Райская лагуна

Мои глаза были прикованы к Роуг, пока она сидела на своей доске в воде, запрокинув голову, чтобы понежиться на солнце, и свет придавал ее коже оттенок жидкой бронзы.

Тупая голова Маверика появилась прямо в поле моего зрения, и он ухмыльнулся мне, заставив мою челюсть сжаться. — Извини, я что помешал твоему накоплению материала для дрочки, брат? — усмехнулся он, и у меня в горле зародилось рычание, но я не издал его.

Я состроил гримасу и покачал головой. — Не понимаю, о чем ты говоришь.

Я отвернулся от него, но этот ублюдок никогда не позволял мне оставить за собой последнее слово.

— Полагаю, у тебя накопилось много материала с тех пор, как я отправил тебе видео, на котором мы с Джей-Джей заставляем ее кричать. Скажи мне, Фокси, ты представляешь себя на нашем месте, когда смотришь его, или тебе втайне нравится видеть, как она принимает наши члены?

— Ты гребаный придурок, — прорычал я, бросаясь на него, но он нырнул под воду, как гребаный дельфин, и поплыл прочь, а его доска сильно врезалась мне в руку, когда ее потащило за ним за веревку на лодыжке.

Я отвернулся, сосредоточив свое внимание на Чейзе и Джей-Джее, которые начали грести, чтобы поймать волну позади меня. Чейз изо всех сил пытался удержать равновесие на поврежденной ноге, он был упрям, как мул, и когда на этот раз он вскочил, то остался на ногах. Джей-Джей кричал и подбадривал его, и улыбка расплылась по моему лицу, когда я услышал, как Роуг тоже выкрикивает ободряющие слова.

— Давай, Эйс! — Закричал Маверик, и я не смог удержаться, чтобы не оглянуться назад и не увидеть, как он опирается локтями на доску для серфинга Роуг, которую она оседлала.

Тогда мне следовало бы уплыть подальше, встать на свою доску и попытаться поймать следующую волну, но вместо этого я не мог оторвать глаз от того, как рука Маверика скользнула ей на бедро, и они начали разговаривать тихими голосами, которые я не мог расслышать.

Ревность взревела боевым кличем в моей груди, готовая начать войну за ее внимание. Но я заставил себя оставаться на месте. Я мог бы развернуться, я мог бы увеличить дистанцию между нами, чтобы мне не пришлось так страдать, но Маверик был чертовски прав — не то чтобы я когда-нибудь скажу ему это. Но да, иногда я смотрел это видео. Это было похоже на зависимость, только мне никогда не разрешали ловить кайф, я лишь жаждал, жаждал и жаждал, наблюдая за тем, как кто-то другой питает свою зависимость. Это было невыносимо, и все же я не мог остановиться. Она оживала для них так, как я хотел, чтобы она оживала для меня, и я догадывался, что это было подтверждением того, что я принял правильное решение. Но это не давало мне повода не смотреть его раз за разом, не так ли?

Рука Маверика направилась выше, его пальцы скользнули по ее заднице и смяли материал ее бледно-голубого бикини.

У меня перехватило горло, пока я продолжал смотреть, а все рациональные мысли постепенно ускользали от меня. Я уже привык видеть его руки на ней, и единственное, что не давало мне сойти с ума, это смотреть на ее лицо, когда он это делал. Я даже не был уверен, что она осознавала, какими яркими становились ее глаза, когда один из парней прикасался к ней. В глубине ее взгляда была правда, которую я не мог отрицать. Она была счастлива. Счастлива с ними. И пока это оставалось так, я мог найти что-то близкое к покою. Хотя я не думал, что когда-нибудь по-настоящему избавлюсь от мучений, которые испытывал из-за нее.

Маверик опустил руку, повернулся и поплыл к своей доске, а затем взобрался на нее и стал грести, пытаясь поймать волну. Я покачивался в воде, когда волна прокатилась мимо меня, и наблюдал, как Маверик поймал ее в тот самый момент, когда она обрушилась, и доплыл на ней до самого берега.

Мой взгляд вернулся к Роуг, и мои глаза сразу же сфокусировались на двух парнях, подплывающих к ней на своих досках.

— Привет, детка, — позвал один из них. — Что такая горячая цыпочка, как ты, делает на воде одна?

