Райская лагуна

— Тебе нужно встать, — голос Джей-Джея нашел меня в темноте, и его рука легла на мое плечо, немного прорезая приторный туман ярости и боли, сковавший мою грудь.

Я поднял голову, не чувствуя ни капли холода от дождя, который омывал нас, и увидел Джонни Джеймса, стоящего передо мной на коленях, с каплями, стекающими по его лицу, пока он пристально смотрел на меня. Его глаза были полны боли, и я был уверен, что мои собственные отражали тоже самое.

Я вскочил на ноги, и Джей-Джей тоже встал, притягиваясь ко мне, как магнит.

Дворняга уставился на нас обоих снизу вверх, из горла у него вырвался скулеж, мокрая шерсть прилипла к телу. Мне было жаль это существо за то, что его оставили здесь, на острове изгоев, ведь здесь для него не было никакой радости.

— Ну, было весело, пока это длилось, верно? — сухо сказал я, окончательно отрезав ту часть себя, которую это волновало. К черту ее. Она хотела, чтобы я сломался? Ну, она пришла на вечеринку слишком поздно, чтобы хоть что-то изменить. Она вцепилась в оболочку моего тела, пытаясь ухватиться за что-то, что еще жило, но я уже давно был опустошен, и во мне не осталось ничего, чему можно было бы навредить.

— Не делай этого, — прошипел Джей-Джей. Я пожал плечами, будто не понимал, о чем он говорит, и отвернулся, направляясь к отелю. Я в порядке. Совершенно, блядь, в порядке.

Каждый шаг давался тяжелее предыдущего. Я чувствовал, как между мной и Роуг росло расстояние, и теперь оно стало гораздо больше, чем когда-либо прежде.

Я был лишь ее маленьким глупым инструментом во всем этом, ее марионеткой на ниточках. Тем, чем я так старался не стать под властью Лютера, и все же я позволил ей сделать это со мной, обманывая себя, что она действительно может полюбить меня — такого испорченного, сломленного человека. Ну и идиот же я.

Разве Лютер не пытался предупредить меня об этом? Разве он не говорил, что именно так женщины вроде нее поступают с такими мужчинами, как мы? Пережевывают нас, выплевывают и оставляют по ту сторону своего разрушения еще более поврежденными, чем мы были на момент их появления. У таких мужчин, как мы, не должно быть любви, подобной той, в которую я пытался поверить с ней. Мы были поврежденными, опасными животными, и ничего хорошего в этом мире нам не полагалось.

— Что мы будем делать? — Спросил Джей-Джей, поднимая Дворнягу и прижимая его к груди, пытаясь защитить от проливного дождя. Маленький пес задрожал в его руках, отклонившись в сторону, чтобы он мог не отрывать взгляда от бушующего океана, где исчезла девушка, по которой он тосковал.

— Не знаю, что ты собираешься делать, брат, но я думаю, что мог бы сыграть в русскую рулетку с полностью заряженным пистолетом. — Я слегка пожал плечами, обдумывая это, и Джей-Джей ускорил шаг, встав передо мной со страхом в глазах, заставив Дворнягу зарычать, когда он оказался зажатым между нами.

— Что? — выдохнул он, его глаза горели беспокойством, как будто ему действительно было не наплевать.

— Просто шучу, Джонни Джеймс. Ты всегда относишься ко всему так серьезно, — сказал я, но мой тон был мертвым и безжизненным. Я хотел разыграть все это так, будто мне на это наплевать, но Роуг по-настоящему вырвала мое черное, разложившееся сердце из груди. Может быть, она нанизала бы его на свое ожерелье рядом с моим ключом.

— Нам нужно составить план, — твердо сказал Джей-Джей, явно нуждаясь в приказах и своей Команде, чтобы справиться с этим стрессом, но теперь он был оторван от дел. Человек, брошенный на произвол судьбы. Совсем как я.

— Не нужно ничего планировать. Она ушла. Она поимела нас. Прими это. — Я протиснулся мимо него плечом, и Дворняга сердито тявкнул, как будто был на стороне Джей-Джея.

— Я не имею в виду Роуг, — сказал он тоном, полным боли, когда произнес ее имя. — Я имею в виду Чейза.

Услышав это имя, я застыл как вкопанный, а сердце неровно заколотится в груди. Да, конечно, я думал о нем раз или два с тех пор, как узнал, что Фокс снова изгнал его. Я решил, что он нашел свое место в жизни на скотоводческом ранчо, доит коров вручную и учится ездить верхом на лошади. Он научился бросать лассо и стал повсюду носить ковбойскую шляпу, низко наклоняя ее, чтобы скрыть под ней шрамы своего прошлого. Это казалось маловероятным, но помогало не думать о нем.

