Райская лагуна

Шон был в своем репертуаре — самодовольный и показушный, а я лишь стискивала зубы от страха, чувствуя, что он имеет полное право вести себя именно так.

Мы ехали через Сансет-Коув, пока дождь барабанил по машине, Шон и какой-то неизвестный громила сидели впереди, а Трэвис составлял мне компанию сзади.

Перед тем как отправиться в путь, мои запястья и лодыжки были зафиксированы толстыми стяжками, а Трэвис получил четкие инструкции следить за мной как ястреб, пока Шон разыгрывает свою победную партию в этой войне.

У меня внутри все сжалось от страха за моих мальчиков, а в голове проносились идеи о том, как я могла бы остановить это, сделать что-то, что могло бы помочь им или дать им шанс сбежать. Но Шон явно догадался, что я что-нибудь вытворю, отсюда и мои новые наручники и телохранитель.

Впереди нас раздались выстрелы, и Шон с диким криком опустил стекло и высунулся наружу, целясь из винтовки в дождь, пока мы мчались к «Дому-Арлекинов».

— Придержите свои шляпы, ребята! — крикнул он, нажимая на газ и направляясь прямо к воротам.

Из моего горла вырвался крик, и я откинулась на сиденье за мгновение до того, как мы столкнулись с ними. Звук скрежещущего металла и разбитого стекла смешался с силой удара, который сотряс машину.

Трэвис схватил меня, когда меня отбросило вперед, его сильные руки обхватили меня, наклоняя вниз, и защитили мою голову от битого стекла, которое разлетелось по машине, а также от пуль, которые могли быть направлены в нашу сторону.

Но, прежде чем я успела нагнать на себя слишком сильную панику из-за того, что мои мальчики ввязались в перестрелку, крики Шона вселили надежду в мои вены.

— Черт возьми, похоже, крысы уже сбежали с корабля, — выругался он, хотя ликование в его голосе было безошибочно слышно, когда он распахнул дверцу машины и вышел под дождь.

Трэвис отпустил меня, не сказав ни слова о том факте, что он только что защитил, и тоже обратил свое внимание на тихий дом.

Из машин, которые приехали сюда с нами, вывалилось еще больше «Мертвых Псов», и я была вынуждена с замиранием сердца наблюдать, как Шон подвел небольшую армию прямо к входной двери, прежде чем выбить ее.

Все «Мертвые Псы» бросились внутрь, и вскоре за их торжествующими криками последовали звуки ломающихся вещей, прежде чем большая часть шума была скрыта от меня продолжающимся ревом бури, обрушивающейся на крышу машины.

Я дрожала с головы до ног, надеясь, несмотря ни на что, что Шон был прав и «Арлекинов» действительно здесь не было, и в то же время боялась, что это может быть просто какой-то уловкой, и что они могут выскочить в любой момент, и пули начнут лететь снова.

— Твой мальчик и его отец ушли больше часа назад, — тихо сказал Трэвис, и мой взгляд метнулся от дома к его лицу, когда надежда и замешательство нахлынули на меня.

— Что ты имеешь в виду? Откуда ты это знаешь? — Потребовала я, наклоняясь к нему, как будто планировала вытрясти ответы из его рта, хотя мой ремень безопасности натянулся и удерживал меня.

— Доверься мне, дитя радуги, — сказал он с понимающей ухмылкой, прежде чем снова выглянуть в шторм.

— Подожди. Почему ты только что назвал меня…

— «Арлекины» сбежали, как трусы, какими они и являются! — Крикнул Шон от входной двери, выходя обратно под дождь с винтовкой, перекинутой через плечо, и в ярко-синей рубашке, прилипшей к его широкой фигуре. — Так что теперь ты можешь заходить, сладенькая.

Трэвис вышел и обошел машину, чтобы открыть дверь для меня. Я точно не могла идти со стяжками, стягивающими мои лодыжки, поэтому он просто просунул одну сильную руку мне под ноги, а другую за спину, прежде чем прижать меня к своей груди и пойти навстречу Шону.

Мы последовали за вожаком «Мертвых Псов» в дом, который стал мне так хорошо знаком, и мне пришлось подавить содрогание при виде членов банды, ползающих по нему, роющихся во всем и крушащих все вокруг. Один парень мочился на диван, в то время как другой открывал дверцы шкафа и разбрасывал содержимое повсюду.

Шон велел Трэвису усадить меня на кухонный остров, и я изо всех сил старалась сохранить непроницаемое выражение лица, когда мой психованный бывший парень приблизился ко мне с широкой улыбкой на лице.

— Только подумай, сладенькая, ты могла бы трахнуть меня прямо здесь, в сердце королевства «Арлекинов», во время моей коронации. Или ты предпочитаешь подождать, пока я не закончу проливать кровь всех твоих прошлых завоеваний, прежде чем мы закрепим наш союз?

— Я бы скорее вырезала себе сердце, — прошипела я, и мои пальцы сжались в стяжке на запястьях, когда я незаметно попыталась сместиться влево. В конце концов, Шон допустил одну ошибку, приведя меня сюда — я знала, где в этом доме спрятано все оружие. И я твердо намеревалась заполучить в свои руки одно из них и оборвать его жалкую гребаную жизнь.

