Райская лагуна

Дверь моей спальни с грохотом распахнулась, и я подавила панический крик, застрявший у меня в горле, когда я вскочила, а темные волосы рассыпались по моим плечам, когда Шон сорвал с меня одеяло.

— Встань и разденься. Я хочу знать, что ты не вооружена, сладенькая, — рявкнул он, его глаза горели возбуждением, от которого мое сердце учащенно забилось.

Трэвис стоял в дверях позади него, его короткие дреды были убраны с лица, а брови слегка нахмурены, когда я слезла с кровати и оставила ее между мной и Шоном, пытаясь сориентироваться.

Я провела большую часть прошлой ночи, обыскивая это место сверху донизу в поисках чего-нибудь, что я могла бы использовать в качестве оружия, но все, что мне пришло в голову, — это довольно слабая идея оторвать лоскут от простыни, чтобы получилась полоска ткани, которую я могла бы использовать в качестве удавки. Но поскольку Шон прибыл сюда с подкреплением, я не думаю, что мне будет предоставлено время, необходимое для того, чтобы задушить его, даже если мне каким-то образом удастся накинуть оторванную ткань ему на шею.

— Сейчас же, — рявкнул Шон, и я вздернула подбородок, стягивая с плеч бретельки шелковой ночной рубашки, которую мне дали для сна, и позволяя ткани соскользнуть с моего тела.

Трэвис провел языком по внутренней стороне щеки, выглядя так, словно сдерживался, чтобы что-то не сказать, когда повернулся, чтобы прислониться к дверному косяку и отвести взгляд от моей наготы. Я не была уверена, что о нем думать. С одной стороны, он, казалось, не был большим поклонником методов Шона, но с другой, — он явно не планировал идти против него ни в коем случае. Если только мои подозрения относительно человека, в которого стреляли прошлой ночью, не были верны. Но зачем ему убивать какого-то случайного бандита, чтобы спасти меня от вспыльчивости Шона, если у него не было намерения самому расправиться с этим человеком?

Возможно, мне следовало подумать о том, чтобы попытаться сделать из него союзника. Но что я собиралась сделать? Попытаться убедить его убить Шона? И что потом? Я же не могла предложить ему иммунитет, деньги или еще что-либо ценное. Черт, здесь я была в большей безопасности, чем вдали от этого психопата, раз уж я оказалась в самом верху списка смертников «Команды-Арлекин».

Шон подошел ко мне, сжал в кулаке мои волосы и откинул мою голову назад, пока его взгляд скользил по моему обнаженному телу.

— Похоже, ты начинаешь понимать, что к чему, сладкие щечки, — пробормотал он, наклоняясь и вдыхая аромат моих волос, в то время как по моей коже побежали мурашки от этого прикосновения. — Я всегда питал слабость к брюнеткам.

Я придержала язык, зная, что не смогу сказать ничего такого, что ему понравилось бы, и чувствуя себя слишком уязвимой в этом положении, чтобы испытывать его.

— Теперь ты снова начинаешь чувствовать себя самой собой? — спросил он, его свободная рука скользнула вниз по моему боку, и желчь подступила к моему горлу от его прикосновения.

— Да, — сказала я тихо, потому что чувствовала себя более похожей на саму себя. По крайней мере, на ту версию меня, которую знал Шон. Больше похожую на измученную, облажавшуюся тварь, какой я была последние десять лет. И это было хорошо, потому что это означало, что мне не придется испытывать боль и ощущать разбитое сердце девушки, которая любила мальчиков-Арлекинов. Вместо этого я могла бы просто сосредоточиться на своем желании прикончить ублюдка, стоящего передо мной.

— Настолько похожей на саму себя, что я мог бы прокатиться на тебе? — подразнил он, и его голубые глаза вспыхнули от нескрываемого отвращения, промелькнувшего на моем лице.

— Я в твоей власти, Шон. Но это не значит, что я вдруг снова захочу тебя трахнуть, — прорычала я, твердо придерживаясь своих чувств по этому поводу. Если он хотел мое тело, ему придется взять его силой, и хотя я боялась, что он может сделать именно это, я все еще надеялась, что ему слишком понравилась игра с попытками сломить меня, чтобы поддаться желанию сделать это.

Он склонил голову набок, рассматривая меня, давая мне более четкое представление о ранении, которое я нанесла ему, когда вонзила ручку ему в щеку, и его хватка на мне усилилась, когда он понял, куда упало мое внимание.

— Ты переходишь тонкую грань со мной, сладенькая, — предупредил он. — Не думай, что я выше того, чтобы нагнуть тебя и взять от твоей плоти все, что, черт возьми, захочу.

— Я знаю, что ты не остановишься ни перед чем, Шон, — протянула я. — Но я также знаю, что насиловать девушек не в твоем стиле — ты слишком горд для этого.

— Ты права, — согласился он с жестокой улыбкой, прежде чем просунуть руку между моих бедер и протолкнуть пальцы внутрь меня.

Я вскрикнула, несмотря на то что пообещала себе не делать этого. Мои ногти впились в плоть его руки, когда я попыталась отбиться от него, но он так же быстро отдернул руку назад и потянул меня за волосы, чтобы оттащить от себя.

— Надо проверить, сладенькая, не припрятала ли ты где-нибудь ручки или другие острые предметы. Но если тебе это нравится, то можешь отсосать у меня, когда я закончу тебя осматривать.

— У меня нет никаких…

Шон развернул меня и толкнул лицом на кровать, запустив руку в мои волосы, прижав мое лицо к матрасу, а я попыталась снова встать.

