Я люблю! (СИ)

Глава 10

Корсет поднял мою скромную грудь второго размера и визуально увеличил ее до троечки. Талия, напротив, уменьшилась и стала невероятно узкой и притягательной. Я помнила, как боролись женщины, мечтая избавиться от этих устройств пытки в прошлом мире, и знала о том, как пагубно корсеты влияют на внутренние органы. Но, во-первых, мама никогда не утягивала меня слишком туго, а во-вторых, тут они были с добавлением магии, и если что-то шло не так, веревка лопалась, высвобождая девушку из оков корсета и спасая ее жизнь.

Я всегда думала, что в мире, где за мужскую любовь бороться нет нужды, женщины будут безразличны к собственному внешнему виду. Какой смысл худеть, недоедать и ухаживать за собой, если тебя ждут те, кто любят любой? На деле все оказалось иначе. Конкуренция между собой женщин, обремененных властью, куда сильнее заставляла держать высокую планку и не заплывать жирком. Так что неправы все те, кто твердит, что женщина худеет для любимого. Она прежде всего делает это ради себя. Ради собственного самоутверждения. Я это все к тому, что без огромных животов и свисающих жировых складок, утягиваться себе во вред не приходилось. Носили корсеты девушки в свое удовольствие и из спортивного интереса в борьбе за звание самой красивой жены для любимых мужчин.

Шпильки, шикарные бальные платья и кружевное белье было в наличии. А какая девушка не желает быть красивой? Кто откажется выйти в свет на каблучках, в платье с пышной юбкой в пол и с декольте, в которое мужской взгляд так и прыгает. И вроде все прилично, без пошлости, да только чувствуешь себя сразу не просто женщиной, а настоящей королевой красоты.

Вот сегодня я и была такой. На свою первую свадьбу предпочла выбрать платье цвета шампань, с кружевным лифом. В волосы мне вплели нити с драгоценными камнями и цветы из кружев того же цвета, что и платье. Легкий макияж, шлейф чуть сладких цветочных духов и корзина с подношениями от рода невесты дополняли картинку.

Любуясь собой в отражении зеркала, я не могла перестать улыбаться. Неужели сегодня сбудется моя сокровенная женская мечта, и я выйду замуж за любимого мужчину? Почувствую себя настоящей победительницей, сумевшей реализоваться как женщина. Ведь только тут я поняла, насколько глупо лишь работать, пусть и занимаясь любимым делом.

— Ты красавица, — прозвучало от двери, в которую заглянул папа Унель. — Настоящая невеста. А кажется, что еще вчера я помогал тебе с бантиками.

— Ну, твое умение справляться с непослушными локонами не останется без дела. Слышала, что в трех коконах мальчишки, а в трех девочки. И значит, придется вспоминать, как пеленать, одевать, купать и, конечно, помогать быть принцессами маленьким растрепам, — усмехнулась я, подходя к нему.

— Если так смотреть, то да. Умения, натренированные на тебе, пригодятся нам всем. Я чего пришел, там уже встревоженный жених прибыл. Пора выходить, а то Черсон напоит его. Любит он тестировать настоящих мужчин. Мама ведь так и не позволила провернуть подобное на встрече при заключении договора. Все тревожилась, что это помешает подписанию, если он и его родные промахнутся с подписью не на той строчке.

— И я согласна с мамой. После свадьбы будете напиваться на общих семейных праздниках. А пока не стоит.

— Как хотите, девочки. Я к тебе пришел, как гонец с хорошими новостями. Мы вам выделяем домик в столице. Парочка ваших с Рольфом слуг уже там. Наводят порядок, готовят, чистят. Приходить будут один раз в день, чтобы вам не мешать.

— Спасибо, папочка, вы у меня самые лучшие. Сама я о подобном и не вспомнила, — я понимала, для чего нам столь неожиданно предоставили отдельное жилье. Румянец окрасил щеки, и я не посмела посмотреть в глаза папы.

— А вот стесняться не нужно! — подняв мою голову за подбородок, он понимающе улыбнулся. — И мы когда-то имели подобный разговор с родителями. И они желали для нас добра, позволив насладиться друг другом.