— Я не одна. У меня есть это. — Она показала им средний палец, и они захихикали, приняв ее дерзость за знак подплыть еще ближе. Но это, блядь, было не так.

Она проигнорировала их, снова закрыла глаза и откинула голову назад, наслаждаясь солнцем. Двое парней начали показывать на ее сиськи, и один из них прижал руки к своей груди, делая вид, что сжимает их, когда они подобрались еще ближе. Я уже двигался, плывя под волнами и огибая их сзади, как акула в воде, а единственным признаком моего движения была доска, плывущая за мной по поверхности.

Я подкрался к ним сзади и обнаружил, что один из них подвел свою доску прямо к ней, и когда его рука опустилась ей на ногу, я бросился на него, схватив за волосы, в стиле серфера, и сдернул его с доски в воду, удерживая под поверхностью.

— Что за… — другой обернулся, оказавшись лицом к лицу с Фоксом Арлекином, и крик, вырвавшийся у него, был исключительно женским.

— Если ты хочешь, чтобы твой маленький друг выжил, я предлагаю тебе лечь на доску, — скомандовал я, и он несколько раз кивнул, прежде чем выполнить мой приказ.

— Роуг, ты не могла бы снять с его ноги фиксатор? — попросил я, и она злобно ухмыльнулась, подплыв ближе и стянув его с ноги парня. Его друг продолжал барахтаться под водой, и я наконец позволил ему вынырнуть.

— Давай, кусок дерьма. — Я наполовину выбросил его из воды, и он с воплем ужаса вскарабкался на своего друга, оглядываясь на меня. Я сорвал с его ноги ремешок, позволив доске уплыть в прилив.

— Дай мне это, колибри, — попросил я, и она ухмыльнулась, протягивая длинный шнур, прикрепленный к ремешку на ноге другого парня, и я обмотал его вокруг них двоих, затянув так туго, что они не могли пошевелиться, прежде чем завязать его узлом.

— Подожди, пожалуйста, — взмолился один из них, но я уже толкал их, плывя к прибою, и Роуг внезапно появилась рядом со мной, дико смеясь и тоже подталкивая их. Как только прибой унес их, мы поплыли назад, чтобы отлив не унес и нас. Несколько секунд они катились на волне, а потом потеряли равновесие и исчезли под водой. В конце концов их выплюнуло на песок, и смех моих друзей привлек мое внимание к Чейзу, Джей-Джею и Маверику, которые стояли на берегу вместе и звали нас присоединиться к ним.

— Твой внутренний барсук может быть довольно забавным. — Роуг подтолкнула меня, и я повернулся, чтобы посмотреть на нее, любуясь капельками воды на ее щеках и теми, которые она слизнула со своих губ.

— Я думал, ты ненавидишь моего внутреннего барсука, — заметил я, и она придвинулась ближе, положив руки мне на плечи, чтобы удержаться на плаву в воде. Я должен был оттолкнуть ее, но в тот момент я был рабом своего желания обладать ею, и вместо этого мои руки обхватили ее талию. Это было похоже на полуобъятие, мы больше никак не касались друг друга, но этого было достаточно, чтобы мое сердце забилось как барабан.

— Оказывается, существует шкала барсуковости, и мне нравится, когда ты находишься где-то посередине, — сказала она с усмешкой, и мои пальцы сомкнулись на ее спине, притягивая ее на дюйм ближе. Она с легкостью подалась вперед ко мне, ее руки скользнули вниз по моим лопаткам, отчего у меня перехватило дыхание и моя потребность в ней резко обострилась. Мир превратился в приглушенное серое пятно, пока не остались только я, Роуг и океан. Мое любимое место во всей гребаной вселенной.

— Я всегда буду защищать тебя, — сказал я, и улыбка сползла с моего лица.

— Ты защищаешь всех нас. Это то, что ты делаешь. Так уж ты устроен. — Она снова придвинулась ближе, и я перестал дышать, когда она обвила меня ногами, а мои руки крепко вцепились в ее спину, нарушая каждую данную мной клятву, когда я притянул ее к своей груди, и наше пространство для дыхания стало общим.

