Райская лагуна

Я хотел бы, чтобы моя боль уступила место онемению, но этого не произошло. Это раскололо меня, как нож мясника под ребрами, вырезая последние кусочки моего сердца.

Я смотрел на открытую воду, пока по мне стекали капли дождя, мой взгляд был прикован к берегу Сансет-Коув. Это была агония, равная смерти, потому что она сопровождалась безнадежностью, из-за которой моя жизнь казалась такой чертовски бессмысленной.

Что меня ждало там, на том берегу? Ничего не осталось от меня и моих мальчиков, ничего не осталось от моей семьи.

Роуг ушла, ее работа была основательно и по-настоящему выполнена, поскольку она оставила нас разорванными в клочья. Я уже не знал, что думать о ней, потому что, с одной стороны, я понимал, что заслужил это, а с другой — мысль о том, что она вернется в объятия того монстра, заставляла меня желать разнести весь мир на части, лишь бы вернуть ее. Но она не была моей, чтобы возвращать; она ясно дала это понять, когда ее слова вонзились в меня, как стрела, попавшая точно в цель.

— Фокс? — прохрипел Джей-Джей, но я не ответил, просто стоял и смотрел в бездну. Потому что именно таким теперь был Сансет-Коув. Пустым. Опустошенным. Гулким пространством, в котором когда-то жило столько чертовой любви и радости, а потом все было уничтожено и оставлено на произвол судьбы.

Люди Маверика начали работу по возвращению лодок на Остров, выстроив их в ряд перед нами на причале. Время от времени они переводили взгляд с нас на него, но никто не произнес ни слова о том факте, что Маверик был прямо здесь, среди своих смертельных врагов, и ничего не предпринимал против нас. Он все еще сидел на причале, обхватив голову руками, его аура была такой темной, что я чувствовал, как она наваливается на меня, как тень на солнце, требуя, чтобы я уделил ему свое внимание.

Но я больше не был его братом. Он ничего не хотел от меня, а то, чего я хотел от него, давно перестало быть возможным. Поэтому мы все просто оставались там в тишине, пока шторм обрушивался на нас и набирал силу.

Дворняга сидел рядом с Мавериком, уставившись на горизонт и время от времени издавая тоскливый вой, который пробирал меня до глубины души.

Телефон Джей-Джея разрядился, так что не было никаких шансов получить звонок от отца, чтобы узнать, догнал он Роуг или нет. И я не был уверен, что вообще хочу знать, получилось или нет. Какая разница? Ей нужен был Шон Маккензи. Я мог бы затащить ее в «Дом-Арлекинов», надеть наручники и приковать цепью, но с какой целью? Она никогда бы меня не полюбила. Никогда не любила и никогда не полюбит. И это было гораздо хуже, потому что теперь я знал, насколько сильно она меня ненавидит.

Я знал, что раньше она была зла, но это… это было ядовитым отвращением, которое хотело истребить меня, как паразита. И это произошло. Потому что этот мужчина уже был не тем, кто любил Роуг Истон до края света. Этот мужчина был тем, кого она погубила.

— Мы должны зайти внутрь, шторм усиливается, — сказал Джей-Джей грубым, надломленным тоном.

Я проигнорировал его, но мой разум на мгновение сфокусировался, и мой взгляд остановился на быстроходном катере, когда один из людей Маверика подтянул его к причалу и спрыгнул с него, собираясь привязать. Приняв поспешное решение, я ускорил шаг, приблизился к мужчине и выхватил ключи у него из рук, прежде чем спрыгнуть в лодку.

— Эй! — рявкнул он, затем посмотрел на Маверика. — Приказ, босс? — Его рука лежала на пистолете, но он не доставал его, ожидая, что Маверик даст ему добро, но мой брат просто хранил гробовое молчание.

Прежде чем я завел двигатель, я обнаружил, что поворачиваю голову, оглядываясь на Джей-Джея с тоской.

— Ты идешь? — Я стиснул зубы, мое сердце начало бешено колотиться. Я ненавидел его. Ненавидел. Но если он останется здесь, то это все. Это был наш конец, и после всего я просто не был готов расстаться с последними осколками моей семьи.

Джей-Джей шагнул ко мне с отчаянием в глазах, затем его взгляд упал на Маверика, который все еще был погружен в какой-то транс, закрыв лицо руками. — Я… думаю, нам лучше остаться здесь.

— В этом сценарии нет никаких «мы». Если ты останешься, все, Джонни Джеймс. Ты вылетаешь из Команды. — Это было сурово. Наказание, которое я даже не собирался выносить, но оно все равно сорвалось с моего языка, покрытое его предательством.

Брови Джей-Джея изогнулись, и даже я был удивлен этими ужасными словами, которые невозможно будет взять назад в тот момент, когда он сделает свой выбор. Но я вынуждал его сделать это, потому что теперь выбор был — я или Маверик. Так что он должен был выбрать, и на этом все закончится.

