Развод. Пусть горят мосты

Глава 22

Аэропорт Домодедово встречает нас утренней суетой. Я веду детей к стойке регистрации, нервно сжимая паспорта в руке. Последние три дня прошли в лихорадочных сборах и постоянном ожидании — не помешает ли Павел нашему отъезду? Не появится ли в последний момент с каким-то судебным запретом?

Но вот мы здесь. Ника идет рядом со мной, таща свою сумку на колесиках, Даниил подпрыгивает от возбуждения, рассматривая огромные окна и самолеты за ними.

— Мама, а море там правда такое синее, как на картинках? — спрашивает он в сотый раз за утро.

— Еще синее, — отвечаю я, и в моем голосе впервые за месяцы звучит искренняя радость. — И теплое, и прозрачное.

Максим появляется рядом с нами в очереди, ведя за руку Полину. Она застенчиво улыбается моим детям, а Ника сразу подходит к ней.

— Привет! Ты взяла скрипку? — спрашивает моя дочь.

— Конечно, — кивает Полина. — А ты блокфлейту?

Они начинают обсуждать музыкальные планы на отпуск, и я чувствую, как внутри что-то теплеет. Дети находят общий язык так легко, без взрослых предрассудков и сомнений.

— Как дела? — тихо спрашивает Максим, становясь рядом.

— Нервничаю, — признаюсь честно. — Все время кажется, что что-то пойдет не так.

— Все будет хорошо, — его голос уверенный, спокойный. — Документы в порядке, билеты куплены. Павел ничего не может сделать.

Как будто в ответ на его слова мой телефон начинает звонить. Павел. Сердце пропускает удар, но я решительно сбрасываю вызов.

— Не отвечаешь? — замечает Максим.

— Зачем? — пожимаю плечами. — Все, что он хотел сказать, он уже сказал вчера вечером.

А сказал он многое. Когда получил официальное уведомление от моего адвоката, Павел устроил грандиозный скандал. Кричал, что я "похищаю" детей, что это "провокация", что он "не позволит этого цирка". Но юридически он ничего не мог сделать, и это его бесило больше всего.

Регистрация проходит гладко. Улыбчивая сотрудница авиакомпании выписывает нам посадочные талоны, желает приятного полета. Дети получают специальные наклейки для юных путешественников и сияют от гордости.

В самолете нам достались места рядом — мы с детьми в одном ряду, Максим с Полиной — позади. Даниил занимает место у иллюминатора, не переставая восхищаться видом взлетной полосы. Ника достает книгу, но я вижу, что читать она не может — слишком взволнована предстоящим приключением.

Когда самолет отрывается от земли, я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Все. Мы улетели. Впервые за месяцы я чувствую себя свободной.

— Мам, смотри! Облака! — Даниил тянет меня к иллюминатору.

Я смотрю вниз на белое пушистое покрывало, и на душе становится легко. Где-то там внизу остались проблемы, судебные тяжбы, манипуляции Павла. А здесь, на высоте десяти тысяч метров, есть только мы, дети и безграничное небо впереди.

Крит встречает нас жарким солнцем и соленым ветром. Отель оказывается именно таким, как описывал Максим — небольшой, семейный, прямо на берегу моря. Хозяева, пожилая греческая пара, встречают нас как родных, усаживают в тени виноградной лозы и угощают домашним лимонадом.

Наши номера находятся на втором этаже, с балконами, выходящими на море. Дети сразу же просят разрешения искупаться, и через полчаса мы уже на пляже.

Вода действительно невероятно синяя и прозрачная. Даниил визжит от восторга, плещется у берега. Ника, более осторожная, медленно заходит глубже, привыкая к температуре. Полина плавает рядом с отцом — уверенно, красиво.

— А теперь понимаешь, зачем мы сюда приехали? — спрашивает Максим, устраиваясь на шезлонге рядом со мной.

Я смотрю на детей, на их счастливые лица, слушаю их смех, и понимаю — да. Именно этого нам не хватало. Простой радости, беззаботности, возможности просто быть семьей. Пусть и не совсем обычной семьей.

