Райская лагуна

— О, как мило, — одобрительно сказала Мейбл, оглядывая «Дом-Арлекинов», бесцеремонно открывая двери и заглядывая внутрь шкафов. — Просторно. Даже если он немного перегружен современными вещами.

Лютер поднял бровь, глядя на Фокса из-за ее спины, как бы спрашивая, уверен ли он в этом, и Фокс просто кивнул. Я плелась за ней, пока Джей-Джей, Чейз и Рик осматривали дом снаружи, чтобы убедиться, что действительно не было никаких признаков того, что Шон все еще ошивается поблизости или что он что-то сделал с домом, пока нас не было.

— Внизу, в дальнем конце дома, есть гостевые апартаменты, — сказал Фокс. — Я подумал, что так тебе будет проще…

— Потому что я старая и мои ноги не могут сделать и нескольких шагов, не так ли? — спросила она, поворачиваясь к нему.

— Ну… да, — сказал он, невинно пожимая плечами. — Но если вместо этого ты захочешь выбрать комнату наверху…

— Подниматься по лестнице? С моими старыми ногами? Не будь болваном, мальчик. А теперь скажи мне, где мое кресло? — Спросила Мейбл, указывая на кресла в гостиной, в то время как Лютер покачал головой и пошел налить себе кофе.

— Я свяжусь со своими контактами в полиции Сансет-Коув, — сказал он. — Они могут уладить вопрос с регистрацией твоей смерти.

— Да, да. И кому-то нужно будет исправить беспорядок, который мой племянник устроил в поместье. Оранжевые стены… о чем он только думал? — Пробормотала мисс Мейбл, поерзав задницей в кресле, которое Фокс обычно предпочитал, и вздохнула. — Вот это. Давай, здоровяк, оно само себя в мою комнату не донесет.

— О, ты хочешь, чтобы я перенес его в… — начал Фокс, но мисс Мейбл перебила его.

— Все эти татуировки затуманили тебе мозги? — спросила она с запинкой. — Я всегда говорила, что такое впитывание чернил вредно для ума.

— Чернила не впитываются в кровь… — попытался Фокс, но она уже была на ногах и, щелкнув пальцами, приказала ему следовать за ней, направляясь в коридор, который вел в ее новую комнату.

— Ах, какой же хороший мальчик, — сказала Мейбл, благодарно похлопав Лютера по руке, забирая у него чашку кофе и уходя с ней, как будто она все это время предназначалась для нее. — В следующий раз сделай на капельку меньше сливок и на ложечку больше сахара, — крикнула она ему в ответ, направляясь прочь, а самый большой и злобный ублюдок во всем Коув просто смотрел ей в спину, пока она уходила.

Фокс поспешил за ней, неся свое любимое кресло, и я широко улыбнулась, опускаясь на один из табуретов у барной стойки. — Разве она не великолепна? — Спросила я, когда Лютер отошел, чтобы приготовить себе еще кофе.

— Конечно, ты так думаешь, — пробормотал он, хотя вид у него был веселый, и я поняла, что она ему тоже нравится.

— Только не прямо у окна! Мне за девяносто, ты хочешь поджарить меня, как креветку на барбекю, под таким солнечным светом? — Крикнула мисс Мейбл из комнаты, где Фокс устраивал ее, и я рассмеялась, услышав, как он извиняется.

Лютер поставил свой свежеприготовленный кофе на барную стойку и встал напротив меня, потирая рукой заросший щетиной подбородок, пока рассматривал меня. Мне стало интересно, простирается ли его щедрость на самого любимого члена Команды, поэтому я наклонилась вперед и потянулась к чашке с кофе, чтобы проверить это.

Рука Лютера метнулась вперед, и он схватил меня за запястье, прежде чем я успела подтянуть ее к себе хотя бы на дюйм.

— Осторожнее, дикая кошка. Не забывай, кто я такой, — прорычал он, изображая большого плохого босса. Но я уже успела разглядеть его внутреннюю мягкую натуру, так что больше на это не куплюсь. Я имею в виду, что волна чистого ужаса только что пронзила мое тело, и, возможно, я немного описалась под силой его устрашающего бандитского взгляда, но это было недержание от любви.

— Просто проверяю, папочка А. Мне нужно было убедиться, что ты не размяк к старости или что-то в этом роде. — Я одарила его невинной улыбкой, но он не отпустил меня.

— Старости? — переспросил он, и я была где-то на семьдесят процентов уверена, что он просто играет со мной. Или я вот-вот умру. Трудно было сказать наверняка. К счастью, меня спас входной колокольчик. А точнее, меня спас отнюдь не миниатюрный гангстер, который вошел в комнату вместе с Чейзом и Джей-Джеем и зарычал, как дикое животное, заметив мое запястье в хватке своего отца.

— Какого хрена ты делаешь? — Рик зарычал, быстро приближаясь к нам, и Лютер закатил глаза, отпуская меня.

— Твоя маленькая дьяволица пыталась украсть мой кофе, вот и все. Не напрягайся так, Рик. Я тебя лучше воспитывал. Ты должен знать, что нельзя терять голову из-за женщины.

— Для этого уже слишком поздно, — ответил Маверик. — Потому что я потерял голову, сердце и всю свою чертову сущность из-за этой конкретной женщины давным-давно. И тебе лучше об этом не забывать.

Лютер перевел взгляд с меня на своего приемного сына, а я медленно потянулась, чтобы снова стащить его кофе.

Он выхватил чашку у меня со смешком, а затем выпил все залпом. Черт возьми. Насколько горячим оно было? Это же свежесваренный гребаный кофе, а он просто проглотил его, как лимонад. Почему меня это так впечатлило? Трудно сказать, но Папа Арлекин был крут уже за один этот поступок.

Проходя мимо меня, Лютер обошел барную стойку и протянул руку, чтобы взъерошить мои темные локоны. — Увидимся позже, дети, — сказал он на прощание. — О, и дикая кошка?

— Да? — Я оглянулась на него, наблюдая, как он засовывает пистолет за пояс джинсов. Самое подходящее место для того, чтобы отстрелить задницу, но я придержала язык.

— Перекрась волосы — обычные тебе просто не идут.

Я замерла от его мимолетного комплимента, на мгновение почувствовав прикосновение губ Шона к своему уху, и услышав слова, которые он прошептал мне. То, как он подтолкнул меня снова покрасить волосы в коричневый цвет. Я не позволяла себе слишком много думать об этом, но теперь это просто повисло в воздухе между нами, как будто токсичность прикосновений Шона была написана на мне этим одним простым фактом.

Лютер ушел, не заметив атомную бомбу, которую он только что сбросил мне на голову, а Чейз скользнул на сиденье рядом со мной, его рука нашла мою и крепко сжала.

Маверик посмотрел на меня через барную стойку, его челюсть напряглась, а кулаки сжались на рабочей поверхности.

— Я в порядке, — пообещала я, когда Джей-Джей поставил передо мной кружку с кофе. Я с грустной улыбкой взяла ее и сделала глоток. Это была кружка с Зеленым Могучим Рейнджером, которую я ему купила, и это определенно помогало.

— Но тебе не обязательно, — сказал Чейз, поглаживая большим пальцем тыльную сторону моей руки, от чего моя кожа запылала.

— Обязательно, — твердо сказала я, избавляясь от звуков голоса Шона в ушах и вздергивая подбородок. Потому что я была здесь, в окружении своих мальчиков, и вернулась домой. Он не мог отнять это у меня, и я также не позволю испортить ему это место. Хотя было трудно игнорировать ущерб, который он причинил этому дому, пока был здесь. — Значит, снаружи все чисто?

— Ага. Все хорошо, — согласился Рик. — Так что, мне пора уходить…

— Уходить? — Тихо спросила я, глядя в его темные глаза.

— Обратно на остров. Для меня здесь нет места, красавица. Ты это знаешь.

