Темная королева. Их шанс на любовь

Глава 52

Увы, просто уйти прочь у меня не получилось. Стражники, эльфы и драконы в перемешку, появились будто из-под земли. Хотя, почему будто? Учитывая ор, поднятый эльфийкой, удивительно, что сюда половина дворца не сбежалась.

Стража смотрела на меня и на распростертое у моих ног тело. Я смотрела на них в ответ.

— Эмм… принцесса… не могли бы вы проследовать за нами? — неуверенно произнес один из драконов. У него был такой вид, что я заподозрила: не будь здесь эльфов, стражники-драконы просто помогли бы мне прикопать тело под ближайшим кустом и сделали бы вид, что так оно и было.

Похоже, эльфы драконам совсем не нравились.

— Да что вы с ней церемонитесь⁈ — изводилась Эйлендиль. — Она убила моего советника! Сперва моих магов, теперь Волдо! Что он сделал тебе, мерзавка⁈ Астуриос! Астуриос, мне плохо!!!

У меня едва веко не задергалось от зрелища этой кошмарной актерской игры. Нет, актрисой правительница эльфов была прекрасной, а вот фарс, который она изображала — совершенно ужасен.

И вот я словно вернулась на полтора часа назад. Снова тот же зал, те же лица, за исключением Нокса и покойного Волдо, и снова обвинения и эльфийская истерика. И Астуриос, и лир Орнувир смотрели на меня очень выразительно, с немым вопросом: «Зачем?».

— Это была не я, — я развела руками, мужья заключили меня в своеобразный круг и буквально фонтанировали угрозой.

— Лира… — Астуриос устало вздохнул. — Я понимаю, что лир Волдо оскорбил вас этим утром…

— Не настолько, чтобы я его убивала. Нож метнули сзади и сверху… Я бы сказала, где-то с той точки, в которой находилась ее величество Эйлендиль. Может, настоящий убийца был где-то рядом с ней? Может это вообще меня пытались убить?

— Мы расследуем это дело, — хмуро пообещал император, — а к тому времени, как все прояснится…

Я знала, что он скажет. Что мне следует посидеть немного взаперти в удобных личных апартаментах на одного. Где-то в районе тюремных камер. Судя по виду моих мужей, они тоже ждали этих слов и кажется, Даркан вот-вот собирался устроить брату государственный переворот и вернуть власть в свои руки.

— Что ты такое говоришь, любовь моя⁈ Ты сомневаешься в моих словах? — трагически взвыла Эейлендиль и, заламывая руки, бросилась на шею Астуриосу. — Я своими глазами видела, как эта женщина убила моего Волдо! Ты не веришь своей невесте⁈

— Твоего?.. — глаза Астуриоса опасно потемнели.

Упс! Кажется, он услышал не совсем то, что хотела донести до него эльфийка. Я едва сдержалась, чтобы не улыбнуться. Я-то отлично знала, как ревнивы драконы.

— Ну да! Моего советника! — тут же исправилась Эйлендиль, нервно поправляя Астуриосу воротник.

Понимала гадина, что, если император узнает о ее отношениях с Волдо, он мне еще и руку пожмет за то, что якобы сделала грязную работу за него. Ох, я бы с радостью просветила Астуриоса, но вот беда, у меня снова не было доказательств. Радовало одно — этот дракон не рубил с плеча, предпочитая докапываться до истины.

— О боги, Асти! — возмутилась Эйлендиль. — Достаточно просто посмотреть на стилет, которым она убила Волдо! Это же один из тех, которые ты подарил ее мужьям. Ты же сам показывал мне накануне все комплекты и говорил, что каждое оружие в них эксклюзивно и сделано в единичном варианте!..

— У вас настолько зоркие глаза, ваше величество, что вы со своего места рассмотрели детали оружия, которым убили советника? — ядовито поинтересовалась я. — Увидели, что это именно стилет и даже узор на рукоятке в деталях изучили? Потрясающе, даже я не успела всего этого увидеть стоя рядом.

Эльфийка готова была испепелить меня взглядом.

— Да. У эльфов очень хорошее зрение. Не верите, спросите у своего супруга.

Она отошла на шаг от своего жениха и требовательно посмотрела на него, оскорбленно сложив руки на груди.

— Астуриос! Кому из нас ты веришь? Этой совершенно незнакомой тебе женщине, или своей невесте, истинной паре?

— А действительно ли истинной, сестрица?

Звонкий голосок Айсантиль прозвучал словно гром среди ясного неба. Она вошла в зал с насмешливой улыбкой на лице, демонстративно поигрывая зажатым в пальцах небольшим изящным флакончиком с янтарно-зеленой жидкостью.

Глаза Эйлендиль злобно сузились.

— О чем ты говоришь, сестра? — будто змея, угрожающе прошипела она, не сводя взгляда с флакона.