— А что насчет него? — Пробормотал я, наполовину повернув голову к Джей-Джею, и капли дождя скатились по моим щекам, как слезы, которые я никогда не пролью.

— Мы должны найти его. Мы должны восстановить то, что сломала Роуг.

— Не обманывай себя, думая, что это все дело рук Роуг, идиот, — прошипел я. — Мы были разрушены в первый раз, когда она ушла, и это будет последний раз, когда меня разрушает она или кто-то из вас, ублюдков.

— Прости, — прохрипел Джей-Джей. — Прости, что меня не было рядом с тобой в тюрьме, прости, что я не смог быть рядом. Прости, что сыграл свою роль в том, что мы оказались здесь. Но ты тоже должен признать то, что натворил. Это единственный способ все исправить, Маверик.

— Джей-Джей, — выдохнул я, качая головой. Бедный, чертовски глупый Джонни Джеймс. Он был так чертовски полон надежд, и в этом была его проблема. Всегда была. Всякий раз, когда на Сансет-Коув обрушивался шторм, он видел в нем возможность, говорил о высоких волнах, на которых мы будем кататься после шторма, и о том, как мы все сможем наблюдать за молниями с «Игровой Площадки Грешников», когда они появятся, или о том, какие сокровища могут прибиться к берегу, когда шторм утихнет. Так работал его разум. Он находил крупицы света, когда все остальные не видели ничего, кроме тьмы. Когда-то я любила его за это. Но в этот раз свет искать было негде, и ему пора было взглянуть правде в глаза.

— Тебе нужно забыть об этом. Дело сделано. Возвращайся на берег, найди то, ради чего стоит жить. Потому что здесь для тебя ничего нет.

Я продолжил идти, но Джей-Джей снова поймал меня, схватив за руку и развернув с удивительной силой. Я догадался, что все эти танцы превратили его в настоящего танцора фокстрота.

Я развернулся к нему, и рычание сорвалось с моих губ, но он не отступил, он просто уставился на меня сквозь пелену дождя с яростью в глазах, которая соперничала с окружающей нас бурей.

— Ты махнул рукой на все, на всех нас, и я устал от этого, Рик, — отрезал он. — Ты еще не понял? Мы нужны друг другу. Мы братья. Ты действительно счастлив оставить Чейза где-то одного, точно так же, как была брошена Роуг много лет назад? У него нет ничего и никого, он страдает от всего того, через что заставил его пройти гребаный Шон, и как ты думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем он начнет напиваться, загоняя себя в раннюю могилу?

— Почему ты так уверен, что мне не похуй? — Холодно спросил я, и Джей-Джей придвинулся ближе, его рука скользнула к моему плечу, где он сильно сжал его. Я почувствовал это, и это было невозможно игнорировать: между нами зародилась старая связь, напоминающая о детстве, которое мы провели вместе, о бесконечных днях в обществе друг друга, о данных и выполненных обещаниях. О времени, когда мы были готовы на все ради друг друга. Лучшее, блядь, время. Время, которое требовало уважения и умоляло меня сделать это сейчас.

Я вздохнул, когда Дворняга снова зарычал на меня, его маленькие карие глаза умоляли меня прислушаться к ублюдку, который держал его на руках. Я не очень-то хотел получать жизненные наставления от крошечного пса, хотя, похоже, он разбирался в своем дерьме лучше, чем я.

— Мы больше не те дети, — процедил я сквозь зубы в последней попытке отговорить его от убеждения меня в этом.

— Ну, может быть, я хочу снова стать ими, потому что я устал быть мужчинами, которыми мы стали и я устал от того, что мир ненавидит нас, — сказал Джей-Джей, и его челюсть напряглась. — Или, может быть, я хочу стать теми мужчинами, которыми те дети всегда клялись быть. Но я не могу этого сделать без тебя, без Чейза… Фокса. Роуг больше нет. — Его голос дрогнул. — И если мы все развалимся, я никогда не прощу себя за то, что позволил ей войти в нашу жизнь, за то, что позволил ей сломать нас.

— Фокс вне игры, — прошипел я, цепляясь за единственную часть его слов, которую я мог использовать в свою пользу в этом аргументе, и мое сердце неровно забилось в груди из-за моего приемного брата, но я отказывался признавать это.

— Но не Чейз, — прорычал Джей-Джей. Не вопрос, факт, гребаное заявление. Потому что он мог видеть по моим глазам, что я был вынужден согласиться на это. Может быть, я был чертовым идиотом, раз поддавался искушению последних обрывков будущего, которое светилось в его взгляде, будущего, от которого я отказался много лет назад. Но Роуг уже доказала, что я дурак, так что, возможно, я позволю себе принять свою глупость в последней попытке вернуть себе что-то хорошее в этом мире. Ведь, черт побери, если я этого не сделаю, у меня больше ничего не останется.

