплатил за ночь моей мамой. Он хотел ее, а не меня. И меня это вполне устраивало. Вот только теперь это откровение всколыхнуло давно забытые чувства, которые, как оказалось, не так уж и подавлены.

Если он действительно не знал о моем существовании, могу ли я винить его за то, что он никогда не присутствовал в моей жизни? Нет. Но у него был шанс появиться в ней еще несколько лет назад, и до сегодняшнего вечера ему не хватало смелости сказать хоть что-нибудь. Он позволял мне отпускать в его адрес грязные комментарии, сознательно позволял мне разговаривать с ним, как с любым другим платежеспособным клиентом. Какого черта?

Но он также так много сделал для моего гребаного клуба. Он держал его на плаву, давал мне чаевые, когда я в них отчаянно нуждался, помогал куче моих танцоров, которые испытывали финансовые трудности. Но по какой причине? Неужели он собирался теперь использовать это против меня? Попросить меня вернуть ему долг? Шантажировать меня всякими сомнительными делишками, которые он, несомненно, подметил за эти годы? Или он ожидал, что в обмен на свое молчание он будет поддерживать со мной отношения отца и сына?

Я не мог дать ему этого, но что, если он станет угрозой моему клубу? Моей труппе? Девочкам?

Я понял, что грызу большой палец, с тревогой уставившись в никуда, в то время как Роуг терпеливо наблюдала за мной и проводила пальцами по моим волосам.

— У тебя в глазах много вопросов, Джонни Джеймс, и, сидя здесь, ты не получишь ответов ни на один из них, — успокаивающе сказала она.

— А что, если мне не понравятся ответы? — Проворчал я.

— А что, если понравятся? — бросила она в ответ.

— Давай еще раз подумаем, что, если не понравятся, — надувшись, сказал я, и она провела пальцами по моему лбу, пытаясь разгладить образовавшиеся там морщинки, но эти сучки крепко там обосновались.

— Знаешь, когда я был заперт в подвале Шона, у меня было много времени подумать о своих сожалениях, — сказал Чейз, и я повернулся к нему со сжимающимся сердцем. — И я понял, что лучше делать то, чего боюсь, чем оглядываться назад и думать о том, как мне следовало поступить. Так что, думаю, самое важное, что ты должен у себя спросить, это… будешь ли ты сожалеть, если не спросишь о своем отце?

Я уставился на него, потом на Роуг, потом в окно, потом на небо, потом вниз на Дворнягу, который бросил на меня взгляд, говорящий, что я отнимаю слишком много его чертова времени, а затем тяжело вздохнул. — Не могу поверить, что ты использовал карту «запертого-и-подвергнутого-пыткам-в-подвале», но, к черту, пойдемте.

Роуг ухмыльнулась, быстро поцеловав меня в губы, прежде чем выпрыгнуть в открытое окно, как чертова уличная кошка, оставив мой рот горящим от желания полакомиться ею.

Я слизнул ее вкус со своих губ, но этого было недостаточно, чтобы насытиться, поэтому я распахнул дверь, а затем ступил на тротуар. У меня было много сдерживаемой энергии, когда дело касалось ее, и когда она бросила на меня взгляд через плечо, полный гребаной похоти, я подумал, не захочет ли она, чтобы я сжег часть этой энергии сегодня вечером. Блядь, она была чертовски хороша.

Чейз с ухмылкой последовал за мной, точно зная, что он только что провернул со мной, и я сильно взъерошил его волосы.

— Тебе стало проще смириться со всеми этими шрамами? — Спросил я, и немедленное напряжение в его позе сказало, что он еще не избавился от сомнений в себе. — Ну же, брат. — Я притянул его ближе, кивая на Роуг, которая была достаточно далеко, чтобы не слышать нас, а Дворняга трусил рядом с ней, как будто мог защитить ее от любого врага. — Самая горячая девушка в Сансет-Коув только что ограбила половину моего бара, чтобы сохранить свои права на тебя. И разве ты не видел, как они все там смотрели на тебя? Черт возьми, я уже подумываю о том, чтобы научить тебя танцевать, потому что некоторые из моей труппы даже и близко не подходили к такой реакции от этих женщин.

— Как ты собираешься учить меня танцевать, когда у меня повреждена нога? Что, приделаешь ко мне деревяшку? — пошутил он, пытаясь отвлечься от реальной проблемы, которая заключалась в том, что его уверенность лежала в мешке для трупов, в морге, ожидая, когда ее закопают на глубине шести футов.

Видения моего нового пиратского танцевального номера заполнили мою голову, заставляя мои губы медленно растянуться в улыбке. Он был примерно так же воодушевлен, как заплесневелый кокос от мысли выйти на сцену, но я был Джонни Джеймсом Бруксом, и я мог его убедить.

— Неплохая идея, Эйс. — Я улыбнулся ему, а он нахмурился.

— Уверен, что мои танцевальные дни закончились, Джей, — Он высвободился из моих объятий и пошел вслед за Роуг по улице, а я склонил голову набок, наблюдая за его хромотой. Были явные признаки улучшения, по сравнению с тем, что было раньше, она стала почти незаметной. Значит, это был лишь вопрос времени, когда он начнет ходить нормально, а если он сможет нормально ходить, то сможет и танцевать.