— Фокс, подожди, — взмолился Джей-Джей, эмоции в его глазах натянули какую-то глубоко укоренившуюся струну в моей груди. — Мы должны держаться вместе, мы…

— Нет никаких «мы», — снова зарычал я. — Или я и ты, или ты и он. Так кого ты выбираешь?

Маверик снова и снова показывал свое истинное лицо, и сегодня вечером он зашел слишком далеко. Он заставил меня смотреть, как он трахает девушку, которую я любил. Он знал, что уничтожает меня, он хотел этого.

Джей-Джей сделал еще один шаг ко мне, и во мне затеплился огонек надежды, потому что я знал, что дело плохо. И я не знал, как смогу простить его за то, что он лгал мне, за то, что все это время заявлял права на Роуг, но теперь она сломала всех нас, и, возможно, я смогу найти способ сделать это. Может быть, если он просто вернется домой…

— Я остаюсь, — сказал он напряженным голосом, и, если я думал, что сегодня вечером уже был достаточно разбит, еще несколько кусочков моего сердца все равно умудрились отколоться и умереть.

Я натянуто кивнул, принимая его отказ от меня, отбрасывая все, кем мы являемся, и все, чем мы когда-либо были, с этими двумя резкими словами. Я повернулся лицом к горизонту, чтобы скрыть боль на лице из-за этого решения.

Я потерял все.

— Фокс, послушай меня, — прорычал Джей-Джей, его тон был полон доминирования, от которого мои инстинкты альфа-самца напряглись, а позвоночник выпрямился. Я повернул голову назад, сердито глядя на него, ожидая, что он заговорит, хотя и не знал, зачем я трачу время. Он сделал свой выбор, и выбрал он не меня. — Если ты уйдешь, Роуг победит. Она получит то, чего хотела. Она сломает нас навсегда. Но если мы останемся и будем бороться за то, что от нас осталось, возможно…

— От нас ничего не осталось, — перебил я его, но он продолжал, повысив голос.

— Я знаю, мне не следовало лгать тебе, и я сожалею об этом, но у тебя никогда не было права говорить мне, что я не могу любить ее. Ты никогда не имел права требовать от меня чего-либо, когда дело касалось ее. Это не касалось «Арлекинов». Я не твой подчиненный, когда дело касается нашей семьи. И только потому, что ты думаешь, что любил ее сильнее и яростнее, чем все остальные из нас все эти годы, это не делает это правдой.

Я прикусил внутреннюю сторону своей щеки, глядя на него, его слова просачивались сквозь мою кожу и оседали внутри меня. Я медленно кивнул, понимая, что он, вероятно, прав, но сейчас это ничего не изменит.

— Проблема в том, Джей-Джей, что ты держал все это в себе, потому что, очевидно, ты так боишься меня, что предпочитаешь лгать мне в лицо и трахаться с Роуг за моей спиной, чем выяснять отношения со мной до того, как ты разобьешь мое чертово сердце, — с горечью сказал я.

— Ты действительно думаешь, что выслушал бы? — он рявкнул, его глаза вспыхнули. — Если бы я был честен с самого начала, ты бы давным-давно выгнал меня из Команды.

— Ты никогда не давал мне и шанса выяснить это, — выпалил я, и уши Дворняги дернулись, прежде чем он залаял на нас, очевидно, ему не нравилось это противостояние. Маверик все еще просто сидел там, как статуя, ведя себя так, как будто он даже не слышал, о чем мы говорили, оставаясь захваченным собственной болью из-за девушки, которую мы все потеряли во второй раз.

— Нет, Фокс, — отрезал Джей-Джей. — Я этого не сделал. Потому что мы потеряли Роуг на десять лет, а ты так и не понял, что я был влюблен в нее. Что я влюблен в нее и был так же разбит, как и ты, из-за ее потери. Я провел эти десять лет, разыскивая ее так же яростно, как и ты, и ты никогда этого не видел.

— Ты мне никогда не говорил! — Взревел я, и мои руки начали дрожать.

— Я и не должен был! — прорычал он в ответ. — А если бы я это сделал, ты действительно думаешь, что что-то изменилось бы? Ты бы вынудил меня уйти из нашей семьи, ты бы заставил меня отдать ее тебе.

Между нами снова воцарилась тишина, и дождь захлестал по мне сильнее, пронизывая холодом до глубины души. Дворняга продолжал лаять, но звук уносило ветром.

— Ну, я думаю, теперь мы этого никогда не узнаем, не так ли? — Я завел двигатель, и Джей-Джей даже не попытался остановить меня, когда я повернулся к нему спиной и поплыл по неспокойной воде.

Я оглянулся и увидел, что он стоит на коленях рядом с Мавериком с выражением беспокойства на лице, и я стиснул зубы, прежде чем заставить себя снова посмотреть на океан.

Он сделал свой выбор. Очевидно, он сделал кучу гребаных выборов, когда дело касалось ее. А я, должно быть, был просто дураком, слишком ослепленным своей любовью, чтобы увидеть это.