Я кивнул один раз, сдаваясь, и Джей-Джей обхватил меня рукой, сдавливая в своих объятиях, в то время как Дворняга зарычал, а затем куснул мой чертов сосок за то, что тот застрял между нами.

— Ах ты, маленький зверек. — Я вырвался из объятий Джей-Джея и пихнул его в плечо, чтобы оттолкнуть, и Дворняга невинно посмотрел на меня. — Мы найдем Чейза. Мы можем начать завтра, — пробормотал я. — Но это не значит, что я снова хочу быть «Командой Лучших Друзей», придурок.

— А что тогда это значит, Рик? — Спросил Джей-Джей, выгибая бровь, глядя на меня, пытаясь придать своему выражению лица что-то игривое, но оно было покрыто мраком, его боль была такой же явной, как и моя собственная.

Я пожал плечами и отвернулся. Джей-Джей последовал за мной, как овца за своим пастухом, и мы вошли внутрь, мои люди с любопытством смотрели на нас, но не осмеливались задавать никаких вопросов. Я поплелся наверх, оставляя за собой следы грязи по коридорам, в то время как Джей-Джей держался рядом, и я старался изо всех сил не рассыпаться на части из-за девушки, которая сегодня ночью растерзала мое сердце, как голодный волк.

Я снял с себя одежду, когда мы вошли в мою спальню, и натянул сухие спортивные штаны, прежде чем бросить пару Джей-Джею. Он опустил Дворнягу на пол, и маленький песик побежал посидеть у балконных дверей, уставившись на шторм и океан, как будто надеялся увидеть проблеск возвращения своей девочки с радужными волосами. Часть меня хотела присоединиться к нему там, но это было бы сродни тому, чтобы смотреть в дуло дымящегося пистолета. Роуг была пулей, приближения которой я никогда не предвидел, она глубоко вошла в мою плоть и оставила меня истекать кровью позади нее. Я надеюсь, что тебе было приятно, когда ты нажала на курок, красавица. Я надеюсь, ты получила то, за чем пришла.

Темнота в моем сознании становилась все глубже, пока я не почувствовал, как пальцы скользят по позвоночнику, а в ухе раздается тяжелое дыхание, принадлежащее Красински. Я упал на кровать, вцепившись руками в простыни, зажмурил глаза и попытался не захлебнуться, но было уже слишком поздно: легкие с трудом работали, и я падал, падал, падал…

— Ты скучал по мне, красавчик? Я скучал по тебе, — выдохнул Красински, его руки скользнули по моему поясу, когда я прижал ладони к стене. Если бы я боролся, он бы победил меня. И после этого всегда было намного хуже. Он сбивал меня с ног, и тогда его тело задерживалось на моем подольше, его руки блуждали и пытались заставить мой собственный член возбудиться для него, хотя этого так и не произошло. Этот способ был самым простым и быстрым.

Я хранил молчание, сжав губы, сосредоточив свои мысли на Роуг. Моей милой грешнице из Коув. Ее смех пронесся рябью в моем сознании, как спокойные воды океана, и мое сердце замедлило ритм, когда я оставил свое тело позади и растворился с ней в огромном и совершенном океане.

Тень Красински поглотила меня, но я был уже далеко, там, где он не мог меня достать.

— Маверик, — позвал Джей-Джей откуда-то близко, но слишком далеко, чтобы я мог его найти.

Я попытался снова ухватиться за Роуг, за воспоминания, которые всегда спасали меня от моего монстра. Но я терял хватку, обнаруживая, что они испорчены и обесцвечены. Вместо этого я снова видел то видео, которое крутилось перед глазами, и слышал ее слова, обращенные ко мне.

Ты стал моим оружием, Рик.

Я был лишь инструментом. Просто механизмом, настроенным против других, и она прекрасно использовала меня. Я мучил Фокса ради нее, и неважно, что я тоже получал от этого удовольствие, потому что теперь это оставляло во рту кислый привкус, от которого я не мог избавиться.

Паника скручивала мою грудь, как штопор, и когда чья-то рука опустилась мне на спину, я потерял контроль, он оборвался, как перерезанная натянутая веревка. Я развернулся к нападавшему, не видя ничего, кроме лица Красински, и всей своей массой навалился на него, повалив на пол с ревом гнева. Я начал молотить кулаками, драться, потому что мысль о том, что меня снова прижмут, была невыносима. Я должен был победить. Я должен был убить его, прежде чем он сможет осквернить меня. Прежде чем его тень поглотит меня и никогда не отпустит.