Шон ухмыльнулся, как будто мой отказ позабавил его, а затем потянулся к подставке для ножей и выхватил из нее маленькое острое лезвие, прежде чем разрезать удерживающие меня стяжки и позволить им упасть на кухонный пол.

Я попыталась броситься на него, но он мгновенно приставил нож к моему горлу и, ухмыляясь, наклонился, чтобы сказать мне на ухо.

— Каждый раз, когда ты пытаешься убить меня, я принимаю это к сведению, сладенькая, — выдохнул он. — И за каждую попытку я намерен заставить твоих милых «Арлекинов» еще больше страдать от моих рук. Когда я поймаю этих трусливых засранцев, я собираюсь вздернуть их и медленно сдирать кожу, убедившись, что ты получишь место в первом ряду на шоу. Потому что, так или иначе, я собираюсь снова сломать тебя, сладкие щечки. Единственный оставшийся вопрос — к каким методам мне придется прибегнуть, чтобы выполнить эту работу.

Мой вызывающий взгляд встретился с его ледяными голубыми глазами, и он широко улыбнулся, прежде чем отстраниться. Но я была уже настолько далека от инстинкта самосохранения, что мне понадобилось всего несколько дюймов безопасности от ножа в его руке, прежде чем я сделала выпад в сторону и выхватила другой клинок из подставки.

Шон выругался, когда я замахнулась на него, его предплечье столкнулось с моим, когда ему удалось отразить удар, и его собственный нож полоснул по плечу другой моей руки, прежде чем я успела что-либо предпринять, чтобы избежать этого.

Я выругалась от боли, которая пронзила мою кожу, когда кровь потекла по руке, но проигнорировала это и снова замахнулась на него ножом. Какой-то мудак поймал мое запястье прежде, чем я успела вонзить нож в черное сердце Шона, и в следующее мгновение я уже лежала на спине на кухонном острове, а рука Шона обхватила мое горло, и он навис надо мной, пока его человек вырывал нож из моей руки, и поражение снова захлестнуло меня.

— Черт возьми, иногда мне хочется сломать твою хорошенькую шейку, ты знаешь это? — Потребовал Шон, его хватка усилилась, а мои пальцы сомкнулись вокруг его запястья, и я боролась с его хваткой на мне. — Если бы мне не хотелось так чертовски сильно сломать тебя, я бы сделал это.

Я не могла ответить из-за того, что его хватка перекрыла мне дыхательные пути, но я посмотрела на него с достаточным количеством яда, чтобы он увидел, как чертовски сильно я его ненавижу. Мои пальцы продолжали впиваться в плоть его запястья, и, когда кожаные браслеты, которые он носил, перепутались с моими пальцами, я почувствовала некий комфорт, словно Чейз на мгновение поделился со мной своей силой.

Шону потребовалась еще секунда, чтобы насладиться ощущением того, что я придавлена под ним, прежде чем он внезапно отпрянул назад. Однако мои пальцы все еще были запутаны в браслетах Чейза, поэтому, когда он отдернул руку, они сползли, и я осталась с ними в своей хватке.

— Убери ее с моих гребаных глаз, — рявкнул Шон. — Или я могу просто вскрыть ее, чтобы посмотреть, как красиво она истекает кровью.

Сильные руки подняли меня с кухонного островка, и я с облегчением обнаружила там Трэвиса, который оторвал меня от Шона и повел по дому. Он ничего не сказал, поскольку, казалось, выбрал дверь наугад, прежде чем провести меня через нее и потащить вниз, в гараж.

Я надела браслеты Чейза на свое запястье и, спотыкаясь, спустилась вслед за ним, испытывая слабое чувство победы оттого, что забрала их обратно, даже если мне в очередной раз не удалось сделать ничего, что могло бы по-настоящему навредить гребаному Шону.

Когда мы спускались по лестнице, зажегся свет, и мое бешено колотящееся сердце немного успокоилось, когда мы спустились вниз, подальше от остальных «Мертвых Псов» и их разрушений наверху.

Трэвис отпустил меня, и я обхватила себя руками, стоя рядом с грузовиком Фокса; меня пробрал озноб, пока я стояла там в коротком черном платье, которое дал мне Шон. Материал был влажным от дождя, и меня била дрожь, поэтому я обняла себя за грудь и ругала себя за то, что снова потерпела неудачу.

Кровь продолжала стекать по моей руке из пореза на плече, и я стиснула зубы от боли.

Я не обращала особого внимания на Трэвиса, пока он ходил по гаражу, открывая грузовик Фокса и роясь внутри, засовывая руки под сиденья и проверяя бардачок, прежде чем отступить и указать мне на него.

— Ты не найдешь там никакого оружия, но, возможно, там будет немного теплее, чем стоять на бетонном полу, — предложил он, его голос был низким, а взгляд — полным тайн, которыми, как я поняла, он не собирался со мной делиться.