— Спасибо. Правда, спасибо, — несмело улыбнулась я.

— Адрес ты знаешь, полностью готова, значит, пойдем. Отдай мне корзину. Нечего тяжести таскать, если вокруг толпа мужиков со свободными руками.

Забрав мою ношу и подхватив меня под руку, он повел вниз. Там слегка нервничал мой жених, приехавший с родителями. Как ребенок, рожденный привычным путем, Рольф знал имя своего кровного родителя, хотя и называл отцами всех мужей своей семьи. В сам храм с нами они не поедут. Просто проводят и останутся отмечать союз двух сердец. Насколько мне известно, у них запланирован легкий ужин в доме Деверкон. Чувствую, все закончится веселой и дружной семейной попойкой на светский манер.

— Вот и наша красавица невеста! Как же тебе повезло, сынок, — воскликнула моя будущая свекровь. Здесь ее называли просто — второй мамой.

— Здравствуйте, рада вас всех видеть, — мои глаза сами нашли любимого. Ему невероятно шел сегодняшний строгий костюм цвета темной бронзы с жилеткой и сюртуком. Рубашка голубого оттенка неожиданно хорошо сочеталась с ним, как и шейный платок, заменявший тут галстуки.

— Это мы рады и прочее, прочее, прочее. Вам пора отправляться в храм и не тратить время на нас, на стариков, — усмехнулась женщина, и поцеловав меня в щеку, подтолкнула к своему сыну. — Все мы были молодыми. Разговоры разговаривать в таоке время я лично не желала.

— Мама! — возмутился Рольф и нахмурился.

— Ничего. Я уже взрослая девочка, — успокоила я жениха, полюбовавшись едва заметным румянцем на его щеках.

— И мы это знаем, милая, — мама обняла меня со спины, поцеловав в макушку. — Вам, и правда, пора. Главное, отвечайте на вопросы честно, не выдавая желаемое за действительное. Они поймут, если будете врать им. Такая у них особенность, понимать нас, пришедших заключать брак.

— Хорошо. Буду говорить правду и только правду, — пообещала я, оглядываясь на присутствующих. — Мы поедем. Не теряйте нас и не пейте слишком много. Помните о малышах, им нужны адекватные родители.

— Спасибо за то, что воспитали такую хорошую дочь, — официально поблагодарил Рольф моих родных, чем повеселил их, вызвав понимающие улыбки у всех наших родственников.

— Заботься о ней хорошо, и этим ты отблагодаришь нас сполна, — достойно, на мой скромный взгляд, ответил отец Гульворн.

Толпой нас проводили до экипажа, и даже помахали вслед.

— Прости маму, она, когда нервничает, всегда ведет себя слегка бойко, можно сказать, распущенно на язык.

— Ничего страшного она не сказала. Тебе незачем извиняться. Мне вот родители перед тем как я к вам спустилась, сообщили, что подготовили для нас дом, где никто тревожить не будет, пока мы сами этого не пожелаем.

— Однако, быстро они нас поженили. Я, конечно, очень рад, но думал, что ты пожелаешь встречаться со мной, как минимум, год. Проверить мои чувства к тебе, самой понять, насколько искренняя твоя любовь, — сознался Рольф, обнимая меня за плечи. Сидели мы с ним на одной стороне и маневр удался.

— А зачем? Если мы с тобой напридумывали себе чувств, это покажет книга в храме. Но я почему-то уверена, что все у нас взаправду. И семья будет крепкая. Только я пока детей не хочу. Хочу реализовать свои планы, не беспокоясь о благосостоянии маленьких. Если разрываться между двумя делами, то точно провалишься по всем фронтам.

— Хорошо. Я и сам пока не готов нянчить своих детей. Я не смогу их достойно защитить в одиночку, — откровенно ответил Рольф, нахмурившись.

— Я должна тебе сказать, иначе буду считать себя предательницей, утаившей от тебя кое-что важное, — переведя дыхание, я повернулась к нему. — Понимаешь, Его Величество удовлетворил мою просьбу и уже сейчас в магических коконах растут шесть детей. Они, как и я, станут наследниками рода Ириссон. Так что твой переход в род состоялся необоснованно.

