Я люблю! (СИ)

Глава 21

Выдвинулись мы после двенадцати часов на небольшом корабле, который Зефт именовал шлюпом. Этот корабль был собственностью его семьи и выполнял развлекательную функцию. Как в прошлом моем мире катера, возившие туристов поглазеть на соседние острова или местные достопримечательности. Этот маленький, но вполне удобный кораблик с двумя крохотными каютами резво бежал по волнам. Впрочем, в каюты я заглянула лишь из любопытства, оказавшись на борту и пожелав сперва осмотреться. А так как погода была чудесная, мы не стали спускаться вниз. Крупнее нашего шлюпа были промысловые корабли для ловли рыбы, стоявшие рядом на личном пирсе.

Отправились мы совсем не в неведомые дали, а лишь обогнули остров с воды и причалили к небольшому соседнему островку. Путь до острова занял всего один час. Никто не греб и не растрачивал физические силы, как мне воображалось, стоило услышать о морской прогулке. И правда, зачем мучатся, если можно прекрасно обходиться силами магии. Расправив паруса движением рук, Зефт наполнил их потоками свежего ветра. Было красиво и очень действенно. Явно рассчитано на такого новичка, как я. Больше ничего от нашего капитана не потребовалось, и он стоял рядом с нами на носу шлюпа, сияя своей очаровательной улыбкой.

Он рассказывал нам с мужем о своем беззаботном детстве и отвязной юности. Как мог пропасть из дома на пару недель, прихватив небольшой рюкзак с минимальным набором путешественника. Как злилась от этого его мама, щедро раздавая наказания, стоило переступить порог родного дома. Как шутил о генах отец, перетягивая внимание супруги на себя. Причина подобных поступков чаще всего заключалась в предстоящем балу или приеме, требовавшим от Зефта быть образцовым обаятельным кавалером. Даже сейчас, при простом упоминании дамских ужимок и кокетливой стрельбы глазками, мужчину передергивало. Ведь папа понимал и поддерживал сына, он и сам не любил балы и приемы до дрожи в коленях.

— Вы не подумайте, этикет я знаю, — спохватился разоткровенничавшийся лорд-пират, очаровательно смутившись. — Просто от него нет толка в море. А я в те годы, как и в последние тоже, если быть откровенным до конца, не видел себя на суше. Думал, что все это выдумки про чувства, которые тебя меняют… Но я не об этом вообще говорю.

Совсем стушевался мужчина, прикусив язык. Если он сейчас играл, то делал это мастерски. Этакая громадная душка, случайно выболтавшая то, что хотела оставить в секрете.

— А о чем? Разве эти острова для вас не лучший дом? — с задумчивой улыбкой спросил Рольф, слегка сжав мою ладонь. Либо мой муж что-то задумал, либо принимал очень важное решение сейчас.

— Может, со стороны так и кажется, а на самом деле тут просто больше нечем заниматься. Торговля, рыболовство, возделывание полей и охрана морских территорий. Есть еще небольшая прослойка ремесленников, но я в их ряды вступить не мог по праву рождения. Лорд подобного себе не позволит.

— Согласен. Над нами стоят ограничения, на первый взгляд не существенные. Мастерить те же украшения и предлагать их купить тем, кто ниже нас по происхождению, — Рольф покачал головой, — подобное неприемлемо.

Никогда не замечала, что мой бравый страж был склонен к рукоделию. Как по мне, так он уже нашел свою стезю, и менять ее на что-то более тихое будет преступлением с его стороны.

В их разговор я влезла, решив поправить рассуждения:

— Однако, руководить подобными предприятиями нам никто не запрещает, как и возглавить их, продвигая продукцию, — отмахнулась я, решив не слушать подобный бред.

Тоже мне проблема, мастерить кулончики и перстенечки им не по статусу. Никто не мешает делать подобное для души и близких. Как и продавать, взяв псевдоним. Но один мужчина слишком прямолинеен, а второй горделив. Вот и не видят они элементарных способов выкрутиться, не засветив свое истинное я.

