Развод. Пусть горят мосты

Глава 49

Утро нашей свадьбы начинается с суеты и радостного хаоса. В квартире собираются все наши близкие — мама, которая прилетела вчера из Москвы, Анна Петровна с Марией, подруги из клиники, даже несколько коллег из Москвы, которые специально приехали на торжество.

Сижу перед зеркалом, пока мама и Ника колдуют над моей прической. В отражении вижу счастливое лицо — совсем не то, что было полтора года назад, когда я рыдала над разбитой семьей.

— Мамочка, ты сегодня самая красивая невеста в мире, — шепчет Ника, поправляя мою фату.

— А дядя Максим точно не сбежит? — с детской прямотой спрашивает Даниил, заглядывая в комнату в своем маленьком костюмчике.

— Не сбежит, — смеюсь я. — Он ждал этого дня так же, как и мы.

Анна Петровна входит в комнату с букетом белых роз и улыбается:

— Елена, дорогая, пора ехать. Жених уже в ЗАГСе и, по словам Максима, нервничает больше, чем перед самой сложной операцией.

Церемония проходит в торжественном зале петербургского Дворца бракосочетаний. Когда я вхожу под руку с мамой, Максим поворачивается, и в его глазах читается такое счастье, что сердце готово выскочить из груди.

Дети стоят рядом с нами — Ника в элегантном розовом платье, готовая петь свою песню, Даниил и Полина с кольцами на бархатных подушечках, Мария с корзинкой лепестков роз.

— Максим Игоревич, согласны ли вы взять в жены Елену Викторовну? — торжественно спрашивает регистратор.

— Согласен, — отвечает он твердо, не сводя с меня глаз.

— Елена Викторовна, согласны ли вы взять в мужья Максима Игоревича?

— Согласна, — отвечаю, чувствуя, как дрожит голос от волнения.

Обмениваемся кольцами, и в этот момент понимаю — круг замкнулся. Из пепла старой жизни родилась новая, настоящая, построенная на любви и доверии.

После официальной части Ника поет свою песню — "Ave Maria" на латыни, и в зале не остается ни одного сухого глаза. Мой талантливый ребенок, который год назад плакал от одиночества, сегодня дарит нам музыку своего счастья.

Банкет проходит в уютном ресторане на Невском проспекте. За столом собрались все, кто сопровождал нас на пути к этому дню — коллеги из клиники, друзья, семья Анны Петровны.

— Я хочу сказать тост, — встает Даниил, серьезный как маленький взрослый. — За маму, которая научила нас не сдаваться. И за дядю Максима, который стал нам настоящим папой. За нашу семью!

Все поднимают бокалы, и я понимаю — мы действительно стали семьей. Не по документам, а по сути, по взаимной любви и поддержке.

Поздним вечером, когда гости расходятся, мы с Максимом остаемся наедине на террасе ресторана, откуда открывается вид на ночной Петербург.

— Ну что, миссис Береснева, — говорит он, обнимая меня, — готова к новой жизни?

— Максим, мы уже год живем новой жизнью, — смеюсь я. — Сегодня мы просто сделали ее официальной.

— Знаешь, о чем я думаю? — он смотрит на огни города, отражающиеся в Неве. — О том, что иногда самые страшные испытания приводят к самому большому счастью.

— Если бы год назад кто-то сказал мне, что я буду так счастлива, я бы не поверила, — признаюсь. — Тогда казалось, что жизнь закончена.

— А теперь она только начинается, — говорит Максим, целуя меня под петербургским небом, усыпанным звездами.