17 и 18 сентября

Розоватое солнце проникло в небольшое оконце моей спальни. Мне легче дышалось и самочувствие заметно улучшилось. Всё-таки сон — одно из самых действенных исцеляющих средств. Лео сидел на стуле, всё том же и всё так же, не спал и ждал моего пробуждения. Я слабо улыбнулась ему.

— Тебе лучше? — поинтересовался он своим голосом, именно сейчас вдвойне уместным. Прозвучи грубый мужской бас, я бы посчитала его испортившим всю прелесть невесомости раннего часа. Но слова, произнесенные этой знакомой высотой мягко вылились на слух.

— Да, значительно. — подтвердила я и парень поднялся. Быстро дотянувшись до моего лба ладонью, он пощупал его.

— Температуры почти не осталось. Я отойду ненадолго, хорошо? — попросил он у меня разрешения. Это же надо! Лео, ну до чего ты безвольный. Неправильно всё это. Нельзя подавлять в людях желания настолько, чтобы они становились исполнителями. При этом ведь он не перестал чувствовать и желать, я уверена. Но вопреки себе он делает всё, что ему велит Хенсок. И если ему прикажут покинуть монастырь, то он и это сделает, но жить вне его не сможет. Я кивнула ему, разрешив оставить меня на некоторое время. Ночная бурная деятельность оставила во мне след приставучего стыда. Зачем я так нахальничала с Лео? При свете дня многие вещи, без задних мыслей совершаемые по ночам, кажутся какими-то не такими, требующими забыть их поскорее.

Я лежала на боку и размышляла обо всём, что творилось со мной, пока уж выдалась минута без трудов и забот. Шорох чьих-то шагов остановился с той стороны, у входа.

— Тук-тук? — узнала я Джина и крикнула, разрешив ему войти. Хорошо, что он навестил меня, когда мы можем остаться один на один. Парень прошёл к стулу, освобожденному моей сиделкой. — Я присяду?

— Конечно, — одарила я его приветливостью и подтянулась на подушке.

— Как твоё самочувствие?

— Думаю, что смогу встать и… — размечталась я, но была остановлена замахавшим в противопоставление мне Джином.

— Нет уж, лежи, пока никаких симптомов не останется! Шуга с Ви едва не поругались со мной из-за того, чтобы это они тебе принесли завтрак, а не я, — улыбнувшись, я представила эту картину и засмеялась. Глаза молодого человека, переливаясь солнечными зайчиками, остановились на моём лице. — Ты очаровала наших ребят…

— Мы просто с ними друзья! — не согласилась я. — Ви, по-моему, даже не особенно осознаёт, что что-то в отношениях должно меняться от того, что я какого-то другого пола.

— А… — Джин наклонился, опершись на свои ноги. — Лео знает, что ты девушка, да? — я знала, что он не обойдет этой темы. И он, конечно же, не стал оттягивать, чтобы скорее разобраться во всем.

— Да, он знает, — не стала кривить душой я.

— Почему ты хочешь сбить с пути истинного именно этого святого человека? — без сарказма, говоря как о ком-то, к кому проявляют жалость, спросил Джин. Я задумалась, начать ли возмущаться теперь, отпираясь? — Это ведь не он сам решил поцеловать тебя, не так ли?

— Ты слышал? — нахмурилась я.

— Нет, догадался. — поджал губы Джин. Ему не понравилась моя роль.

— Ты слишком подозрителен с вечным угадыванием всего и везде! — придралась я лишь бы к чему-нибудь, чтобы выбить его из колеи и не быть по сравнению с ним ущербной в умственных способностях.

— Я просто имею опыт жизни. Да и насчет Лео не трудно угадывать, что он ноль в инициативе любого характера, — Джин недовольно перевел дыхание. — Ты не ответила, для чего тебе это было нужно? Проверяй на слабости новобранцев, но Лео?!