— А как же устроена ты, колибри? — спросил я, и весь мой мир сузился до этой девушки, до жара ее кожи, до глубины ее глаз. Я не мог ясно мыслить, когда она была так близко, никогда не мог. Когда-то я был всего лишь парнем с отчаянной влюбленностью, но теперь эта влюбленность превратилась в яростную любовь, которая казалась слишком большой, чтобы я мог ее контролировать. Это было единственное, что я никогда не мог подчинить своей воле, и никогда не хотел — до этого момента. Потому что теперь, когда я отпустил ее, мне нужна была эта любовь, чтобы освободиться от нее. Но я знал всем своим сердцем, что никогда не буду свободен, потому что свобода для меня всегда была Роуг.

— Мне кажется, они ждут тебя, — сказал я.

— Они ждут нас, — поправила она. — И они могут подождать, Фокс, потому что прямо сейчас я хочу быть только здесь.

— Роуг, — сказал я в смутном протесте, но только притянул ее ближе, тут же противореча самому себе. Эта девушка была моим горько-сладким проклятием. Воплощение всего, чего я когда-либо хотел, и все же меня было для нее недостаточно.

— Нам пора на берег, — в конце концов выдохнул я, понимая, что эгоистично краду столько секунд, сколько могу, находясь так близко к ней, но в конце концов это только сделает расставание более болезненным. Но когда она поддалась ближе, и ее щека прижалась к моей, у меня возникло ощущение, что она делает то же самое, что и я, а безудержное биение ее сердца напротив моей кожи было похоже на признание само по себе. Она сказала, что любит меня. Она произнесла эти слова, а я не поверил, потому что как можно любить больше одного человека?

Ее дыхание овевало мое ухо, и она прошептала слова, от которых мне стало больно. — Моя кожа скучает по твоим прикосновением каждый гребаный день.

Я прижал ее к себе, на мгновение поддавшись этому магнетическому притяжению между нами, и закрыл глаза, как будто так оно могло продлиться дольше.

С берега донесся резкий свист, и я, наконец, отпустил Роуг, глядя на Джей-Джея, который решительно махал нам рукой.

Она грустно улыбнулась мне, когда я отпустил ее, и я почувствовал, как в моей груди словно выросла стена.

Мы поплыли к берегу, а затем пошли по воде, когда к нам подбежал Джей-Джей.

— Дворняга пропал, — сказал он, проводя рукой по своим иссиня-черным волосам. — Мисс Мейбл уснула. Она сказала, что не видела его.

— Наверное, он просто нашел какого-нибудь продавца, у которого выпрашивает объедки, — сказала Роуг, и я кивнул, но мы все равно последовали за Джей-Джеем по пляжу и начали его искать.

Маверик и Чейз были возле кафе-мороженого в поисках нашей маленькой собачки, и Роуг начала свистеть и звать его, когда мы шли к пляжным домикам дальше по песку.

— Сюда, мальчик! — Крикнул Джей-Джей.

Я огляделся, услышав, что звонит мой телефон, и, оставив их искать, побежал туда, где мисс Мейбл устроилась в шезлонге под большим зонтиком.

— Я уверена, что этот маленький прохвост появится с минуты на минуту, — уверенно сказала Мейбл, и я кивнул, схватив телефон и обнаружив, что звонит незнакомый номер.

— Алло? — Ответил я.

— Привет, солнышко, — промурлыкал Шон мне на ухо, и кровь застыла у меня в жилах. — О, ты же не думал, что я уехал из города без боя, правда? Ты же не думал, что Шон Маккензи сбежал из твоего милого Коув, даже не попрощавшись?

— Чего ты хочешь, ублюдок? — Я зарычал, крепко сжимая телефон в руке, когда кровь застучала в ушах.

— Чего я хочу? — засмеялся он. — Весь мир, Фокс Арлекин, весь чертов мир. И хорошую лодку. Но прямо сейчас я хочу крови, криков и слез. Да, я бы сказал, что это удовлетворит меня до тех пор, пока не наступит настоящий конец света.

Я поднял глаза и увидел, что остальные возвращаются ко мне, выглядя обеспокоенными, потому что они наблюдали за выражением моего лица, и я почувствовал облегчение, увидев их всех здесь. Я хотел погрузить их всех в свой грузовик, вернуться за ворота «Дома-Арлекинов» и держать их там, пока мы не сможем определить местонахождение гребаного Шона.

— Ты думаешь, что сможешь добраться до нас? — Прошипел я. — Я предлагаю тебе попробовать. Потому что тогда ты окажешься изувеченным и истекающим кровью у моих ног. — Я нажал кнопку громкой связи на телефоне, и все они застыли в шоке, когда Шон расхохотался.

