Я люблю! (СИ)

Глава 6

Поля, раскинувшиеся передо мной, поражали своим габаритами, но сдаваться я не привыкла. Спрыгнув с Эльтора, я встряхнула руками и обтерла вспотевшие ладошки об костюм для верховой езды. Сегодня костюм был оливковый, с бирюзовыми вставками и блузкой цвета слоновой кости.

— Беспокоитесь, маленькая леди? — спросил меня седовласый ректор, решивший лично принимать мой последний экзамен. Он огляделся вокруг с легкой улыбкой на губах и как-то мечтательно вздохнул.

— Немного, не буду скрывать. Поля такие огромные. А что, если мне не хватит силы? Что, если я не справлюсь с ними всеми? Как Вы к этому отнесетесь? Засчитаете ли мне эту ступень или отправите на пересдачу?

Умело щелкнув пальцами, этот старец сверкнул на меня глазами. Взгляд у него был не такой, который может быть у почтенного господина, уставшего от жизни. Напротив, он напоминал сейчас одного из моих отцов за любимым занятием.

— Вот вы и столкнулись с основной проблемой всех магов. Мы верим своим глазам, а не чувствам. Ты можешь быть самым сильным, но испугавшись мнимой слабости, проиграешь. И ведь не кому-то конкретному, а себе самому. Видимо, мы сами для себя являемся ограничителем.

— Так все дело в голове? Значит, нужно верить, что сил хватит на все? Не будет проблем в работе с магией, если не брать в расчет резерв маны, — удивленно спросила я, стараясь принять и уложить в голове новые вводные.

— Да! Но вся проблема именно в том, что верить в голове и разуме — разные вещи! И еще ни один маг не справился с подобным. Даже я сам, — развел руки в сторону ректор.

И если не смог справиться он, то мне и пробовать не стоит.

— Ясно. Теперь мне не так страшно провалиться, спасибо Вам, господин ректор, — сделав реверанс, я постаралась унять тревогу в душе.

Поздно отступать и отказываться, раз я сорвала всех этих достопочтенных магов сегодня.

— Ну-ну! Где же ваш боевой настрой! Я в вас верю. А значит, вы сможете сделать все и даже чуточку больше, маленькая Тиана Ириссон. Вы уже показали мне прекрасный пример работы с воображением, смогли отменно продемонстрировать контроль на уйме небольших предметов. Осталось раскрыть масштабность, и все. Вы маг четырех ступеней. Для леди Вашего возраста, да и просто для леди из высшего света, это феноменально! Я понимаю, что Вы не будете учиться дальше. Это просто бессмысленно, если не планируете служить магом на благо королевства.

— Нет, не планирую. Тут Вы правы. Я смогла доказать всем, и себе самой, что я способна на это. Что я больше, чем одна из многих леди из высшего света…

— Подтверждаю это. Вы станете одной из самых желанных невест, конечно, если это было в ваших далеко идущих планах, — он внимательно всматривался в мое лицо, словно желал прочитать мою душу.

— По крайней мере, буду очень стараться стать дорогой невестой не только по этим параметрам. Я ведь единственная наследница рода…

Понимающе кивнув, ректор отступил. Может быть, он не хотел вдаваться в подробности, может быть, и сам прекрасно знал, как сильно требуются наследники всем живущим в этом мире. По сути, это не важно сейчас. Мне стоит настроиться на сдачу экзамена, а проблемы, они никуда не денутся. Решать их мне придется постепенно за мою далеко не маленькую местную жизнь.

Улыбнувшись, я подошла к приемной комиссии и попросила время на подготовку. Прошлась вперед по дороге, успокоилась и подышала полной грудью.

Сперва стоило убедить себя, что я готова к грядущему испытанию. Дело ведь плевое. Много раз подобное я уже делала, причем с садом, где далеко не такая элементарная вещь, как пшеница. Там была куча разнообразных деревьев и кустарников, требующих определенных условий для хорошей динамики роста и одновременного опыления и созревания плодов.