Он так резко засунул пальцы мне в задницу, что я снова закричала, и от жгучей боли на глаза навернулись слезы, я пыталась брыкаться и отодвинуться, но он, к счастью, убрал руку и через мгновение разжал хватку.

Я перевернулась и отползла от него, моя грудь тяжело вздымалась, а дикие, полные страха глаза были прикованы к его лицу, когда он усмехнулся.

— Ну что, сладенькая, хочешь взять мой член, как хорошая девочка? — небрежно спросил он, поправляя рукава голубой рубашки на татуированных предплечьях.

— Пошел ты, — выплюнула я, и он рассмеялся.

— Всему свое время. Ты же знаешь, что скоро я заставлю тебя умолять. — Шон повернулся и зашагал к двери, где все еще стоял Трэвис, хотя, похоже, его заместителю было трудно сохранять хладнокровие, поскольку его мускулистое тело напряглось, а челюсть была сжата так крепко, что, казалось, у него вот-вот сломается зуб.

— Не спускай глаз с моей девочки, Трэв, — скомандовал Шон, и Трэвис лишь на мгновение заколебался, прежде чем перевести свой темный взгляд на меня, где я все еще стояла на коленях на кровати, прижимая подушку к своему обнаженному телу, как будто это могло как-то помочь мне. — Я хочу, чтобы ты наблюдал за ней, пока она прихорашивается для меня. Если ей удастся где-нибудь спрятать оружие, я снесу твою голову в качестве платы за это. Приведи ее к машине через пять минут и не заставляй меня ждать.

— Да, босс, — тихо согласился Трэвис, и Шон одарил меня насмешливой ухмылкой, прежде чем развернуться и зашагать прочь по коридору, напевая на ходу «Teenage Dirtbag» от Wheatus, как гребаный псих.

Мы с Трэвисом просто смотрели друг на друга, пока его пение затихало вдали, а затем здоровяк вздохнул.

— Какого хрена тебе понадобилось возвращаться в его руки? — он зарычал на меня, гнев вспыхнул в его взгляде, когда он вошел в комнату и схватил платье, которое я не заметила, со стула у двери.

Я немного отшатнулась, когда он приблизился ко мне, его крупная фигура пугала, особенно когда я чувствовала себя изнасилованной, но все, что он сделал, это протянул мне белую материю, чтобы я ее взяла.

— Я вернулась, потому что он должен умереть, — пробормотала я, хватая платье и прижимая подушку к груди. — И я решила, что больше ни на что не гожусь, так что, возможно, я смогу сделать хотя бы одну хорошую вещь.

Я не была уверена, что ожидала услышать от Трэвиса в ответ, но я ясно дала понять, что хочу смерти Шона, когда пыталась убить его ручкой, так что я не боялась, что он расскажет обо мне.

— Ну, в следующий раз, лютик, может быть, постараешься немного усерднее, хорошо? — он склонил голову набок, и я удивленно моргнула. Он… подбивал меня убить главаря его банды? Что, черт возьми, происходит?

— Если ты хочешь его смерти, то почему бы тебе просто не сделать это? — Предложила я, бросив многозначительный взгляд на пистолет, заткнутый у него за пояс.

— Мои планы — не твое дело, — сказал он, пожимая плечами. — Но я не буду мешать тебе, если ты не будешь мешать мне.

Я долго смотрела на него, но у меня не было реальных причин сомневаться в нем. Конечно, у меня не было причин и доверять ему, но он не сделал ничего, что могло бы причинить мне боль, и я знала, что это он присматривает за мисс Мейбл, поэтому кивнула.

Помня, что Шон дал ему строгие указания не спускать с меня глаз, я стиснула зубы и отбросила подушку, прежде чем быстро натянуть белое платье через голову. К чести Трэвиса, его взгляд не соскользнул от моего лица, даже когда мои сиськи были прямо перед ним, и я молча поблагодарила его за то, что он не был полным подлецом.

Платье было с глубоким вырезом, но довольно длинное, и белая ткань облегла мою фигуру, прежде чем опуститься до самых пальцев ног. И снова мне не дали никакого нижнего белья, но поскольку я была почти уверена, что на мне все еще была одежда Мии, я не собиралась жаловаться на это.

Трэвис указал на пару сандалий у двери, и я подошла, чтобы надеть их, прежде чем последовать за ним, когда мы вышли из комнаты и направились на встречу с Шоном и узнать, что он приготовил для меня сегодня.

Когда мы вышли из огромного дома, светило солнце, и Трэвис повел нас к большому черному внедорожнику, который был припаркован и ждал нас у подножия длинного крыльца.

Он открыл заднюю дверцу, и я двинулась, чтобы забраться в машину, но остановилась, заметив Мию, сидящую на коленях у Шона внутри.

— Давай, сладенькая, у нас нет времени на весь день, — протянул Шон, приглашая меня залезть внутрь, и я прикусила язык, когда тоже забралась внутрь.

Трэвис закрыл за мной дверь, затем обошел машину, чтобы сесть на водительское сиденье, в то время как другой из людей Шона сел рядом с ним с дробовиком. Я не могла не заметить, что все мужчины в машине были довольно хорошо вооружены, но, несмотря на вопросы, вертевшиеся у меня на кончике языка, я не спросила, куда мы направляемся. Это была просто очередная игра, и для меня это все равно не имело значения — мне нужно было сосредоточиться только на том, чтобы раздобыть оружие.

— Я когда-нибудь рассказывал тебе о том, как мы с моим братом Ноланом отправились на рыбалку в Кэтфолл-Спрингс, Трэв? — Позвал Шон, и мой взгляд метнулся к его номеру два как раз вовремя, чтобы увидеть, как его челюсть чуть заметно напряглась. Я была готова поспорить, что ему не очень нравилось, когда его называли Трэв.