Черт возьми, да. У меня появилась новая мечта. Однажды я заставлю Чейза Коэна выступить на сцене и станцевать стриптиз как профи.

Я последовал за ними к дому моей мамы, и мое настроение снова упало, когда я сосредоточился на том, почему мы здесь. Не то чтобы я не хотел знать правду, скорее, я предпочел бы и дальше верить, что Том Коллинз не состоит со мной в кровном родстве, потому что хуже того, что он был каким-то законопослушным полицейским, было все то, что я наговорил ему, считая его своим фанатом номер один.

Я содрогнулся, ноги еле тащились, пока мы поднимались по ступенькам к маминой входной двери, а губы были плотно сжаты. Если он был под прикрытием, когда познакомился с моей мамой, то что мешало ему быть под прикрытием все это время, собирая информацию о моем клубе и улики, чтобы использовать их против меня? На бумаге я был чертовым сутенером. Порядочным, предоставляющим хорошие условия труда, но я не думал, что это прокатит в суде, какой бы обаятельной ни была моя улыбка.

Роуг постучала в дверь, когда я не двинулся с места, и переплела свои пальцы с моими, ободряюще посмотрев на меня. От этого стало немного легче: я знал, что она здесь, что ей не все равно. О боже, мне придется видеться с ней раз в неделю во время супружеских визитов в какой-нибудь грязной комнатушке, не так ли?

— Джонни Джеймс, — радостно произнесла мама, открывая дверь, одетая в крошечную черную юбку и синий топ, который был немногим больше бюстгальтера пуш-ап. — И если это снова не Роуг Истон, то как же… — Ее слова оборвались на полуслове, когда ее взгляд упал на Чейза, или, точнее, на повязку на его глазу.

— Здравствуйте, миссис Би, — сказал Чейз с вежливым кивком, пытаясь слегка отвернуть лицо, чтобы она не смотрела прямо на шрамы, выглядывающие из-под повязки.

— Не реагируй слишком остро, — предупредил я маму, но она вскрикнула, бросилась к Чейзу и заключила его в объятия. Даже на пятидюймовых каблуках ее голова не доставала до его подбородка, когда она обняла его и зарыдала у него на груди. Дворняга возбужденно залаял, обнюхивая мамины лодыжки, и я оттолкнул его от нее носком ботинка, так как он был в двух шагах от того, чтобы помочиться на ее ноги.

— Джонни скрывал все от меня, — фыркнула она. — Мне пришлось узнавать о том, что с тобой случилось, из разных источников, прежде чем мой сын пришел и все объяснил.

Чейз, казалось, был встревожен тем, насколько моей маме было не наплевать на то, что с ним случилось, но она всегда любила моих друзей. Несмотря на все ее недостатки, она действительно любила меня, и я был уверен, что она любила и их.

— Все в порядке, мам, отпусти. — Я оторвал ее от Чейза, глядя на его неловкое выражение лица и сомневаясь, что за всю его жизнь хоть один взрослый человек так реагировал на него. Это заставило меня почувствовать себя очень дерьмово, и мне захотелось отпустить свою истеричную мать, чтобы она могла снова его обнять.

Она взяла себя в руки, когда мы добрались до гостиной, и я подвел ее к дивану, усадив.

Чейз сел в кресле, в то время как Роуг устроилась на подлокотнике, а Дворняга на ее коленях, ее рука легла на плечо Чейза, а пальцы задвигались взад-вперед, как будто она даже не осознавала, что делает это.

Мама промокнула глаза, села прямее и поправила свои сиськи, которые почти вываливались из ее крошечного топика. — Так приятно принимать гостей, Джонни больше не разрешает мне ни с кем встречаться.

— Не будь смешной, — сказал я. — Ты не можешь приводить в свой дом сомнительных мужчин, вот и все. Зови любых подружек какие тебе только по душе.

— У меня есть потребности, Джонни! — взмолилась она.

— Твои потребности приводят тебя к тому, что ты принимаешь кокаин из задниц усатых воришек, которые забирают у тебя все, что у тебя есть, — прорычал я.

Она выпятила нижнюю губу, но не смогла с этим поспорить. Да, возможно, я был слишком властным с ней. Но я оплачивал ее жизнь, ограждал ее от наркотиков и улиц, ее тело теперь принадлежало ей, и я не собирался позволять какому-то ничтожному подонку изменить это. И когда кто-то, кого я посчитаю достойным, появится, чтобы ухаживать за ней, как джентльмен двадцатых годов, в течение двенадцати-восемнадцати месяцев, прежде чем сделать ей предложение, тогда, возможно, я буду более снисходителен к своим правилам.

— Джей-Джей хочет вас кое о чем спросить, миссис Би, — сказала Роуг, услужливый маленький сверчок, каким она и была.

— Правда? — Мама посмотрела на меня, и я прикусил внутреннюю сторону щеки, пытаясь придумать, как лучше начать этот разговор. Но у меня ничего не вышло, поэтому я просто обрушил это на нее, как Том поступил со мной.

— Сегодня ко мне пришел постоянный клиент моего клуба и сказал, что он мой отец.