— Ну, будут у тебя единокровные братья и сестры, и что с того? Не думаю я, что ты не сможешь поднять свое дело на основе того, что тебе отдадут родители в наследство. Да и меня семья не обидит. На улице точно не останемся, а большего я и не желаю, — подобравшийся от моих туманных намеков Рольф расслабился. Как же хорошо, что мой будущий муж не зависим от материальных благ!

— Я рада, что ты не обиделся. Ведь мы не сказали ничего при заключении брачного договора между нами. Я просто всегда думала, что обязана хранить род Ириссон, все делая для его блага, а значит, и мужья обязаны перейти в него.

— Понятно стремление и настрой замечательный. Мне всегда твердили, что за любовью можно последовать куда угодно. Даже в другую страну, сменив короля, которому придется служить в любом случае. И я готов к этому давно, — пожал плечами замечательный мужчина, с которым меня свела Судьба.

— Спасибо за то, что ты такой чудесный! — потянувшись, я поцеловала Рольфа в губы. Не хотела пачкать его щеку помадой, вот и проявила инициативу.

Мы еще не целовались, как взрослые. Не обнимались, не зажимались и вообще вели себя, как дети из младших классов. Тут отношения до свадьбы не практиковались в высшем свете. И если вступала в связь незамужняя пара, то точно не позволяла себе нежностей на виду у всех. Впрочем, и замужняя не показывала публично проявлений нежности, оставляя их для своего дома.

Вот и сейчас, взрослый мужчина вздрогнул от неожиданности и внимательно посмотрел на меня, словно спрашивая, правильно ли он понял мой порыв.

— Мы же вот-вот станем мужем и женой! Не стоит пугаться.

— Я не пугаюсь, просто не ожидал. Ты такая хорошая девочка. Правильная. У меня не было никогда отношений с такими, — я удивленно вскинула бровь. — Да, я имел несколько любовниц из небогатых аристократок. Из тех, кто не стремится менять подарки состоятельных любовников на парочку законных мужей из своего круга. Прости, если подобная правда для тебя слишком откровенна.

Я задумалась, как можно прикрыть свою осведомленность в постели при физической невинности, и решила схитрить. В мире, где существует магия, представить мистическое перемещение легко.

— Отнюдь. Знаешь… В детстве я чуть не умерла. Точнее, два раза была на грани. Первый раз, когда погибли все мои братья и сестры, а второй раз чуть позже. Упала с банкетки для игры на рояле. И вот, пока я была без сознания, я словно очутилась в другом мире. Там прожила целую жизнь, от рождения и до смерти. У меня была семья с одним отцом и мамой, я училась, работала, подняла свое дело. Там, у той меня, были мужчины. Не мужья. Любовники, показавшие мне, как себя вести в постели. Но я никогда не использовала эти знания, стоило мне прийти в себя. В отличии от знаний, полученных из уроков и с места работы. Этим и объясняется моя новаторская деятельность. Ты первый, кому я об этом рассказываю. Даже родители не знают.

— И я могу понять, почему ты не делилась подробностями с ними. Они стали бы переживать за тебя. Потерять всех детей и услышать от единственной живой дочки, что она куда-то перемещалась, не каждый сможет, — сжал мою руку в жесте поддержки Рольф. — Я не буду ничему удивляться, ведь подобные перемещения случаются. И возможно, ты, вернее, твоя душа, оказалась в другом мире и пропустила через себя жизнь души того мира, восприняв ее, как собственную.

Усмехнувшись, Рольф погладил меня по щеке.

— А еще я счастлив узнать, что тебя не испугает мое желание раздеть тебя, да и раздеться самому. Порой случаются оказии с молодыми девушками во время первой брачной ночи, — осмелев, жених сам поцеловал меня в губы, приласкав слегка. — За целую жизнь ты могла узнать много полезного для рода и страны в целом. И для нас с тобой тоже.