— Не злитесь, леди, — отвесив шутовской поклон, вновь улыбнулся Зефт. — Я не оправдываюсь. Я просто не стал идти против течения, которое и привело меня в море. Мне с детства твердили, что я похож на отца, а он отменный моряк и капитан. Вот я и пошел учиться в морское училище, потом поехал познавать магическую науку, а вернувшись на острова, вновь вышел в море.

— Я не спорю. Продолжать семейное дело хорошо. Ведь и сама я в подобном погрязла на долгие годы. Все старалась быть идеальной наследницей для всех отцов и, конечно, мамы. Стремилась быть за всех моих погибших братьев и сестер…

— И что переменилось сейчас? — и вновь передо мной не весельчак, а тот, которому ответ, и правда, важен. Не уклончивый и эфемерный, а четкий и понятный.

— Не знаю, — я пожала плечами, тяжко вздохнув. Не все выверты нашей души легко обратить в слова. — Может, наличие еще детей в роду Ириссон так на меня повлияло. А может, просто приняла, что я отныне не только дочка, а еще и сама будущая мама. Не хочу, чтобы мои дети проходили через подобное. Быть той, на кого все вокруг смотрят с надеждой очень тяжело.

— Не будем о грустном, — сжал мои плечи в жесте поддержки муж.

— А это не грустное. Я горжусь успехами, которых в конце концов смогла достигнуть. Не просто делала то, что говорила мама. Я принимала решения сама и просчитывала риски, готовая отвечать в случае провала перед старшими. От такого постоянного давления взрослеешь быстрее. Однако, хватит о прошлом и обо мне. Самия говорила, что у вас мало земли и вам, пусть в будущем, но угрожает перенаселение. Как так вышло, что небольшие острова являются частной собственностью?

Мы уже подходили к небольшому деревянному пирсу, и я любовалась тем, что видела. Пальмы, деревья чем-то напоминающие бамбук, песок с золотистым отливом вперемешку с мелкой галькой. Самый настоящий курортный остров, куда должны постоянно курсировать кораблики, привозя отдохнуть туристов.

— А очень просто. Это не природный остров, который был тут изначально. Мы, вернее, наша семья, вырастила для себя пять подобных частных островов. Они и подобные им, считаются защитными сооружениями на пути морского буйства. Строить на них нет смысла. Не думаю, что даже самое капитальное здание продержится пару лет под натиском стихии. Однако, наткнувшись на подобные волнорезы, громадные волны теряют свою силу, чем облегчают быт простых граждан на основных островах. Вот и повелось, что мы наращиваем сушу, регулярно направляя магию свою и других, помогая таким способом обзаводиться частными землями.

— Вырастили остров… — задумчиво произнес Рольф. — Тогда почему бы вам именно так не увеличить свою территорию?

Покачав головой, Зефт еще раз осмотрелся, перебегая глазами от одного мелкого острова к другому.

— На подобное требуется слишком много магии. Тот, на который мы сейчас идем, принадлежит моему отцу. И он, его братья, отец и дед потратили уйму времени, поднимая пядь за пядью землю со дна моря. Превращая горную гряду в нечто плодородное, преобразовывая ее. Это годы труда. Сотни и сотни лет.

Я посмотрела иным взглядом на тот клочок земли, к которому уже причаливало наше судно. Это вам не поле пшеницы. Как обстоят дела с его созданием, я понимала теоретически, но на практике пока не готова воздействовать на чужую собственность. Трусила, одним словом, но и попробовать свои силы желание у меня было.

— Здесь очень красиво, но мое воображение пока пасует перед осознанием масштабов проделанной работы, — похвалила я остров, куда нас с мужем привез Зефт.

— Ну хоть в чем-то я превзошел вас, леди, — усмехнулся он и первым сошел на деревянный настил небольшого причала.

— Тут все скромнее, чем на основных островах, но его ценность не в развитой инфраструктуре. Собственно, кроме парочки бамбуковых небольших домиков, на нем нет жилья.

— Вы сбегаете сюда от высшего света? — с понимающей улыбкой спросил Рольф, крепко держа меня за руку.

— Нет. От света и наставлений я ухожу в море. А сюда прихожу, скорее, подумать о жизни и помечтать. Нам вон туда.