Мама замерла, ее тело стало неподвижным, как ледяная скульптура. — Какой клиент? — спросила она, казавшись взволнованной и затаившей дыхание.

— Он сказал, что его зовут… — Я с гримасой проглотил подступившую к горлу желчь. — Гван.

Из всех возможных реакций моей мамы я не ожидал, что она закричит, но она именно это и сделала — как настоящая девственница в хорроре, черт возьми, она заорала и чуть не подскочила со своего места, вцепившись в горло..

— Полагаю, это имя для тебя что-то значит? — Спросил я сквозь стиснутые зубы.

— Боже мой, Джонни. Боже мой, — сказала она взволнованно и в панике.

— Он коп, — прорычал я, и она вздрогнула, опустив глаза.

— Я знаю… я знаю! — воскликнула она.

— Ты сказала, что мой отец был клиентом, — огрызнулся я. — Ты сказала, что я появился в результате порванного презерватива. Как ты могла отнять у меня эту мечту?

— Джонни, ты должен понять, — умоляла она, крепко сжимая мою руку. — Я тогда не знала, что он полицейский.

Я вздрогнул от этого слова. — Все гораздо хуже, мам, потому что он даже не продажный коп. Он гребаный детектив — с гребаными наградами, насколько я знаю.

— Я знаю, — выдавила она. — Это одна из причин, по которой я тебе не сказала.

— А какая другая? — Спросил я, теперь до меня по-настоящему дошла правда. Я был сыном копа. Во мне текла кровь законопослушного человека, и это никогда не уляжется у меня в голове.

— Между нами… все было сложно, — сказала она, в ее глазах стояли слезы и отчаяние. — Ты действительно появился в результате порвавшегося презерватива, Джонни, я клянусь.

— Это ничего не меняет, мам. Потому что, похоже, мой отец был не просто парнем, который приехал в город и провел с тобой одну ночь. Он сказал, что вы провели вместе целое лето.

Она несколько раз кивнула, и я почувствовал, что взгляды Роуг и Чейза прикованы к нам на протяжении всего этого разговора. Дворняга казался почти таким же заинтересованным, как и они, его голова была склонена набок, а уши подергивались, пока он слушал.

— Так и есть… О, Джонни, это было лучшее лето в моей жизни. Он был таким хорошим любовником, ко мне никогда так не прикасался мужчина.

— Прекрати, я не хочу слышать о том, как вы с Гваном трахались. И ты не могла выбрать кого-нибудь с именем получше?

— Тогда его звали Кай, это был его псевдоним, — выдохнула она, и в ее глазах вспыхнул гнев. — Он был так красив, что сбил меня с ног. Но после месяцев, в течение которых мы трахались как кролики, он в конце концов рассказал мне правду. Он работал под прикрытием и хотел накрыть крупный наркокартель, связанный с человеком, на которого я тогда работала. Я была так зла, Джонни, что послала его подальше. — Она сильнее сжала мою руку. — Я знала, что так будет правильно. Он лгал мне все это время, он сделал из меня дуру. Я никому не могла сказать, что знаю, кто он такой, — меня бы изгнали. Я бы никогда больше не получила никакой работы. — Она расплакалась, на мгновение выглядя искренне убитой горем, и я нахмурился, сжимая ее руку в ответ. — Я несколько раз подумывала о том, чтобы позвонить ему, я представляла себе нашу жизнь, где мы поженимся, переедем в хороший дом и создадим вместе добропорядочную маленькую семью, но это была всего лишь красивая мечта, Джонни. Шлюхи не живут долго и счастливо.

Я нахмурился, ненавидя, что она так думает. Но служители закона были полной противоположностью таким людям, как мы. Мы не были созданы для нормальной жизни, жизни в красивых домах, мы не могли платить налоги и ходить на работу с девяти до пяти. Но мне было грустно думать, что моя мама мечтала о другой жизни. И на секунду я представил, каково это — расти в стабильной семье с отцом, который любил бы меня, и мамой, которой не нужно было бы раздвигать ноги, чтобы подать ужин на стол.

Она отвела от меня взгляд, прикусив нижнюю губу. — После того, как он уехал из города, я его больше не видела. Пару месяцев спустя я узнала, что беременна, и была так близка к тому, чтобы позвонить ему, действительно была близка. Мне нужна была поддержка, деньги, но я не хотела быть каким-то грязным секретом для этого мужчины. Насколько я знала, у него где-то была жена, семья, которой он мог бы гордиться.

Я слегка поморщился от этих слов, но больше всего резанула правда в них. Я никогда не был бы папиным любимчиком; я был бы просто уличным мальчишкой, рожденным никем — для таких людей, как он, я не представлял никакой ценности.

— Прости, Джонни, — искренне сказала мама. — Я не это имела в виду.

— Я знаю, мам, — пробормотал я.

— Так чего же он хотел? — Мама нервно спросила.

— Ничего. — Я пожал плечами. — Он просто сказал, что он мой отец, что он приходил в клуб с тех пор, как ты позвонила ему много лет назад и рассказала обо мне. А потом я его выгнал.

— Понятно, — прошептала она, выглядя встревоженной. — Он выглядел… нормально?

— В каком смысле? — Я повернулся к ней.

