Развод. Пусть горят мосты

Глава 21

Утро встречает меня головной болью. Открываю глаза и несколько секунд просто смотрю в потолок, собираясь с мыслями. События вчерашнего вечера накатывают волной — обыск в моих вещах, Павел с моим ежедневником, его угрозы.

Сажусь на кровати, прислушиваясь к звукам в доме. Тихо. Слишком тихо. Обычно субботним утром Даниил уже носится по комнатам, а Ника практикуется на виолончели. Сегодня — тишина. Павел забрал детей, как и обещал. Не предупредил, не спросил, просто увез их, пока я спала.

Телефон на тумбочке мигает уведомлением. Сообщение от Павла: "Дети со мной. Вернемся в воскресенье вечером. Используй время, чтобы прийти в себя и пересмотреть свое поведение."

Сжимаю телефон так, что костяшки пальцев белеют. Его самоуверенность, его контроль, его право решать за всех... Как я могла жить с этим человеком тринадцать лет и не видеть его настоящего лица?

Второе сообщение — от Максима: "Доброе утро. Как ты? Приняла решение насчет поездки?"

Закрываю глаза, пытаясь собраться с мыслями. После вчерашнего скандала с Павлом мысль о побеге кажется одновременно и более заманчивой, и более опасной. Он знает о наших планах. Он угрожал забрать детей навсегда, если я уеду с ними.

Но оставаться здесь, подчиняясь его контролю, его манипуляциям... Разве это выход? Разве так я защищу детей от токсичной атмосферы, которая окружает нас последние месяцы?

Набираю номер Анны Громовой. Жду несколько гудков, прежде чем она отвечает — собранная, четкая, даже в субботнее утро.

— Елена? Что-то случилось?

— Павел нашел мой ежедневник, — говорю я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Он знает о поездке. Знает о наших встречах. Угрожает забрать детей, если я уеду с ними на Крит.

Пауза на другом конце. Слышу, как Анна что-то пишет — наверное, делает заметки.

— Он забрал детей сегодня, — продолжаю я. — Не предупредил, просто увез их, пока я спала. Сказал, что вернет в воскресенье.

— Он физически угрожал вам? — спрашивает она.

— Нет... не совсем. Схватил за руку. Но главное — его слова. Он сказал, что у него есть связи, деньги, репутация, а у меня — только "истерики и паранойя". Что суд встанет на его сторону.

— Пустые угрозы, — отвечает Анна уверенно. — У нас есть доказательства его финансовых махинаций, подделки подписей, свидетельства о его отношениях с Вероникой Шелест. Да, Павел влиятелен, но не всесилен.

— Тогда что мне делать? — спрашиваю я, чувствуя, как комок в горле мешает говорить. — Отменить поездку?

— Нет, — ее голос становится тверже. — Наоборот. Эта поездка сейчас нужна вам как никогда. Во-первых, для вашего психологического здоровья. Во-вторых, она покажет Павлу, что вы не боитесь его угроз.

— Но дети...

— Дети имеют право на отдых с матерью, — перебивает она. — Особенно если он проводит время с их отцом. Баланс, Елена. Равные права. Вы ничего противозаконного не делаете.

Ее слова придают мне уверенности. Она права — я не преступница, не похитительница. Я мать, которая хочет лучшего для своих детей.

— Я уведомлю Павла официально, — продолжает Анна. — Составлю документ о вашей поездке с детьми, с датами отъезда и возвращения. Он не сможет заявить, что вы действовали за его спиной.

— А если он попытается помешать?

— Тогда это будет задокументированное препятствование вашему родительскому праву, — отвечает она. — Еще один козырь для нас в суде.

После разговора с Анной чувствую себя увереннее. Принимаю душ, пью кофе, привожу дом в порядок. Пустой дом без детей кажется чужим, холодным, но сегодня эта пустота дает мне пространство для размышлений.

К обеду решение принято. Открываю телефон, пишу сообщение Максиму: "Мы едем. Скажи, что нужно сделать с моей стороны."

Его ответ приходит почти мгновенно: "Отлично! Ничего не нужно, я все организовал. Билеты на твою почту придут сегодня вечером. Загранпаспорта детей с тобой?"

"Да, храню их у себя", — отвечаю, чувствуя странную смесь тревоги и возбуждения.