Покраснев, я кивнула, припомнив, как делала минет одному из своих мужчин на кухне, пока он направлял мою голову под углом и в ритме, который предпочитал больше всего. Вот бы удивился мой страж, считающий себя продвинутым в постельных утехах, послушав, какие позы и игры бывали в моем прошлом мире. Есть от чего покраснеть.

— Давай об этом потом поговорим. Не желаю краснеть в храме.

Рассмеявшись, Рольф кивнул и посмотрел в окошко.

— Мы подъезжаем. Прости, но корзины с подношениями мы должны нести каждый свою. Я не могу помогать тебе, как бы этого не желал. Таковы правила.

— Я знаю! — покачав головой на его ненужные оправдания, я посмотрела на корзины, что стояли напротив нас на полу. Две примерно одинаковые корзины, заполненные монетами, головками живых цветов и ягодами. После обряда все отсортируют и разложат на алтари. Там они высохнут, и их станут раздавать в храме, как благословение. Вернее, монеты никто не начнет раздавать направо и налево. Но остальное вполне.

Экипаж остановился, жених помог мне выйти и подал мою корзину. Ворота храма всегда были открыты, и мы беспрепятственно прошли внутрь. Сразу на входе в здание стоял первый служитель.

— Остановитесь! — заорал он и я замерла, не понимая, что на него нашло. — Стойте, если ваши чувства не искренни!

Переведя дыхание, я пошла вновь, ведь была уверена в себе настолько, насколько это возможно.

— Не смейте! — завопил невменяемый, но я уже примерно представляла, что будет дальше. — Не смейте входить в святые стены, если вас привела сюда корысть!

Мы подошли, и он посторонился, пропуская вперед. Однако, второй служитель преградил нам путь, раскинув руки.

— Уверены ли вы настолько, что готовы умереть за вашего избранника? Готовы сейчас вырвать свое сердце для его долгой и счастливой жизни? Отвечайте! Сперва вы, девушка.

— Нет. Я не готова, — под вскинутые брови, я пояснила. — Если мы действительно любим друг друга, то как второй может жить, зная, что стал виновником моей смерти? И как моя смерть поможет Рольфу? Ответьте вы сами на этот вопрос.

Фыркнув, служитель перевел взгляд на жениха.

— И я думаю, что смерть ничего не меняет. Тем более того, кто тебе не безразличен. Ведь сердце будет страдать, даже если мы будем позже счастливы с другими.

Пропустив нас дальше, нам указали на книгу, что лежала на каменном постаменте. Рядом стоял третий служитель.

Мы подошли к нему, дожидаясь нового театрального возгласа. Однако, он всего лишь объяснил, как нам заключить брак.

— Прикоснитесь к страницам и подумайте, как вы относитесь к вашему жениху или невесте. Можете закрыть глаза, если вас смущаем мы или обстановка.

Не став отказываться, я перехватила корзину одной рукой и прижала ее к себе, протянув свободную руку к книге. Коснувшись желтых страничек, послушно закрыла глаза.

Моя любовь… Какая она? Мне нравится Рольф, его манера речи, походка, голос, и конечно, смех. Самый красивый и заразительный. Он очень красивый на мой взгляд. С шикарной фигурой, отменной выправкой. Я люблю его? Когда и как именно это проявляется? Я желаю его видеть рядом, прикасаться к нему, жить с ним и попробовать построить отношения. Родить от него детей. Я буду поддерживать его всегда и во всем. Буду советоваться с ним, если сама буду сомневаться, как поступить. И я надеюсь, что тепло в моей душе никогда не исчезнет. Это чувство радости, нежности и счастья.

— Достаточно. Вы любите друг друга. Книга это подтвердила. Поздравляю.

Открыв глаза, я увидела сияющую надпись наших имен. Она переливалась золотом, словно красовалась сейчас перед Рольфом Деверкон, ставшим отныне Ириссон, и передо мной, Тианой Ириссон.

Повернув голову, я увидела с каким восторгом мой муж смотрит на свидетельство наших искренних чувств. И поняла, что это того стоило. Все представление могло быть ради вот этих моментов счастья искренних влюбленных и шанса посеять сомнения в душах тех, кто не до конца с собой искренны.