Мое сердце бешено колотилось, а эмоции обжигали горло, когда я выжал газ и оставил позади последнюю частичку своей семьи, зная, что с этого момента и впредь я буду один. И ничто и никогда этого не изменит.

Когда я добрался до берега, я обнаружил «Дом-Арлекинов», кишащий людьми моего отца, и когда я привязывал лодку, мой двоюродный дедушка Найджел бежал ко мне по пляжу.

— Фокс! — Найджел задохнулся, его глаза были дикими от страха, и ужас сковал мои внутренности от выражения его лица.

— Что? — Спросил я, ускоряя шаг по направлению к нему.

— Твой отец, — сказал он. — В него стреляли. Эта твоя сучка выстрелила в него.

— Что? — Повторил я, тише, резче, не в силах вдохнуть ни капли воздуха, пока мой разум обдумывал эти слова.

— Гребаная Роуг Истон застрелила его, я сам это видел — хотя мне не удалось прикончить ее за это так, как я хотел, — страстно прорычал он. — Он в плохом состоянии. Он в городской больнице в верхнем квартале, но…тебе нужно туда попасть. Я не думаю, что он выкарабкается.

Эти последние слова пронеслись в моей голове и открыли зияющую пропасть страха в моей груди. Я пронесся мимо него, бегом к дому, гаражу, своему грузовику.

Паника охватила каждую частичку меня, когда я выехал из «Дома-Арлекинов» и проехал через ворота, где группа моих людей уставились на меня с беспокойством в глазах.

Я ехал так быстро, что мир казался размытым, а мой разум превратился в неистовую панику, которая была всего лишь мешаниной бессвязных мыслей.

Роуг стреляла в моего отца??

Она бы не стала. Как она могла?

К тому времени, как я добрался до больницы, тревога превратилась в живое существо у меня под ребрами, бьющееся, кричащее и царапающее мои внутренности. Я припарковался как попало на обочине перед зданием, распахнул дверь и вбежал внутрь. Я ненавидел своего отца, но, черт возьми, я также и любил его. И я не хотел, чтобы он умирал. Я не мог представить мир без Лютера Арлекина. Возможно, он и совершал ошибки, но он пытался работать над ними, в последнее время мы добились прогресса. Мы вместе смеялись, он работал, чтобы все исправить. Но я сказал ему, что у нас никогда ничего не наладится, я сказал ему, что ненавижу его.

Пожалуйста, пожалуйста, не дай ему умереть с мыслью, что я его ненавидел.

Медсестра направила меня наверх, и после того, как я десять раз нажал большим пальцем на кнопку вызова лифта, я отказался от него и поднялся по лестнице, двигаясь так быстро, что не мог отдышаться. Но мне было похуй. Я не хотел снова дышать, пока не увижу, что с ним все в порядке. Я должен был знать, что он не умер здесь один, в этом проклятом месте со слишком белыми стенами, окруженный незнакомцами.

Я добрался до операционной и попытался пройти прямо через двойные двери, которые вели в операционные.

— Сэр! — медсестра выскочила из-за своего стола и схватила меня за руку. — Вы не можете туда войти.

— Мой отец там, — рявкнул я, вырывая руку из ее хватки и отбрасывая ее в сторону.

— Сэр! — снова закричала она, когда я протиснулся в двери, снова переходя на бег, когда я бежал по коридору, заглядывая в окна в окружающих меня дверях.

— Папа! — Я позвал, зная, что он не сможет ответить, но я просто чертовски отчаянно хотел найти его.

— Сэр, вы должны вернуться в комнату ожидания! — крикнула медсестра из-за моей спины, а затем начала вызывать охрану.

Я добрался до палаты в конце коридора, и мое тело, казалось, застыло, когда я посмотрел в окно в двери и увидел моего отца, лежащего на столе с трубкой во рту, с ужасно бледным лицом и закрытыми глазами, пока несколько врачей оперировали его грудную клетку. Там были кровь, марля и хирурги в масках, но я не мог сосредоточиться ни на чем, кроме его неподвижного лица.

— Нет, нет, нет, — прохрипел я, потянувшись к двери, но внезапно сильные руки схватили меня, дернув назад, и у меня не было сил даже попытаться отбиться от них.

— Не умирай, — умолял я своего отца. — Пожалуйста, не умирай, черт возьми.

Меня оттащили обратно в комнату ожидания, где я опустился в кресло, и кто-то вложил мне в руку стакан с водой.

Я просто сидел там, впадая в шок и погружаясь в то, что казалось альтернативной реальностью, где все мои кошмары становились явью одновременно. И худшей частью всего этого были пустые стулья вокруг меня. Ни Джей-Джея, ни Чейза, ни Маверика, ни Роуг. Я не мог вспомнить время, когда они не были рядом со мной. Они прикрывали мою спину в трудные времена, в таком дерьме, как это, когда я нуждался в них больше всего. И я знал с полной уверенностью, что я недостаточно силен, чтобы пережить потерю отца в одиночку.