— Ну, знаешь, он лысый, или у него не хватает зубов, или, может, у него выросла большая бородавка на носу? — Она с надеждой пробормотала эти слова, но я покачал головой.

— У него такие же волосы, как у меня. Он выглядит… нормально, я думаю.

— О, — прошептала она.

— Так что ты собираешься делать, Джей? — спросила Роуг, и я посмотрел на нее, пожимая плечами.

— Мне просто нужно убедиться, что он не хочет, чтобы меня арестовали, — мрачно сказал я.

— Он бы не стал, детка, — успокаивающе сказала мама.

— Откуда ты знаешь? — Я настаивал, но у нее не было ответа.

— Я думаю, что он не очень хороший коп под прикрытием, если просто раскрыл тебе свои карты, — предположил Чейз, и я обдумал это, предполагая, что он был прав.

— Так что же вы предлагаете мне сделать? Прогуляться с ним по «Миле», поесть мороженого и вместе поплескаться в океане? — Я усмехнулся.

— Звучит так, будто ты хочешь сделать именно это, — отметила Роуг, и я уставился на нее.

— Нет, это не так, — прошипел я.

— Ладно, чувак, — сказала она небрежно, как будто не поверила мне.

Я вообще не хотел с ним разговаривать. В смысле, да, мне было любопытно узнать кое о чем. И да, мне нравилось мороженое и плескаться в океане, но не с моим папочкой-полицейским. Ни за что.

Я вздохнул, поднимаясь на ноги и глядя на маму. — Если он появится здесь, ты прогонишь его, верно?

Она колебалась несколько секунд, но затем кивнула.

— Почему ты колебалась? — Спросил я с подозрением.

— Я не колебалась, — быстро ответила она.

— Колебалась, еще как. Послушай, мам, он не подходит нам. Точнее, он плохой выбор для нас, потому что он хороший парень, а мы — плохие. Поэтому ничего не выйдет, и поэтому ты прогнала его в первый раз.

Она кивнула, и я понадеялся, что донес свою мысль.

Я достал из кармана деньги, заработанные во время выступления, протянул их ей, и ее глаза засияли, когда она взяла их.

— Спасибо тебе, детка.

Я наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, затем кивнул остальным и повел их к двери. Мы попрощались и направились к джипу Роуг, а в голове у меня крутился водоворот мыслей, из-за которых я чувствовал себя вымотанным.

Пока мы ехали обратно в «Дом-Арлекинов», я погрузился во тьму собственного разума, обдумывая все и пытаясь переварить все эти новости.

Когда Роуг припарковалась в гараже, мы вышли из машины, и я заметил, что грузовика Фокса нет. Я отправил ему сообщение, чтобы проверить, все ли в порядке, и он ответил, когда мы поднимались в дом, а Дворняга с тявканьем умчался по коридору.

Фокс:

Я взялся за работу вместе с Мавериком. Нам нужны наличные.

Мейбл в постели, так что не будите ее.

Джей-Джей:

Будьте осторожны.

Фокс:

Всегда.

Джей-Джей:

Люблю тебя.

Фокс:

Ты идиот.

Джей-Джей:

Идиот, который любит тебя.

Фокс:

Я тоже тебя люблю, придурок.

Я ахнул, хватая Роуг за руку и размахивая экраном перед ее лицом, мое настроение поднялось на пятьдесят тысяч ватт. — Смотри! Он сказал, что тоже любит меня.

— А еще он назвал тебя придурком, — отметила она.

— Да, ласково, — настаивал я. — Это определенно прогресс.

— Откуда ты знаешь, что это было ласково? Ты не можешь определить тон человека по сообщению, — сказал Чейз.

— Пфф, я могу, — уверенно сказал я. — Однажды клиентка прислала мне смайлик с поднятым большим пальцем, и я пришел к ней домой со смазанным членом, потому что тон ее сообщения говорил о том, что она готова встать на колени, чтобы я трахнул ее в задницу.

— Ла-ла-ла-ла, — Роуг заткнула уши и зажмурила глаза, аЧейз рассмеялся.

— Это чушь собачья, — обвинил Чейз.

— Тогда почему я был прав? — Я ухмыльнулся, затем схватил Роуг за запястья, оторвал ее руки от ушей и прижал спиной к стене. — Я больше никогда не хочу смазывать свой член ни для кого, кроме тебя, красотка. И только если ты хочешь, чтобы он был смазан. Я вполне могу войти в тебя и без смазки, если ты это предпочитаешь.

Ее хмурый взгляд сменился смехом, и она прикусила губу, ее взгляд упал на мой рот, а в ее глазах было столько вожделения, что это заставило меня стать твердым, как скала, для нее. Я подался вперед, все еще держа ее запястья в своей хватке, а затем поднял их над ее головой, прижимая к стене и приближая свой рот к ее рту.

— Я чертовски хочу поцеловать тебя.

— Тогда почему ты этого еще не сделал? — хрипло спросила она.

— Потому что я не такой, каким Шон изобразил меня в твоей голове, и я хочу, чтобы ты это знала, красотка.