— Это слишком громкие слова для маленького принца-Арлекина. А теперь слушай внимательно, мальчик…

Все парни сомкнули ряды вокруг Роуг, и я подошел ближе к своему рюкзаку, в котором был спрятан мой пистолет. Мисс Мейбл наблюдала за происходящим с пристальным вниманием, и ее глаза расширились, а руки сжались в кулаки, как будто она была готова драться с Шоном, если он покажется здесь.

— Один из вашей маленькой банды пропал, — сказал Шон, и я посмотрел на остальных.

— Лжец, — выплюнул я.

— Я не лжец. Просто так получилось, что этот член банды — мохнатый, — сказал Шон, и мое сердце упало.

— Дворняга, — выдохнула Роуг, подходя ближе ко мне с ужасом в глазах.

— Что ты с ним сделал, кусок дерьма? — Я зарычал, и мои мышцы напряглись от ярости.

— Мы собираемся сыграть в небольшую игру, — сказал он, игнорируя мой вопрос. — Когда музыка перестанет играть, собака взорвется.

— Что за музыка, о чем, блядь, ты говоришь? — Я зарычал, а затем моя голова резко повернулась, когда музыка зазвучала из машины, припаркованной за пляжем. Зазвучала «Bohemian Rhapsody» группы Queen, и Шон отключил звонок, а секундой позже пришло сообщение. Я открыл его с колотящимся сердцем, и Роуг встала рядом со мной, а остальные сгрудились поближе, чтобы посмотреть на фотографию, присланную Шоном. Дворняга был где-то в темноте, без каких-либо различимых черт вокруг, а его маленькое тело было завернуто в нечто, похожее на гребаную бомбу.

— Дворняга! — Роуг закричала, вырываясь из нашей группы и в панике устрмляясь к машине.

Я схватил пистолет и бросился за ней вместе с остальными.

— Роуг — стой! — Я взревел. — Это может быть ловушка!

Она добралась до машины на секунду раньше нас, распахнула дверцу и заглянула внутрь. Я добрался туда мгновением позже, и Чейз прижал Роуг к груди, пока Маверик и Джей-Джей обыскивали машину изнутри.

Я проверил багажник, обнаружив, что он тоже пуст, и паника разорвала мое сердце, пока я рыскал вокруг в поисках нашей собаки.

— Дворняга! — Крикнул я, когда песня продолжила играть, а затем посмотрел на остальных. — Останьтесь с ней, и кто-нибудь прикройте Мейбл, — скомандовал я, прежде чем отправиться дальше по пляжу.

Я добрался до пляжных домиков, открывая двери одну за другой и заглядывая внутрь, ища Дворнягу. Я не мог позволить этой собаке умереть. Он был частью этой семьи так же безоговорочно, как и все мы. Он был другом Роуг, и да, иногда он был маленьким дерьмом, но, черт возьми, я все равно любил его.

— Дворняга! — Крикнула Роуг, и я оглянулся на парковку, где она, Маверик и Джей-Джей проверяли все машины. Чейз вернулся на пляж, наблюдая за Мейбл, прижимая телефон к уху и, без сомнения, вызывая «Арлекинов» на подмогу.

— Залай, черт возьми! — крикнул я, продолжая свои поиски, но ответа не последовало.

Я снова проверил фотографию на своем телефоне, ища подсказку, хоть что-нибудь, что дало бы намек на то, где он может быть. Но, возможно, все это было просто уловкой. Может быть, Шон спрятал его где-то далеко, и нам не суждено было его найти. Но я не мог сдаться. Просто не мог.

В углу экрана виднелся лишь намек на веревку. Это было не так уж и много, но она была зеленой и, возможно, могла быть рыболовной сетью. Я перевел взгляд на лодки дальше по берегу и побежал, возлагая все свои надежды на эту крошечную возможность, когда я бежал так быстро, как только мог, к рыбацким лодкам, покачивающимся на воде у причала.

Расстояние было большим, почти слишком большим, чтобы слышать музыку, а песок под ногами был обжигающе горячим. Но я не сбавлял темп ни на секунду, потому что, если он там, я должен успеть к последней секунде песни. Я не мог его подвести. Слишком много раз я подводил свою семью, хотя поклялся защищать их. Хотя обещал обеспечивать их безопасность.