— Нет, босс, — ответил он без намека на раздражение в его тоне.

— О, это было ошеломляющее время. Мы познакомились с семьей, которая владела там большой старой фермой, и пригласили себя в их дом. У них была хорошенькая маленькая дочь, ей было не больше двадцати одного года, и у нее были такие большие глаза, которые так и кричали «трахни меня». Могу вам сказать, я был по уши в ней вскоре после того, как мы все покончили с десертом, и я говорю вам, что эта девушка была той еще крикуньей в постели.

— Мило, — усмехнулся чувак, сидящий рядом с Трэвисом, облизывая свои толстые губы, когда посмотрел на меня через плечо, прежде чем его взгляд остановился на Мии. Его глаза потемнели от похоти, когда он уставился на нее, и я тоже невольно взглянула. Шон держал руки между ее бедер, а ее юбка задралась настолько, что я была почти уверена, что Толстогубый мог увидеть больше, чем следовало.

— Так и было, — согласился Шон, и у него вырвался вздох. — Конечно, Нолан, возможно, и переступил границы их гостеприимства, когда выпотрошил ее родителей в их постели, но он всегда был необузданным.

У меня скрутило живот, и я снова отвела глаза, в высшей степени радуясь, что Лютер Арлекин покончил с этим больным ублюдком. Кто знает, чем бы они с Шоном могли заниматься вместе, если бы он все еще был рядом и получал удовольствие, убивая людей ради забавы? Не то чтобы Шон был намного лучше в одиночку, но, по крайней мере, мне нужно было присматривать только за одним из них.

Я выглянула из окна и заметила, знакомые улицы, мелькавшие за стеклом, прежде чем они уступили место длинным дорогам, которые вели из города на юг. Деревья густо росли по краям улиц, но яркий свет, пробивающийся сквозь них, говорил о жаре солнца, которое ожидало меня за пределами этой коробки с кондиционером.

— В общем, самое забавное, что эта девушка пошла с нами, когда мы уезжали. Она пошла с нами и при каждом удобном случае скакала на моем члене, как ковбойша на быке. Представляете? На брате человека, который убил ее семью. В этом было нечто особенное, когда она умоляла меня о большем и смотрела на меня так, словно я был всем ее миром. Конечно, она была немного не в себе после того, как увидела, как выглядели ее родители изнутри, но было что-то грубое и прекрасное в той связи, которая была у нас с ней. Вроде как у нас с тобой, да, крошка? — Шон похлопал Мию по бедру, и она кивнула.

— Да, — выдохнула она, и я не могла не посмотреть на нее снова, когда ее нижняя губа задрожала, и он слегка подтолкнул ее вперед, так что она вцепилась в спинку сиденья Трэвиса.

— Ты слышишь это, сладенькая? — Спросил Шон, глядя на меня, когда достал из кармана презерватив и повертел его между пальцами. — Моя маленькая Мими чувствует это. Тягу к темноте. Как и ты всегда.

Я посмотрела на Мию, ее взгляд встретился с моим, и на мгновение в ее глазах показались слезы, и что-то во мне всколыхнулось от такого глубокого гнева, что было удивительно, как я не набросилась на Шона прямо здесь и сейчас и не попыталась задушить его до смерти.

— Отпусти ее, Шон. Она чертовски напугана, — прошипела я, и Шон рассмеялся.

— О, это правда? Ты напугана, Мими? Ты хочешь уйти? Или ты надеялась попросить меня о чем-то другом? — Спросил ее Шон, не сводя с меня своих голубых глаз и злобно ухмыляясь.

Я снова посмотрела на Мию, и на мгновение ее глаза увлажнились сильнее, прежде чем она сморгнула слезы.

— Я хочу твой член, Шон, — выдохнула она, ее взгляд стал отстраненным и мертвым, отчего гнев во мне разгорелся еще сильнее.

— Шон, — прорычала я, двигаясь к нему, но он только рассмеялся, толкнув меня в плечо достаточно сильно, чтобы я вернулась на свое место.

— Пит, будь ягненком и направь пистолет вон на ту мою девушку, ладно? У меня такое чувство, что ее ревность может заставить ее в любой момент совершить какую-нибудь глупость, — сказал Шон, и Толстогубый быстро вытащил из-за пояса «глок» и прицелился мне в лицо.

— Ревность? — Я усмехнулась, но мой взгляд снова был прикован к Мии, когда Шон еще раз толкнул ее, чтобы усадить туда, куда он хотел, и пустота в ее глазах заставила мою грудь сжаться.

Толстогубый Пит продолжал целиться в меня, и мое сердце бешено заколотилось, когда я огляделась в поисках союзника, которого, как я знала, здесь не было. Мой взгляд на мгновение встретился с взглядом Трэвиса в зеркале заднего вида, но, несмотря на напряжение в его темных глазах, я могла сказать, что он не собирался ничего предпринимать в отношении происходящего, так же как я не могла этого сделать с пистолетом, направленным мне в лицо.

— Повтори, как я хотел, чтобы ты меня называла, крошка? — Попросил Шон Мию, расстегивая ширинку и натягивая презерватив на свой твердый член, не сводя с меня дразнящего взгляда все это время.

— Папочка Кайзер, — прошептала она, и у меня внутри все перевернулось, когда его ухмылка стала еще мрачнее.

— О да, так оно и было. — Шон притянул ее к себе на колени, отвернув от себя, и она ахнула, когда он вошел в нее своим членом. — Тогда давайте послушаем.