— Я знаю это, — выдохнула она, приподняв подбородок и пытаясь соприкоснуться нашими губами, но у нее не получилось полностью преодолеть разрыв. Я впитывал выражение ее лица, когда она жаждала меня, жаждала моих прикосновений. — Поцелуй меня, Джонни Джеймс.

Эти слова были божественным повелением богини моего сердца, и я не мог ослушаться их, как не мог остановить вращение мира. Мои губы прижались к ее губам, и я просунул язык между ее губами, целуя ее со страстью бесконечного огня.

Я любил эту девушку так сильно, что это было написано в самой сути моего тела. И жажда, с которой она поцеловала меня в ответ, наконец исцелила меня от тех жестоких слов, что она произнесла в том видео. Она любила меня, я не мог этого отрицать, потому что чувствовал силу этой любви в этом поцелуе и мог вкусить ее. Это был вкус тысячи закатов, двух детей, смеющихся на пляже, наших переплетенных пальцев. Это было укрытие в лесу от дождя и ее близость под моей кожаной курткой, это был аромат ее кожи и блеск в глазах, когда она решала сделать что-то безумное. Наша любовь родилась в грязи, в которой мы выросли, и жила в нас обоих все это время, дожидаясь нашего воссоединения.

Мой лоб прижался к ее, когда наши губы оторвались друг от друга, наше неистовое дыхание сбилось, пока мы стояли в безмерности наших чувств друг к другу.

Я отпустил ее запястья и наблюдал, как дернулось ее горло, как в глазах разгорается жар, как в них читается потребность, на которую я, как раб, должен был откликнуться.

— Пойдем наверх? — Спросил я, и она кивнула, ее взгляд переместился через мое плечо, и я внезапно понял, что забыл о Чейзе.

Я повернулся, но обнаружил, что коридор пуст, и чувство вины сдавило мне грудь. — Черт, я потерялся в тебе.

— Это мило, но пойдем. — Роуг схватила меня за руку, таща к лестнице, и мы направились наверх на его поиски, в то время как она бросила на меня еще один горящий взгляд.

Джонни-младший покачивался у меня в штанах, готовый к вечеринке, но я не собирался заходить в этом дальше, чем она хотела.

Мы добрались до двери Чейза, которая была приоткрыта, и я толкнул ее, обнаружив, что он снимает рубашку, обнажая накачанные мышцы пресса. Какой бы интенсивной йогой он ни занимался каждый день на рассвете, она сотворила с его телом чудеса. Я имею в виду, он и раньше был подтянут, но теперь его тело было таким же рельефным, как печенье «Weetabix» (Прим.: Бренд печеньев для завтрака, подразумевается что пресс герой был идеально очерчен).

Его внимание переключилось на нас, когда он сжал рубашку в руке, и я взглянул на Роуг, обнаружив дикий жар в ее глазах, от которого мой член запульсировал. Она сделала шаг к нему, но я поймал ее сзади за кроп-топ, притянул к своей груди и обнял за плечи.

— Ничего страшного, если вы, ребята, хотите побыть вместе сегодня вечером, — сказал Чейз, отбрасывая рубашку и складывая руки на груди не слишком изящным движением, которое доказывало, насколько застенчивым он себя чувствовал. А это просто никуда не годилось.

Я наклонился губами к уху Роуг, чувствуя, как она дрожит из-за меня, когда мое дыхание коснулось ее кожи. — Чего ты хочешь, красотка?

— Я хочу, чтобы Чейз знал, насколько он желанен, — сказала она восхитительно сексуальным голосом, ее задница прижалась к моему члену, и я издал глубокий звук возбуждения.

— То же самое, — согласился я.

— Я понимаю. Я был на шоу. Я видел, как девушки кричали, но, честно говоря, я думаю, они были бы в восторге от всего, на что ты указал бы пальцем, Джей-Джей, — сказал Чейз, и его плечи напряглись. — Я знаю, что вы, ребята, хотите как лучше, но…

— К черту это, — прорычал я, и моя кровожадная сторона проснулась. — Ты думаешь, это из-за меня они так себя вели? Теперь ты выводишь меня из себя, Эйс.

Сложенные руки Чейза только напряглись, отчего его бицепсы вздулись. Он выглядел, как гребаный член-мороженное с вишенкой на верхушке, и я не собирался покидать эту комнату, пока он не поверит в это. Но я больше не собирался разыгрывать из себя паиньку.

— Как далеко ты хочешь, чтобы это зашло, красотка? — Я прошептал ей на ухо так тихо, что Чейз не смог бы расслышать. Мне нужно было получить от нее зеленый свет, прежде чем я перейду какие-либо границы. Может, я и собирался поиграть в бога, но она была настоящей властью в этой комнате, и как только она скажет «нет», я все закончу.

— Я сказала тебе, Джей, что я полностью согласна. Я хочу тебя… Я хочу его. — Она прикусила губу, пристально глядя на Чейза, и он определенно это прекрасно расслышал.

— Тогда следуй моему примеру. — Я отпустил Роуг, и мы подошли ближе к Чейзу, пока он удивленно переводил взгляд между нами.

— Я не буду прикасаться к тебе, малышка, — сказал он. — Я обещал, что докажу, что я здесь ради тебя, а не ради твоего тела.

