Райская лагуна

Я ввалился с важным видом в спальню Фокса Арлекина, прикусив внутреннюю сторону щеки, когда окинул взглядом пространство «короля мира» и со вздохом рухнул на его кровать. Раздражение, вызванное моей сладенькой, все еще кипело, но эта победа над моими врагами, безусловно, помогла насытить во мне зверя. Честно говоря, меня даже порадовало что Фокс и его папочка удрали отсюда. Это делало острые ощущения от погони еще более захватывающими. Ни одна достойная битва не выигрывалась легко. Я обязательно приготовлю обед из этой дичи, буду ловить добычу одну за другой и заставлять их извиваться и визжать, прежде чем отрубить им головы.

Моя победа будет еще слаще, когда я найду те бриллианты, за которыми охотился Кайзер. Мне ежедневно снились влажные сны о них, и, хотя его дневник еще не привел меня к ним, у меня было шестое чувство относительно подобных вещей, и я был уверен, что они предназначены для меня.

— Интересно, что ты хранишь в своих ящиках? — Я выдвинул ящик в прикроватной тумбочке Фокса, нашел нож и книгу под названием «Темные фейри» с какой-то горячей цыпочкой с фиолетовыми волосами на обложке. — Что это за хрень? — Я открыл ее на случайной странице, но, прежде чем я смог продолжить изучение, зазвонил мой телефон, и я приподнял бедра, чтобы вытащить его из кармана на заднице, обнаружив, что на меня смотрит неизвестный номер вызывающего абонента.

— Что ж, интересно, станет ли мой день немного интереснее… — Я ответил на звонок, прижимая трубку к уху и откидываясь на подушки Фокса. — С кем я имею честь говорить?

— С твоей смертью, — прорычал низкий голос на другом конце линии, и мои губы растянулись в ухмылке, когда я узнал Маверика Арлекина.

— И с какой же из моих смертей, мальчик? Мрачный Жнец послал за мной целую армию. Но не могу сказать, что кто-то из них пока доставил мне много хлопот.

— Нарисуй в своей голове картинку, Шон, — продолжал он, и удовлетворенный оттенок в его голосе заинтриговал меня. — Я смотрю вниз, в багажник машины, где лежит связанная маленькая женщина с кляпом во рту. Она хорошенькая для своего возраста, а все эти рыжие волосы так чертовски хорошо смотрятся в таком беспорядке.

Я замер, когда мне в голову пришла мысль, от которой по моему позвоночнику пробежало яростное землетрясение.

Я молчал, позволяя этому куску дерьма разыгрывать свои карты, чтобы быть абсолютно уверенным в том, что, как я подозревал, он мне говорил.

— Привет, миссис Маккензи, — сказал Маверик, и напряжение сковало каждый мускул в моем теле. — Вы когда-нибудь раньше сосали десятидюймовый член?

Из моего горла вырвался рык. — Теперь я знаю, что ты говоришь не о моей маме, мальчик, потому что если бы это было так, то ты бы в этот самый момент подписал себе смертный приговор.

— Я подписал его давным-давно, ублюдок. О, эй, и, похоже, я скоро стану настоящим ублюдком, если ты не сделаешь в точности то, что я скажу.

— Только дотронься до нее, и я, блядь… — начал я, но он оборвал меня.

— Что ты, блядь, сделаешь? Вырежешь глаз моему другу? Будешь держать мою девушку в плену? Не, я думаю, ты закончил заниматься подобным дерьмо, Шон. А теперь мы сыграем в мою игру, потому что я устал играть в твою, так что, если ты хочешь вернуть свою милую мамочку, прежде чем я решу посмотреть, как быстро мой член вызовет у нее стокгольмский синдром, ты красиво и бережно упакуешь мою маленькую единорожку в много-много пузырчатой пленки, а затем привезешь ее, чтобы обменять ее на свою мать.

У меня свело челюсти, пока я перебирал в уме все варианты решения этой проблемы, а жажда крови обвивала мое тело, как гадюка, и требовала, чтобы я позволил ей нанести удар. И, о милая, я позволю. Я буду бить, бить и бить, пока от Маверика Арлекина не останется ничего, кроме крови и костей.

— Где ты? — Прошипел я.

— Я пришлю тебе адрес эсэмэской. Приходи один. Если ты попытаешься что-нибудь выкинуть, клянусь богом, я всажу шесть пуль в мамочкин череп, прежде чем ты успеешь сказать — бу, — предупредил он.

Это мы еще посмотрим.

— Ты пожалеешь об этом, мальчик, — предупредил я.

— Я сомневаюсь в этом, — сказал он и повесил трубку.