— Трахни меня, папочка Кайзер, — выдохнула она, хватаясь за спинку сиденья Пита, чтобы не упасть, когда он отрывисто рассмеялся и схватил ее за задницу, чтобы расположить так, как ему хотелось.

Машина немного подпрыгивала, пока он трахал ее, его грубое рычание смешивалось с ее вздохами и бормотанием «Еще, папочка Кайзер», в то время как он, блядь, смеялся каждый раз, когда она это говорила.

— Каково это — трахаться с человеком, который начисто снес голову твоей маме? — Шон зарычал, и слеза скатилась по щеке Мии, когда она вцепилась в спинку сиденья Пита и ничего не сказала, но этой единственной слезы было достаточно, чтобы что-то сломать во мне.

У Пита отвисла челюсть, и у него практически потекли слюни, когда он уставился на своего босса, трахающего девушку прямо там, на заднем сиденье машины, и его хватка на пистолете заметно ослабла.

Мои пальцы дернулись, адреналин запульсировал в конечностях, но, когда изо рта Мии вырвалось хныканье, я потеряла всякое чувство самосохранения и просто, блядь, пошла на это.

Я рванулась вперед, одной рукой обрушив кулак на твердый член Пита, а другой вырвав пистолет из его хватки.

Раздался выстрел, когда его палец нажал на спусковой крючок, и я закричала, когда заднее стекло разлетелось вдребезги, но я отпрянула назад со своим призом в руке и прицелилась в гребаное лицо Шона, прислонившись спиной к своей двери.

Трэвис ударил по тормозам, но я была готова к этому, упершись ногой в спинку его сиденья и оскалив зубы на Шона, когда он замер, а его член все еще был погружен в плачущую девушку у него на коленях.

— Отпусти ее, — прорычала я, мой палец чесался на спусковом крючке, но я не осмелилась нажать на него, пока Мия загораживала мне вид на человека, смерть которого мне была нужна.

Никто не осмеливался пошевелиться, но Пит застонал, обхватив руками яйца, и я почувствовала, как взгляд Трэвиса просверлил дыру в моей голове, когда он начал тянуться к пистолету, который держал у бедра.

— Не двигайся, блядь, — рявкнула я, не сводя пристального взгляда с Шона. — И выпусти ее.

Трэвис замер, а Шон протяжно и низко присвистнул и обхватил рукой горло Мии, притягивая ее ближе к себе, чтобы использовать как живой щит.

— Тебе действительно не наплевать на эту девчонку, сладенькая? — спросил он меня, слегка наклонив голову, хотя и недостаточно, чтобы дать мне возможность прицелиться, и, несмотря на то, как чертовски заманчиво было нажать на курок и надеяться на лучшее, я не собиралась рисковать ее жизнью после всего, через что она прошла от рук этого монстра.

— Выпусти ее, Шон, или, да поможет мне бог, я выстрелю.

— Ты слышала ее, крошка, — сказал Шон, его голос понизился до низкого и опасного. — Проваливай. — Он открыл дверь, и Мия практически вывалилась на дорогу, оставив его с членом, обернутым в презерватив, и все еще твердым, как камень, у него на коленях.

— Мия? — Я позвала, и она уставилась на меня, приоткрыв рот, казалось, не имея ни малейшего гребаного понятия, что теперь делать. — Тащи свою задницу в «Загробную Жизнь» и попроси Ди или Лайлу. Скажи им, что я попросила их присмотреть за тобой, хорошо? Они дадут тебе место, где ты сможешь остаться.

Она не ответила, но медленно кивнула, и это было лучшее, на что я могла надеяться.

— Закрой дверь, Шон, — скомандовала я. — И убери свой гребаный член, — рявкнула я. — А ты снова дави на газ, — добавила я Трэвису, который взглянул на Шона в поисках подтверждения, прежде чем снова тронуться с места, когда Шон кивнул ему.

Я бросила единственный взгляд в разбитое заднее стекло, наблюдая, как Мия исчезает вдали, пока я выигрывала ей немного времени и немного собиралась с мыслями перед тем, что должно было произойти дальше.

— И что теперь, сладенькая? — Шон промурлыкал, застегивая ширинку и бросая презерватив в пространство для ног. — Ты собираешься просто хладнокровно пристрелить меня?

Я подняла подбородок и нацелила пистолет прямо в его самодовольную гребаную физиономию, и на моих губах появилась мрачная и голодная улыбка, когда я наконец, блядь, смогла насладиться этим моментом.

Я не удосужилась ответить на его насмешку или обратить внимание на выражение его лица, которое говорило о том, что он не думает, что я действительно это сделаю. Потому что он, возможно, хотел верить, что я была его сломленным созданием, вся испорченная и связанная с ним всеми способами, которыми он хотел, но он был чертовски неправ на этот счет. Может, я и была сломлена, но я не принадлежала ему. Четверо парней завладели моей душой задолго до того, как я впервые увидела этот кусок дерьма, и никогда не было и речи о том, чтобы кто-то владел ею, кроме них.

Я нажала на спусковой крючок с бешено колотящимся сердцем, и меня захлестнула волна облегчения оттого, что наконец-то все кончено. Даже если это означало, что Трэвис или Пит убьют меня за это, или если я сбегу и «Арлекины» доберутся до меня за то, что, по их мнению, я сделала с Лютером — мне было все равно. Потому что этот ублюдок будет мертв и больше никогда не сможет причинить вред моим мальчикам.