Это в первый раз я действовала как пещерный человек, напирая силой и мощью, на которую только и могла рассчитывать. Второй раз работала уже тоньше, стараясь понять и прочувствовать все процессы. Пробовала ограничивать подпитку там, где этого не было нужно, и наоборот, усилить в местах, где требовалось. Например, многолетним цветам хватало одной волны среднего посыла. Для однолетних требовалось силы немного больше, это позволяло созреть семенам, а не только порадовать красотой. И, как самый сложный элемент взращивания, деревья. Вот с ними было проблематично. Нет, не в одноразовом получении урожая. Как раз на это у каждого дерева весной есть накопленные силы. Их лишь нужно высвободить и задать четкую цель, направляя все в рост плодов магией. Тут проблема заключается в возможном выгорании дерева после подобного неудачного эксперимента. Обязательно нужно подарить дереву силы продержатся до полива или минеральной подкормки. Озаботиться опылением, иначе все цветы осыпятся, так и не создав завязь будущего фрукта. И если бы мне предоставили возможность работать с нашими фруктовыми садами, где выращивались на продажу груши, да еще и в подомном объеме земли, то я могла и спасовать. Не хотелось бы изводить собственные земли ради новой ступени.

А это поле, это другое дело. Землю под пшеницей восстановить будет не сложно. Под первым урожаем в этом году, хоть и не сейчас. Этим я займусь после того, как отдохну, проводив комиссию и студентов. Без лишних глаз и напряжения, что витает в воздухе. Скорее всего, даже после сбора урожая и перед вторым посевом. Не терять же, в самом деле, год, получив пшеницу весной. Постепенно напитаю магией новые всходы, и успеем получить к осени второй урожай на тех полях, где пройдет прием экзамена.

А пока первые всходы молодые, и вполне жизнеспособные. Таким помочь несложно. Однолетние, с простыми условиями созревания, да и дожидаться долгого периода цветения и семян, как у цветов, не нужно. Нам нужно лишь зерно в спелых колосьях. Доводить до момента сбора мне никто не говорил. Папе будет достаточно довести до момента, когда колосья нальются золотом. Пара недель у наших работников в запасе будет, успеют организовать и сбор, и транспортировку, и хранение. Это поле кормит нас и наших людей, проживающих в соседней деревне. Если закрыть глаза и отрешиться от всего, то я, возможно, заставлю созреть не одно поле с моими объемами манны. Ведь, как сказал ректор — все проблемы в моей голове. А раз так, то я просто не буду видеть глазами, которым столь страшно от размеров. Пусть работает моя магия! Повинуясь моему приказу, все вокруг разом заколоситься и полностью созреет. Потом я сама смогу отдохнуть, восстанавливая потраченные силы в родном доме, едва не лопаясь от гордости за собственные достижения.

Вернувшись назад, я кивнула, что готова начинать экзамен.

Сегодня из проверяющей комиссии присутствовали трое учителей и ректор. Так как папа Гульварон уговорил провести эксперименты на наших же полях, то и он сам присутствовал, поддерживая меня. Небольшая толпа студентов, готовых, как и я, к сдаче, ожидала на основной дороге в каретах. Возможно, чтобы не мешались, а может, просто не желали учителя заранее травмировать впечатлительных ребят размахом земель. Как бы там ни было, но двадцать выпускников ступени стихии земли помогут нашим землям сегодня. Многие из них не местные и им безразлично, куда направить свою магию в этой стране. Те же, кто не пожелал работать на наше благо, должны были самостоятельно найти себе место для практики. Как обстоят дела с их сдачей, я не знала, и меня подобное уже не тревожило.

Отступив на пару шагов от полных ожидания взрослых, я раскинула руки, желая почувствовать дуновение ветра, ощутить окружающую нас природу. Неожиданно нахлынуло одухотворение, и отчего-то привкус малиновых конфет на языке из прошлой жизни. Кажется, они назывались «Малиновый звон», и папа любил их покупать нам с мамой к чаю, привозя на дачу, как гостинец.

Вот с этим настроением я и пошла, отпуская на волю магию, ту, до которой смогла дотянуться. Все шла вперед, прокручивая в голове аромат сладкой малиновой карамели, разбавленный терпким чаем. Смех мамы, радость отца, приятный летний вечер на открытой веранде. Что может быть лучше для вдохновения на свершения, которых раньше страшилась?