Первые дни проходят в блаженном ничегонеделании. Мы купаемся, загораем, едим свежие морепродукты в прибрежных тавернах. Дети исследуют пляж, строят замки из песка, собирают ракушки. Я читаю книгу, впервые за много месяцев не думая о работе, о проблемах, о разводе.

По вечерам мы гуляем по набережной старого города. Максим рассказывает детям о древнегреческих мифах, показывает созвездия. Я слушаю его голос и думаю о том, какой он терпеливый, внимательный отец. Какой бы он мог быть отчимом для Ники и Даниила...

Эта мысль пугает и согревает одновременно. Я еще не развелась с Павлом, формально все еще замужем. Но здесь, в этом райском уголке, прошлая жизнь кажется дурным сном.

— Мам, — Ника подходит ко мне на четвертый день, когда я сижу на террасе с утренним кофе. — Ты выглядишь... счастливой.

— Правда? — улыбаюсь я.

— Да. Как раньше, когда я была маленькой. До того, как все стало... сложно.

Моя умная дочь. Она все понимает, все чувствует.

— Мне здесь хорошо, — признаюсь я. — Нам всем хорошо.

— А что будет, когда мы вернемся? — в ее голосе тревога.

— Не знаю, — отвечаю честно. — Но что бы ни случилось, помни — мы справимся. Вместе.

На пятый день Максим предлагает поехать на экскурсию.

— Есть потрясающее место, — говорит он за завтраком. — Кносский дворец. Дети должны это увидеть. И пещера Зевса в горах.

— А далеко? — спрашиваю я.

— Часа полтора на автобусе. Но виды того стоят. И гид отличный, все расскажет про древних минойцев.

Дети загораются идеей. Даниил представляет себя археологом, раскапывающим сокровища, Ника интересуется древней культурой. Полина тихо соглашается, доверяя папиному выбору.

Мы записываемся на экскурсию на следующий день. Небольшая группа туристов, удобный автобус, профессиональный гид. Что может пойти не так?

Утром шестого дня мы садимся в экскурсионный автобус. Кроме нас, в группе еще две семьи с детьми и пожилая немецкая пара. Гид — энергичная гречанка средних лет — с энтузиазмом рассказывает о маршруте.

Дети устраиваются у окон, рассматривают проплывающие мимо оливковые рощи и горные склоны. Максим сидит рядом со мной, иногда наши плечи соприкасаются при поворотах автобуса.

— Не жалеешь, что согласилась? — спрашивает он тихо.

— О поездке? — переспрашиваю я. — Ни секунды.

— Обо всем, — уточняет он. — О решении довериться мне.

Я поворачиваюсь к нему, смотрю в его добрые, внимательные глаза.

— Это лучшее решение, которое я принимала за последние месяцы, — говорю искренне.

Он улыбается, и что-то теплое разливается в моей груди. Может быть, у нас действительно есть будущее. Может быть, после всех испытаний судьба готовит мне новое счастье.

Автобус начинает подъем в горы. Дорога становится извилистой, с крутыми поворотами. Гид продолжает рассказывать о критской истории, дети слушают с интересом.

— Мама, смотри, какая глубокая пропасть! — показывает Даниил в окно.

Я смотрю и чувствую легкое головокружение. Действительно, справа от дороги зияет ущелье, на дне которого видны только скалы да редкие кустарники.

— Не высовывайся в окно, — прошу я сына.

Водитель — пожилой грек с седыми усами — ведет автобус уверенно, но я замечаю, как он то и дело смотрит в зеркала, хмурится.

— Что-то не так? — спрашиваю у Максима тихо.

— Кажется, проблемы с тормозами, — отвечает он, тоже наблюдая за водителем. — Он пытается переключиться на пониженную передачу.

Скорость автобуса нарастает на спуске. Водитель крутит руль, пытаясь вписаться в очередной поворот, но...

— Все держитесь! — кричит он по-английски.

Автобус заносит. Я вижу, как за окном проносятся скалы, как мелькают испуганные лица пассажиров в отражении стекол. Хватаю детей за руки, пытаясь прикрыть их своим телом.

Удар. Грохот. Скрежет металла. Мир переворачивается с ног на голову.

И тишина.