— Поздравляем вас, — раздалось с правой стороны от первого служителя, — можете передать мне корзину и быть свободны. Вы теперь муж и жена. Поздравляю.

Второй служитель забрал корзину у Рольфа. Муж встрепенулся и обнял меня, поцеловав в губы.

— Прошу вас воздержаться от проявления ваших чувств. Здесь им не место.

— Да. Простите мне мою несдержанность и прощайте, — взяв меня за руку и все еще улыбаясь, попрощался Рольф.

— Скорее, до следующей встречи. Мы будем ждать вас тут. Всегда готовы помочь в заключении брака искренне любящим сердцам.

— Конечно. Спасибо за ваш труд.

Покинув храм, мы вернулись в экипаж и поехали в наш новый дом. Пусть и временный, но в нем мы сможем узнать друг друга с новой стороны.

— Теперь ты моя, Тиана Ириссон. Моя жена. И я твой муж.

Это было первым, что произнес Рольф, стоило нам добраться до дома и закрыться от внешнего мира.

— Да. И теперь я понимаю, почему ничего не сказали родители, подготавливая нас к тому, что может произойти в храме. Это же непостижимо! Такой фарс с криками и призывами одуматься не перескажешь никому!

Рассмеявшись, я закружилась по холлу, раскинув руки.

Я, наконец, замужем! И не просто за абы кем, а за мужчиной, которого люблю!

Подхватив меня на руки, Рольф прижал к себе, сражаясь с объемными юбками моего платья. Происходило это с переменным успехом, так как неудобно носить девушку в одежде, что так и норовит выскользнуть.

— Как же неудобно! И не скажешь, что такое восхитительное платье может оказаться столь непослушным.

— Так давай его снимем! Только я сама с корсетом не справлюсь. А платье, оно отдельно от него. Можно бросить его прямо тут!

— И все, кто войдут в дом, увидят свидетельство нашего аморального поведения?

— А кто вообще это может сделать? Наши родители не появятся тут. Слуги? Не думаю, что их подобным можно удивить.

— И все-таки, нет. Где тут твоя спальня? Надеюсь, она не осталась со времен твоего детства? Мне будет неудобно рядом с детскими игрушками и вышитыми цветами и бантиками на шторах.

— Нет. Это вполне обычная комната. Второй этаж, правый коридор, третья дверь.

Следуя моим инструкциям, Рольф поднялся и отсчитал двери комнат. Первой была гостиная, которую мы пересекли быстро, а вот в спальне муж слегка притормозил, поставив меня на пол и отступив на шаг.

— Как поступим? Может, ты голодна или устала…

Кажется, только сейчас, при виде моей кровати под балдахином, он осознал, что может и должно произойти здесь и сейчас.

— Да. Я бы поела немного. Думаю, на кухне есть готовая еда. Подбери там что-нибудь для нас и принеси сюда. Не хочу спускаться в столовую. Может, поедим тут? В моей гостиной?

— Хорошо. Я скоро.

Исчезнув в мгновение ока, Рольф позволил мне перевести дыхание.

Осмотревшись, я сняла платье и скинула туфли, оставшись в белье и корсете. Все вещи унесла в гардероб, где выбрала легкий домашний сарафан, который я и одела поверх оставшегося белья.

Потом вышла в гостиную, и оглядевшись, предпочла перенести столик поближе к камину, а камин разожгла магией. Подставила два стула и задернула шторы как в этой комнате, так и в спальне. Нечего отвлекаться на подобные мелочи потом.

— Я вернулся, — оповестил меня Рольф, держа в руках поднос с несколькими тарелками и корзину, что висела на сгибе его руки.

Поспешив, я помогла поставить на стол ношу мужа, вытащив из корзины вино, хлеб и фрукты.

— Я еще кое-то принесу снизу. Одной ходки на все вкусности не хватило.

— Мне помочь?

— Нет, я сам. Отдыхай.