Я забралась в грузовик, но заколебалась, прежде чем закрыть дверь между нами, глядя на него снизу вверх, когда он убрал свои короткие дреды с лица.

— Почему ты продолжаешь вести себя со мной не как мудак? — Спросила я его, и он тихо фыркнул, взявшись рукой за верхнюю часть дверцы грузовика и взглянул на меня.

— Вещи не всегда такие, какими кажутся, — ответил он, пожав плечами, прежде чем захлопнуть дверь между нами и оставить меня в растерянности внутри грузовика.

Но когда я поерзала на сиденьях, знакомый аромат окутал меня, и я закрыла глаза, вдыхая его и чувствуя боль в груди из-за мужчины, которому он принадлежал. Где сейчас был Фокс? Как он догадался бежать? Был ли он вообще в безопасности? Ведь за ним охотились люди куда хуже Шона Маккензи, и если он попал в руки картеля…

Я зажмурилась и заставила себя отвергнуть эту идею так решительно, как только могла. Я не могла тратить силы на беспокойство о вещах, которые могли произойти, а могли и не произойти. Все, на чем я могла сосредоточиться, — это то, что было прямо здесь, передо мной.

Я снова открыла глаза и наткнулась взглядом на бардачок, который Трэвис оставил открытым после обыска грузовика: в нем лежал белый конверт с моим именем, написанным на лицевой стороне.

У меня перехватило дыхание, когда я узнала почерк Чейза и потянулась, чтобы взять его в руки. Мои пальцы немного дрожали, когда я вскрыла конверт и вытащила письмо, но, когда я прочитала слова внутри него, мое сердце забилось с совершенно новой болью и тоской, потому что я была так разбита из-за этих мальчиков. И каждое слово в этом письме лишь заставляло меня еще больше сокрушаться из-за осознания того, что я разрушила все шансы на то, чтобы они снова были в моей жизни.

Малышка,

Я никогда не думал, что переживу прощание с тобой и один раз, а теперь мне придется сделать это дважды. Надеюсь, слов в этом письме будет достаточно, чтобы сделать наш конец достойным.

Первое, что я должен сказать, — это то, что я должен был сказать тебе тысячу раз. То, что я должен был ответить тебе там, в Кукольном Домике, когда боялся, что у нас не будет еще одного дня на солнце вместе.

Я люблю тебя. Но не так, как ты того заслуживаешь. Моя любовь есть и всегда была эгоистичной, разрушительной и всепоглощающей. Я утонул в ее необъятности и из-за этого превратился в демона. Так что есть кое-что, что мне действительно нужно, чтобы ты сделала для меня. Когда ты прочитаешь это, когда тебе захочется возненавидеть Фокса за то, что он сделал, пожалуйста, найди способ простить его. Все, что Фокс делает, это защищает свою семью. Защищает тебя. Даже когда ему приходится защищать нас друг от друга. Правда в том, что я не могу дать тебе то, что тебе нужно, но Фокс может. Джей-Джей тоже. Может быть, даже Маверик. И я знаю, что ты каким-то образом найдешь способ заставить это сработать для вас всех вместе.

Так что не ищи меня, малышка. И не трать на меня слезы. Я проводил день за днем в темноте, не имея в компании ничего, кроме боли, холода и гребаного Шона, и я торговался с каждой божественной силой во вселенной, чтобы у меня был еще один момент с тобой и моими мальчиками, прежде чем я умру. Но я получил гораздо больше, чем это Роуг. Я неделями был окружен всеми вами. Ты снова была в моих объятиях, я смог заглянуть в глаза, которые владели мной с незапамятных времен, и я смог вспомнить, каково это — любить тебя до того, как я попытался возненавидеть тебя.

Я запечатлел в своей душе каждое мгновение того времени, потому что всегда знал, что оно будет ограниченным, малышка. И это нормально. Потому что даже если я сейчас один, я всегда буду полон. Полон тобой, ими и каждой частичкой света, которую ты подарила мне, когда я задыхался в темноте.

Так что я собираюсь отложить свои сожаления в сторону, потому что что сделано, то сделано, и я устал страдать из-за прошлого. Когда я думаю о тебе, я всегда буду думать о хорошем. И единственное, о чем я прошу тебя, это постараться делать то же самое, когда думаешь обо мне.

Я знаю, что никогда не перестану любить тебя, но я обещаю, что теперь буду любить тебя беззаветно, так, как должен был любить все это время.

Это мое последнее извинение, Роуг.

Я надеюсь, этого достаточно, чтобы залечить раны, которые я тебе нанес.

Эйс.

Я прикусила губу, скомкав письмо в руке, прижав его к сердцу и пытаясь побороть слезы, которые горели в глубине моих глаз от красоты признания, которое я только что прочитала. Мой Эйс, мой бедный, сломленный спаситель сказал мне, что любит меня, и самое душераздирающее в этом то, что было слишком поздно. Для него, для меня, для нас. И единственное, что я действительно могла предложить ему взамен на эту любовь, была смерть человека, который пытался погубить его. Но я начинала сомневаться, что когда-нибудь смогу выполнить эту задачу.