За исключением того, что произошло совсем не это. Его мозги не разлетелись по машине, самодовольная улыбка не исчезла, и разъяренный зверь внутри меня не был вознагражден привкусом его смерти.

Пистолет громко щелкнул, но пуля не выстрелила, и у меня было всего полсекунды, чтобы мои глаза расширились от ужаса, прежде чем Шон врезался в меня, разбив мою голову об окно позади меня и вырвав оружие у меня из рук с воплем смеха.

— Мать твою, вот это да! Я был на грани смерти прямо здесь и сейчас, ты это видел, Пит? — воскликнул он, плюхаясь обратно на свое сиденье и высыпая патрон в руку. — Твой кусок дерьма, чертовски отстойный пистолет только что дал осечку и спас мою чертову жизнь!

— О черт, босс, — выдохнул Пит, его глаза расширились, когда он посмотрел на Шона, а я просто уставилась на него с самым сокрушительным чувством неудачи, превращающим мое сердце в пыль в груди, когда мой единственный гребаный шанс уничтожить этого монстра исчез, как песок, утекающий сквозь мои пальцы, и его невозможно поймать снова. — Ты везучий сукин сын!

— Это точно, Пит, — проворковал Шон, швыряя неисправную пулю на пол, прежде чем перезарядить пистолет. — Таковым я, блядь, и являюсь.

Я вздрогнула, когда он выстрелил три раза подряд, и кровь Пита забрызгала мое белое платье, а Трэвис от неожиданности дернул руль, из-за чего машина вильнула на дороге и ее на мгновение занесло на обочину, прежде чем он выровнял ее. В глазах Шона читалось дикое психопатическое веселье, как будто он был доволен тем, что представилась возможность убить, и мне оставалось только смотреть на него открыв рот, пока он широко улыбался.

— Черт возьми, поторопись, Трэв, такими темпами мы опоздаем, — рявкнул на него Шон, и тот быстро выровнял руль, бормоча проклятия себе под нос, когда тело Пита обмякло на сиденье, а обивку запачкала кровь.

— О, сладенькая, — выдохнул Шон, наклоняясь ближе ко мне и проводя горячим стволом пистолета по моему лицу. — Ты пожалеешь, что была такой плохой девочкой.

— Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что твоя голова все еще на плечах, — ядовито прошипела я, и он улыбнулся мне шире, как будто ему понравился вызов, который я ему бросила.

Машина затормозила у огромного белого здания в чертовой глуши, и Шон быстро вышел, взял меня за руку и потащил за собой.

— Возьми коробку из багажника, Трэв, ладно? — сказал он, когда Трэвис тоже вылез, и я попыталась поймать его взгляд, когда он двинулся выполнять то, что сказал ему Шон.

Трэвиса, похоже, не беспокоило, что кровь забрызгала его правый бок, так что мне пришлось предположить, что он не был фанатом Пита — что, надеюсь, означало, что у него все еще был потенциал стать моим другом. Но пока что он не подавал мне никаких убедительных признаков того, что это так.

Шон подошел к воротам, преграждавшим нам вход в белый дом, и я вытянула шею, чтобы взглянуть на красивое здание. Это был один из тех старых плантаторских домов с высокими колоннами и длинными балконами, и он просто сочился деньгами.

Прежде чем мы успели сделать еще один шаг, из дома вышли четверо мужчин и направились к нам по длинной подъездной дорожке, их суровые лица были хмурыми, а тела заряжены достаточной огневой мощью, чтобы стереть нас с лица земли.

— Пожалуйста, передайте мисс Ортеге, что у Шона Маккензи есть для нее подарок, — громко сообщил Шон, его слова обсуждались по-испански мужчинами, которые продолжали сердито смотреть на нас, прежде чем один из них снова зашагал к дому.

Трэвис подошел и встал с другой стороны, в то время как Шон крепко держал меня за запястье.

Я бросила любопытный взгляд на коробку, которую Трэвис теперь держал в руках, тяжелую деревянную штуковину, почти похожую на пиратский сундук.

Прежде чем я успела спросить, что в ней, одному из мужчин, который стоял и свирепо смотрел на нас, позвонили на его телефон, и он молча выслушал того, кто был на другом конце линии, прежде чем повесить трубку и подойти к нам.

— Мисс Ортега хочет поговорить с вами, — сказал он с мексиканским акцентом, когда распахнул ворота и жестом пригласил нас троих войти внутрь.

Шон потащил меня за собой, но в этом не было необходимости. Я не была настолько глупа, чтобы пытаться сбежать, пока член картеля Кастильо поджидал меня. Кроме того, я была почти уверена, что моя последняя встреча с потрясающе красивой женщиной, возглавляющей картель, закончилась тем, что я ей понравился. Так насколько же все могло быть плохо на самом деле?

Мужчины окружили нас, когда мы направились к дому, еще трое из них появились, когда мы достигли входной двери, где они обыскали нас и отобрали у Шона и Трэвиса оружие, прежде чем впустить нас внутрь.

Мы пересекли открытый вестибюль с широкой лестницей в центре, наши шаги громко стучали по белому кафельному полу. Я с любопытством оглядела минималистичное убранство дома, мой взгляд блуждал по произведениям искусства, которые висели на стенах, каждое произведение декадентского стиля сочилось сексом. В каждой из женщин на картинах было что-то вдохновляющее, их доминирующие позиции и мужчины рядом с ними, боготворящие их.

Мужчина, возглавлявший нашу группу, открыл дверь, которая вела в заднюю часть дома, и мы прошли по деревянному балкону в дальний конец, где за бамбуковыми ширмами располагалась большая зона отдыха.