"Тогда просто собирай вещи и отдыхай. О формальностях я позабочусь."

Вечером, когда я заканчиваю сборы и просматриваю список необходимых вещей, звонит телефон. Павел.

— Слушаю, — отвечаю нейтрально.

— Завтра не жди нас раньше восьми, — его голос такой же холодный, как и вчера. — У нас насыщенная программа.

— Хорошо, — говорю я. — Могу я поговорить с детьми?

Пауза. Слышу, как он отдает кому-то телефон.

— Мама? — голос Ники звучит немного напряженно. — Как ты?

— Нормально, солнышко, — стараюсь, чтобы мой голос звучал бодро. — Как вы там? Весело?

— Нормально, — повторяет она мои слова. — Мы в загородном клубе. Тут бассейн и теннисные корты.

— Звучит здорово, — говорю я, хотя сердце сжимается от мысли, что они развлекаются без меня. — Даниил рядом?

— Да, — ее голос чуть понижается. — Мам, ты не волнуйся, мы в порядке. Я присматриваю за ним.

Моя двенадцатилетняя дочь присматривает за братом. Берет на себя мою роль, пока меня нет рядом. От этой мысли становится горько.

— Передай ему, что я люблю вас обоих, — говорю я. — И жду завтра.

— Обязательно, — обещает Ника. — Пока, мам.

Возвращаю телефон на тумбочку и сажусь на кровать. Чувствую себя как в ловушке. Если я протестую против того, что Павел забрал детей без предупреждения, я "истеричка". Если соглашаюсь — значит, признаю его право единолично принимать решения.

Телефон снова звонит. На этот раз Максим.

— Привет, — его голос звучит тепло, успокаивающе. — Все в порядке?

— Насколько это возможно, — отвечаю я. — Павел забрал детей на выходные.

— Я знаю, — говорит он. — Ты писала утром. Как ты?

— Странно, — признаюсь я. — Дом без них кажется... пустым. Но может, это и к лучшему. Успею собраться, подготовиться морально.

— Ты не передумала?

— Нет, — мой голос тверже, чем я ожидала. — Наоборот. Теперь я уверена, что это правильное решение.

— Отлично, — слышу улыбку в его голосе. — Тогда приглашаю тебя на ужин. Полина у бабушки, я тоже один. Почему бы нам не скрасить это одиночество вместе?

Предложение застает меня врасплох. Ужин. Вдвоем. Это уже не просто дружеская поддержка, это... что-то большее.

— Я... не знаю, — запинаюсь. — Не уверена, что это хорошая идея.

— Почему? — спрашивает он прямо. — Боишься, что Павел узнает?

— Отчасти, — признаю я. — Он и так обвиняет меня в отношениях с тобой. Если узнает про ужин...

— Лена, — его голос становится серьезнее. — Ты все еще позволяешь ему контролировать свою жизнь. Даже не напрямую — через страх. Это то, чего ты хочешь?

Его слова задевают за живое. Он прав. Даже не находясь рядом, Павел определяет мои решения, мои действия, мои страхи.

— Нет, — отвечаю твердо. — Не хочу. Во сколько ужин?

Ресторан, который выбрал Максим, находится на окраине города — небольшой, уютный, с приглушенным светом и негромкой музыкой. Место, где нас вряд ли встретят знакомые.

— Ты прекрасно выглядишь, — говорит он, когда мы садимся за столик. — Этот цвет тебе к лицу.

Я краснею, разглаживая синее платье. Впервые за много месяцев надела что-то кроме джинсов и футболок или рабочей формы. Впервые за много месяцев накрасилась не просто автоматически, а с удовольствием.

— Спасибо, — улыбаюсь я. — Ты тоже... хорошо выглядишь.

Это правда. Максим в темно-сером костюме без галстука выглядит одновременно элегантно и непринужденно. От него исходит спокойная уверенность, которая действует на меня успокаивающе.

— Итак, — он поднимает бокал вина, — за новые начинания?

— За новые начинания, — соглашаюсь я, чокаясь с ним.

Ужин проходит в непринужденной беседе. Мы говорим о работе, о Полине и ее успехах в музыке, о книгах, которые недавно прочитали. Ни слова о Павле, о разводе, о всех тех проблемах, которые преследуют меня последние месяцы.

— Знаешь, — говорит Максим, когда нам приносят десерт, — я давно не проводил вечер так... спокойно. Просто разговаривая о чем-то приятном.