Он махнул рукой вперед, а я лишь пожала плечами. Пока никаких странных или непривычных особенностей у острова я не увидела. Просто небольшой клочок земли. И его не отличало от остальных даже искусственное происхождение. Магией он не пропитался, оставшись банальным островком.

— На самом деле я решил перед вами похвастаться, лорд и леди Ириссон. Показать, что и сам не беден, даже если не брать в расчет мою родню. Этот остров — мое наследство. Точнее, только его половина, но на моих детей хватит…

Сдержав тяжкий вдох от местных реалий, в которых мужчина обязан привнести в семью что-то значимое, я постаралась, чтобы моя улыбка не казалась оскалом. Но судя по тому, как Рольф принялся маскировать смех кашлем, у меня это вышло плохо.

— Зефт, для этой леди значимость мужчины точно не в его состоянии. Однако, мне любопытно. Что же такое создали ваши родные, что вы так уверены в его ценности?

Он постарался скрасить впечатление, заставившее расслабленного лорда-пирата вновь нахмуриться. Правильно говорит мама — у меня на лице написано все, что я пытаюсь скрыть от близких. Но разве он стал мне близким? Почему милая маска, предназначенная для всех, не работает уже с ним?

Смутившись, я лишь кивнула, попробовав отвлечься и проанализировать свое отношение к Зефту. Да, я считала его надоедливым и ненужным. Вела себя неприлично, всячески пыталась отвадить от себя. Потом решила быть сдержаннее и дать ему шанс. Когда я научилась читать его эмоции и позволила распознавать мои?

— Они не создавали ничего, — он чувствовал себя неуютно, стеснялся и смущался. Я четко видела это, так когда-то было и с Рольфом, простым провожатым на мой первый бал.

Зефт потер шею, раскидав по плечам свои косички.

— Когда стали поднимать почву, едва не выгорел мой дед. И пускай ему было немало лет, такой необычной реакции на вполне заурядное действие никто не ожидал. Оказалось, что корни наших фамильных деревьев ухватили не просто песок, а потянули целый пласт породы. Если сравнивать с затратой магии, это как если бы вы хотели вырастить колосок, а потратились на целое поле.

— Это заблуждение, что объем имеет значение, — припомнила я занятный разговор с ректором. — Все дело в нашем воображении и ограничении, которое мы ставим сами у себя в голове. Скорее всего, ваш дед понял все подсознательно или почувствовал что-то неправильное, это его испугало и сработал механизм защиты в голове. А поле пшеницы я и сама выращивала, не замечая, что творю. Если бы меня унесли с него, пока я не открыла глаза, то и не поняла бы на какой объем замахнулась, погрузившись в воспоминания.

— Да? Нам подобного не преподавали в академии, — удивился Зефт, внимательно посмотрев на меня. Он не сомневался в моих словах. Скорее, пытался увидеть что-то такое, что относилось бы к травмировавшим меня заклятиям. Наивный, не было подобного даже тогда, в далеком моем детстве. Отдохнула, и дальше принялась совать свой нос во все дела рода.

— До этого каждый должен дойти своим умом. Я понял это лишь к шестому году обучения в высшей академии стражей, — подтвердил мои слова муж. — Мы сами обрубаем себе крылья, когда начинаем бояться.

— Тогда почему никто этому не учит с первых дней?

— А зачем? Всех магов нужно контролировать и противопоставлять им тех, кто изначально сильнее, иначе один уверовавший в собственную гениальность может поломать всех стражей за раз, и захватить власть в какой-нибудь стране. А потом в следующей, и в следующей. Однако, убить такого психа будет очень сложно.

— И правда. Пока бесшабашные студенты боятся выходить за рамки, жить в мире намного спокойнее, — с уважением посмотрев на Рольфа, кивнул Зефт.

Если так пойдет, то своей рассудительностью Рольф займет место старшего супруга, не прикладывая усилий. Меня подобный расклад точно будет устраивать. Ну, если я не влюблена в лорда-пирата, то точно на пути к этому. Однако, меня тревожило отсутствие страсти. Я не мечтала о его прикосновениях и ласках. И причину этого понять не могла. Пока еще не могла.