— Я не просила тебя прикасаться ко мне, — сказала она игривым тоном, и я схватил его за скрещенные руки, развел их в стороны, заставив его глаза метнуть на меня адский огонь.

Но все возражения, которые у него были, замерли у него на губах, когда Роуг приподнялась, чтобы поцеловать шрам на его ключице, а я наклонился, чтобы поцеловать шрам рядом с ним, заставив его резко вдохнуть.

Его рука опустилась мне на плечо, его пальцы впились так, словно он собирался оттолкнуть меня, но он этого не сделал. Он позволил мне продолжить чертить дорожку поцелуев от шрама к шраму, пока Роуг двигалась вниз по противоположной стороне его тела. Большинство из них были просто бледными линиями, теперь едва заметными, но он вел себя так, словно они были зияющими ранами по всему его телу. Пришло время ему увидеть их такими, какие они есть на самом деле, а именно — горячим дополнением для гребаного горячего тела.

Роуг протянула руку, сорвала с его лица повязку и швырнула ее через всю комнату с такой меткостью, что она упала в мусорное ведро.

— Аргх, — прорычал он, пытаясь шагнуть вперед, чтобы поднять ее, но я оттолкнул его назад, так что он врезался в стену, и я прижал его к ней, пока Роуг прокладывала поцелуями путь вниз по его телу, а я касался губами все новых и новых его шрамов. Почему-то не казалось странным делать это с ним, — это казалось необходимым и вроде как… правильным.

Дыхание Чейза стало тяжелее, когда Роуг опустилась на колени, а ее рука скользнула по огромной выпуклости, натягивающей его джинсы.

— Роуг, остановись. Мне это не нужно, — прорычал Чейз, но я скользнул рукой к его горлу, крепко сжимая и заставляя посмотреть мне в глаза.

— Но она этого хочет, правда, красотка? — Я спросил ее, не сводя взгляда с Чейза.

— Да, — сказала она голодным голосом, и я не смог удержаться, чтобы не посмотреть на нее сверху вниз.

Ее глаза были полны секса, когда она расстегнула молнию на штанах Чейза, и я наклонился вперед, чтобы провести языком по его подбородку, заставив его выругаться, но он не отодвинулся, и глаза Роуг загорелись ободрением.

— Тебе это нравится, красотка? — Спросил я, и внимание Чейза снова переключилось на нее, в его глазах был тот же вопрос.

Она энергично кивнула, и Чейз немного расслабился, глядя на меня с тревогой на лице, но и с любопытством тоже.

— Ты в порядке? — Спросил я, и через мгновение он кивнул. Это был совсем крошечный гребаный кивок, но я догадался, что он не хотел снова показаться слишком жаждущим моего рта. Я не знал, почему это было нормально, но когда я наклонился, чтобы покрыть плоть Чейза новыми поцелуями, то, как его грудь вздымалась от каждого нашего соприкосновения, заставило меня захотеть сделать это еще сильнее.

Его пальцы скользнули вниз по моей руке, сильно сжимая бицепс, и я снова взглянул на него, прежде чем скользнуть рукой вниз по его прессу так, что мои пальцы задержались на его поясе.

— Ты собираешься сказать мне остановиться? — Спросил я с ухмылкой, и у Чейза перехватило горло.

— Пошел ты, — сухо произнес он.

— Это было не «нет», — заметил я, и Роуг рассмеялась, а ее рука все еще красиво двигалась по выпуклости его члена.

Я выгнул бровь, глядя на Чейза, видя желание в его глазах, яростную потребность, которая была мне настолько знакома, что я знал, что у меня уже есть ответ. Но я все равно собирался услышать это от него, потому что я был таким же засранцем.

Я решил поиграть с ним, вместо этого убрав руку, собираясь отступить, но он поймал мое запястье, возвращая мою ладонь к своему прессу.

— Так я и думал, — прорычал я, затем просунул руку под его пояс, сжимая его твердый член, пока Роуг стягивала боксеры, нетерпеливо наблюдая за нами.

Чейз выругался, его ногти впились в мою руку, и я рассмеялся, как самоуверенный ублюдок, держа его член наготове для губ нашей девочки, а мое дыхание стало совпадать с неровным ритмом дыхания Чейза.

Это было не совсем то, чего я раньше не делал. Я участвовал во многих оргиях по роду своей деятельности и даже просто ради удовольствия. Но впервые я переступал эту черту с другом, и что-то в том, чтобы сделать это с ним и Роуг, было таким чертовски горячим, что я ловил кайф от этого.

Ее губы сомкнулись на его члене, и он издал стон, который был грубым и грязным, его рука сжалась в кулак в ее волосах. Он повернул голову ко мне, и наши губы соприкоснулись в легчайшем прикосновении, которое вызвало прилив адреналина в моих венах.

Мы оба смотрели, как Роуг сосет и облизывает каждый дюйм его члена, выглядя как самое совершенное гребаное существо, которое я когда-либо видел. Мой собственный член болел, жаждая внимания, которое получал Чейз, но я хотел, чтобы он получил это удовольствие. Чтобы мы могли дать ему как можно больше, и попытаться переписать темные и болезненные воспоминания, которые, как я знал, преследовали его.