— Я тоже, — признаюсь я. — Последние месяцы словно жила в постоянном напряжении. Каждый разговор — о проблемах, о стратегиях, о выживании.

— Так и должно быть, — он накрывает мою руку своей. — Жизнь не должна состоять только из борьбы. В ней должно быть место для радости, для простых удовольствий.

Его рука теплая, сильная. Хирургические руки — руки, которые спасают жизни, как и мои. Руки, которым я доверяю.

— Максим, — начинаю я, не зная, как сформулировать вопрос. — Эта поездка... что она для тебя значит?

Он не отводит взгляд, не пытается уйти от ответа.

— Шанс, — говорит он просто. — Шанс увидеть тебя счастливой. Шанс показать тебе, что жизнь может быть другой — без страха, без постоянного контроля, без манипуляций.

— А для нас? — уточняю я. — Что она значит для... нас?

Максим задумывается, подбирая слова.

— Возможность, — отвечает он наконец. — Возможность узнать, что мы чувствуем друг к другу, когда нет внешнего давления. Когда мы просто Максим и Елена, а не коллеги, не "друг, поддерживающий в трудную минуту". Просто мужчина и женщина, которым хорошо вместе.

Его искренность обезоруживает. Никаких игр, никаких скрытых смыслов — только прямота и честность.

— Я боюсь, — признаюсь я тихо. — Боюсь, что использую тебя как спасательный круг. Что мои чувства — просто реакция на то, что происходит с Павлом.

— А я боюсь, что ты не готова, — отвечает он. — Что раны еще слишком свежи. Но знаешь что? Это нормально — бояться. Важно не позволять страху останавливать нас.

После ужина он провожает меня до машины. Ночной воздух прохладен, звезды яркие в чистом небе. Мы идем медленно, не торопясь, наслаждаясь моментом.

— Спасибо за вечер, — говорю я, останавливаясь у машины. — Он был... исцеляющим.

— Для меня тоже, — улыбается Максим. — Надеюсь, это только начало.

Он наклоняется, и я понимаю, что он хочет поцеловать меня. На мгновение паника накрывает с головой — я все еще замужем, формально. Все еще связана обязательствами. Но затем я вспоминаю все, через что прошла за последние месяцы. Все предательства, всю боль, все унижения.

Я заслуживаю этого момента. Заслуживаю этого поцелуя. Заслуживаю шанса на счастье.

Наши губы встречаются, и время словно останавливается. Нежное, осторожное прикосновение, в котором больше вопроса, чем утверждения. Я отвечаю, позволяя себе почувствовать — тепло, нежность, надежду.

Когда мы отстраняемся друг от друга, в его глазах я вижу смесь счастья и тревоги.

— Прости, если я поторопился, — говорит он. — Я не хотел давить...

— Все в порядке, — перебиваю его. — Более чем.

Он улыбается, и эта улыбка остается со мной всю дорогу домой. Словно маленький огонек надежды в темноте, которая окружала меня так долго.

Воскресенье проходит в ожидании. Я убираю дом, готовлю любимые блюда детей, пересматриваю список вещей для поездки. Анна Громова прислала официальное уведомление для Павла — сухой юридический документ, информирующий его о нашей поездке, с датами, адресом отеля, контактными телефонами.

В восемь вечера слышу звук подъезжающей машины. Выглядываю в окно — черный внедорожник Павла. Дети выходят первыми — Даниил с новым планшетом в руках, Ника с пакетом из брендового магазина. Очередные подарки, очередные попытки подкупить их любовь.

Открываю дверь, готовясь к очередному раунду молчаливой войны.

— Мама! — Даниил бросается ко мне, обнимает. — Смотри, что папа купил! Здесь все игры, какие я хотел!

— Здорово, солнышко, — улыбаюсь я, целуя его в макушку. — Как выходные?

— Классно! Мы плавали в бассейне, и папа научил меня играть в теннис! А еще мы ездили в парк аттракционов!

— Звучит замечательно, — говорю я, глядя на Нику, которая подходит медленнее, обнимает меня сдержаннее.

— Привет, мам, — говорит она тихо. — Ты в порядке?

— В полном, — заверяю я. — А ты как?

— Нормально, — она оглядывается на Павла, который достает из багажника сумки. — Устала немного.