Я особо не напрягалась, но послушалась. Разложила приборы из все той же корзины, достала два бокала. Открывать вино не стала — пусть супруг поухаживает за мной. Сама устроилась за столиком. Вскоре вернулся Рольф, принеся с собой отбивные и тушеные овощи.

— Не знал, насколько ты голодна. Я, к примеру, готов съесть пару кусков мяса. Утром аппетита не было, а сейчас голодный, просто жуть, — с легкой эйфорией в голосе сознался мой страж, откупоривая вино и разливая его.

— Вот и ешь. Все уже закончилось, можно успокоиться. Меня заставили поесть за час до вашего приезда. Наверное, знали, как все случится, и не хотели, чтобы я захмелела от вина сразу.

Подхватив кусочек сыра, я положила его на свою тарелку, и разломив круглую булочку, вложила его вовнутрь. Добавила туда листик салата и кусок вяленого мяса.

Пока мой супруг изничтожал запасы, я пила мелкими глотками вино, поедая свой бутерброд. Не было громких тостов, которые сейчас, в этой комнате и при текущей атмосфере, были бы ошибкой. Мы были семьей и сейчас просто принимали пищу ради удовольствия. Потом убрали столик и перебрались ближе к камину, устроившись на небольшом диванчике.

Рольф скинул сюртук и жилетку.

— Знаешь, я совсем не представляю, как сейчас начать соблазнять тебя. Как перейти от этого уютного общения к чему-то более серьезному.

— А это так важно? Разве оно куда-то денется? — устроившись на коленях мужа, я провела по его волосам. — Если хочешь, то я могу начать с поцелуев.

Не став дожидаться ответа, поцеловала Рольфа, как умела. Сперва нежно и скромно, а потом и с языком. Две ладони пробрались под сарафан, и принялись поглаживать по корсету, спускаясь все ниже и ниже, пока не добрались до моей попки. Это тело было непривычно к подобному, и по спине пробежало стадо мурашек.

— Давай переберемся в другую комнату, — отстранившись, попросил муж, и подхватив меня на руки, понес в спальню.

Там, на кровати, он раздел меня, особенно много внимания уделив корсету. Очень медленно его ослаблял, при этом целуя мои плечи, позвоночник и шею. Нахваливал меня шепотом с хриплыми нотками. Я желала большего, но продолжала покорно ждать.

Когда-то я испытала несколько неприятных ощущений, лишаясь невинности. В этот раз Рольф провернул все так, что я не почувствовала ничего. Лишь удовольствие, искрившее и сводившее с ума. Занятие сексом и любовью очень сильно отличались. Сейчас я не думала ни о чем постороннем и не тревожилась о том, как выгляжу. От того и ощущения были острее. Ритм толчков любимого был разный. Он отслеживал мою реакцию на каждое свое движение, и стоило мне приблизиться к краю, замирал, продлевая самую сладкую пытку, какую я испытывал за две свои жизни. Я постанывала, хныкала, просила, но он был непреклонен и нежно поглаживал мою грудь, целовал и ждал. Ждал, пока я остыну, чтобы продолжить двигаться вновь, доводя до восторга и заставляя остывать. Рольф оказался тем еще любителем растянуть удовольствие.

Наигравшись, он все-таки отпустил себя и мы сорвались в оргазм вместе. И без преувеличения, это был первый в моей жизни долгожданный полет в море удовольствия. Приходя в себя после, я улыбалась, сама того не понимая. Хотя, одна мысль билась у меня в голове и требовала быть озвученной.

— Скажи, а ты всегда все делаешь именно так?

— Как — так? — спросил он, прижимая меня к себе и поглаживая рукой по изгибу талии и животу.

— Ну… так неторопливо. Если да, то я удивлена, почему твои бывшие любовницы искали удовольствие на стороне. Это же чего им не хватало?!

— А, ты про это. Нет, с ними я был другим. Хотел лишь удовольствия для себя, получал его и уходил. Подобное затягивание я проворачиваю в первый раз. Для тебя хотел продлить действие… Наш первый раз в супружеской постели.