Кармен сидела в белом кресле, ее темные волосы были идеально уложены, а темно-синее дизайнерское платье облегало ее изгибы. Она пила из бокала для мартини золотистую жидкость с клубникой на краю, и я заметила ее ухоженные ногти, выкрашенные в красный цвет и заостренные на кончиках.

Ее внимание было приковано к ноутбуку, который она поставила на маленький белый столик рядом с собой, и она не потрудилась взглянуть в нашу сторону, когда мы подошли.

Черт, я и забыла, насколько сильно была влюблена в эту женщину. Клянусь, что каждый мужчина здесь одинаково хотел ее и наложил бы в штаны при одной лишь мысли о том, чтобы вывести ее из себя. Она просто кричала о силе и сексапильности, и да, ладно, я, возможно, тоже немного описалась, потому что она была чертовски устрашающей.

— Что заставляет человека, который потерял наш товар на тысячи долларов, думать, что это хорошая идея — войти в мой дом, выглядя, как только что причесанный павлин, с такой улыбкой на лице? — медленно спросила она, ее акцент подчеркивал слова, и она подняла глаза, чтобы равнодушно взглянуть на Шона, а он вздернул подбородок.

— Я работаю над тем, чтобы исправить свои эээ… ошибки, — ответил Шон, и я почувствовала, как он разозлился из-за того, что ему пришлось признать, что он далеко не идеален. — И я думаю, тебе понравится то, что я нашел.

Кармен прищелкнула языком, ее взгляд пренебрежительно переместился с него и скользнул на меня. Она приподняла одну идеально ухоженную бровь, скользнув взглядом по моим волосам, по пятнам крови на платье, а затем ее глаза опустились к тому месту, где Шон все еще сжимал мое запястье.

— Я не терплю мужчин, которые жестоко обращаются с женщинами в моем доме, — сказала она, ее внимание снова переключилось на Шона, и в ее глазах вспыхнул огонь, который был чертовски пугающим. — Только слабый мужчина, прибегает к демонстрации физической силы, чтобы попытаться одолеть представителя прекрасного пола. А слабость во всех ее проявлениях вызывает у меня отвращение.

— Моя сладенькая здесь не невинная леди, и я могу обещать тебе, что не злоупотреблял своей физической силой по отношению к ней. Правда? — он бросил взгляд на меня, и я пожала плечами.

— Конечно, ты идеальный джентльмен, — саркастически протянула я, и Шон рассмеялся, предупреждающе крепко сжав мою руку, прежде чем отпустить меня и шагнуть вперед, чтобы отвлечь ее внимание от меня и переключить его обратно на себя.

Мужчины, которые веером окружили нас, напряглись, когда он подошел немного ближе к Кармен, но не на столько, чтобы дотронуться до нее.

— Поверь мне, дорогая, ты не будешь так уж сильно беспокоиться о безопасности этой девушки, когда я покажу тебе, что я тебе принес. — Шон указал на коробку, которую Трэвис все еще держал в руках, и Кармен обратила свое внимание в его сторону, делая глоток своего коктейля.

Она на секунду наморщила носик, затем ее взгляд метнулся к мужчинам позади нас. — Пепито, — она поманила к себе огромного мускулистого мужчину с вьющимися черными волосами, и он поспешил к ней, как будто был размером с муравья.

— Yes, señora? — спросил он, низко кланяясь ей, как будто она была долбаной королевой.

— У этого коктейля такой вкус, словно его приготовила обезьяна. Ты что, обезьяна, Пепито? — резко прорычала она.

— Yes, señora. Я отвратительная, грязная маленькая обезьяна…

Она прервала его, выплеснув коктейль ему в лицо, и жидкость закапала ему на рубашку. Он издал звук, который был почти сексуальным, и задрожал, как будто был в середине гребаного оргазма. Что за хуйня на самом деле? Мне кажется, я только что влюбилась в нее еще сильнее.

— Иди и подумай о своих недостатках, Пепито, — приказала она, взмахом руки отослав его прочь, и он выхватил у нее бокал, прежде чем швырнуть его с балкона, прижав подбородок к груди. Она откинулась на спинку кресла, казалось, ей было наплевать на то, что она устраивает сцену.

Вокруг нее было много других кресел, но поскольку она не предложила нам сесть, мы все остались на ногах.

— Итак… коробка? — Напомнил ей Шон.

— О да, а я-то думала, почему ты просто стоишь и держишь ее в руках, как потерявшийся курьер, — проворковала она, ее взгляд скользнул по Трэвису, и я могла бы поклясться, что это был оценивающий взгляд, потому как она рассматривала его смуглую кожу и мускулистое тело, но ее интерес сосредоточился на коробке, которую он держал в руках, так быстро, что мне это могло померещиться. — О, и мистер Маккензи? — отрезала она.

— Да? — ответил он.

— Назовешь меня еще раз дорогой, и я скормлю твои яйца собакам, ты меня понял?

— Да, мэм, — натянуто ответил он, и я всерьез насладилась выражением побитой сучки на его лице.

Кармен вздохнула, как будто мы испытывали ее терпение, а затем щелкнула кроваво-красными ногтями по кофейному столику, стоявшему между остальными креслами. — Ну, не держи нас всех в напряжении, — сказала она, и Шон щелкнул пальцами Трэвису, чтобы тот поставил коробку на стол. — Но, мистер Маккензи, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Потому что, если у тебя не спрятано что-то чрезвычайно впечатляющее в этой коробке, я могу заверить тебя, что ты не уйдешь отсюда целым и невредимым. Ты узнаешь из первых рук, почему меня называют la viuda negra.