— Есть, — перебил Фокс, возвращаясь в комнату. — И ты, блядь, тоже это знаешь. Так что не вешай больше ни ей, ни себе лапшу на уши по этому поводу.

Рик выглядел так, словно, как всегда, был готов ринуться в драку, но я наклонилась вперед, взяв его за руку и заставив посмотреть на меня.

— Пожалуйста, останься, — умоляла я, глядя в его темные глаза и позволяя ему увидеть, как сильно я действительно этого хотела.

Маверик взглянул на остальных, затем резко выдохнул и закатил глаза. — Прекрасно. Как хотите. Думаю, я могу остаться здесь, пока мы работаем над поиском гребаного Шона.

Напряжение в комнате, казалось, лопнуло, как воздушный шарик, когда он согласился на это, и, клянусь, мы все вздохнули с облегчением оттого, что еще хотя бы немного побудем вместе под одной крышей.

— Роуг заняла твою старую комнату, — сказал Фокс, направляясь приготовить себе кофе. — Так что я не знаю, хочешь ли ты…

— Комната Роуг, моя комната, для меня не имеет ни малейшего значения. В любом случае я буду спать там, где она, — перебил Маверик, и челюсть Фокса дернулась, но он просто кивнул, как будто в любом случае ожидал этого. Похоже, внутренне он не очень хорошо это воспринял, темная пелена заволокла его глаза, но все же он ничего не сказал. А мне так не хватало в нем моего барсука. Не того, который отделял меня от моих мальчиков, но разве он не мог быть хоть чуточку собственником? Прикасаться ко мне так, будто не может отпустить, смотреть на меня так, чтобы у меня внутри все загоралось?

— Нам всем, наверное, стоит попытаться немного отдохнуть, — сказал Джей-Джей. — Как бы мне ни хотелось верить, что Шон действительно сбежал в горы, я не думаю, что все будет так просто. Завтра может выдаться просто адский день.

— Согласен, — сказал Чейз, и когда я посмотрела на него, клянусь, я уловила вспышку боли в его взгляде.

Я поджала губы, а затем поднялась на ноги. — Тогда пошлите в постель, — скомандовала я, как наседка, пытающаяся собрать непослушных цыплят, и, к моему удивлению, все четверо двинулись со мной к лестнице.

Я скользнула под руку Чейза, позволив ему немного опереться на меня, пока мы поднимались, и он вздохнул, сжимая меня в объятиях, давая понять, что ценит это.

Наверху царил еще больший беспорядок, чем внизу, Шон и его люди разрисовали стены граффити и перерыли все.

Джей-Джей, Рик и Фокс молча принялись за уборку: собрали кучи белья и отнесли их вниз, разобрали кровати и убрали все следы разрушений, которые были здесь устроены.

Мы все начали с комнаты Чейза, и когда он сделал движение, чтобы помочь нам, я просто толкнула его так, что он плюхнулся задницей в кресло у окна, выходящего на бассейн.

— Оставайся на месте, — рявкнула я на него, агрессивно указывая пальцем и заставляя подчиниться, прежде чем направилась в его ванную комнату за обезболивающими таблетками. Он перестал принимать их еще до того, как Фокс отослал его из города, но еще остались, и я обрадовалась, когда обнаружила нетронутую аптечку над его раковиной.

Не похоже, что «Мертвые Псы» провели здесь много времени. Я задалась вопросом, вернулись ли они вообще сюда после того обмена, который Шон совершил со мной и его матерью. Похоже, они просто разгромили это место и ушли. И я была этому рада. Брызги краски и небольшая уборка — ничто по сравнению с тем, что они могли бы здесь натворить.

Внизу я слышала, как кто-то из членов Команды менял замки на дверях, а когда я выглянула в окно, то увидела, как они забрасывают сломанные вещи и все, что слишком повреждено, чтобы спасти, в кузов большого фургона. В скором времени здесь все будет выглядеть как новенькое.

Я наполнила стакан водой и направилась обратно в спальню, обнаружив, что Чейз откинул голову на спинку кресла, на которое я его усадила, с закрытым здоровым глазом и повязкой на втором глазу, нахмурившего брови.

Остальные уже собрали разбросанную по всему помещению одежду и все сломанные предметы, унеся их вниз. Остался только Джей-Джей, который быстрыми, отработанными движениями заправлял постель.

Я забралась к Чейзу на колени, и он открыл глаз, когда его руки скользнули вокруг моей талии, удерживая меня там.

— Открой, — скомандовала я, показывая ему таблетку, которую держала между пальцами, и он нахмурился.

— Они мне больше не нужны.

— Ты выпьешь их сегодня вечером, — возразила я.

— Нет, я…

— Открой рот, Чейз Коэн, или я ударю тебя по яйцам и затолкаю их тебе в глотку, пока ты будешь кричать, — предупредила я.

В его взгляде промелькнуло раздражение, затем веселье, и он, наконец, приоткрыл губы, позволяя мне положить таблетку ему на язык. Я поднесла воду к его губам, чтобы он мог запить ее, и наблюдала, как дернулось его горло, когда он сглотнул, мой взгляд был прикован к этому движению, а кожа горела там, где он все еще держал меня.

Я знала, что он дает мне пространство. Что все они давали мне время разобраться с дерьмом, которое Шон вбил мне в голову, но, когда я поерзала у него на коленях и почувствовала твердость его члена, прижимающегося ко мне, я не могла не захотеть его. Я хотела снова ощутить силу его тела напротив мягкости моего, я хотела почувствовать жар его страсти и биение его сердца, пока я распадалась на части из-за него.

Я поставила пустой стакан на подоконник рядом с нами, и Чейз подался вперед, его щетина задела мой подбородок, когда его губы добрались до моего уха.

— «Can I Be Him» в исполнении James Arthur, — пробормотал он, и его пальцы сместились так, что коснулись моей кожи под подолом футболки.

Я повернула голову, чтобы поцеловать его в щеку, как делала каждый раз, когда давала ему таблетки, пока он выздоравливал, и мои губы нашли уголок его рта, моя грудь сжалась, когда это простое прикосновение его кожи к моей вызвало взрыв в моих венах.

Чейз застонал и откинулся назад, делая вид, что отстраниться от меня было тяжелее, чем любая боль, которую ему приходилось терпеть от рук Шона.

— Кровать готова, — сказал Джей-Джей позади нас, и я повернулась, чтобы посмотреть на него, обнаружив, что он улыбается нам и предлагает мне руку, чтобы помочь подняться.

Я с неохотой позволила ему стащить меня с колен Чейза. Чейз тоже встал, и воздух между нами троими, казалось, ожил от обещания, когда он стянул футболку через голову и направился к кровати.

Я шагнула вперед и запустила пальцы в ремень Чейза, расстегивая его для него, пока он наблюдал за мной, мое сердце колотилось от желания, и я пыталась заблокировать эхо слов Шона в моей голове, говорящих мне, что именно поэтому они хотели, чтобы я была здесь. Это было все, чего они действительно хотели от меня.

Я замешкалась на мгновение, и пальцы Чейза обвились вокруг моих, остановив мое движение в том месте, где его брюки были уже расстегнуты, и поймали мой подбородок в легкой хватке так, что он приподнял его и заставил меня снова посмотреть на него.

— Поспи немного, малышка, — посоветовал он. — Теперь я в порядке.

— Если под «в порядке» ты подразумеваешь неспособность перенести свой вес на эту ногу, то да, ты в лучшей форме, — пошутил Джей-Джей. — Но лучше тащи свою задницу сюда, и я помогу тебе с этим.

— Поможешь мне как? — Спросил Чейз, глядя на него, когда я отступила назад, а Джей-Джей достал из заднего кармана красную бутылочку.

— Это массажное масло… и еще это смазка, если быть до конца честным, но в основном это массажное масло, потому что на мой вкус, твои сиськи недостаточно большие, и я планирую только пощупать твою ногу.