Я наклонился, чтобы поцеловать его в шею, и он наклонил голову, чтобы предоставить мне больший доступ. Я чувствовал, как бьется его пульс под моими губами, а его рука скользнула по моей шее сзади, притягивая меня ближе, когда проклятие сорвалось с его языка.

— Черт возьми, я уже собираюсь кончить. — Чейз попытался отстраниться, но я не отпустил его, а Роуг только увеличила темп, покачивая головой и принимая его прямо в горло, как какая-то чемпионка по минету.

Я опустил свою руку вниз, чтобы присоединиться к его руке в волосах Роуг, и он кончил с рычанием, его бедра начали покачиваться, когда он уступил неизбежному и начал сам трахать ее рот, наслаждаясь своим оргазмом, в то время как она проглотила все, как хорошая девочка. Хотя я знал, что она не была такой, и когда она откинулась на коленях назад, глядя на нас снизу вверх в дымке вожделения, с припухшими губами и прикрытыми глазами, у меня на уме было как раз то, что ей нужно.

Чейз убрал свой член, хотя и оставил штаны расстегнутыми, когда наклонился, поднимая Роуг на ноги, и я отступил назад, наблюдая за ними, пока мрачные идеи мелькали в моей голове. Он притянул ее к себе в греховном поцелуе, его пальцы запутались сзади в ее коротком топе, когда она встала на цыпочки, практически поддерживаемая им, когда он прижал ее к своему телу.

— Чейз, на кровать, — скомандовал я, беря инициативу на себя, и они оба посмотрели на меня, казалось, ошеломленные своим желанием друг к другу. Если Чейз еще не понял, что все, что он думает о себе- это полная чушь, то, возможно, это поможет ему все осознать.

Чейз подчинился мне, и я заставил его лечь поперек матраса на спину, прежде чем схватить мою красавицу и усадить ее верхом на него.

— Мы не можем трахаться, — настаивал Чейз, приподнимаясь на локтях и пристально глядя на Роуг. — Мне нужен не только секс, малышка.

— Я знаю, Эйс, — искренне сказала она, проводя пальцами по его груди.

— Позволь мне доказать это, — взмолился он.

— Ты просто оплатишь нашей девочке тем же, — сказал я легко, опускаясь на колени на кровать рядом с ними, убирая волосы с ее плеч и запечатлевая поцелуй на ее шее. — Ты хочешь этого, не так ли, Роуг?

— Да, — выдохнула она, и я прикусил ее ухо, проводя рукой по ее спине, наклоняя ее вперед, пока она не поняла сообщение и не опустилась на четвереньки по обе стороны от Чейза.

Я расстегнул ее шорты, стягивая их с нее вместе с трусиками и оставляя ее киску обнаженной для нас. Я толкнул ее обратно вниз, чтобы она снова оседлала член Чейза, который уже снова стал твердым, и покачал ее бедрами, заставив их обоих застонать.

— Не спускай глаз с Эйса, — приказал я ей. — Покажи ему, какой мокрой он тебя делает.

Она взволнованно кивнула, и я чертовски медленно стянул с нее топ для Чейза, прежде чем расстегнуть ее лифчик и обнажить ее идеальные сиськи.

— Такая чертовски красивая. — Я прикусил ее плечо, расположившись немного позади нее и проводя рукой по ее позвоночнику и изгибу задницы. Она продолжала тереться о член Чейза, но я заставил ее бедра приподняться, когда просунул руку под нее, обнаружив, что ее киска намокла для нас.

Я ввел в нее два пальца, и она ахнула, положив руки на грудь Чейза и приподняв бедра выше, чтобы дать мне больше доступа. Но я опустил ее обратно, поощряя ее скакать на моих пальцах, пока тыльная сторона моей руки терлась о выпуклость толстого члена Чейза.

Они оба застонали, глядя друг на друга, и затем Чейз схватил ее за бедра, контролируя движения ее тела, так что мы работали как единое гребаное целое. Ее киска почти сразу начала сжиматься вокруг моих пальцев, и когда она была на грани оргазма, я вытащил руку.

— Черт возьми, Джонни Джеймс, — прорычала она, но я лишь рассмеялся, схватил ее за бедра и приподнял, переместив ее на Чейзе так, что она опустила колени по обе стороны от его головы.

Руки Чейза поднялись, чтобы обхватить ее задницу, и она ахнула, когда я прижал ее к себе, а Чейз в тот же момент усадил ее на свои губы, его язык пробежался по ее клитору и сорвал крик с ее губ.

— Черт возьми, да, — прорычал я, направляя ее бедра и заставляя ее оседлать его рот.

Она ахала и стонала, пока мы с Чейзом удерживали ее в идеальной позе, и хотя я не мог точно видеть, какую магию он творил с ее киской, криков, вырывающихся из ее горла, было достаточно, чтобы понять, что он уничтожает ее.

Прежде чем он успел получить все удовольствие, я отодвинулся на колени Чейза, и его бедра дернулись, когда его твердый член проехался между моих бедер, а я рассмеялся, прежде чем наклониться прямо к нашей девушке.

— Раздвинь для меня ее ягодицы, Эйс, — приказал я, и он так и сделал, его пальцы впились в ее задницу, когда он предложил ее мне, и я скользнул языком между ними, заставляя ее стонать, как одержимую.