— Да вот… вспомнила о том, что говорила лира Василена утром… Подумала, а вдруг и правда, истинность не настоящая. Ваше величество, — она кротко посмотрела на застывшего столбом Астуриоса, — а давайте проверим, чтобы не осталось никаких сомнений? Если вас околдовали, это зелье снимет чары…

— Не верь ей, Асти! — Эйлендиль бросилась между ними, загораживая дракона собой. — Это наверняка яд! Моя сестра ненавидит меня и мечтает занять мой трон. Она хочет убить тебя!

Стоящие вокруг нас драконы зашушукались. Я буквально видела, как в их глазах загорается недоверие к обеим эльфийкам. А главное, я увидела, как сомнение впервые разгорелось в глазах лира Орнувира и его сыновей.

— Смею напомнить, — вдруг, как бы между прочим, произнес Арталин ни к кому конкретно не обращаясь, — что у эльфов не бывает истинных пар. Наша богиня оградила нас от этого явления. Это всем известно. Ни разу еще представители эльфийского народа не становились истинными для кого-либо…

Эйлендиль едва не взорвалась от негодования и ярости. Ей стоило громадного усилия сдержаться и не броситься на Арталина с кулаками.

— А ты вообще молчи! — завопила она. — Ты предатель! И больше не один из нас!..

— Хотелось бы знать, в чем состоит мое предательство… — еще отрешеннее произнес Арт.

Правительница Холмов не успела ему ответить. Вперед вышел лир Орнувир и решительно заявил, беря из рук Айсантиль пузырек с зельем.

— Наш придворный маг сможет определить, представляет ли содержимое флакона угрозу для жизни.

При этих словах от кольца окружавших нас драконов и эльфов отделился длиннобородый старец. Подойдя к лиру Орнувиру, он осторожно взял флакон и принялся сперва водить над ним раскрытой ладонью, а после и разнообразными артефактами, гроздьями свисавшими с его пояса.

— Это не яд, — вынес он свой вердикт через какое-то время.

— Но это все равно может быть опасно… — начала было Эйлендиль, но император Астуриос без колебаний отодвинул ее в сторону и уверенно подошел к магу.

Одним резким движением он забрал из рук старика флакон, выдернул пробку и опрокинул зелье себе в рот.

— Я больше не желаю слушать обвинения в том, что меня околдовали, и не желаю видеть сомнение в глазах моих подданных, — категорически заявил он после этого.

Я буквально почувствовала, как замерли, не дыша, все вокруг, во все глаза глядя на императора и его невесту. Астуриос закатил рукав и впился взглядом в метку истинности. Побледневшая Эйлендиль тоже уставилась на нее.

На губах Айсантиль начала расплываться триумфальная, предвкушающая улыбка…

Но время шло, а ничего не происходило. Метка оставалась все такой же яркой и четкой. Эйлендиль удивленно моргнула, а после в ее взгляде вспыхнуло торжество.

— Я не чувствую в себе изменений, — подвел итог Астуриос.

— Конечно! — взвизгнула правительница Холмов. — Потому что я твоя пара! Теперь, когда в этом больше нет сомнений, ты обязан наказать этих клеветников!

Она обвинительно ткнула пальцев сперва в сестру, а после в меня.

Я адресовала Айсантиль вопросительный взгляд, но видя ее искренне недоумение, даже шок, поняла, что принцесса сама не понимает, почему не сработало найденное ею зелье.

— Но… Но ведь… — тихо бормотала она себе под нос, — я нашла его в комнате Волдо… это должно быть то самое зелье! Должно!..

Наши надежды рушились, словно карточный домик. Я почувствовала, как мужья крепко обнимают меня, заключая в защитный кокон из своих тел. Они готовились сражаться за меня.

И тут, словно вспышка перед глазами!

Я вспомнила сидящую на дереве золотоволосую девицу.

«Попроси, и я приду!»

И тут я поняла: если и есть в этом мире кто-то, кому под силу разрушить любые чары, так это боги!

— Я взываю к тебе, богиня Антариэль! Приди, и восстанови справедливость! — искренне, с надрывом, обратилась к высшей силе я.

Я произнесла это не очень громко, но меня окружали существа с тонким слухом, так что, мои слова услышали.

Эйлендиль удивленно, как-то недоверчиво посмотрела на меня, а потом расхохоталась.

— Серьезно? Ты просишь о помощи богиню⁈ Я молилась ей веками, но ни мне, ни моим жрецам ни разу не дали ответ! — холодно произнесла она. — Боги забыли о нас. Может их и вовсе больше нет. Осталась лишь глупая вера, питающая ее магия истинности да книги в храмах. И будем честны, все это не самые внушающие доверие доказательства существования богов.

Окружающие возмущенно и осуждающе зароптали. В отличии от Эйлендиль, и драконы и даже ее собственные подданные, похоже, все еще хранили веру в своих сердцах.