— Черная вдова? — Спросила я, оживившись при упоминании прозвища, и она одарила меня улыбкой, которая казалась еще более опасной, чем ее хмурый вид.

— Да, дитя радуги, многие мужчины боятся стать моей жертвой, — согласилась она, ее прозвище для меня ясно давало понять, что она знала, кто я такая, несмотря на свежевыкрашенные каштановые волосы.

Шон прочистил горло, ему явно не нравилось внимание, которое я привлекала, хотя именно он привел меня сюда, и Кармен позволила ему вернуть свой интерес, когда он подошел, чтобы открыть коробку и показать ей, что внутри.

То, как он стоял, означало, что я не могла видеть ее содержимое, но, когда Кармен неестественно замерла, укол страха пробежал у меня по спине.

— Где ты это нашел? — прошипела она, рявкнув что-то по-испански, отчего мужчины, окружавшие ее, бросились врассыпную, в то время как двое из них встали за спиной Шона и приставили пистолеты к его голове.

— Полегче, — сказал Шон, невинно поднимая руки. — Это не имеет ко мне никакого отношения. Я был заперт в государственной тюрьме, когда пропали эти предметы, что ты можешь легко проверить.

— Так побыстрее объясни мне все, мистер Маккензи, или я избавлюсь от тебя, и сама разберусь с остальными деталями. — Кармен взяла со своего кресла здоровенный пистолет и направила его прямо ему в голову.

Мое сердце подпрыгнуло от головокружительной идеи, что она могла бы решить мою гребаную проблему с Шоном для меня прямо здесь и сейчас, но, когда он открыл свой ядовитый рот, все мысли об этом покинули меня, и ничего, кроме чистого ужаса, не побежало по моим венам.

— Я нашел маленькую заначку «Команды Арлекин», — взволнованно сказал Шон, его рот растянулся в злобной усмешке, когда его взгляд переместился с Кармен на меня. — Оказывается, много лет назад они были непослушными, очень непослушными детьми. У них были всевозможные неприятные предметы, запертые в старом склепе в поместье Роузвуд, но как только я понял, что это такое, я догадался, что это значит — ведь картель охотился за теми, кто потопил ту яхту и убил людей на ее борту, уже чертовски долго, не так ли?

Ледяной взгляд Кармен посуровел, и вспышка чего-то темного и ужасающего промелькнула в ее глазах за мгновение до того, как она спрятала это подальше.

— Что ты хочешь взамен на эту информацию? — потребовала она, не сводя взгляда с коробки с украденными вещами, которые уличали меня и моих ребят в убийстве десяти самых влиятельных игроков картеля.

Мое сердце бешено колотилось в груди, потребность побежать, предупредить их, сделать что-нибудь, чтобы спасти их от гнева этих людей поглотила меня, когда абсолютная паника пронзила мое тело. Когда-то я сама планировала раскрыть этот секрет, но теперь, когда я смотрела ему прямо в глаза, я знала, что никогда бы не пошла на это. Если бы я завладела всеми этими ключами, единственное, что я бы сделала с содержимым этого склепа, это уничтожила бы все до единого спрятанные в нем предметы. Но теперь для этого было слишком поздно. Слишком поздно скрывать нашу причастность к тому, что произошло той ночью. И слишком поздно надеяться, что правда даст нам хоть какую-то свободу действий в отношениях с чудовищными людьми, которые руководили этой организацией.

— Мне нужна твоя поддержка против «Арлекинов», — самодовольно ответил Шон. — Я хочу, чтобы ты помогла мне положить конец этой войне, убедившись, что никого из них не останется, чтобы сражаться в ней. Мне нужна их территория и деньги, которые ты платила им за то, чтобы они помогали тебе ввозить ваш продукт в нашу прекрасную страну. И если быть до конца честным, я бы не отказался от новой блестящей лодки.

Верхняя губа Кармен приподнялась, и она поднялась на ноги плавным движением, которое я бы с трудом воспроизвела на таких чертовски высоких каблуках. Она захлопнула коробку и шагнула к Шону, вздернув подбородок, чтобы свирепо посмотреть на него, прижимая дуло пистолета к его груди.

— Мне не нравятся люди, которые считают себя забавными, мистер Маккензи, — проворчала она. — И мне не нравятся мужчины, которые пытаются испытывать судьбу со мной. Картель Кастильо пометил тебя, потому что ты облажался. Ты потерял наш продукт и стоил нам денег. Так что нет, я не дам тебе гребаную лодку. И я также не собираюсь помогать тебе выиграть твою мелкую войну за территорию. Но если эта информация окажется правдой, то ты можешь быть уверен, что «Арлекины» быстро и кроваво погибнут от наших рук. Никто не переходит нам дорогу и это не сходит им с рук. Так что вся эта информация — это выкуп за твою жизнь. На данный момент. И учитывая, что «Арлекины», скорее всего, достаточно скоро выйдут из строя, тогда мы можем быть и свяжемся с тобой по поводу распространения нашего продукта в надлежащее время. А пока я предлагаю тебе отвалить, пока я не передумала быть такой щедрой и не забрала тебя в свою игровую комнату, чтобы ты один на один пообщался с моим мясным комбайном.

Шон судорожно сглотнул, прежде чем приподнять перед ней воображаемую шляпу и быстро отвернуться. На ходу он схватил меня за руку и протащил несколько шагов, в то время как Трэвис держался сзади, его взгляд был устремлен на Кармен, как будто он ожидал, что она выстрелит, как только мы повернемся спиной. Хотя хрен знает, что, по его мнению, он смог бы с этим поделать, если бы она это сделала.