Все шла и шла, не замечая времени и не считая шаги, пока не споткнулась о какой-то камень. Иллюзия развеялась, и я прекратила выращивать пшеницу, решив оглядеться. Оказывается, я захватила два поля по разные стороны от себя и взрастила их, хоть и не полностью, но на четыре пятых точно. От осознания масштаба моя голова закружилась, и устояла я на ногах только благодаря удобной обуви и небольшому росту.

— Ну вот, мы все увидели предел вашего воображения. И, признаюсь, он очень огромен! Определенно, это четвертая ступень! — раздался голос моего недавнего собеседника из-за спины.

Оказывается, они шли следом, отступив от меня не больше, чем шагов на пять. Может, следили как я работаю с магией, а может, не желали ждать окончания экзамена на одном месте.

С ректором соглашались, меня хвалили, поздравляли, о чем-то спрашивали. Я же только и могла, что улыбаться и кивать. Показывать собственную слабость не хотелось. Только не в момент моего триумфа. Вовремя подошел папа, и подхватив меня на руки, прижал к себе, давая возможность расслабиться.

— Так держать, моя красавица! Моя маленькая наследница, — он целовал меня в лоб, и я ощущала точно такое же тепло, как и в недавно пережитых воспоминаниях.

Когда же эти мужчины стали моими отцами?! Не Тианы Ириссон, а именно моими? Неужели я стала ей? Девочкой из этого необычного мира с нехваткой женщин, магией, развитием, как в 18 веке. С королями, принцами, знатными лордами, балами. Меня многое не устраивает в местном укладе, я не понимала их принципы, смысл половины поступков воспринимала, лишь разбирая на составные части, примеряя на себя. Дикари, если так разобраться, вот кем они для меня были после моего продвинутого и подкованного в технологиях времени.

Но в это же время тут было очень интересно жить. Приятно учиться новому, познавая принципы изготовления хлеба, от колоска до ароматной буханки. Переложив многие обязанности на наемных рабочих и отрасли, принцип работы которых понимали весьма условно, мы многое потеряли. А еще мое новое сознание, не обремененное проблемами, научилось искренне любить. Всех любить в этом мире, с его непостижимым на первый взгляд укладом!

Я сильно отвлеклась, пока копалась в себе. За это время папа отнес меня в нашу карету, где нам предстояло ожидать окончания экзамена, дабы попрощаться с помощниками и проводить их, как полагается лорду и его наследнице.

— Хвалю тебя. Ты очень постаралась и полностью заслужила четвертую ступень, — погладив меня по голове, папа Гульварон нежно улыбнулся. — Не ожидал я от тебя такого потрясающего результата.

— Ты так говоришь из-за того, что я захватила сразу два поля? — спросила я, разваливаясь на удобном сидении.

— Нет. Из-за той легкости, с которой все произошло. Ты же вроде как просто шла, а за тобой росла пшеница. Ты «корабль» и разрезаешь водную гладь, оставляя за собой волны растущего хлеба. Выглядело очень красиво и весьма внушительно. Сразу видно силу нашего рода.

Папа устроился напротив, слегка отодвинув шторку на окошке, желая видеть наших гостей.

— Это хорошо. Наша семья должна быть сильной и с ней обязаны считаться окружающие, если нужно, то даже бояться связываться с нами.

— Ты так думаешь? — с загадочной улыбкой на узких губах, спросил настоящий делец рода Ириссон.

— Конечно, — уверенно ответила я. — Видела я, как в высшем свете относятся к младшим аристократам и тем, кто не смог в глазах окружающих доказать свою состоятельность. Они же считаются едва ли не отбросами общества. Над ними смеются, их унижают безнаказанно, хоть и делая это не напрямую. Не говоря оскорбления в лицо. Подобное неприемлемо для рода Ириссон.

— Погоди. Ты же была во дворце лишь на чаепитии у принцессы… — нахмурившись, спросил отец, явно вспомнивший про мой возраст. — Неужели ты смогла понять это по одному самостоятельному визиту во дворец?

— А ты думаешь, раз дети, то милые и пушистые? Видел бы ты тот подрастающий серпентарий, — я сокрушенно покачала головой. — Нет уж, спасибо. Одного принца, доведенного до состояния маленького злобного зверька, с меня достаточно. Себя я буду защищать с самого начала.

— Отличный настрой. Значит, ты будешь учиться дальше? Желаешь нанять нового учителя магии?