— Чувак, мне не нужно, чтобы ты… — протесты Чейза прервались, когда Джей-Джей толкнул его, отчего он упал на кровать позади него, и я рассмеялся, когда он громко выругался.

Джей-Джей проигнорировал его и схватил Чейза за пояс штанов, прежде чем стянуть их с него, оставив его на кровати в боксерах, которые очень мало прикрывали его твердый член.

— Господи, Джонни, перестань меня лапать. Мне не нужен твой массаж — особенно когда у меня чертов стояк.

— О, пожалуйста. Я все это уже видел. Просто убери свой член от меня подальше, если захочешь подрочить, потому что я не хочу вымывать сперму из своих волос, прежде чем засну сегодня.

Я рассмеялась еще громче, так как Чейз выглядел так, будто не был уверен, стоит ли ему ударить Джей-Джея или схватить подушку, чтобы прикрыть свой твердый член, а затем он перевел свирепый взгляд на меня.

— Я не знаю, почему ты смеешься, малышка. Это ты виновата, что у меня эта гребаная проблема, — огрызнулся Чейз, что только заставило меня рассмеяться еще больше.

— Продолжай так смеяться, красотка, и я тоже стану твердым, — предупредил Джей-Джей. — Твой голос чертовски сексуален для твоего же блага.

— Вот почему я пришел, чтобы украсть ее для себя, — сказал Маверик, входя в комнату и бросая полузаинтересованный взгляд на них двоих, в то время как Чейз попытался залезть выше по кровати, а Джей-Джей вылил массажное масло на его больную ногу, игнорируя его. — Ты готова лечь спать, красавица?

— Э-э-э, да. Если ты уверен, что сейчас с тобой все в порядке, Эйс? — Добавила я, но Джей-Джей выбрал именно этот момент, чтобы обхватить руками голень Чейза и начать массировать ее, и единственное, что сорвалось с губ Чейза, это стон.

— Черт возьми, это действительно очень приятно, — пробормотал он.

— Да, чувак, я прошел кучу курсов массажа. Нельзя стать самым высокооплачиваемым эскортом на западном побережье, не зная всех способов доставить людям удовольствие, — сказал Джей-Джей, закатывая глаза, когда Чейз сдался и позволил ему продолжать заниматься его ногой.

— Ладно, что ж, развлекайтесь ублажая друг друга. А я просто украду нашу девушку на ночь, — сказал Рик, обнимая меня за плечи и выводя из комнаты, а остальные пожелали мне спокойной ночи.

Звук закрывающейся двери Фокса донесся до меня, когда мы вышли обратно в коридор, и я с тревогой прикусила губу, задаваясь вопросом, не нарушаю ли я данное ему обещание, если сплю в одной комнате с Риком. С другой стороны, я спала со всеми ними в одной постели на протяжении многих лет, когда мы были детьми, так что не похоже, чтобы это было для него чем-то новым. Я даже спала с ним прошлой ночью. И когда Маверик практически затолкнул меня за порог нашей комнаты, у меня все равно не осталось времени, чтобы обдумать это.

Рядом с кроватью горела лампа, но абажура теперь не было, и мне пришлось предположить, что его сломали. Остальная часть комнаты выглядела достаточно опрятной, а кровать была застелена свежим бельем.

— Твоя одежда была вся изорвана, — сказал Маверик, небрежно снимая с себя одежду, отчего у меня пересохло во рту при виде всех этих накачанных татуированных мышц. — Ты хочешь спать в моей футболке или голой?

Острая боль потери пронзила меня при осознании того, что все мои вещи были уничтожены, но я даже не удивилась. Шон был властным ублюдком. Он наряжал меня в откровенные наряды Мии и пытался изменить мою внешность в соответствии со своими предпочтениями все то время, пока я была с ним в поместье Роузвудов.

Я мельком подумала, последовала ли Мия моим инструкциям и нашла ли Ди и Лайлу. Мне действительно нужно было связаться с ними завтра и объяснить, почему я исчезла на этот раз. Честно говоря, им, наверное, уже надоели мои исчезновения.

Я взяла предложенную Риком футболку и направилась в ванную, чтобы переодеться, но он поймал меня за запястье и остановил, прежде чем я успела уйти.

— Ты думаешь, что избегая секса, ты доказываешь свою правоту этому ублюдку? — спросил он меня, раскрыв правду обо мне в этом одном простом вопросе, и у меня перехватило дыхание, когда я посмотрела на него.

— Это не… — я замолчала, даже не уверенная, что я хочу сказать, прежде чем пожала плечами. — Я больше не знаю. Я слышу, как он нашептывает мне свой яд, и я слышу свои собственные сомнения и вопросы о себе и…

— Тогда прекрати это, черт возьми, — рявкнул он на меня, заставив меня удивленно моргнуть, когда он подошел ближе.

— Прекратить это? — Спросила я, запрокидывая голову, чтобы посмотреть на него, так как он возвышался надо мной в одних черных боксерах.

— Да. Он владеет твоим телом не больше, чем кто-либо другой. Единственный человек, которому оно принадлежит, — это ты. Так что, блядь, владей им. Не хочешь трахаться со мной? Тогда не надо. Но не надо прятаться в гребаной ванной, чтобы переодеться, как будто я какое-то гребаное животное, которое не может себя контролировать.

— Ты пытаешься сказать мне, что ты не гребаное животное? — Поддразнила я, и он одарил меня мрачной усмешкой, от которой все внутри меня сжалось от желания.

— О, ты знаешь, что это так, — ответил он, придвигаясь ближе и заставляя меня пятиться, пока моя спина не уперлась в дверь, где он положил руки по обе стороны от моей головы и низко наклонил голову, чтобы она оказалась на одном уровне с моей. — И когда этот гнев между нами лопнет, и ты, блядь, будешь умолять меня снова овладеть твоей плотью, тебе лучше поверить, что я нанесу свое имя на каждый восхитительный дюйм твоей золотистой плоти, чтобы весь гребаный мир увидел. Но ты та, кто контролирует это. Не я. Потому что ты всегда была той, у кого были все козыри, ты та, у кого вся власть. И когда ты снова вспомнишь, как владеть им, я буду более чем готов упасть к твоим гребаным ногам, где мне самое место.

Моя кожа горела от его близости, а вкус его дыхания в воздухе, разделявшем нас, был пропитан самым соблазнительным видом греха. То, как он смотрел на меня, наполнило меня восхитительным ощущением власти, на которую могла претендовать только я.

Не отрывая от него взгляда, я медленно стянула с себя футболку и позволила ей упасть на пол, а затем сбросила и штаны. За ними последовало нижнее белье, и у меня подогнулись пальцы на ногах, когда он уставился на меня, его мышцы напряглись, пока он сохранял полную неподвижность.

Я позволила ему смотреть, гребаная потребность в его глазах заставила мое сердце бешено колотиться, а бедра сжаться, в то время как моя киска пульсировала от желания. Я была опьянена властью, которой обладала, и чем дольше он смотрел, тем больше я проникалась его словами. Дело было не в том, чтобы быть их шлюхой. Дело было в том, чтобы стать их гребаной целью. Их желанием. Их любовью. Их девушкой.

Я облизала губы, и моя грудь вздымалась, пока взгляд Маверика блуждал по моему телу с такой яростной жадностью, что я чуть не умерла с голоду.

— Скажи мне, что такого сказал Лютер, что тебя так разозлило, — выдохнула я, нуждаясь в том, чтобы узнать источник боли в его темных глазах.

Рик вздрогнул, как будто я дала ему пощечину, его взгляд поднялся на меня с предупреждающим блеском, прежде чем он отстранился и отвернулся от меня, направляясь к кровати и оставляя меня обнаженной и одинокой у двери.

Я проглотила укол отвержения, который пронзил мою грудь, и быстро схватила его футболку, снова прикрывая ею свое тело.