Поцеловав гладкую кожу груди в благодарность, я задумалась, хочу ли я знать, как он сделал так, что я не почувствовала боли? Или не стоит расспрашивать о подобном, если не желаю знать, как много девушек попортил этот скромный страж? Оказывается, мой муж полон тайн и загадок. Впрочем, меня все устраивало и так. И заламывать руки, страдая от того, что не я его первая женщина, я не стану. Напротив, стоит поблагодарить тех леди, что обучили его, и тем самым помогли мне наслаждаться, а не учить самой, краснея и стесняясь.

Пока я потирала ручки, мечтая о следующих наших ночах, полных удовольствия, мой муж, оказывается, воспринял молчание, как осуждение. И принялся оправдываться, не дождавшись реакции.

— Тиана, я тебя оскорбил своим поведением? Ты не думай, я не преследовал подобную цель специально. Никогда не искал удовольствия сверх того, что требовало мое тело. Пару встреч в месяц с девушкой, это предел!

— Погоди, — поднявшись, я уставилась в его встревоженное лицо. — Ты думаешь, что я обиделась? На что именно мне стоит обижаться? На то, что я испытала наслаждение, которого не чувствовала в той пережитой жизни, и это в первый наш раз?! Знаешь, по сравнению с тем, что было между нами, весь опыт души из другого мира блекнет! Он был полон неприятных ощущений, как у тела, так и … — я пыталась подобрать слова, но ничего не выходило. Сдавшись, я выдохнула, и устроившись сверху на муже, заглянула в его прекрасные глаза. — Не знаю, как объяснить тебе. Женщина, которой я была там, чувствовала себя неуютно рядом с любовниками. Ее тревожило, как она выглядит, устроившись на спине и раскрыв ноги для него. Не подумает ли он, что она распутная или, наоборот, слишком зажатая. Не заметит ли он ее недостатки фигуры. Да много что ее тревожило. И вот так, просто испытывая восторг, у нее никогда не было. И если все твои связи до нашего нерушимого брака помогли тебе научиться мастерству в постели, то почему я должна быть против? Что это изменит?

По мере того, как я сбивчиво объясняла, из серых глаз пропадала тревога, а сжавшиеся губы растягивались в самодовольную улыбку. Ох, и непростого мужа я себе отыскала. Он еще проявит себя, став для меня и помощником и самым чувственным любовником.

— Изменить я бы точно уже ничего не смог, тут ты права, но вот попробовать выторговать прощение, показывая, как нам может быть хорошо вместе… Задарил бы тебя украшениями и нарядами. У меня даже есть заготовленные сундуки с ними. Потом бы принялся соблазнять, целуя там, где пожелаю и когда пожелаю.

— Это сейчас ты так просишь меня разыграть обиженную? Если что, я могу и истерику устроить, и слезу выдавить. Последнее, конечно, будет непросто, но я постараюсь, — уловив его настроение, принялась отвечать так, как он того желал.

— Ты знаешь, нет. Меня устраивает моя жена, что не плачет по каждому поводу и не разыгрывает сцен. Я благодарен тебе за необычайно стойкий характер. А подарки, — Рольф пожал плечами. Его ладони давно и надолго устроились на моих ягодицах. Ловкие пальцы поглаживали, сжимали и потирали их о его вновь вставший член. Кажется, вскоре я вновь буду постанывать и просить пощады, но смелый и отважный страж останется непреклонен к мольбам. — Они все уже и так твои. Как и мой опыт, мое тело и моя любовь.

Не выдержав нежности, что плескалась в его взгляде, я сама поцеловала припухшие губы, давая разрешение на еще один раунд. Сколько таких вот раундов у нас будет и насколько мы задержимся в этом доме, для меня тайна, покрытая мраком.

У него отпуск по случаю вступления в брак. У меня порядок в делах и родители, что не подведут и прикроют на производствах. Торопиться нам некуда, да и незачем. Будем есть, познавать друг друга в быту и постели, иногда гулять в парке за домом. Если случится что-то важное, нас оповестят родные. А пока мы в собственной вселенной, наполненной любовью и наслаждением.