— Ты не понимаешь! — растормошилась я, затрепав одеяло в кулаках. — Не знаю, так это или нет, но я подозреваю, что Хенсок в планах по проверке учитывает и Лео, — я замолчала. Все дальнейшие объяснения шли через упоминание о том, что рано или поздно все покинут Тигриный лог, а об этом я Джину сообщить не могу.

— Я считаю, что это жестоко, — нравоучительно покачал головой парень. — Я слышал, что он с детства тут. Он ничего не понимает в людях и хитростях. Ты осознаёшь, что это просто обведение вокруг пальца невинного и наивного? Всё равно что отобрать игрушку у слепого ребенка, который не в силах постоять за себя. Это неприятно. Хенсок не должен сочинять подобных задач.

— Не делай таких сравнений! — я насупилась, сжавшись в комок и подтянув колени под подбородок. — Мне и так совестно! Лео… он сложный, да. И я уверена, что слишком ранимый. Но он должен перестать таким быть. Он взрослый. Ему надо вырасти и познакомиться с жизнью. Я не говорю, что каким-то жестоким образом… разве я что-то плохое сделала?!

— А ты не подумала, что будет, если он в тебя влюбится? — прищурился Джин. Не подумала ли я? Ночью мне казалась заманчивой подобная перспектива. Под пристальным и осуждающим взглядом друга — нет. — Тебе нужно будет уйти, а он тут страдать останется? Да он станет самым несчастным созданием на свете!

— Ну, во-первых, в меня не так-то просто влюбиться, — свела на шутку я свой недоделанный грех. — А, во-вторых, ты ревнуешь что ли? Я что, только тебя совращать должна?

— Я не ревную, — уверено и истово заявил Джин, после чего сплавился, приподняв один уголок губ. — Да, наверное, все мои признания с частицей "не" надо воспринимать так, будто бы её нет, — я так и знала. За честность ему отдельное уважение. — И я думал, что ты не удостоверилась на сто процентов в своей миссии. А если ты не должна никого соблазнять, Хо? — я выпятила нижнюю губу, натянув её на верхнюю и разведя руками с поднятыми вверх ладонями. Всё своё неведение я этим жестом выдала, постаравшись изобразить это с юмором, чтобы никаких претензий ко мне не было. Джин заулыбался. — Я хотел бы узнать твоё настоящее имя. Ты не против?

— Когда буду уходить отсюда, — поспешила отказаться я от такого обмена любезностями. — Вдруг ты забудешься и назовешь меня по нему? Лучше я буду только Хо. — Со стороны входа опять затопотали чьи-то ноги и в проём ворвались Чимин с Чонгуком. С полотенцами через шею, взлохмаченные, они бесцеремонно подошли к кровати.

— Как себя чувствует мой ученик? — он потрепал меня по волосам, по-доброму искрясь зарядом энергии.

— Уже лучше, спасибо за беспокойство.

— Вот, другого юниора подтягивал, чтобы времени не терять, — указал он на спутника. Чонгук довольно закивал.

— Ага, а то вдруг я отстану в развитии? — поставив руки в боки, младший не вызывал подобных опасений. У него были хорошие задатки от природы. Он грозил вымахать не маленького роста, широкоплечим и крепким.

— Правильно-правильно, — покивала я им. — Только меня сильно не обгоните. А то потом ни с кем не справлюсь.

— Ничего, мы с тобой потом все позанимаемся! — пожав мне руку, Чимин потянул за собой на выход Чонгука. Как же я не люблю болеть! Я тоже хочу скакать по монастырю, как молодая кобылица, совершенствуясь. Время посещений было в разгаре, и двое выходящих разминулись с двумя входящими. Шуга и Ви, держа в руках миски с едой, внеслись, как целый отряд. Сунув одну тарелку Джину, а другую мне, парни расселись на моей кровати. Один у изголовья, а другой в ногах, потеснив меня к стенке. Вложив палочки мне в пальцы, они щебетали о том, как за завтраком без меня было бы скучно. Ну да, а два дня намеренно избегать меня было весело? Я не была злопамятной и не стала упрекать Шугу перебежничеством в стан Сандо.