— Нет. Магия — это пройденный этап. Нового я ничего не узнаю, а практикуясь время от времени, смогу расти без чужого влияния. Я же не собираюсь становиться кадровой военной единицей. Это будущее точно не для меня, — откровенно ответила я, скривившись от перспективы служить и исполнять приказы на постоянной основе.

К подобному я и в прошлом мире не стремилась. А получив фору в виде титула, маленького тела и моей памяти, не собиралась тем более.

— Тогда чем займешься дальше?

— Моя ветреная душа желает вникнуть в хозяйственные вопросы. Начнем с заботы о доме, потом о деревне, наших землях, полях, лесах, приисках, и, как финал, попробую освоить торговлю с соседями, — я слегка обескуражила отца своим ответом.

— Это будет долгий путь. Быстро его пройти у тебя не выйдет. Ты понимаешь это, дочка? — помолчав пару минут и рассматривая меня пристально, ответил он.

— А куда, собственно, мне спешить? — удивленно спросила я, разведя детские ручки. — Думаю, до возраста выхода в свет я успею попрактиковаться во всем, что сейчас назвала. Я не стремлюсь к званиям мастера в каждой области. Мне хватит и признания окружающих в моей талантливости.

Рассмеявшись, папа опустился на одно колено передо мной, взял мои пальцы правой руки в свою огромную ладонь и поднес к своим губам. Поцелуй-прикосновение неожиданно был обжигающе-горячим.

— Ты определенно все успеешь, а я клянусь, что помогу тебе познать этот непростой мир. Все мы поможем тебе, раз таково желание нашей девочки. Клянусь, что никто из моих побратимов не станет противиться твоим стремлениям. Какими бы они не оказались в будущем.

В тот раз я не восприняла его слова буквально. Мало ли, какой смысл отец Гульварон мог вложить в свои слова. Какое будущее на самом деле планировал для дочери, слегка не вписывающейся в привычные рамки. Но годы расставили по своим местам все туманные моменты. Я увидела, насколько важной была для моих родителей, перестав сомневаться в том, что я именно Тиана из рода Ирисссон. И я достойна большего, чем простых уроков танцев, этикета и вышивки.

И пускай я помнила прошлую жизнь, имела огромный багаж из прошлого мира. Тут мне нравилось жить куда больше. Тут я чувствовала себя всесильно и словно была на своем законном месте.

Хотя некоторые вопросы были для меня непростыми в восприятии.

Одним из таких непонятных моментов было осознание правильности отношений с любимыми. Ведь при всей осторожности взрослых, я периодически натыкалась на поцелуи и объятия мамы с разными папами. Я не была ханжой, просто не могла принять, как данность, что любить можно сразу нескольких мужчин. Ведь мама не притворялась. Она любила, заботилась и помнила обо всех мелочах, связанных с каждым из своих избранных супругов.

Примерно до пятидесяти лет я старалась принимать эту сторону мира, как аксиому, не разбирать на более яркие моменты, что обычно творятся за дверью спальни. Однако, настоящее само подтолкнуло меня к непростому разговору. И причиной этого стало для меня получение первого брачного предложения. Делать было нечего, и я решила поговорить откровенно с мамой графиней. Отказывать красиво я уже научилась, но в случае с полноценным предложением, был шанс, что меня не поймут и принудят стать через десять лет супругой мужика, разменявшего уже две с половиной сотни лет. Как возраст, так и личность жениха для меня были неприемлемыми.

Попросив подать нам с мамой чай в ее кабинет, я хмурой тучкой прискакала выяснять, как мне научиться отваживать нежелательных мужиков категоричными отказами, не противоречащими правилам этикета.

— Мама, я тебе не помешаю, если попрошу помощи вот прямо сейчас? — спросила я, подходя к рабочему столу, где леди трудилась с документами.

— Нет, конечно! Что за глупости, — Рассивальсия отложила бумаги, которые читала до моего прихода, и слегка приподняла красивую бровь.

На ее всегда молодом лице любой подобный жест завораживал, открывая новые грани личности. Из наивного ангела она превращалась в умную леди, знающую цену собственному времени.

— Мне пришло брачное предложение от нежеланного мужчины. Как я могу отказать ему и тем, кто будут после него?