Он сопротивлялся, пытаясь оттолкнуть меня, но я надавил всем весом и нашел его горло, мои руки обхватили его и зафиксировали на месте. Я славил ему трахею, когда адреналин разлился по моему телу, а демоны в моем сознании призывали меня покончить с этим.

Покажи ему, кто самый большой мужчина в комнате.

Заставь его заплатить.

Отправь его к дьяволу своими руками.

Зубы Дворняги вонзились мне в руку, и я моргнул, повернув голову к псу, а он яростно залаял на меня. Мой взгляд переместился на Джей-Джея подо мной, прежде чем он воспользовался моим отвлечением и разорвал мою удушающую хватку, кашляя и отплевываясь. Я оттолкнулся от него, добрался обратно до кровати и, почти упав на нее, провел рукой по лицу.

— Я не хотел… — Я замолчал, тьма все еще кружила внутри меня, как стервятник, ожидая, когда умрет еще одна частичка меня, чтобы она могла прийти и полакомиться ею.

Джей-Джей поднялся на ноги, и я ожидала, что он набросится на меня, но по какой-то непонятной причине он этого не сделал… Он смотрел на меня так, словно понимал или, по крайней мере, хотел понять, и я не мог отвернуться от него, цепляясь за его присутствие в этой комнате и обнаруживая, что оно удерживает меня здесь. Подальше от Красински, подальше от темноты.

— Иногда это кажется таким реальным, — тихо сказал я, и Джей-Джей кивнул, его пальцы прошлись по покрасневшим отметинам на шее, а брови сошлись на переносице.

Дворняга подошел и сел ко мне на колени, облизывая мою голую грудь и привлекая мое внимание к маленькому животному. Он тихонько заскулил, тычась носом в мою руку, словно пытаясь украсть у нее немного ласки, я погладил его, и это движение каким-то образом заземлило меня еще больше.

— Роуг сказала мне, что ты… что иногда ты вот так отключаешься, — сказал он, и в моей голове промелькнула картина Роуг, лежащей подо мной: ее губы, прижатые к моим, ее пальцы, проводящие по моей коже, и ее глаза, полные желания исцелить меня. Все это было притворством. Просто способом еще больше разорвать меня на части. Она была кукушкой в моем гнезде, а я был слеп к ней, выбалтывая ей все свои самые темные секреты и давая ей в руки средства, чтобы уничтожить меня.

— Если тебе не нравится, можешь уйти, — прорычал я, снова ужесточая тон, когда почувствовал, как жар поднимается по моей шее от того, что я позволил ему увидеть уязвимость во мне.

— Ну, обычно это я придушиваю и получаю за это хорошие деньги, но, думаю, я бы позволил тебе доминировать надо мной за соответствующую цену, — сказал он, и от удивления улыбка тронула мои губы.

Он всегда знал, как снять напряжение в самых дерьмовых ситуациях. Он слегка улыбнулся мне в ответ на полсекунды, прежде чем мы оба погрузились в давящее, задумчивое, невыносимое молчание из-за Роуг.

Мы сидели так долго, что тишина начала угнетать, и все, что я мог чувствовать в этой комнате, была боль. Выражение лица Джей-Джея с разбитым сердцем было почему-то хуже, чем чувствовать это самому. Мы были разорваны на куски, развеяны по ветру, как обломки при взрыве бомбы.

Джей-Джей постучал своей ногой по моей, чтобы снова привлечь мое внимание, и я посмотрел на него с тяжелым комом в горле.

— Она действительно помела нас, да? — он выдохнул, и я кивнул, моя грудь снова разрывалась на части, когда я представил ее злобное выражение лица в том видеообращении. Ненависть, вот и все. Тошнотворная, гортанная ненависть ко всем и каждому из нас. Мы бросили ее на произвол судьбы, и в ответ она оказала нам ту же любезность. В этой игре не было победителей, только пятеро проигравших, оторванных от прошлого, которое мы привыкли называть домом, оставшихся плавать в море боли так далеко от суши, что мы даже не могли больше видеть его за горизонтом.

— Мы это заслужили, не так ли? — Мрачно прошептал Джей-Джей, и я нахмурился.

До сегодняшнего дня я бы тысячу раз пожелал ему этого вместе с мальчиком Фокси. Но теперь, когда меч действительно обрушился на наши головы и выпотрошил нас всех, я не мог найти в себе сил радоваться их падению. Это заставило меня почувствовать себя почему-то еще более опустошенным, чем раньше.

— Да, — проворчал я, когти ее мести все еще были чертовски остры во мне, но я принял их, зная, что это был мой долг за то, что я так и не нашел ее, не защитил ее, когда она больше всего нуждалась во мне все эти годы назад. — Но все мужчины падают, брат. И если бы мне пришлось выбирать, от чьей руки пасть, то это всегда была бы ее рука.