Я так сильно сжал телефон в кулаке, что он чуть не треснул, а затем из моего горла вырвался рев, от которого задрожали стены. Двое моих людей вбежали в комнату, выглядя испуганными за мою жизнь, но я вскочил на ноги и пронесся мимо них, спускаясь по лестнице, чувствуя, как ярость наполняет мои вены.

Я добрался до двери гаража, распахнул ее и побежал вниз, туда, где Трэвис охранял Роуг. Она была в грузовике Фокса, и ее глаза расширились, когда я подошел к ней, сучка бросилась запирать двери, прежде чем я успел ее вытащить.

— О, ты думаешь, это остановит меня, сладкие щечки? — Сказал я, хватая пистолет с бедра Трэвиса и ударяя рукоятью по стеклу достаточно сильно, чтобы оно разбилось вдребезги.

Роуг ахнула, пытаясь выбраться через дверь с противоположной стороны грузовика, но я бросил пистолет обратно Треву и, схватив ее за лодыжку, дернул к себе и вытащил через разбитое окно.

— Отпусти! — закричала она, когда я швырнул ее на землю, но я не собирался этого делать, ни за что на свете.

Я навалился на нее, прижимая ее запястья к бетону, встав на них коленями по обе стороны от нее.

Я зажал ей нос и одним движением закрыл рот рукой, оскалив зубы и глядя в испуганные глаза шлюхи, которая, казалось, гипнотизировала своей киской каждого влиятельного мужчину в этом городе. Она билась и брыкалась, пытаясь отбиться от меня, но сил у нее не хватало.

Блядь, я хотел убить ее. Я хотел украсть у них ту драгоценность, которую так жаждал Маверик, которую жаждали все они, мать их. Одним этим поступком я бы навсегда сломал всех мальчиков-Арлекинов и наслаждался бы каждой секундой, наблюдая, как гаснет свет в ее глазах.

Но потом я подумал о своей бедной мамочке, которую держит в заложниках этот сукин сын, и мои мышцы дернулись, подсказывая мне, что нужно отпустить ее.

Я почувствовал, как Трэвис переместился позади меня, и подумал, не придвинулся ли он ближе, чтобы насладиться шоу. Я хотел довести дело до конца, я действительно хотел, но вместо этого, когда она начала проигрывать борьбу и ее конечности обмякли, я отпустил ее, с рычанием вскакивая на ноги.

Она судорожно глотнула воздух, и поднялась на четвереньки, а ее плечи затряслись, и мне пришлось отвести от нее взгляд, чтобы найти что-нибудь, что отвлекло бы меня от блаженной идеи положить конец ее гребаному существованию.

Мой взгляд зацепился за листок бумаги, который лежал на водительском сиденье грузовика, и я схватил его с усмешкой на губах. Я прочитал письмо от моей маленькой жертвы пыток с прелестными глазками и должен был признать, что оно меня несколько приободрило.

Я подошел к Роуг, присел на корточки у ее головы и помахал письмом перед ее глазами, ее брови сошлись на переносице при виде моего нового сокровища, и в то время как она оставалась на коленях у моих ног, где ей и место, ее волосы были растрепаны, а глаза полны огня, когда она продолжала тяжело дышать.

— Боже мой, он еще более жалок, чем я думал. Тот парень проявил характер в моем подвале, но это? — Моя верхняя губа скривилась. — Я должен сказать, что это немного подорвало мое уважение к нему, сладенькая. Мужчины действительно скажут все, что угодно, ради первоклассной киски. — Я цокнул языком, а затем мотнул головой в сторону Трэвиса. — Принеси мне одеяло и клейкую ленту, Трэв.

— Да, босс, — сказал он, не торопясь направляясь к двери.

— Не ищи меня, малышка. И не трать на меня слезы, — прочитал я слова Чейза, и Роуг уставилась на меня. — Святые угодники, этот парень играет в адскую манипулятивную игру, сладкие щечки. Ты действительно купилась на это?

— Заткнись, — отрезала она.

Я продолжил. — Правда в том, что я не могу дать тебе то, что тебе нужно, но Фокс может. Джей-Джей тоже. Может быть, даже Маверик. И я знаю, что ты каким-то образом найдешь способ заставить это сработать для вас всех вместе. — Я расхохотался. — Видишь? Он дает тебе зеленый свет, чтобы ты трахалась с его друзьями. Думаешь, это слова мужчины, который тебя любит? — Я усмехнулся. — Они все в этом замешаны, сладенькая. Если ты вернешься к ним, к заходу солнца они трахнут тебя дважды.