— Прям так нежелательного? — спросила мама, протянув руку к сжатому в моих кулачках конверту с письмом. — Позволишь ознакомиться?

— Конечно! Он старше меня, ниже по положению, да и дела семьи его матери и сестры сейчас отвратительно запущенны. Я не трамплин в высший свет и точно не копилка для будущих родственников.

Рассмеявшись, мама первым делом прочитала письмо. Она никогда не делала выводов, не изучив все материалы, до которых могла дотянуться. И не выпускала бразды правления родом, что бы об этом не говорили другие.

— Твои слова резки, но я в этом случае с тобой согласна полностью. Нашей семье не по пути с подобным родом. А значит, отказывать нужно твердо и конкретно. Напиши пару вариантов откровенного однозначного отказа, каким ты его видишь сама, а я подскажу, какое вышло лучше. Всегда лучше учить, имея основу в некоторых знаниях, а не навязывать собственное виденье.

— Спасибо.

— Пока не за что, милая. Я ведь и сама долго отказывалась даже встречаться с возможными женихами. Искала свой идеал, — мечтательно улыбнулась Рассивальсия, вспоминая свои прошлые приключения.

— Но ведь ты нашла его.

— Да. Аж семь раз нашла. В абсолютно разных мужчинах, что встретились у меня на жизненном пути. Далеко не сразу и в разных местах.

— Ты их любишь, они тебя любят. Но я не понимаю, как это может укладываться в одном сердце?! Как ты поняла, что полюбила? Почему не выделяешь кого-то одного из них?

— Милая, описать словами, что ощущаешь, встретив любовь, очень сложно. Чувства, они индивидуальны для каждого. В моем случае, это словно магия. Такое же порхание, легкость, полет… Было сложно дышать, не видя любимого. И не важно, сколько их у тебя. Сердце не разделяется на кусочки. Оно лишь увеличивается для еще одного любимого мужчины.

— Для меня это все звучит непонятно и странно… Прости, — призналась я, удрученно пожав плечами.

— Я и не ожидала, что ты поймешь меня, пока не полюбишь хотя бы парочку достойных мужчин. Пока еще ты слишком юна, и не осознаешь смысл моих слов полностью, — рассмеялась мама, и посмотрела на меня с озорством. — Но скажи мне, ты же любишь своих отцов? Всех из них и каждого в отдельности, так?

— Конечно!

— Вот и я их люблю по подобному принципу, только чуточку сильнее тебя. Как женщина может любить мужчину, а не дочь родителя, давшего ей жизнь. Другое тепло разгорается. Как свеча и факел. Светят-то оба, но по-разному разгоняют мрак, указывая путь не на метр, а гораздо дальше.

Она улыбалась загадочно и очень нежно. Словно говорила мне, насколько я еще наивна и не готова к познанию подробности сути любви женщины и нескольких мужчин. В этот раз я была согласна полностью. Я не понимала понятие любовь, если оно относилось к мужчине, с которым у тебя кроме всего остального, есть еще и интимные отношения. В прошлом я предпочитала не любить своих любовников, как бы странно это не звучало. Не допускать их в собственное сердце вместе с кошельком. Вот и не находила понимания в душе, слушая и видя чужое настоящее счастье. Я завидовала Рассивальсии по-доброму, и надеялась в этот раз познать женское счастье.

— Хорошо. Подойду к тебе лет так через десять, а может, и двадцать. Пока у меня полно забот и с приисками. Никак не могу выйти на стабильную выработку. Загонять людей смысла не вижу, но и качели с разными значениями порой утомляют. Может, ввести какое-то примерное значение доходности? Плавающее, так сказать, а потом назвать норму добычи в получившихся пределах?

Мама рассмеялась, прикрыв рот ладошкой, и покачала головой, принимая услышанное, как веселую шутку.

— Ох, и странная же ты у нас получилась. Другие леди скупают платья охапками, требуют украшений как можно больше, настаивают на непрекращающихся развлечениях, а ты все к преувеличению доходов семьи усилия прикладываешь.

— Я и так обеспечена всем, что мне нужно. Куда еще-то больше?! — возмутилась я, так как считала излишнее транжирство недопустимым.