— О, значит, ты можешь заставить меня посмотреть в лицо своим проблемам, а сам будешь прятаться от своих? — Потребовала я, следуя за ним, когда он упал на кровать и устроился поудобнее, соединив пальцы вместе и сцепив их на затылке, откинувшись на подушки.

— Я никогда не говорил, что я не лицемер, — ответил он, бросив на меня вызывающий взгляд, но если он думал, что я просто отступлю из-за этого, то он глубоко ошибался.

— Просто скажи мне, — попросила я, опускаясь на колени рядом с ним. — Ты поделился со мной всеми своими секретами. Так почему не этим?

— Потому что… — Маверик вздохнул и отвернулся от меня. — Потому что этот секрет не о том, через что я прошел, красавица. Он о том, кто я есть. О том, откуда я взялся, и о крови, которая течет в моих жилах.

— Лютер рассказывал тебе о твоих биологических родителях? — Спросила я приглушенным шепотом, понимание наполнило меня, когда я поняла, почему он снова был так зол после разговора со своим приемным отцом. — Я думала, он уже многое рассказывал тебе о твоем отце…

— Нет. Он рассказывал мне истории о человеке, который был в Команде еще до моего рождения. О каком-то незнакомце, который умер и которого он выдал за моего отца, чтобы скрыть правду.

— Он солгал? — Я выдохнула, придвигаясь ближе к нему, так что мое колено уперлось ему в бок.

— Да, он солгал. Оказывается, моя мама была просто бедной перепуганной сучкой, которая пришла умолять его взять меня к себе, потому что кто-то охотился за ней. Он даже не узнал ее имени, только то, что она боялась за наши жизни и нуждалась в Лютере, чтобы уберечь меня от тех, кто за ней охотился.

— И Лютер просто взял тебя к себе? Даже несмотря на то, что он не имел к ней никакого отношения? — Спросила я в замешательстве. Казалось более чем немного странным идти к известному главарю банды и просить его усыновить твоего гребаного ребенка. Наверняка в этой истории было что-то еще.

— О, у него действительно была с ней связь, — с горечью пробормотал Рик.

— Он твой настоящий отец? — Я выдохнула, и мои глаза расширились от понимания.

— Нет, — отрезал он. — Хотя, если можешь в это поверить, я бы предпочел, чтобы это был он, чем признавать правду о том, кем на самом деле был мой отец.

Я нахмурилась еще сильнее, потому что я действительно ничего не понимала. — Рик, я не понимаю. Если Лютер не твой отец, тогда почему он взял тебя к себе? Какая у него была причина…

— Я был незаконнорожденным сыном его брата. Знаешь, того самого брата, который трахнул его жену, прежде чем убить ее и отнять у Фокса его мать, — прорычал он, отворачиваясь от меня и внезапно став тем потерянным мальчиком, которого я когда-то знала, что мое сердце разбилось из-за него, и я не смогла удержаться, чтобы не наклониться вперед и не заключить его в свои объятия.

— О, Рик, — пробормотала я. — Мне так жаль.

Он застонал, пытаясь отстраниться от меня, но я прижалась крепче, и после нескольких безуспешных попыток оттолкнуть меня, вместо этого он обхватил меня руками и крепко прижал к своей груди, поддаваясь связи между нами.

— Полагаю, это многое объясняет, — пробормотал он. — Например, почему Лютер готовил меня ко всей этой грязной работе. Откуда он знал, что я смогу справиться с пятнами крови на своих руках и повреждением своей души. Это также объясняет, почему он никогда не хотел, чтобы я был главным. Он знал, откуда я, знал о предательской, испорченной крови, которая текла в моих жилах, и он…

Я наклонилась и заглушила мерзкие слова, слетевшие с его губ, поцелуем таким крепким, что остались бы синяки, боль в нем и во мне столкнулась в жестоком, гневном столкновении ртов, в котором не осталось места ни для чего другого, кроме нас двоих и всех потерь и обид, которые мы оба пережили, когда были порознь.

— В тебе нет ничего испорченного или грязного, Маверик, — прорычала я, прикусывая его нижнюю губу, когда он попытался покачать головой, и заставила его лечь подо мной, а сама оседлала его, в то время как моя рука обхватила его горло в знак предупреждения. — Меня не волнует, был ли твой отец самим дьяволом и облачил ли он тебя в грех в момент твоего рождения, потому что ты — это все еще ты. Все еще мой Рик. И нет ни одной вещи в этом или следующем мире, которая могла бы заставить меня хотеть тебя меньше.

— Фокс потерял свою маму из-за моего отца, — сказал он, пытаясь отстраниться, но я не позволила ему, мои губы снова прижались к его губам, а хватка на его горле усилилась.

— Этот человек не был тебе отцом. Он лишь прах и кости. Гребаное ничто.

— Так кем же это делает меня, если я возник из ничего? — спросил он, его голос был пустым и безнадежным, а его хватка на моей талии усилилась до боли, словно он думал, что будет падать вечно, если совершит ошибку и отпустит меня.

— Моим, — просто ответила я. — Ты мой, Рик. И я не отпущу тебя, как бы сильно тебе ни хотелось сбежать.

С его губ сорвался стон, настолько животный, что заставил мою спину выгнуться, как у кошки, когда я чуть приподнялась, чтобы получше рассмотреть его, прижатого ко мне.

Он был так чертовски красив, этот татуированный бог был в моей власти и распростерт под моим телом, как будто я была тем единственным в этом мире, чего он желал больше всего на свете. Единственным, ради чего он преклонил бы колени, сломался, умер.

— Громкие слова для напуганной маленькой девочки, — прорычал он, сжимая в кулаках слишком большую футболку, которая все еще была на мне надета, и заставляя мое сердце гулко биться от брошенного им вызова.

— Да? — спросила я, встретившись с ним взглядом, и желание зажгло его темные глаза и прожгло меня до глубины души.

Моя киска была скользкой и пульсирующей, а мои соски были такими твердыми, что я была шокирована тем, что они еще не пробили дырки футболке, и вместо ядовитых слов Шона в моих ушах, я могла слышать только грохот своего пульса и пьянящую гребаную потребность, которую я чувствовала к этому мужчине.

— Ну же, дикарка, покажи мне, что я принадлежу тебе, если ты думаешь, что это действительно так.

— Принадлежишь, — заверила я его, и моя хватка на его горле усилилась.

— Я не уверен. Я все еще зол на тебя за то, что ты сбежала от меня, — сказал он низким голосом, и гнев вспыхнул в его взгляде, чтобы подкрепить его точку зрения.

— А я все еще злюсь на тебя за то, что ты показал Фоксу то секс-видео, — прорычала я в ответ, сжимая его горло и испытывая острое возбуждение от этого действия. В этом была какая-то сила, которая разжигала во мне плотское желание к этому мужчине, в том как я возвышалась над ним и получала полную власть над ним. И да, может, он и позволял мне это делать, но в этом все равно была сила, потому что Маверик никогда никому не позволял доминировать над собой, и все же я была здесь, прижимая его к себе и впиваясь ногтями в его кожу, утверждая свою право.

— Я бы сделал это снова, — подстрекал он, и я оскалила на него зубы.

— Пошел ты.

— Это то, на что я надеюсь, — ответил он, и все мое тело загудело от вызова, прозвучавшего в его словах, но моя хватка все равно ослабла, потому что реальность этого вызова заставила меня вспомнить причины, по которым я сдерживалась.

Рик увидел это, и с его губ сорвалось рычание, а затем он приподнялся на локтях, заставляя меня откинуться назад, когда он сел и посмотрел мне в глаза,

— Он у тебя в голове, да? — спросил он, но это был не вопрос, а факт.

— Да, — выдохнула я, моя рука соскользнула с его шеи и опустилась на его грудь, а затем начала отстраняться.