— Дворняга! — Заорал я, напугав нескольких детей так, что они побежали обратно к своим родителям.

Я выскочил на причал, и рванул по доскам, а откуда-то спереди до меня донесся едва слышный лай.

— Продолжай лаять! — Я умолял, молясь, чтобы он понял, и, возможно, он понял, потому что залаял громче.

Я врезался в парня, когда он выходил из своей лодки, отчего тот с криком отлетел вбок от борта в воду. Но я, черт возьми, не замедлился, помчавшись на этот звук и запрыгнув на рыбацкую лодку в дальнем конце.

Я дернул дверь в каюту, но обнаружил, что она заперта, и через секунду моя нога врезалась в середину двери, дерево разлетелось в щепки от удара, когда я сломал ее. Я едва слышал вдалеке последние ноты «Bohemian Rhapsody» группы Queen, которые говорили мне, что у меня есть всего несколько секунд, чтобы спасти маленького друга Роуг.

Я, спотыкаясь, вошел в каюту, и Дворняга бросился на меня с лаем, полным ужаса, и я наклонился, разорвал материал, удерживающий бомбу на его теле, и выбежал обратно на палубу.

Я швырнул бомбу в воду изо всех сил, и в тот же миг раздался взрыв, взметнув в небо столб воды, а я упал на пол, обессиленный и запыхавшийся, и маленькая собачка прыгнула на меня, и я прижал его к груди, как самую драгоценную из жемчужин.

Это был всего лишь небольшой взрыв, но его хватило бы, чтобы убить Дворнягу, и я проклял гребаного Шона за все, что он сделал.

Дворняга лизал мое лицо, уши, и даже чертов рот, и я рухнул на спину, опустив руку на собаку и гладя его, пока сам пытался отдышаться.

— Теперь я тебе нравлюсь, ты, маленькое чудовище? — Я тяжело дышал, и он спрыгнул с меня, подбежал к моим ногам и помочился на них. — Агрх!

— Дворняга! — Где-то рядом закричала Роуг, и я подхватил его на руки, не отпуская, даже когда он кусал каждый палец на моей правой руке. Я сошел с лодки и увидел, что Роуг бежит ко мне по причалу со слезами на глазах.

— Я услышала взрыв и подумала… я подумала… — она разрыдалась, столкнувшись со мной и обхватив нас обоих руками, в то время как Дворняга лизал ее лицо и возбужденно тявкал, а его маленький хвостик вилял как сумасшедший.

— Все в порядке, — пообещал я ей, крепко обнимая и наблюдая, как Джей-Джей помогает парню, которого я сбил в океан, выбраться из воды.

Когда Джей-Джей направился к нам, Маверик схватил его за плечо, заставив остаться на месте, и я закрыл глаза, положив подбородок на голову Роуг, обнимая ее и позволяя панике покинуть мои конечности.

— Ты спас его, — выдавила она, задыхаясь, и я поцеловал ее в макушку.

— Он член семьи, — пробормотал я, и она сжала меня крепче, зажав Дворнягу между нами так сильно, что он пукнул.

— Черт возьми, — рассмеялся я, отступая назад, и она обняла его, улыбаясь мне сквозь слезы.

— Мы пойдем искать его. Фокс, отвези ее и Мейбл домой, — крикнул мне Маверик, и на этот раз мне было наплевать на то, что он раздает приказы.

Я кивнул, и он убежал с Джей-Джеем, а я обнял Роуг, зная, что не должен этого делать, но я все еще был на адреналине и чувствовал себя чертовски обеспокоенным тем, насколько близко Шон подошел к нам. И я хотел, чтобы каждый из них оказался за запертыми воротами как можно СКОРЕЕ.

Я отправил сообщение «Арлекинам», убедившись, что они направляются сюда, и начнут искать любые признаки присутствия этого ублюдка в городе. Он внушил нам ложное чувство безопасности, но только что доказал, что по-прежнему представляет для нас серьезную угрозу. И нам нужно было как можно скорее разобраться с ним, потому что в следующий раз, когда он захочет сыграть с нами подобным образом, мы можем и не выиграть.