— Не знала, что я обязана кому-либо отвечать, — прозвучал вдруг звенящий колокольчиками нежный голосок. Удивительно красивый и пугающе ледяной.

Все вокруг замерли, будто оглушенные и в едином порыве обернулись к пустующему трону.

Трон более не пустовал. Теперь на нем вальяжно расположилась та самая красавица, которую я видела в Диком краю. Златовласая богиня казалась еще более прекрасной. Она буквально слепила глаза, вынуждая опускать взгляд и склонять пред ней голову. Да что там голову! Все драконы и эльфы вдруг в едином порыве бухнулись на колени и распростерлись ниц перед богиней. Даже мои мужья! Даже сама Эйлендиль, хотя я видела по ее лицу, как яро она сопротивляется давящей на нее силе.

Только я почему-то осталась стоять на ногах.

Антариэль приветливо улыбнулась мне.

— Что, все еще не решилась окончательно стать частью нашего мира и признать нас? Ничего, скоро все измениться. Ниточка, что накрепко привяжет тебя к Сириону, уже сплелась.

Она перевела взгляд на Эйлендиль и взгляд ее изменился.

— Эйлендиль… та, кому я доверила судьбы моих детей… ты разочаровала меня. Веками я наблюдала за тобой и ждала, что ты опомнишься. Давала тебе шансы, один за другим… Ты разозлила и меня, и моих сестер. Ты посягнула на то, что никогда тебе не принадлежало. Ты посмела подделать знак божественной воли…

Она коротко взмахнула рукой, будто стирая что-то невидимое перед собой. Метка на руке императора почернела и осыпалась пеплом с его предплечья. Узор же на руке Эйлендиль вдруг вспыхнул, засветился раскаленным железом и начал прожигать эльфийке руку, погружаясь глубоко в ее плоть. Эйлендиль завизжала от боли, но даже не шевельнулась, будто превратившись в статую. Она могла только кричать и плакать, пока все вокруг кривились от поплывшего по залу противного запаха жженой кожи и паленого мяса.

— Я все ждала, когда меня хоть кто-то искренне позовет, — продолжила богиня будто ничего не бывало, — но поняла, что ждать бесполезно. Мы не имеем права напрямую указывать жителям Сириона, если они о том не просят, потому я и обратилась к тебе, дитя чужого мира. Спасибо, что не забыла о моих словах.

Она строго посмотрела на императора Астуриоса.

— Дракон, я разочарована тем, что ты забыл: я не клеймлю своих детей истинностью! Но ты не мое дитя, а потому я не сержусь на тебя. Ты сам себя наказал, поверив в ложь. Услышь же правду. Говори! — голос богини окончательно заледенел и загремел как гром, расслаиваясь на сотни звучащих в унисон голосов.

Эйлендиль заговорила. Запела соловьем, захлебываясь в словах и рассказывая о своих происках и кознях. Не только об обмане драконов и планах по завоеванию мира, но и о других преступлениях. Рассказала она и о том, что сотворила с Арталином, и о подосланных к нам магах, и о том, как бросила украденный из спальни Бьерна кинжал в бывшего любовника…

Бледный как смерть Астуриос дрожал от гнева и, если бы не сковавшая его сила богини, наверняка бы уже бросился на лгунью и разорвал ее в клочья. Его подданные были на удивление солидарны со своим императором в этом желании. Даже эльфы слушали свою королеву, теперь наверняка бывшую, с искренним ужасом и отвращением.

Когда Эйлендиль умолкла, Антариэль скучающе посмотрела на нее.

— За свои проступки она заслужила смерти, но я запрещаю вам убивать ее, — обратилась она к присутствующим в зале эльфам. — Это слишком легкое наказание. Я повелеваю запереть Эйлендиль на вершине терновой башни, где она будет находится до своего последнего вздоха. Я лишаю ее магии и долголетия. Я забираю ее вечную молодость и красоту…

При этих словах бывшая правительница эльфов закричала еще сильнее и отчаянней, будто с нее живьем сдирали кожу. Она вся скукожилась и начала стремительно стареть. Несколько мгновений и от былой красавицы не осталось и следа. На полу теперь сидела скрюченная древняя старуха, жить которой явно оставалось совсем недолго.

Я, наверное, лучше кого-либо понимала, что сейчас чувствует Эйлендиль и что ее ждет впереди, ибо сама прошла через подобное. Но, как ни странно, ничуть не сочувствовала эльфийке.

— Ты, принцесса, что так жаждет стать королевой, запомни — я слежу за тобой, за каждым твоим шагом, словом и выбором. Если ты разочаруешь меня, как твоя сестра, я буду беспощадна!

Сказав это, богиня исчезла, растворившись в лучах пролившегося на нее ярчайшего света.