— Иди нахуй, Шон, — прорычала она, поднимаясь на ноги, и я последовал за ней, склонив голову набок, рассматривая ее.

— О, дорогая, жалко смотреть, как ты глотаешь эту чушь. Я знаю, что на уме у мужчин. Поверь человеку, который не говорит ничего, кроме правды. — Я приложил руку к сердцу, серьезно посмотрев на нее. — Мужчины не любят женщин, они трахают их и вплетают ложь в самую красивую паутину, которую только могут сплести, чтобы продолжать трахать их. И ты знаешь, чья это вина? — Я подошел к ней, схватив за подбородок и заставив посмотреть на меня, пока яд лился из ее глаз. — Ваша. Женщин. Вы оправдываете мужчинам, глотая их ложь. Потому что вы так отчаянно хотите верить словам, слетающим с их губ. — Я провел большим пальцем по ее нижней губе. — Это природа, дорогая. Цель женщины в жизни — размножаться, поэтому вы все придумываете в своих прелестных головках красивые истории, чтобы почувствовать себя лучше из-за того факта, что все, о чем заботятся мужчины, — это использовать ваше тело для быстрого получения кайфа. Наша ценность для вас намного выше, чем ваша для нас. Просто так оно заведено. Но в этом нет ничего постыдного. На самом деле, как только ты примешь свое место в мире и поймешь, что я — лучшее, что у тебя когда-либо будет, ты обретешь покой, сладенькая. — Я запустил пальцы в ее волосы: глубокий каштановый цвет нравился мне гораздо больше, чем все эти разноцветные краски.

Ее глаза заблестели, когда она попыталась сопротивляться моим словам, но я видел, как они проникают в нее, и наслаждался каждой секундой. Я снова впечатывал себя в ее сознание, вписывал себя в каждую трещинку ее разума, и как бы ни прошел этот день, я знал, что по его окончании она будет тосковать по мне. Потому что я снова становился центром ее мира, медленно, шаг за шагом. И это было чертовски прекрасно — наблюдать за тем, как она подчиняется мне.

Она внезапно бросилась за письмом, но я оказался быстрее и поднял его над ее головой, растянув губы в ухмылке.

— Не будь идиоткой, — поддразнил я ее, качая головой. — Это всего лишь слова на бумаге, сладкие щечки.

— Да? — прорычала она, и ее колено внезапно врезалось мне между бедер, раздавив яйца и заставив меня вскрикнуть и выронить письмо. — Ну, а это не что иное, как удар коленом по яйцам.

Я повалил ее на землю, схватившись за свое мужское достоинство и выругавшись сквозь зубы. Она схватила письмо как раз в тот момент, когда появился Трэвис с одеялом и клейкой лентой, которые я просил.

— Забери у нее это письмо, — приказал я ему, и он бросил вещи, которое держал в руках, шагая к нам, пока я стонал от боли, все еще отдающейся в моих яйцах. Черт, этот гребаный день набирал обороты. Мне нужна была победа. И побыстрее.

Роуг посмотрела на Трэвиса своими большими глазами, но он был хорошим мальчиком и вырвал письмо у нее из рук, крепко схватив ее за руку. Я встал, решительно направился к ней и вырвал ее из хватки Трэвиса. Я заставил ее лечь на одеяло и начал сворачивать ее, как буррито, пока она кричала и брыкалась. Я свистнул Трэвису, чтобы он помог мне, и вскоре мы уже плотно обмотали ее, скотч держал ее в ловушке, и только ее голова высовывалась наружу. Я рассмеялся, забирая у Трэвиса письмо Чейза, и убедился, что она смотрит, как я засовываю его в рот и начинаю есть.

— Ты гребаный ублюдок! — закричала она.

— На вкус как отчаявшийся человек с печальной, очень печальной душой, — размышлял я, прожевывая каждый кусочек и проглатывая его.

Мой телефон зажужжал, и я уселся на Роуг, обнаружив, что с нее получилось довольно удобное место для сидения, пока я читал сообщение от Маверика.

Неизвестный:

Встречаемся на пляже Лючия через тридцать минут. Мы поедем по северной дороге, ты — по южной.

И за каждую минуту твоего опоздания твоя мамочка будет принимать еще дюйм моего члена.

Я зарычал, мысленно прикидывая, как будет проходить этот небольшой обмен сегодня.

Потому что пляж Лючия, возможно, и был всего лишь небольшой полоской песка с парой грунтовых дорог, которые вели туда и обратно, но он вот-вот должен был стать местом кровавой бойни.

— Собери людей, Трэв, — скомандовал я. — Мы отправляемся на охоту.