***

«Дом-Арлекинов» был под полной охраной, несколько человек дежурили в передней и задней частях дома и еще больше патрулировали улицы. Шансы на то, что Шон попадет сюда, были равны нулю, и все же я не мог расслабиться так, как это удавалось другим. Им не удалось найти его, несмотря на то, что они обыскали каждый уголок города, и в конце концов Чейз, Джей-Джей и Маверик вернулись домой усталые и побежденные.

Теперь все они бездельничали в темноте на шезлонгах, курили и пили — хотя я заметил, что Чейз так и не притронулся к бутылке рома, которую передавали по кругу, и Роуг тоже почти не пила. Мейбл отправилась спать, но попросила нас разбудить ее, если мы поймаем этого «напыщенного хулигана», чтобы она могла побить его подставкой для шляп.

Роуг продолжала смотреть на меня с выражением, которое оставляло след в моей душе, и я не знал, о чем, черт возьми, она думала, только то, что она продолжала кусать губу и отворачиваться каждый раз, когда я смотрел на нее.

Дворняга был в центре внимания, все они суетились и гладили его, пока он сидел между ног Роуг на шезлонге. Ранее я угостил его лучшим блюдом, которое смог для него приготовить, и он, казалось, был всерьез доволен всем тем вниманием, которое ему оказывали.

Когда я рассказал папе о случившемся, он явился домой с пакетом, полным лакомств, и целый час мыл его в душе, а затем чистил его с помощью каких-то модных средств, которые он для него купил. Клянусь, этот парень никогда не был таким заботливым по отношению к кому-либо, кроме этой собаки, и Дворняга, похоже, полюбил его в ответ. Он стал относиться ко мне гораздо теплее с тех пор, как я спас ему жизнь, но у меня все еще было ощущение, что он еще не совсем перестал таить обиду на меня за то, что я накричал на него в тот раз. Один гребаный раз.

Я встал и ускользнул в дом, прежде чем остальные смогли это заметить, оставив их наедине на ночь, а сам пошел наверх. Я знал, что вряд ли смогу заснуть, ведь теперь я точно знал, что этот гребаный Шон замышляет что-то против нас, но я не хотел задерживаться у бассейна, потому что остальные, без сомнения, хотели провести время с Роуг. А поскольку именно из-за меня они не могли к ней прикасаться, я решил, что лучше отвалить, как бы больно мне ни было это делать.

Я в сотый раз проверил свои сообщения от «Арлекинов» о Шоне, но новостей не было. Теперь это была бы игра в выжидание, попытка точно выяснить, где он находится, чтобы мы могли нанести по нему удар. Я презирал саму мысль о том, что он все еще бродит по улицам нашего города, заражая его, как гребаный вирус, но в конце концов я покончу с ним.

Я направился в свою комнату, снял футболку и бросил ее на кровать, прежде чем выйти на балкон. Ночной воздух ласкал мою кожу, и я вздохнул, опускаясь в кресло, откидываясь на спинку и потирая пальцами глаза. Пока над нами весела угроза в виде Шона, я никогда не смогу расслабиться.

Я резко ощущал отсутствие остальных, сидя в одиночестве и размышляя, всегда ли мне будет так хреново или однажды я привыкну к боли. По идее, я уже переживал это раньше. Десять лет без Роуг были агонией иного рода, но это была особенная форма ада, и я должен был найти способ привыкнуть к ней, если так будет всегда. Проблема заключалась в том, что какая-то часть меня все еще боролась с этим. Каждый раз, когда мы оказывались слишком близко, я терял всякий здравый смысл, поддаваясь желанию прикоснуться к ней, просто, черт возьми, почувствовать ее. И я должен был перестать позволять этому происходить, потому что в конечном итоге это только усложнит ситуацию. Нужно было установить границы и не переступать их, нужно было провести черту.

— Фокс? Могу я присоединиться к тебе? — Роуг вышла на балкон, выглядя как воплощение всех моих желаний, и я кивнул, даже не успев осознать, что делаю.

Отлично, молодец мудак. Отличные границы. По-настоящему эффективные.

Было практически невозможно отказать ей в том, чего она хотела, особенно когда я знал, через что она прошла за эти годы. Она заслуживала того, чтобы все хорошее, что есть на этой земле, было доставлено ей лично в руки, но я не был тем парнем, который должен был быть курьером. И все же… Я впускал ее сюда, позволял ей подобраться достаточно близко, чтобы затронуть каждую струнку в моем сердце.