Когда мы разболтались и принялись обсуждать, какими занятиями в Тигрином логе можно себя занимать, когда выдаётся свободное время, вернулся Лео. Если бы я не застыла, глядя на него, ребята его бы и не заметили. Он был неслышим и неприметен. Но теперь все обернулись.

— Проходи, мы как раз строим планы на будущее! — позвал его Шуга, чавкая с полным ртом.

— Я зайду позже, — попятился он.

— Нет-нет, правда! — остановила я его. Лишившись друзей, с которыми вырос, он имеет право на замену, пусть даже в лице таких никчемных нас. Скучает ли он по Хонбину и ещё одному парню, что покинули цитадель? Конечно же, да. Разве может быть иначе? — Мы гадали о местных обычаях и, кстати, я поняла, что ты нам только и можешь о них поведать, — любопытно приподняв брови, Лео вошел ещё на шаг. — Тут отмечается Рождество?

— Рождество? — повторил он, моргнув глазами. — Нет, это же христианский праздник…

— Блин, без такого события навечно останемся! — огорчился Ви, раскрыв рот, так что каша едва не вытекла обратно, но он успел с хлюпом втянуть её назад и запхать палочками без остатка. — Я обожаю Рождество с детства! Одна отрада была в детдоме, — Останусь ли я до него? Я бы хотела остаться и устроить что-нибудь для всех, потому что подозревала, что кроме женщины никому не надо будет всей зимней кутерьмы, украшений и поддержания веры в чудеса. Будет ли на Новый год Лео ещё здесь?

— А мы по-тихому, для себя отметим, — заговорщицки прошептал Шуга и обратился к привратнику: — Ты нас не сдашь? Тогда возьмём с собой, наряжать ель и кидаться снежками, — замешкавшийся монах, хотел что-то сказать, но смутившись нашей кучки, всё-таки покачал сам себе головой и вышел. А хоть когда-нибудь у него были игрушки, подарки? Я расстроено проводила его взглядом. Джин во многом прав, конечно, и я не имею права ломать его устоявшуюся жизнь, коверкать его поведение, вторгаться со своими выходками. Но разве не должен каждый человек в этом мире испытать что-нибудь очень теплое и нежное, просто чтобы узнать, что оно бывает, и тогда уже выбирать. Мне повезло, я родилась в хорошей семье и мало чего была лишена до того, как вошла в ворота Тигриного лога. Единственное, чего у меня не было — это симпатии парней, но я приобрела её, променяв все свои комфортные условия и привязанности за порогом монастыря. Сразу всего не бывает. Приходится лишаться одного, чтобы приобретать другое.

Уже на следующий день всё вернулось на круги своя. Я быстро и окончательно оклемалась, яро настроенная наверстать упущенное, пусть даже этого было немного. В спортзал я заявилась раньше Чимина и, перевязав ладони эластичным бинтом, чтобы не скользили, прямиком набросилась на турник и, — о радость! — допрыгнула до него, зацепившись и подтянувшись. И хотя к дальнейшим финтам и акробатике на нем я была не готова, он сослужил мне службу измерителя моих продвижений. Подготовка не стояла на месте. Однажды я не просто подтянусь на нем десяток раз, но и стану побеждать какого-нибудь ученика.

Мин вошёл и, не сразу заметив меня, принялся разматывать принесенный в карманах бинт, после чего обратил на меня взор и поздоровался. Из общежития он пришёл сразу, как есть, в одних штанах. Общежитие по-прежнему оставалось единственным местом, где я не побывала. Женское чутьё подсказывало, что туда соваться не стоит, да и мужской дух отшибал желание лезть, куда не следует.

На улице пока ещё распалялись померанцевые лучи, дававшие остывать горам только после заката, и осень не спешила вступать в свои права. Разогревшись, мы с Чимином принялись оттачивать уже некоторые приёмы боя.