— Расскажи мне, — приказал он, вызывающе вздернув подбородок.

— Ничего страшного, — пробормотала я. — Мне просто нужно немного времени, чтобы…

— Нет, — огрызнулся Маверик, схватив меня за бедра, когда я сделала движение, чтобы слезть с него, и с силой усадил к себе на колени. — К черту это. Роуг Истон никогда не нуждалась во времени, чтобы разобраться в своем дерьме. К тому же, даже если оно тебе и нужно было, ты уже получила его. Ты вернулась к нам неделю назад, так что прекращай нести чушь и расскажи мне, что такого он тебе сказал или сделал, чтобы ты начала думать, что не можешь трахаться со мной, Чейзом или Джонни Джеймсом, когда захочешь.

Я прикусила губу, борясь с желанием спрятаться и прислушиваясь к его словам. Потому что он был прав. Я ни от чего не пряталась. Никогда не пряталась.

— Ну же, красавица. Что бы сделал Зеленый Могучий Рейнджер? — Рик поддразнил меня, и я рассмеялась.

— Он встретился бы лицом к лицу со своими гребаными демонами, — сказала я.

— Ну, тогда давай. Не смущайся меня. Выкладывай.

Я резко втянула воздух от этого подразумеваемого оскорбления, затем выдохнула его и просто, блядь, сказала это.

— Он заставил меня почувствовать, что моя ценность для вас заключается только в том, чтобы вы получили полный доступ к моему телу, — призналась я, одергивая свободную футболку и позволяя материалу снова коснуться моей кожи, пока он смотрел на меня. — Все вы лгали мне, что-то скрывали от меня, пытались убрать меня с дороги, когда приходилось иметь дело с чем-то опасным…

— Он заставил тебя поверить, что ты для нас просто какая-то подстилка? Тело, которое можно трахать, использовать и забыть, как только наши члены будут удовлетворены? — спросил он меня с явным отвращением, написанным на его лице.

Я пожала плечами, чувствуя в этих словах ложь, даже когда произносила их вслух, потому что это было не то, что я чувствовала, когда была с моими мальчиками, и я знала это.

— Я больше не знаю, Рик. Он сказал мне, что вы все лгали мне и заставляли верить в то, во что я хотела, чтобы я продолжала быть вашей маленькой шлюшкой, и я знаю, что это хуйня, но я не могу не думать, что у нас вообще не было тех проблем, которые есть сейчас, если бы я не начала спать со всеми вами и…

— Когда это я тебе лгал, красавица? — потребовал он, его взгляд похолодел от гнева при этом обвинении, и я покачала головой, ненавидя то, как это прозвучало.

— Рик, я…

— Нет, — рявкнул он. — Больше никакого лошадиного дерьма. Я, блядь, не желаю этого слышать. Ты не наша гребаная шлюха, и ты это знаешь. Ты наша девушка. И когда мы с тобой, мы не просто трахаем какую-то первоклассную киску ради быстрого удовольствия. Мы поклоняемся нашей гребаной богине. Ты думаешь, я стал бы делить какую-то случайную девушку со своими братьями так, как делю тебя? Я делаю это не потому, что мне так чертовски нравится смотреть, как тебя трахают другие, красавица, а потому, что я знаю, что ты заслуживаешь того, чтобы все мы тебе поклонялись. Нужны мы все, чтобы хотя бы приблизиться к тому, чтобы стать тем мужчиной, который был бы достоин тебя.

На моих щеках выступил румянец от силы его слов, их грубая правда проникла мне под кожу и зажгла меня изнутри, когда последние следы ядовитого влияния Шона на мои чувства к моим мальчикам были вытеснены из меня и выброшены в гребаную канаву, где им и место.

— Скажи это снова, — прорычала я, выдерживая его темный взгляд, пока моя грудь тяжело вздымалась и опускалась.

— Ты наша девушка, — сказал он, и его глаза вспыхнули от этих слов, а его пальцы сжали мои бедра. — И ты владеешь мной во всех смыслах, которыми только можно обладать мужчиной. Так покажи мне, что я принадлежу тебе, Роуг. Напомни мне, почему я поклоняюсь тебе.

Я прикусила губу, глядя на него, на демона, облаченного в кожу человека, который обещал мне всего себя, с уверенностью всех звезд на небе и всей воды в океане. Он был моим, а я — его, и я была чертовой дурой, что когда-либо сомневалась в этом.

Я пыталась вернуть что-то с этими мужчинами, не вмешивая секс, но теперь, когда я смотрела на него сверху вниз, пока он дразнил меня чистым искушением своего тела, я начинала понимать, что была гребаной идиоткой, думая, что смогу это сделать.

Я не могла исключить секс из уравнения отношений с ними. Все мое существо горело для них, мое тело дрожало от желания при одном их виде, и в осознании этой потребности и моей собственной сексуальности не было ничего постыдного. Я не была их шлюхой. Я была их девочкой. А они были моими гребаными мальчиками. Это означало, что я могла заявлять на них права так часто и таким количеством способов, как мне заблагорассудится, и единственное, что я должна была при этом испытывать, — гордость.

Я вздернула подбородок и запустила пальцы в подол футболки, которая прикрывала меня, прежде чем медленно стянуть ее со своего тела и снова открыться ему. Я отбросила ее в сторону и вместо того, чтобы сосредоточиться на плотском голоде, который рос в его взгляде, пока он упивался видом меня, обнаженной перед ним, я купалась в поклонении, которое лилось из его глаз, в его гребаной потребности принадлежать мне так же, как мне нужно было принадлежать ему.

— А вот и моя девочка, — пророкотал Маверик, его руки крепче сжали мои бедра, и моя кожа покрылась мурашками от его прикосновения. — Я вижу, как она смотрит на меня из твоих глаз, красавица. И это то, чего я желаю больше всего, потому что я был одержим этой чертовкой всю свою жизнь. Как бы далеко мы ни были друг от друга или как долго я ни обходился без твоего взгляда, ты всегда была со мной, здесь, в моей груди. Ты — все хорошее, что есть во мне, Роуг. Ты — единственное хорошее, что у меня осталось.

Я наклонилась и снова поцеловала его, и на этот раз нас больше ничего не разделяло: ни колебания, ни шепот сомнения. Остался только чистый, пылающий огонь, который всегда так чертовски жарко вспыхивал между нами двумя, и его жжение было таким чертовски приятным, что я никогда не смогу насытиться его прекрасной агонией. Наш поцелуй становился все глубже, он не сдерживался, пока тьма в нем поглощала свет во мне, до тех пор, пока мы не остались вдвоем в этих идеальных сумерках, где мы слились в одно целое, и прикосновение его губ, покалывание его щетины и столкновение наших языков превратились в голодное, отчаянное животное, которое никогда не будет удовлетворено.

Он откинулся на подушки, когда я прижалась к нему, пытаясь немного ослабить напряжение в своей плоти трением, которое я могла получить о его твердый член через барьер его боксеров.

Мое тело гудело и трепетало, моя киска была настолько мокрой, что я практически хныкала от желания взять то, о чем она так, блядь, умоляла, и когда пальцы Маверика сильнее впились в мои бедра, я просунула руку между нами и вытащила его член из боксеров.

Я не теряла времени даром, мне нужно было взять то, что я хотела, как можно быстрее, и я обхватила пальцами его толстую длину, расположив его именно там, где мне было нужно, прежде чем опуститься на него всем телом.

У меня вырвался горловой стон, когда его огромный член заполнил меня полностью, вырвав дыхание из легких и заставив мою киску жадно сжиматься вокруг него.

— Блядь, да, — простонал он, как голодный зверь, который наконец-то получил добычу, необходимую ему для выживания.

Он схватил меня за задницу и попытался приподнять мои бедра, требуя контроля над движением в своей доминирующей манере, но я схватила его за запястья и оторвала его руки от себя, откинувшись назад, тяжело дыша от ощущения наполненности его членом, находящегося глубоко внутри меня.