— Вот именно. Они сами себя ограничивают, подрезая крылья собственному воображению, а мы просто наблюдаем за ними.

Умиляться смирным отношениям между двумя мужчинами можно было бы долго, но меня подстегивало любопытство:

— Как и какие пласты захватил ваш дед? — напомнила я, с чего начался разговор о магии.

— Он поднял породу, богатую полезными ископаемыми. На мой части острова это янтарь темных оттенков, у сестры более светлых, иногда едва тронутый желтизной. Он, конечно, ценится выше, но моего больше, исходя из анализа залежей.

У меня перед глазами всплыло воспоминание, как на одной из ярмарок мастеров по работе с камнем папа скупил для нас с мамой весь янтарь в одном из павильонов. Не тот, который представлял из себя часть уже готовых украшений, а именно отполированные до гладкости камни различной формы и цвета. Потом он подарил нам его, поместив в плетеные корзинки. Мне тогда было лет десять-двенадцать. Не помню уже точно. Но как носила в кармане куртки в школу один из камушков, называя его своим талисманом, не смогу забыть никогда. Всякое хорошее событие я относила на его счет. За каждую хорошую отметку или доброе слово от окружающих я благодарила янтарь. А ведь в прошлой жизни я так и не растеряла содержимое корзинки с пролетевшими годами. Напротив, именно под него заказала резную шкатулку и хранила в рабочем кабинете в моем доме. Как некоторые статусными считают выставленные сигары, так я держала открытой крышку с ним, позволяя любоваться моим янтарем. Пусть относительно дешевый, как драгоценный материал, для меня он был бесценен.

— Неплохо, — усмехнулся Рольф, первым прореагировав на столь неплохое наследство. — Однако, я не слышал, чтобы в разговоре о возможных поставках с островов значился янтарь. Его цена немалая, да и спросом украшения в нашей стране будут пользоваться. Вы продаете его другим странам?

— Нет. Вы никогда не услышите о торговле янтарем. Он только на этом острове. А так как это частная территория, то о нем никто не знает из посторонних. Это мой задел на будущее. Для семьи, а не рода.

— А я смогу взять пару камней? — робко спросила я внезапно севшим голосом.

Я соскучилась по золотистым камешкам, напоминавшим мне о тепле любви моего папы. Того, с кем я никогда уже не увижусь. Боль от потери близкого полоснула по сердцу, неожиданно даже для меня самой.

На меня разом посмотрели оба мужчины. И если муж нахмурился, не понимая, что именно меня огорчило из услышанного, то Зефт недоуменно ответил.

— Конечно, сможешь. Я же не просто так вас сюда привез. Не просто похвастаться, но и одарить. Это не бриллианты и даже не золото. Но я хочу сразу показать, что не беден.

Прикоснувшись к руке Зефта, я остановила его оправдания.

— Ты и сам не догадываешься, насколько не беден и как важен для меня янтарь. Прости, пока я ничего не расскажу. Возможно, позже, когда достаточно узнаю тебя, как супруга.

Рольф встал впереди меня и поднял мою голову, заставив посмотреть в его глаза. Встревоженный взгляд супруга заставил отвлечься от переживаний, вызванных из-за столкновения с прошлым.

— Ти, все нормально?

— Да. Конечно! — бодро ответила я, улыбаясь как можно более тепло. — Я в полном порядке, нет причин переживать. Просто нахлынуло внезапно…

— Ну, раз ты так говоришь, — с сомнением произнес муж и не утерпев, поцеловал меня в губы. Пусть и не таким смелым поцелуем, от которого у меня поджимались пальчики на ногах, но куда более вольно, чем этого позволяли правила приличия.

Тот же Зефт видел все и смолчал, а иных свидетелей у нас тут не было.

— Куда идти на добычу янтаря? — Спросила я, отстраняясь от мужа.

— Нам вон за те кусты. Саму жилу дед закольцевал и оставил во внутренней заводи острова. Не хотел, чтобы о прибыльности острова узнали. По сути, он окружил жилу корнями и омывая их парой небольших рек, заставляет вымывать янтарь и оставлять его на острове, но не выносить на берег, на котором его все могут увидеть.