— Не смотри, куда бьёшь! — напомнил он мне, уворачиваясь. — И никогда не планируй бить в ту точку, которую приметила на теле врага. Бей сквозь неё! Так удар будет сильнее. Представляй, что истинная твоя цель за противником. Тогда рука не будет останавливаться раньше, смягчая удар. Тем более, что ловкий противник в большинстве случаев будет успевать отодвигаться, и тебе лучше пробивать дальше, — я исполнила выпад по его совету, но меня излишне занесло. — Нет, слишком медленно возвращаешься в исходную позицию! Ты подставляешь себя. Нужно делать выпад, не уводясь за ним, и тут же возвращаться на место. Не открывайся для ответного удара! — Чимин подошел к груше, прибитой к полу, и продемонстрировал мне технику в нескольких видах, отпрыгивая и группируясь с очень высокой скоростью. Остановившись, он вернулся ко мне. — Атаки не должны быть только атаками. В первую очередь они — провокации. Ты провоцируешь противника открыться. Не пробив защиту, ты ничего не добьёшься. Значит, ты должен избавиться от его защиты. И другого способа, кроме как обманными маневрами выманивать его из-за щита своих рук и ног, пока не придумали.

— Я думал, мы учимся честному бою, — помахавшись с Чимином, отвлеклась я, чтобы отдышаться.

— Честный бой — это глупость, — подождал меня молодой человек. — Несмотря на то, что я сам люблю прямоту, всё-таки нужно признать и принять, что бой, сам по себе, это не лирика и не дружеская возня. В настоящем бою сходишься только с тем, кого нужно повергнуть. С тем, кого надо обезвредить или ликвидировать. Разве до сантиментов с такими людьми? Их нужно уработать любыми действиями.

— Нас учат быть жестокими, — заметила я. Мне хотелось, чтобы никому и никогда не пригодились все эти уроки, чтобы занятия тхэквондо и другими видами ушу навсегда остались составляющими пути самосовершенствования, не подразумевающего насилия и смертей. Пусть это будет простой зарядкой, и даже если ребята покинут Тигриный лог через годы, пусть они не столкнутся с надобностью применять своё отточенное мастерство! А ведь именно для этого Хенсок пытался выгнать отсюда Лео. Как он сказал мне тогда, что ему придётся убивать… он не хочет становиться беспощадным убийцей. Но, с другой стороны, разве без него мир намного лучше и спокойнее? Такие, как Лео, по крайней мере, совершат преступления во имя справедливости. Ведь так? Я по-прежнему не знала наверняка, что, кто, зачем, когда и ради чего. Мои мысли привычно заплутали в дебрях загадок монастыря и Мин, схватив меня за руку, потянул на себя, перехватил за плечо и, перекинув, опрокинул на спину.

— Никогда не думай о посторонних вещах во время боя! — назидательно ткнул он мне в нос пальцем и подмигнул. — Останешься проигравшим. Или мертвым.

— Это всего лишь репетиция! Когда перед тобой реальный враг, вряд ли отвлечешься, — оправдалась я.

— Концентрация внимания должна присутствовать всегда, — пригвоздил меня к полу Чимин, чтобы я почувствовала, что значит быть поверженной. Я попыталась подняться, но он, вредничая, не дал мне этого сделать, упершись ладонями в мои плечи. — А надо было быть осторожнее! — засмеявшись, он передвинул ладони с плеч на грудь, вжав меня и оседлав сверху. Я стала наливаться краской, понимая, что он по-дружески издевается надо мной, но с моей точки зрения это всё выглядит… излишне интимно это всё выглядит. Я поспешила схватить его за запястья и постараться убрать его руки, но сдвинуть их было не в моих силах. Потешаясь надо мной, Чимин собрался уже было вставать, когда внезапно уставился на свои пальцы. Потом на меня. Потом опять на свои пальцы. Слегка сжав их, он мрачнел и темнел, теряя обычный задор, так что я, воспользовавшись его смятением, наконец-то его с себя скинула. Подскочив на ноги, я оправила рубашку и отошла, решая, что уходить самое время. Мин всё ещё странно озирался на свои ладони, косясь на меня.