— Я буду владеть тобой, Рик, — предупредила я его, когда он посмотрел на меня. — Так что я здесь главная. Все, что мне нужно от тебя, — это убедиться, что никто больше не услышит моих криков, когда я начну кончать на твой член.

Маверик рассмеялся, когда я положила его левую руку на свою грудь, а правой надавила на свой клитор, но он послушно оставил их там, когда я снова обхватила рукой его шею и посмотрела в его темные глаза.

— Мой, — заявила я, и его язвительный ответ застрял у него во рту, когда я приподняла бедра и снова с силой опустилась на его член.

Я застонала, когда начала трахать его, его большой палец сильно надавливал на мой клитор, как я и хотела, в то время как я двигалась по всей длине его огромного члена так грубо, как хотела, наклоняя бедра, пока он не врезался в это идеальное гребаное местечко внутри меня, заставляя меня видеть звезды.

Он смотрел на меня с яркостью солнца, его дыхание стало тяжелее, а из горла вырвался стон, такой горячий, что я чуть не закричала в ответ.

Я прикусила нижнюю губу, пытаясь заглушить шум, который издавала, чтобы весь дом не слышал нас, но Рик, казалось, понял, что я изо всех сил пытаюсь контролировать себя, и его большая рука зажала мне рот, чтобы помочь мне.

Мне казалось, что прошли гребаные годы с тех пор, как я в последний раз обладала его телом, и его огромный член уже доводил меня до кульминации, которую я не собиралась сдерживать.

Я крепче сжала его горло, трахая его все жестче и жестче, принимая его в себя с каждым толчком бедер, но и отдавая в ответ. Его взгляд потемнел, когда я перекрыла ему доступ к кислороду, и вида его, лежащего подо мной в таком положении и находящегося в полной, блядь, моей власти, было достаточно, чтобы отправить меня за грань взрывного оргазма, от которого я закричала в его руку так громко, что я была уверена, что этот звук все равно был слышен.

Моя киска пульсировала вокруг него, и он застонал, когда тоже кончил, его тело содрогнулось подо мной, и его сперма выстрелила глубоко в меня, заставляя застонать еще раз.

Я ослабила хватку на его горле, тяжело дыша, и тоже он убрал руку с моего рта и позволил мне упасть вперед, так что мой лоб прижался к его лбу, пока мы приходили в себя в объятиях друг друга.

— Тебе понравилось, малышка? — спросил Рик, и я почувствовала его улыбку на своей коже, когда он повернулся ко мне и провел языком по моей шее, заставив меня задрожать в его объятиях.

— Да, — призналась я, прикусив нижнюю губу, пока он продолжал целовать мою шею, а его член все еще был погружен в меня. — Я думаю, что, возможно, почувствовала вкус к тому, чтобы быть доминанткой.

Маверик усмехнулся, затем шлепнул меня по заднице достаточно сильно, чтобы я взвизгнула, прежде чем оторвать от себя и опустить на спину рядом с собой.

— Нет, красавица. На самом деле это не та динамика, для которой я создан. Но если ты хочешь превратить Чейза и Джонни Джеймса в своих послушных маленьких сабов, я с удовольствием посмотрю это шоу. — Он перевернулся на бок и потянулся, чтобы заправить прядь волос мне за ухо, подперев голову рукой, чтобы смотреть на меня.

— Тебе действительно нравится эта идея, не так ли? — С любопытством спросила я.

— Смотреть, как тебя трахают так хорошо, что ты едва можешь ходить после этого? Да, детка, мне нравится эта идея. Но только с ними. Если любой другой мужчина попытается дотронуться до тебя хоть пальцем, я разорву его пополам, не задумываясь ни на секунду.

— Разорвешь его пополам? — Я рассмеялась, и он наклонился, чтобы поцеловать меня.

— Черт, я хочу проглотить этот звук, — прорычал он мне в губы, его рука переместилась на бок и прошлась по моей плоти так, что по коже пробежала дрожь, а соски запульсировали от потребности.

— Я люблю тебя, Маверик, — сказала я, зная, что он не скажет этого в ответ, что он не может. Но это не означало, что ему не нужно было это услышать.

Он издал какой-то удовлетворенный звук, опускаясь и посасывая губами мой сосок, прежде чем прикусить его зубами и заставить меня ахнуть.

— Ты когда-нибудь думаешь о своих родителях? — спросил он, отпуская меня, и его рука провела по моей коже в своей ненасытной манере, и я опустила взгляд, заметив, что его член уже наполовину эрегирован, и задалась вопросом, как долго мы еще будем разговаривать, прежде чем он снова заставит меня стонать его имя.

— Нет, — ответила я, пожав плечами. — Я читала досье на свою маму. Она была наркоманкой и проституткой, Рик. Скорее всего, она давно умерла от передозировки, и я сомневаюсь, что она вообще имела представление о том, кто мой отец. Для меня это не имеет значения. И никогда не имело.

— Почему? — спросил он.

— Потому что у меня всегда были вы четверо. Мне не нужна мать-неудачница, которая любила колоться больше, чем меня. Мне не нужен отец, который понятия не имеет о моем существовании и должен притворяться, что ему не все равно, что женщина, которой он заплатил за трах, в итоге забеременела, а он никогда не хотел меня. Честно говоря, я осознала еще в раннем возрасте, что мне не нужно ничего от людей, которые просто пожертвовали мне свою ДНК.

— Да, но когда мы были детьми, ты мечтала, чтобы у тебя были настоящие мама и папа, — заметил он, слишком хорошо зная меня.

— Конечно. Когда Стейси Робертс устроили грандиозную вечеринку принцесс и торт был больше, чем все мое тело, я хотела ударить ее и украсть у нее маму. Думаю, всем нам этого хотелось, — согласилась я. — Но ее мама — не моя мама. Возможно, в детстве я мечтала, чтобы у меня был кто-то, кто любил бы меня и заботился обо мне. Я могла хотеть вечеринок по случаю дня рождения и сказок на ночь, но если бы моя мама была в моей жизни, я бы этого не получила. У меня был бы гребаный груз на шее. Кто-то, кого больше интересовала доза, чем еда на столе. Честно говоря, Рик, я видела, как рос Чейз, живя со своим отцом, и в глубине души я знаю, что мне было лучше в приюте. И это о чем-то говорит, потому что я чертовски ненавидела это место.

— Помнишь, как Рози Морган украла шоколадку, которую я тебе подарил, и набила ею свой большой рот? — Спросил Рик, улыбаясь мне сверху вниз, когда наклонился ближе, и его твердый член прижался к моему бедру.

— Ага, — проворчала я. — Сука. Я все еще ненавижу ее. Не могу поверить, что Чейз трахал ее.

— Ммм. А, ты помнишь, что я сделал с ней в отместку?

Я подумала об этом и улыбнулась, вспомнив, как он облил ее из садового шланга, когда на следующий день она уходила из дома в школу, а затем высыпал ведро песка ей на голову, так что он прилип к ней.

— Она визжала, как заколотая свинья, — я рассмеялась при воспоминании, и он кивнул.

— Да, так и было. А ведь все, что она сделала, это украла у тебя лакомство. — Рука Рика переместилась к моей киске, и я тихо застонала, когда он провел пальцами по вытекшей из меня сперме и начал использовать ее в качестве смазки, играя с моим клитором.

— Она это заслужила, — пробормотала я, откидывая голову назад, когда он медленно обвел мой клитор, заставляя мои нервные окончания покалывать.

— Да. И что, по-твоему, я сделаю с мужчиной, который залез тебе в голову и заставил усомниться в наших чувствах к тебе? — спросил он, двигая пальцами взад-вперед, и у меня перехватило дыхание от удовольствия, которое он мне доставлял.

— Рик, — взмолилась я, забыв о вопросе, поскольку он продолжал играть со мной.