Все их подарки стоили столько, что мне завидовал сам принц, так и не покинувший нашу семью после памятных извинений. Скорее, наоборот. Заявлялся, когда сам того желал и без предупреждения, или вызывал меня к себе в гости, отсиживая очередное наказание во дворце.

— Хорошо, хорошо. Я не настаиваю на своей правоте. Просто считай, что я высказала свое восхищение твоей целеустремлённостью. Думаю, к моменту, как ты пожелаешь выбрать себе первого мужа, очередь из желающих будет огромной, — понимающе покивала головой мама, кинув взгляд на стопки документов, требующих ее непосредственного внимания.

— И твои слова меня наводят на мысль, что нужно выбирать первого из тех, кто сможет отпугнуть лишних и нежеланных.

— Зачем?

— А чтобы вот такие лорды не настаивали стать супругами, — указала я на письмо, что так и осталось лежать перед мамой. — Ведь не все так просто отступятся после первого же письма. Кого прижмет нужда, примутся настойчиво лезть к нам. Первый сильный супруг сможет указать на дверь тем, кто меня, да и его самого, не устроят. Надеюсь, что в подобных вопросах мы найдем золотую середину. Семья — это не мусорная корзина. Нечего в нее тащить все, что приглянулось.

— Соглашусь с тобой, пожалуй. Но ты не забывай, что самой важной основой брака является любовь. Без нее не будет ни брака, ни семьи. Вас просто не признает храм, а привязанность не вырастет с годами. Скорее, напротив, станет отталкивать друг от друга, подкармливая ненависть.

Кивнув, я разочарованно выдохнула. Из слов мамы следует, что первого мужа стоит найти чуть раньше, чем выходить в свет. В этом мире дебютный бал случается в девяносто. В мои планы не входило рыскать по городу, разыскивая самого подходящего мне мужчину, на которого я могу положиться. Вокруг меня все больше семейные люди и работники наших производств. Из них не особо хотелось бы мужа выбирать. А в свет я выхожу очень редко, как юная девочка, не совершеннолетняя по местным меркам. Даже во дворце со мной контактирует небольшой круг лиц. Остается надеяться, что родители помогут и подскажут.

— А вы с папами…

— Нет, милая. В этом деле никто из нас тебе помогать не будет. Не нам с ним жить, значит, и не нам подыскивать. Думай сама, решай, выбирай. Мы сможем поддержать и раздобыть правдивую информацию. На этом все.

Я тяжко вздохнула и понимающе кивнула. Протянув руку, я попросила ручку и листы бумаги. Стоило поспешить с сочинительством. Зная маму, она не примет работу, выполненную тяп-ляп. И писать подходящий ответ я буду очень и очень долго. Как бы она не обещала выбрать из предоставленных. Хотя…

На красивый посыл на хутор за бабочками, проработанный по всем правилам этикета, потратить время не страшно. К тому же, урок у графини — хорошее обоснование для Грольдона, почему его любимая «игрушка» не прибыла по первому зову. А узнать, с чего это принц опять под замком, я смогу и завтра. К тому же оригинальностью причина никогда не блистала.

Ненависть к мачехе и сестре у Грольдона с детства. Сейчас ему без малого шестьдесят, а он все пакостит им, заставляя отца принимать хоть какие-то меры. Если бы параллельно с этим принц не учился, подражая мне, не получил уже три ступени в магии, не помогал их казначею, радуя старика бережливостью и продуманностью бюджетных трат, его бы давно лишили права на престол. А так, шалит наследник. Бывает. Главное, он о стране думает и не задирает нос, обучаясь всему, что желает король.

Насколько же подобное бесило королеву Нессию, не способную показать таланты собственной дочери, не желавшей опережать и догонять брата ради амбициозных планов матери. Ассилия едва может почувствовать свою магию, а точные науки презирает даже больше самого принца Грольдона. Вот такой неожиданностью оказалась для второй королевы реальность, в которой не спешит супруг отрекаться от сына, перекладывая надежды на дочку.

В общем, весело живет дворец, являясь полем битвы для царских особ, раскалывающих общество на два лагеря. Мое место и место всей семьи оказалось рядом с наследником. Больше никто не присылает мне приглашений на ядовитые чаепития, не зовет на беседы в женском кругу и не отвлекает от моих собственных целей в жизни. Еще бы принц не докучал, тогда бы и дело спорилось у меня куда веселее.