— Что-то случилось? — догадываясь о причине его волнения, бросила я.

— Да нет… так, показалось, — попытался сам себя убедить Чимин, потрясая головой.

— Ладно, тогда я пойду, — быстрее стала удаляться я. — Готовить завтрак…

— Да, конечно, там и увидимся! — неубедительно принимая свой обычный милый вид, махнул Мин, хотя когда я выходила из спортзала, то видела, что он всё ещё обвиняет в обманных ощущениях рук на моей груди свои натруженные мозоли и бинты, и неудачный лунный день, и левую ногу, с которой встал. Мне совсем ни к чему ещё один обитатель Лога, который узнает, кто я! Трое из девятнадцати — это и так более, чем достаточно! А ведь я едва две недели тут нахожусь. Что ж, за три месяца мою тайну узнают вообще все? Да в принципе, если отношение останется, как у Ви и Шуги, мне не жалко, лишь бы помогло дорыться до целовальщика и остаться здесь. Но если все, или хотя бы несколько, начнут ухлестывать, подобно Джину, то я сбегу сама. Я же не каменная, не деревянная, и даже не полиуретановая, пенопластовая и пластиковая! Я тоже могу дать слабину и поддаться чему-нибудь, чему совсем не место под сенью священных павильонов и пагоды, глядящей через дверь золотой статуей Будды. Что мне останется? Я даже не могу, подобно Лео, нырнуть в ледяной источник, потому что он помолится, и успокоится, а я потом сопли лечи. Нет, нужна более действенная медитация без побочных эффектов.

Лео вносил ведро молока в кухню, когда я вошла туда же. Завидев меня, привратник поспешил к выходу, но я занимала большую часть проёма, так что обойти меня не коснувшись было нельзя. А болезнь моя кончилась, так что я опять пала в касту неприкасаемых.

— Доброе утро, — поздоровалась я с ним, и он лишь кивком подтвердил взаимность приветствия. С тех пор, как я засветила перед ним всем, на что решилась, Лео опять застегнулся на все свои застежки души и шастал в невидимом скафандре предубеждений, став чуть ли не таким же букой, как в первый день нашего знакомства. Я же по здравому рассуждению пришла к тому, что он всё-таки взрослый парень, и это мне его стыдиться положено, а не ему меня, как то происходит на данный момент. Попытаться избавить его от комплексов? — Можно я с тобой в субботу опять пойду в лес? — Лео повторил ажурный кивок, вынужденный просьбой Хенсока, а не собственным почином. — А со мной тоже заниматься ты можешь? Как с Сандо?

— Ему надо, — напрягся Лео, пробормотав на минимальной громкости. — А тебе зачем?

— Тоже хочу быть сильным воином.

— Нет, — развернувшись бочком, прошмыгнул мимо меня Лео наружу. Вот же изворотливый угорь! Ладно, хотя бы слова из него вылетать стали чаще. Дело за малым — прикосновения. Их нормальные люди не избегают, если они не навязчивые и не несут сексуального подтекста. А мои-то уж точно не несут. Я прикрыла глаза и, словно воочию, увидела наклоняющегося ко мне Лео, ощутила его губы на своём лбу. Веки раскрылись и ресницы дрогнули. Это… это было не очень бесполо по-ангельски, как мне сначала виделось всё, что относилось к брату-привратнику. Вот я и вернулась к тому, что я сама вечно не удержусь от соблазнов. Но только не Лео, не эта наивная субстанция из силы и полной неосведомленности в жизни. Джин прав, я должна помочь ему как друг, а не как девушка. Потому что что-то мне подсказывало, что иначе процесс возрождения будет болезненным не только для него, но и для меня, втянувшейся в этот неблагодарный альтруизм.

Загрузка...