— У вас очень умный предок. А как же шторма? Они-то задевают внутренние заводи и вытаскивают его на всеобщее обозрение.

— Это да. Но я и мои родные примерно знаем, когда наступает период штормов. Мы собираем все, что намывает. После шторма опять на сборы идем. Мелочь, что смывается, не столь существенна. Совсем все никогда не получиться оставить себе. Ни я, ни мой дед не мелочимся, страдая от подсчета убытков. Он сам давно уже отошел от дел и путешествует по миру. Порой заглядывает и к нам. Жаль, что не часто.

Рассмеявшись, я кивнула, поддерживая тему о путешествующих пенсионерах. Здесь подобное было повсеместно.

— Заметила, что как только старшее поколение освобождается от бремени власти, оно сразу уезжает познавать необъятный мир.

— Разве это плохо? Они свой долг исполнили — подняли или сохранили величие рода. Воспитали себе достойных приемников, и порой это даже не дети, а внуки и правнуки. Так почему им нужно отказывать себе в подобной мелочи?

— Так я не против. Некоторые, как моя бабушка, находят свое место в мире и обзаводятся еще наследницами уже на новом месте. Они ведь не старые в привычном понимании этого слова. Любят и любимы, так почему нет?

Хмыкнув, Зефт покачал головой. Видно, история судьбы его родственника была несколько иной.

— Дедушка, скорее, бежал от тяжелых воспоминаний. Моя бабушка умерла, как и мама. Его здесь больше ничего не держало. Скорее, тяготило.

— Мне очень жаль… — как еще выразить свои чувства я не знала, но Рольф сжал ладони и взглядом указал на его руку. Можно сказать, подтолкнул меня, и я несмело коснулась мужских пальцев.

Зефт притормозил, сжав мои пальцы. Он не стал отказываться от предложенной близости и дальше я шла между двух мужчин, держа каждого из них. Мне было уютно и приятно. Не ощущалось скованности или неправильности происходящего. Просто мужчины сопровождали меня, проявляя свою непритязательную заботу о моей безопасности. Хотелось добавить, что они оба мои, но я пока сдерживалась. Не поддавалась на провокации Рольфа, явно уже все для себя решившего.

— Так случается. Смерть существует и действует беспощадно. Тут ничего поделать нельзя. Пусть и живем мы порой пару тысяч лет, от несчастных случаев и болезней никто никакой магией застраховаться не может.

— Порой мне кажется несправедливым то, что мы, женщины, можем найти утешение в новом любимом муже, а вы нет. Для вас та, которую вы поведете в храм по искренней любви, становится приговором.

Сжав чуть сильнее пальцы сперва одного, потом другого, получила отклик от обоих, явно довольных спутников.

— Не согласен. Любимая женщина — это прежде всего спасение для нашедшего в ней свой смысл жизни. Оставшись без жены, каждый выбирает для себя, как быть дальше. Ведь никто и слова не скажет, если мужчина совершит ритуальное самоубийство или найдет смерть в бою. Тут было бы желание, способ найдется продать свою жизнь подороже. А вот вам подобное непростительно. Вы отвечаете за род, за других супругов, и, конечно, за всех детей, порой заменяя потерявшим отца детям обоих родителей. Сложнее всего для моих собственных отцов, не только для родного, но и его побратимов, было видеть нас, тех, кто даже отдаленно похож на маму. Они переложили ответственность за свои дела на старших детей, способных заменить их, и разбежались каждый по своему кораблю. Далее они старались не сходить на берег как можно дольше, узнавая о наших успехах из редких писем. А вот тетя не может себе позволить быть столь расточительной. Она похоронила любимого мужа и продолжает быть сильной королевой. Ей предстоит понять, кто из ее сыновей будет лучшим королем, а кто сможет помогать брату. Ей нужно думать о благе всех островов, оставив свои печали в стороне, до свободных от власти дней.

Варианты действий, выбранных родными Зефта, были мне не по душе.

— Побег или волевое подчинение эмоций. Так себе выбор.

— Надеюсь, тебе не придется никогда выбирать, как поступить в подобной ситуации, — ласково произнес Рольф. — Я же буду стараться следить, чтобы никто из нашей семьи не погиб. Все, что в моих силах, сделаю.