Здесь не было другого кресла, и я уже собирался встать, чтобы сходить за ним, когда она упала мне на колени и обхватила мое лицо руками.

— Роуг, — сказал я в слабом протесте, когда она наклонилась ближе, а в ее глазах засияла сотня действительно убедительных причин уступить.

— Фокс, — выдохнула она, затем ее рот накрыл мой, и я был слабым, чертовски слабым мужчиной, потому что не мог устоять перед жаром ее языка и сладостью ее губ.

Я прижал ее к себе, предательски нарушая все свои обещания, отдаваясь этому греху, желая большего, чертовски большего. Я целовал ее в темноте и притворялся, что это не имеет значения, на краткий миг утопая в девушке, которую жаждал каждой клеточкой своей плоти.

— Ты пьяна, — сказал я, прерывая поцелуй в тот самый момент, когда мое сердце попыталось вырваться из груди.

— Не очень, — настаивала она, ее глаза пылали, когда она снова сократила расстояние между нами, а мои руки скользнули под ее топ сзади, притягивая к себе ее горячую плоть и заставляя ее дрожать от потребности.

О боже, как я могу ей сопротивляться?

Прекрати, идиот.

Я не мог остановиться. Я был в стране грез, где сбывалось все, о чем я когда-либо мечтал, и я не мог удержаться, чтобы не попробовать их на вкус.

Ее язык пробежался по моему, и она оседлала меня, а ее киска начала тереться о мой член, так что через несколько секунд я был тверд как камень.

— Мы не можем, — простонал я, мои пальцы скользнули вверх по ее спине, обнаружив, что на ней нет лифчика. Что с ней такое, почему она никогда не носила нижнее белье? Клянусь, это была гребаная ловушка, созданная для того, чтобы поймать меня, зная, что так мало отделяет меня от сладчайшего забвения в любой момент.

Осознание того, насколько она обнажена под этим материалом, заставило головку моего члена пульсировать, и все, чего я хотел, это поддаться своим инстинктам и заявить на нее права, откусить от этого яблока и позволить себе наесться на одну гребаную ночь, даже если я не был в состоянии предложить ей большего. Потому что она хотела этого, хотела меня, и я не был уверен, как я мог сопротивляться этому, когда это было все, на что я когда-либо надеялся.

— Мы можем, — выдохнула она.

Черт, может, и сможем.

Я скользнул рукой по ее груди, проведя большим пальцем по твердому соску, и она ахнула, прикусив мою нижнюю губу.

— Ты сводишь меня с ума, Фокс Арлекин, — прорычала она, впиваясь ногтями в мои плечи. — Каждый день, когда ты не мой, я становлюсь все ближе к тому, чтобы оказаться в психушке. А сегодня ты спас моего пса, и, черт, как же это меня завело, ты даже не представляешь.

— Технически, я спас его дважды, — признался я, и она отстранилась.

— Что? Когда? — требовательно спросила она.

— Какой-то «Проклятый» пытался застрелить его на «Острове Мертвецов». Я утопил его в бассейне Маверика.

Она застонала, как порнозвезда, снова целуя меня и потираясь о мое тело, как будто хотела забраться в него. — Почему ты сопротивляешься этому?

— Ты знаешь почему, — прошипел я, мой гнев усилился, и когда я снова провел большим пальцем по ее торчащему соску, я сделал это с силой, отчего ее ногти еще глубже впились в мои плечи.

— Неужели ничего не изменилось? Разве ты не видишь, что мы созданы друг для друга? — настаивала она, и ее желание, чтобы это было правдой, было настолько чертовски ясным для меня, что это прозвучало как звон колокола.

— Это коллективное «мы». — Я наклонился вперед, кусая ее за шею и причиняя боль, но она выгнула спину, как будто ей это понравилось, а ее бедра снова начали покачиваться, потираясь о длину моего твердого члена. Возможно, у меня было много силы воли, но прямо сейчас она исчезала, не оставляя после себя ничего, кроме чертовых опилок.

— Да, это так, — твердо сказала она. — Присоединяйся.

— Пошла ты. — Я потянул ее за мочку уха зубами, проводя пальцами по ее бокам и останавливая ее бедра от этого мучительного покачивания. — Может быть, ты просто чертовски жадная, ты когда-нибудь думала об этом?