— Как ты думаешь, что я сделаю с человеком, который поднял на тебя свои гребаные руки? С тем, кто оставил синяки на твоей коже и заставил тебя бояться моих прикосновений?

— Ты убьешь его, — выдохнула я, и он мгновенно ввел в меня два пальца, словно вознаграждая меня за эти слова.

— Да, малышка, я убью его. Я убью его очень, блядь, красиво, — прорычал Рик, его пальцы входили и выходили из меня, заставляя меня хныкать, и он так легко, блядь, заводил мое тело, что я знала, что в любой момент испытаю очередной оргазм. — Я разрежу его на кусочки и отвлекусь только для того, чтобы трахнуть твою тугую киску, пока мы вместе будем слушать, как он кричит. Тебе бы это понравилось? Ты хочешь смотреть в глаза этому ублюдку, пока он истекает кровью, а я жестко трахаю тебя прямо у него на глазах?

— Блядь, — простонала я, моя киска жадно запульсировала при мысли об этом, а его пальцы задвигались жесче, его большой палец завладел моим клитором и сделал меня податливой в его руках.

— Я выкрашу твою прелестную плоть в красный цвет его кровью и выебу тебя в этой луже, такой глубокой, что тебе покажется, что ты, блядь, тонешь.

— Господи, — выдохнула я, и он вонзил свои пальцы в меня еще глубже, заставляя меня кончать жестко и быстро, как он и хотел. Точно так же, как он и предполагал, когда произносил мне на ухо эти греховно порочные слова. Он прижался своим ртом к моему, чтобы проглотить звук, который я издала, когда моя киска сжалась вокруг его пальцев, и я задрожала под ним, зная, что он еще не закончил.

— Черт, мне нравится видеть тебя, покрытую моей спермой, — сказал он низким голосом, вытаскивая из меня пальцы и обхватывая ими свой твердый член, дроча так, как ему нравилось, и устраивая шоу, от которого я задыхалась от желания попробовать его на вкус.

Я приподнялась на локтях, мое тело все еще содрогалось от взрывов удовольствия, которое он мне доставил, и я подалась вперед и провела языком по головке его члена.

Маверик сжал мои волосы в кулак и накормил меня своим членом, как я и хотела, загоняя его мне в горло и заставляя меня давиться его огромным, покрытым татуировками членом.

Мои глаза наполнились слезами, пока он жестко трахал мой рот, и я схватила его за задницу, впиваясь ногтями в его плоть в знак поощрения, — мне нравилось, когда он был груб со мной, и я хотела, чтобы он владел мной так же, как я владела им.

— Ты такая чертовски совершенная, — сказал он, наблюдая за мной. — Моя идеальная, прекрасная, потерянная девочка.

Я застонала вокруг его члена, но он внезапно отстранился, наклонился через меня к краю кровати и поднялся надо мной с ремнем в руках.

— Я же говорил тебе, что зол на тебя, Роуг, — сказал Маверик, протягивая ремень между нами и делая из него петлю. — Итак, теперь мне нужно, чтобы ты сказала мне, готова ли ты к своему наказанию? Потому что мне понадобится мой фунт плоти, прежде чем я смогу простить тебя.

Я облизала свои припухшие губы, ощущая на них вкус его возбуждения, смешанного с моим собственным, пока обдумывала, о чем он меня просит. В последнее время я так многого боялась, и яд Шона так глубоко подействовал на меня, что я даже представить себе не могла, что окажусь с ним в таком положении этим утром. Но когда я посмотрела в его темные глаза, то нашла там ответ на свой вопрос.

В этом темном мире, где мы жили, я могла бояться многого, но было и кое-что, чему я могла безоговорочно доверять, и этот мужчина был как раз из таких. Я любила его. И я причинила ему боль. Поэтому я готова была позволить ему применить ко мне любое наказание, чтобы он смог пережить это предательство и снова найти путь ко мне.

Я медленно кивнула, протягивая запястья, и ухмылка Маверика стала порочной, когда он схватил меня за бедро и перевернул под себя.

Он поймал мои запястья и зафиксировал их у основания позвоночника, затянув ремень достаточно туго, чтобы заставить меня резко вдохнуть, прежде чем схватить меня за задницу и поднять ее в воздух.

Мое лицо было прижато к одеялу, и я мгновенно обрадовалась этому, так как это заглушило мой крик, когда он вошел в меня на всю длину своего члена без какого-либо предупреждения.

Я выругалась, когда он вышел и снова врезался в меня, его член проник глубоко, жестко и эгоистично, поскольку он использовал мое тело для собственного удовольствия и наказывал меня так, как ему было нужно, с животной свирепостью.

Все, что я могла делать, — это подаваться бедрами назад, чтобы встречать его и принимать каждый толчок его члена глубоко в себя, пока он шлепал меня по заднице, дергал за волосы и трахал меня так сильно, что я едва могла дышать.

Моя киска принимала каждый его толчок, но все равно просила большего, и я согнула пальцы у основания позвоночника, желая, чтобы они были свободны, чтобы я могла погладить свой клитор.

Словно поняв, что мне нужно гораздо больше, Рик внезапно схватил меня, перевернул на спину, зажав мои руки подо мной, поднял мои ноги к себе на плечи и снова погрузился в меня.

Его рука опустилась на мой рот, чтобы заглушить мой крик удовольствия, когда он прижался ко мне и дал моему клитору то трение, которого он так жаждал.

Он снова вошел в меня, и я укусила его за ладонь, ощутив вкус его плоти и крови на своем языке, когда мои зубы проткнули кожу, но он не отпустил меня. Он лишь крепче прижал меня к себе, его глаза загорелись от удовольствия, а вкус его крови так и остался у меня во рту.

Маверик продолжал жестко трахать меня, но его движения становились все медленнее, его глаза смотрели на меня, и казалось, что он впитывает меня в себя, а весь остальной мир просто исчезает.

Мы были единым существом, полностью объединенным в нашей похоти, любви и блаженном наслаждении плотью.

Он прижимался своими бедрами к моим снова и снова, терся о мой клитор, пока не смог увидеть нарастающий оргазм в моих глазах, и я снова застонала в его руку.

— Я тоже люблю тебя, малышка, — сказал он тихим голосом только для меня, и с этими уничтожающими словами я сильно кончила, вскрикнув в его ладонь, когда моя киска крепко обхватила его и умоляла последовать за мной в темноту.

Рик вонзил в меня свой член еще несколько раз, не сбавляя темпа, пока мое тело судорожно сжималось вокруг его, а затем он внезапно вышел, кончая мне на грудь с ревом удовольствия, из-за которого все мои попытки сохранять тишину оказались совершенно бессмысленными.

— Блядь, да, — простонал он, глядя вниз на беспорядок, который он устроил на мне, в то время как я задыхалась под ним, и отступил назад, снова опустив мои ноги на кровать, затем потянулся к тумбочке, чтобы взять свой телефон и сфотографировать меня.

— Мудак, — проворчала я, ни черта не в силах сделать, чтобы остановить его, потому что мои руки все еще были связаны подо мной, и он широко улыбнулся, поворачивая телефон так, чтобы я могла увидеть снимок.

— Тебе чертовски идет быть хорошо оттраханой, красавица, — промурлыкал он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в шею, и, глядя на то, как я лежу там, покрытая потом и следами его семени, я могла признать, что он прав. Мои глаза были ярко-голубыми, полные губы пухлыми и привлекательными для поцелуев, а выражение моего лица было совершенно довольным, как будто я действительно была счастлива.

— Ты все равно мудак, — пробормотала я.

— Если бы я был мудаком, я бы заставил тебя спать вот так — связанной и помеченной мной. Тебе бы это понравилось, красавица? — поддразнил он, хотя я готова была поспорить, что он действительно оставит меня в таком виде, если я надавлю на него.