— Спасибо, — поблагодарила я мужа за одно такое стремление.

В тишине мы прошли последние шаги до кустов, миновав пляж, по которому было не очень удобно шагать. Мелкая галька, выскальзывающая из под ног, сильно тормозила нас. И так мы оказались на достаточно широкой тропе, приведшей нас к обещанной заводи. Так как никто отпускать меня не желал, я ощутила себя ребенком, которого родители боятся потерять. Зефт шел первым, как владелец земли и единственный знающий, куда именно нам нужно идти. А Рольф не отпускал, так как был готов делить меня с кем-то лишь отчасти. Пусть смотрелось это немного комично, мне было уютно и приятно.

Сам берег здесь был песчаным пляжем, похожим на Мальдивы или те же Карибы. Тут росли все те же пальмы, был белый песок и чистейшая голубая вода. Единственным указывающим на то, что я не вернулась на землю, был янтарь, переливающийся на берегу в песке просто ВЕЗДЕ!

Взвизгнув, как девчонка, я высвободилась сама, и рванула поближе к песку под довольный смех мужчин.

— Милая, только не жадничай и помни о пределе, — напутственно прокричал Рольф.

Отмахнувшись, я скинула обувь, что утопала в песке и порядком бесила, и принялась собирать в вытащенный из сумки платочек куски янтаря. Они были не такими гладкими на ощупь, как я привыкла. Кое-где полировка была лишь природной, и потому камни не блестели. Но я не могла остановиться, подхватывая все куски, на которые успевал упасть взгляд.

Сколько моя тихая охота продолжалась, я не знаю, но когда место в платке кончилось, то это был не кружевной платочек леди, а настоящий шелковый шарфик, покрывавший мои плечи. Я решила вернуться к мужчинам, рассматривая более внимательно мою добычу.

— Отвела душу, — сказал первым муж, похлопав по пледу для пикника рядом с собой.

Пока я резвилась, они организовали перекус с собранными еще дома бутербродами и разными напитками из магических фляг.

— Скорее да, чем нет, но теперь передо мной стоит сложный выбор: какие же камни выбрать, а какие вернуть на место?

— Так забирай все! — усмехнулся Зефт. — Тут их много на берегу, а в воде и того больше.

— Нет. Раз сказала — пару, значит, пару и возьму. Остальные тебе отдам. Меньше потом придется собирать

— Хорошо, но сперва перекуси, — не стал спорить более деликатный муж, остановив готового возмутиться лорда-пирата, и протянул мне булочку со вложенными в нее кусками вяленого мяса и сыра. Благодарно улыбнувшись, я принялась за еду, поглядывая на камни, что сверкали и призывали прикоснуться к ним.

— А разве на континенте нет янтаря? — задумчиво спросил Зефт.

— Есть, конечно. Просто его нет у нашей семьи и в нашей конкретной стране. Его привозят лишь торговцы и его с руками отрывают у них модницы, — охотно поделилась я сложностью, с которой столкнулась, когда интересовалась янтарем вскользь.

— Но ты к ним не относишься, так?

— Я считаю ниже своего достоинства устраивать торги ради покупки очередной побрякушки, которую я и носить-то не буду.

— Как не будешь? Тогда зачем ты его собирала сейчас с азартным блеском в глазах? Неужели жадность проснулась?

Рольф рассмеялся в голос от появившегося на лице Зефта детского непонимания. Конечно, мы знакомы с ним мало, но разве он не заметил, что я не ношу в обычной жизни украшения? Балы, приемы, встречи — это другое. Там меня обязывает этикет, регламентирующий пусть не все, как было в прошлом мире в исторических романах, но многое относительно моего эмансипированного времени.

— Она будет им любоваться. Положит в шкатулочку и поставит на своем столе так, чтобы каждый, кто решит оглядеться в ее кабинете, увидел такую редкость в большом количестве и без лишнего золота или серебра.

— Неожиданно.

Откинувшись на мужа, я сползла головой с плеча на его живот и подняла один из кусков янтаря к лицу так, чтобы любоваться игрой солнечного света на его гранях. Душа ликовала и хотела петь. В этот раз я не стала себя останавливать.