— Почему ты такой злой, Барсук? — спросила она, запустив руки в мои волосы. — Это потому, что ты недостаточно мужественен, чтобы делиться?

— Ах ты, засранка, — прорычал я, но слова прозвучали полными секса, и я не остановил ее, когда ее рот снова накрыл мой. Она была слишком восхитительна, и я проигрывал эту битву так же верно, как солнце проигрывало свою битву с горизонтом каждую ночь.

Ее руки опустились с моих волос на плечи, грудь, одна рука вдавила меня в кресло, а другая потянулась ниже. Когда она откинулась назад на моих коленях и схватила мой член через штаны, остатки моей силы воли покинули меня, и я поднял ее за задницу, просунул язык между ее губ и понес в свою комнату. Я был эгоистичным гребаным мудаком. Я знал, что не могу быть тем, кто ей нужен, знал, что завтра буду жалеть о том, что притворялся, будто могу, но никогда не пожалею об этом. Я был поглощен ею, этой девушкой, рожденной океаном, идеальным воплощением всех моих желаний.

Я положил ее на свою кровать, придавив к ней, когда схватил за бедра и прижал к своему телу, показывая ей, каким твердым она меня сделала. Она произнесла мое имя так, словно в нем было все, чего она когда-либо хотела, и какая-то глупая часть меня притворилась, что это действительно так, потому что я так сильно хотел в это верить. Но тут за моей дверью раздался скрип, и я резко обернулся, вырванный из мечтаний, на которые купился.

— Чейз, идиот, — прошипел Джей-Джей, и тени под дверью точно сказали мне, что происходит.

Я вскочил на ноги, увлекая за собой Роуг, ярость закипела в моих венах, а по шее разлилось тепло, и я почувствовал себя полным идиотом. Для них все это было просто игрой, каким-то гребаным заданием, которое они хотели осуществить по хрен знает какой причине. Но я, блядь, не играл.

Я распахнул дверь, обнаружив там Джей-Джея, Чейза и Маверика с чертовски виноватым видом, и толкнул Роуг в их объятия, лишившись контакта с ее телом, и это словно обожгло меня, так как его больше не было. Ее рядом больше не было. Потому что она принадлежала им, а значит, не могла быть моей.

Она обернулась и с тревогой посмотрела на меня.

— Фокс, — попыталась она, но я оборвал ее.

— Наслаждайтесь остатком этой ночи, — сказал я ровным тоном, сдерживая любые эмоции, не позволяя им увидеть боль, которую я испытывал из-за этого. — Я не хотел красть ее у вас. И если вы подстрекали ее подняться сюда или что-то в этом роде, я бы предпочел, чтобы вы больше этого не делал, ладно?

— Не было никакого подстрекательства, — настаивала Роуг, ее глаза сверкали, но я действительно не знал, чему верить. Почему они все столпились у моей двери, как подростки, если для них это не было какой-то игрой?

— Фокс, мы не поэтому… — начал Джей-Джей, но Маверик обнял Роуг за плечи и заговорил, перебивая его.

— Спокойной ночи, Фокси. Спасибо, что вернул ее туда, где ей самое место.

— Не будь мудаком, Рик, — прошипела она, отмахиваясь от него и пытаясь снова поймать мой взгляд.

— Спокойной ночи. — Я закрыл дверь и запер ее, стоя там, как мне показалось, целую вечность, пока они стояли по другую сторону.

— Брось, красавица, он не хочет с нами играть, — сказал Маверик.

Эти слова ранили сильнее, чем он мог себе представить, потому что я знал, что это было все, чего она действительно жаждала, а я пообещал ей, что дам ей это. Кого-то, с кем можно поиграть, кто принесет ей свет, радость и веселье. И вот я здесь, закрываю дверь перед ее носом и разбиваю осколки, которые начали снова заживать между нами двумя. Я не злился ни на них, ни даже на нее. Она прямо сказала мне, что чувствует ко мне, так что я не мог этого отрицать, но это ничего не меняло.

Клянусь, я услышал, как Чейз вздохнул, а Джей-Джей что-то удрученно пробормотал, после чего они ушли. А я продолжал стоять там, прислонившись лбом к двери, потому что скучал по детству, по тем дням, когда все было просто, но больше всего я просто чертовски скучал по ним.