Я покачивал бедрами, пробуя свою девочку на вкус, обводя языком ее тугую дырочку, и одновременно терся выпуклостью своего члена о твердый член Чейза. Он ругался и стонал почти так же часто, как и она, и одна из его рук соскользнула с ее задницы и сжала в кулаке мои волосы, заставляя меня податься вперед и удерживая меня там, чтобы доставить как можно больше удовольствие нашей девочки. Это было чертовски горячо и возбудило меня так сильно, что казалось, у меня в штанах вот-вот взорвется вулкан. Ощущение его члена, трущегося о мой, возбуждало меня, и хотя я никогда бы не подумал, что мне нравятся мужчины, возможно, сегодня вечером я был немного би для него.

Роуг кончила с криком, ее спина выгнулась дугой, а волосы рассыпались по спине, пока она переживала свой оргазм, и я откинулся назад, чтобы досмотреть шоу до конца, поймав ее, когда она упала на меня спиной.

Я прикусил ее ухо, прижимая ее задницу обратно к груди Чейза, а он самодовольно ухмыльнулся ей, его рот был влажным от ее возбуждения, и в его взгляде читался жадный блеск, когда он смаковал ее вкус со своих губ.

Я играл с соском Роуг, пока она содрогалась в моих объятиях, продлевая удовольствие в ее теле, а она продолжала тихо постанывать.

— Ты для меня все, красотка.

Она выскользнула из моих объятий и плюхнулась на кровать, откинувшись на подушки, ее волосы разметались вокруг, в глазах застыла усталость, а тело выглядело так чертовски потрясающе.

— Пометьте меня, — прорычала она первобытным голосом, от которого у меня выпрямился позвоночник. Она сжала свои груди, ее глаза манили нас ближе. — Я хочу, чтобы вы оба кончили на меня, сделали меня своей. Я знаю, что это пиздец, но я больше не хочу чувствовать его на своей коже. Я хочу почувствовать своих мальчиков.

У меня перехватило горло, когда я кивнул в знак согласия, придвигаясь к ней, в то время как Чейз сел на колени с другой стороны от нее. Она прикусила губу, ее взгляд переместился с меня на Чейза, когда мы оба вытащили свои члены и начали дрочить на упругие изгибы ее тела.

Мы склонились над ней так близко, что наши головы постоянно соприкасались, я положила руку ему на плечо, а он положил свою на мое, и наши взгляды на мгновение встретились, когда мы отдались этому сводящему с ума действу между нами всеми, прежде чем посмотреть на нашу девушку, которая извивалась и стонала под нами, играя сама с собой и устраивая лучшее шоу, которое я, блядь, когда-либо видел. Я был уже так близко, и то, как Чейз выругался, убедило меня, что он тоже был на грани, двигая кулаком вверх и вниз по всей длине своего огромного члена.

— Эйс…Джонни, — простонала Роуг, и это было все для нас обоих, мы вдвоем кончали на ее живот, ее киску, ее бедра, отмечая ее как нашу, а она выгибалась навстречу густому потоку нашей спермы.

Измученный и чертовски уставший, я опустился на кровать рядом с ней, в то время как Чейз сделал то же самое с другой стороны. Я поймал ее руку в ловушку и поцеловал тыльную сторону, когда мы окружили ее, как два волка, защищающие свою пару. И когда я взглянул на Чейза, клянусь, я увидел отблеск прежней уверенности в его взгляде, когда он подложил одну руку под голову, выставляя напоказ свое тело без каких-либо попыток скрыть его, лежа рядом с девушкой своей гребаной мечты. И мое сердце наполнилось удовлетворением, которого я не испытывал уже очень давно.

— Итак… — Роуг рассмеялась, и звук заполнил всю комнату. — Это только что произошло.

— Так и есть, — согласился я, фыркнув, и Чейз тоже начал смеяться.

— Примем душ? — предложил он.

— Кто последний тот протухшее дерьмо чайки! — Роуг вскочила на ноги, спрыгнула с кровати и помчалась в ванную комнату Чейза.

— У Чаек нет нормального дерьма, — пробормотал Чейз, вскакивая на ноги, и я дал ему фору, видя, что он хромает и все такое. Но я все равно вскочил и в последнюю минуту проскочил мимо него, ударив на ходу его кулаком в руку.

— Однажды я видела, как чайка нагадила размером с собачье дерьмо, — крикнула Роуг из душа, звук льющейся воды донесся до меня, когда я вошел в комнату и снял одежду.

— Чушь собачья, — обвинил Чейз.

— Нет, собачье дерьмо, — поправила она с ухмылкой.

Я вошел в душ, и Чейз присоединился к нам чуть позже, пространство было недостаточно большим, но мы все равно втиснулись.

Чейз и Роуг начали препираться по поводу очевидного происшествия размером с собачье дерьмо, свидетелем которого была Роуг, а я отмокал в компании своих лучших друзей, радуясь тому, что чертовски грязный секс втроем абсолютно не повлиял на то, как мы относились друг к другу. И хотя нам потребовалось чертовски много времени, чтобы прийти к этому, я был рад, что мы наконец этого добились.