— Подожди, — выдохнула я, спотыкаясь, когда Шон потащил меня за собой. Я даже не была уверена, что собираюсь сказать, но я не могла просто так уйти. Я должна была что-то предпринять. Она должна была знать, что мои ребята не были ответственны за убийство людей на борту той лодки много лет назад. Это было просто гребаное дурацкое совпадение.

— Давай, сладенькая, мы не хотим злоупотреблять гостеприимством, — прорычал Шон, двигаясь быстрее и продолжая тянуть меня за собой.

— Стоять, — рявкнула Кармен, и Шон замер, как побитая маленькая сучка, но я была слишком обеспокоена за своих мальчиков, чтобы испытывать хоть какую-то радость от того, что его снова поставили на колени. — Я хочу перекинуться парой слов с девушкой.

Пальцы Шона сжали мою руку, и он подозрительно прищурился, прежде чем ответить ей. — Конечно. — Он притянул меня ближе и наклонился, чтобы прошептать мне на ухо, прежде чем отпустить. — Помни, сладенькая, я мог бы сказать ей здесь и сейчас, что ты тоже была замешана в той краже. Мне кажется, ты была бы мертвее мертвого, если бы она это узнала. И давай не забывать — я обещал тебе, что положу конец войне, если ты вернешься ко мне. Никто никогда не говорил, что я не смогу добиться этого, выиграв ее.

Я вырвала свою руку из его хватки и нахмурилась, чувствуя, как моя ненависть к нему возросла до невероятно высокого уровня, и я зашагала обратно к Кармен так быстро, как только могла.

Она щелкнула пальцами двум мужчинам, которые остались с нами, и один из них схватил коробку с уликами против меня и моих мальчиков, прежде чем они вдвоем повели Шона и Трэвиса к двери.

Трэвис оглянулся на нас, когда его повели дальше по балкону, и от его пристального взгляда на Кармен у меня по коже пробежали мурашки, прежде чем он отвлекся и ушел.

— Говори, — приказала Кармен, поджав губы, как будто у нее возникло искушение убить всех кто здесь находился и покончить с нами.

Я оглянулась на Шона, размышляя, действительно ли он продаст меня и рискнет потерять свою любимую игрушку, и тут же поняла, что мне абсолютно наплевать, если он так поступит. Потому что промолчать было гораздо хуже, чем то, что может случиться со мной за признание правды. Так что если это будут последние слова, которые я произнесу, то пусть так и будет. Потому что я произнесу их из любви и в искренней надежде, что их окажется достаточно, чтобы спасти мальчиков, которые были всем моим миром столько, сколько я себя помню.

— Эти люди были уже мертвы, когда мы нашли ту лодку, — выдохнул я, стараясь говорить тихо, чтобы мой голос не донесся дальше, чем до стоявшего передо мной ледяного наемника картеля. — Я клянусь в этом. Мы ничего им не сделали. Мы понятия не имели, что это ваша лодка, мы были просто глупыми детьми, которые случайно устроили пожар и…

— Это вы устроили пожар? — резко спросила она, хотя тоже приберегла свои слова только для меня.

— Мы не хотели. Как только мы поняли, на чьей лодке находимся, мы в панике…

— Хватит, — рявкнула она, делая шаг ближе ко мне и хватая меня за подбородок кончиками своих красных когтистых ногтей. — Я вижу тебя, дитя радуги, прячущуюся под болью и стыдом за то, что ты пережила. Я вижу тебя. И я не думаю, что пришло время твоему пламени погаснуть.

Мои глаза расширились от ее слов, какая-то осязаемая, изломанная часть моей души задрожала от жестокой честности этих слов, когда она, казалось, отбросила всю чушь во мне и заглянула прямо в мою гребаную душу.

— Держись за этот огонь в своем сердце, — прошипела она. — И используй его, чтобы сжечь каждого, кто попытается его потушить. — Ее взгляд метнулся к Шону, который, казалось, был близок к тому, чтобы описаться, наблюдая за нами с дальнего конца балкона, и на мгновение мне показалось, что она действительно увидела всю правду обо мне. Как будто она точно знала, кто я такая и почему нахожусь здесь, и стояла в центре, как самая крутая болельщица в мире, ожидая, когда я закончу то, зачем пришла.

— Как ты… — начала я, но она оборвала меня.

— Мы учимся узнавать своих, не так ли? Забытых, сломленных девочек. Но мы намного больше этого. Прими это. Владей этим. Стань той, кем ты была рождена. Жизнь слишком коротка, чтобы смириться со своим местом в сточной канаве, когда звезды только и ждут, чтобы ты поднялась и заявила о себе. И я клянусь, когда ты поднимешься, на этой земле не будет человека, достаточно сильного, чтобы сместить тебя с трона, который ты для себя построишь.

Мои губы приоткрылись от силы ее слов, и каким-то образом мне показалось, что они проникли прямо в самые темные, самые одинокие уголки внутри меня и укрепили их прутьями чистого железа. Кармен дернула подбородком в сторону Шона и Трэвиса, которые все еще ждали меня, затем повернулась и зашагала прочь, направляясь в дом через другую дверь, не оглядываясь.

Я последовала ее инструкциям и двинулась, чтобы снова присоединиться к Шону, но ее слова застряли во мне, и я знала, что она была права. Я слишком долго, блядь, страдала и желала, чтобы моя жизнь изменилась. Так что я собиралась перестать хандрить и начать работать над тем, чтобы стать женщиной, которой, я знала, я могла быть. И первое, что мне нужно было сделать, чтобы достичь этого, это убить гребаного Шона. Так что я планировала сделать это как можно скорее.