— Думаю, я бы хотела принять душ, — сказала я, надув губы. — Но если ты хочешь помочь мне привести себя в порядок, то я, возможно, позволю тебе съесть меня на завтрак утром.

Маверик рассмеялся, и на сердце у меня стало легче, когда я увидела такую искреннюю улыбку на его лице. В этой улыбке я увидела мальчика, которого знала и любила, беззаботного сорвиголову, который ничего не боялся и наконец смотрел на меня в ответ.

— Хорошо, красавица. Но это будет только начало, — сказал он, прежде чем подхватить меня на руки и отнести в ванную комнату. И меня это полностью устраивало.

***

Вздрогнув, я проснулась, гадая, что, черт возьми, происходит, прежде чем вспомнила, где нахожусь, и обратила внимание на тяжелую руку, обхватившую меня, и другую руку, которая в данный момент трясла меня.

— Отвали на хрен, или я вышибу тебе мозги, — прорычал Рик рядом со мной, и когда я приоткрыла глаз, то увидела, что он целится из пистолета в Фокса поверх моего спящего тела.

— Как страшно, — невозмутимо ответил Фокс, едва взглянув на пистолет. — Но я здесь не для того, чтобы болтать с тобой, придурок. Я здесь из-за Роуг.

— Меня? — Сонно пробормотала я.

— Да. Я хотел спросить, не хочешь ли ты поймать со мной утренний прибой? — спросил он, выглядя немного неуверенным теперь, когда я сонно моргала, глядя на него снизу вверх. Он взглянул на Рика, и в его глазах вспыхнула борьба, которая говорила о том, что он пытается удержаться от того, чтобы не схватить меня, как вор, пришедший за бриллиантом. И на секунду мне захотелось, чтобы он сделал это, чтобы я снова увидела в нем огонь, который горел ради меня. Но он сдержал выражение лица, и его желание ко мне исчезло, оставив меня жаждать этого.

— Она занята, — проворчал Рик, бросая пистолет обратно на тумбочку, прежде чем сильнее притянуть меня в свои объятия.

Однако я вывернулась и пнула его, когда он не отпустил меня добровольно, и он проклял меня, прежде чем отпустить и перевернуться на другой бок, чтобы снова заснуть.

Я вскочила с кровати, радуясь, что прошлой ночью снова натянула футболку Рика после того, как мы перестали теряться друг в друге.

— Я прихватил для тебя кое-что в магазине, — сказал Фокс, протягивая коричневый бумажный пакет, который выглядел довольно тяжелым. — Ты, наверное, и сама захочешь пройтись по магазинам, но, поскольку Шон уничтожил все твои вещи, я решил, что тебе нужен купальник и прочее.

— Спасибо, — сказала я, одарив его улыбкой и принимая пакет с одеждой. — Дай мне две минуты, — добавила я, направляясь в ванную.

Фокс опустился в кресло в углу комнаты, которое все еще стояло лицом к кровати с тех пор, как он прокрадывался ко мне и наблюдал, как я сплю. Я прищурилась, глядя на него, когда он взял свой телефон со столика рядом с ним, и Дворняга запрыгнул к нему на колени.

— Как долго ты здесь просидел? — Подозрительно спросила я.

— Час или около того, — сказал он, бросив на меня взгляд, который я не смогла понять. — Рику нужно поработать над своими рефлексами, если он рассчитывает защищать тебя с этим пистолетом ночью. От него мало толку, если он проспит, когда кто-то зайдет в комнату. — Он бросил на спину Маверика свирепый взгляд, и я уловила в его взгляде собственническую нотку барсука, прежде чем он снова спрятал его.

— Я знал, что ты зашел просто подрочить в уголке, поэтому решил оставить тебя в покое, — сказал Маверик откуда-то из-под подушек. — Хоть какое-то разнообразие по сравнению с тем, сколько раз ты дрочил на то домашнее видео, которое я тебе прислал, со мной, Джеем и нашей девочкой, правда?

Челюсть Фокса сжалась, и он внезапно встал. — Я пойду приготовлю нам кофе, — объявил он, не потрудившись ответить на заявление Рика, и направился из комнаты, а Дворняга последовал за ним по пятам.

— Я же говорил тебе, что он сохранил его, — пробормотал Маверик, и я закатила глаза, прежде чем быстро стянуть футболку и достать купальник, чтобы переодеться.

Я выгнула бровь, увидев выбранный Фоксом купальник: темно-синий цельный, закрывающий такую большую часть моего тела, что это было практически преступлением, и из-за него моя задница выглядела совершенно плоской. Моя задница — задницу, которую обычно невозможно было вместить в плавки! Как, черт возьми, ему это вообще удалось?

— Бу-у-у. Где он вообще его достал, в магазине для бабушек? — Спросила я, поворачиваясь взад-вперед, чтобы взглянуть на себя в зеркало.

Рик вынырнул из-под одеяла и расхохотался, когда хорошенько меня рассмотрел, а я нахмурилась, скрестив руки на груди.

— Фокси пытается удержаться от того, чтобы не трахать тебя глазами каждый раз, когда смотрит на тебя, красавица, — решил он, все еще смеясь надо мной, когда я повернулась, чтобы показать ему перед, который доходил практически до моей чертовой шеи.

— Отвали, — огрызнулась я в ответ, хватаясь за материал. — Вероятно, это было все, что он смог найти.

— Да, конечно, так оно и было.

Я оставила Рика смеющимся в постели, а сама направилась вниз, чтобы найти Фокса.

Он ждал меня у задней двери с термосом кофе в руке, а наши доски для серфинга были прислонены к стене снаружи.

— Как тебе прибой? — Спросила я, подходя, чтобы встать рядом с ним и решив не комментировать свой не слишком горячий купальник. Хотя, пробежав по нему взглядом, я не могла не заметить, как чертовски хорошо он выглядел в низко висящих ярко-оранжевых шортах, которые он надел. Его светлые волосы были откинуты с лица, а в зеленых глазах отразились волны, когда он повернулся, чтобы посмотреть на океан.

— Отличный. Думаешь, сможешь угнаться за мной?

— О, я смогу, — пообещала я ему, делая глоток кофе, который был приготовлен именно так, как я любила.

— Громкие слова.

— Всегда.

Мы обменялись улыбками, и я осторожно поставила термос на стол, между нами повисло напряжение, от которого в моем животе запорхали бабочки.

— Не делай этого, — предупредил он.

— Не делать чего? — невинно спросила я, готовясь к забегу, который мы всегда устраивали в детстве: кто последний доберется до воды, тот ее и выпьет.

— Я намного быстрее, чем был в детстве, — предупредил он.

— Да, но теперь у тебя есть большая старая голова, которую нужно повсюду таскать с собой, — заметила я, и он разразился смехом.

— Ты напрашиваешься.

— Без сомнения, — согласилась я, прежде чем повернуться и посмотреть через его плечо, мои глаза расширились, когда я притворилась, что заметила что-то позади него. — О черт…

— Что? — спросил Фокс, оборачиваясь и став похожим на барсука в состоянии повышенной готовности, и я атаковала. Я схватила его за заднюю часть шорт и спустила их до лодыжек, а затем пнула его в задницу, когда он нагнулся, чтобы схватить их.

Фокс упал на пол с воплем удивления, а я дико расхохоталась, распахивая заднюю дверь, опрокинула его доску, затем схватила свою и бросилась бежать.

Дворняга возбужденно тявкал, мчась по песку рядом со мной, а восходящее солнце освещало холмы у меня за спиной, пока я мчался к воде.

— Ты заплатишь за это, засранка! — Фокс заорал.

— Выкуси, придурок! — Крикнула я в ответ, смех рвался из моего горла, когда я плюхнулась в океан и бросила свою доску на воду со вздохом чистой радости.

Эта сучка наконец-то вернулась туда, где ей место, и мне это чертовски нравилось.