Ближе к моим тридцати, когда душа требует романтики, а дома ждала лишь пустая холодная кровать, я часто смотрела мультики Дисней, где всегда был счастливый финал и огромная любовь между главными героями. В голове всплыл куплет песни Анастасии из одноименного мультфильма:

— «Зеркала в янтаре

Мой восторг отражают,

Кто-то пел на заре,

Дом родной покидая.

Будешь ты в декабре

Вновь со мной, дорогая…».

Мелодию я, скорее всего, переврала, но мужчины слушали внимательно. Кажется, даже ожидали продолжения, но я не помнила, какие слова звучали позже. Отвела душу и замолчала, продолжая прокручивать эти строки в голове.

— Красиво… Эту песню я так же не смогу найти, сколько не буду расспрашивать у менестрелей, которые попадутся на моем пути? — поинтересовался Зефт, поняв, что более выступлений я не планирую.

— Думаю, что да. Моя жена уникальна, как и ее песни, — погладив меня по волосам, ответил ему более осведомленный, откуда я черпаю столь необычные песни, муж.

— И никакая детская травма не мешала ей сейчас.

Усмехнувшись, я повернулась к нему лицом и отвлеклась, наконец, от камня в моих руках.

— Нет, конечно. Я просто ненавижу, когда меня к чему-то принуждают. Очень не люблю. Поэтому стараюсь просчитывать моменты, как было с пением для увеселения посторонних мне людей.

— Я поверил твоим словам. Было натурально, с чувством.

Привстав, я погладила Зефта по ноге.

— Ну, прости. Ты хороший и семья твоих родственников замечательная. Просто мне претит принуждение в любом его проявлении. Меня воспитали слишком вольной личностью. Не ограничивали не только в средствах, но и в выборе линии поведения. Все предприятия, которые отдавали мне для обучения, не трогали, пока я сама не просила совета. Но и после того, как получала таковой, и обычно не один, выбирала, как именно поступить, только я сама. Так прошли многие годы.

Взяв мою руку в обе ладони, мужчина гладил пальцы, словно лаская меня. Отпускать их он явно не планировал. Однако, мне было приятно и отказываться от невинной ласки я не собиралась. Солнечный, погожий денек, мы на необитаемом острове, где никто не следит за приличиями, обсуждая мою мнимую распущенность.

— Я прекрасно понимаю. Свобода пьянит, к ней быстро привыкаешь, а дальше любое ее ограничение встречается в штыки.

Рассмеявшись, Рольф разбил наше уединение, привнеся в него нотку веселья.

— На вашем фоне у меня ангельский характер. Ни с кем не ссорюсь, не развожу тайны, — подшутил над нами муж. Подхватил меня, он пересел так, чтобы я оказалась сидящей между ними, и взял мою вторую руку. Он словно разделял меня с претендентом в мужья, в очередной раз подталкивая к принятию положительного решения.

— Не верь этому хитрецу. Он только на первый взгляд такой весь простой. А на самом деле легко стал помощником Грольдона, к которому теперь прислушиваются все, включая советников принца. Перед тобой своего рода серый кардинал Саравии, правда, пока не получивший в свои руки настоящую власть.

— Да, я такой, и ради своей семьи буду руководить хоть принцем, хоть самим королем. Плевать мне на остальных и их мнение. Самым важным в моей жизни будет не страна, а ты и наши дети.

— Хорошо сказал. Нужно запомнить. Правители, они всегда требуют полной отдачи для исполнения их замыслов. Пусть и порой грандиозных, служащих общему благу, но я сам буду защищать ту, которую люблю. Тебя Тиана, а не мою тетю.

Сердце встрепенулось на прозвучавшее признание, и я смогла лишь кивнуть головой. Какой же он искренний. Ни я, ни мой муж такими быть уже не сможем. Мы другие. Более черствые, что ли?

А может, мы просто слишком многое держим в себе, повидав жизнь и пропустив все невзгоды через себя, позволив им ранить нас основательно. И вот перед нами он, тот, кто умеет отпускать боль, смахивать, подобно хлебным крошкам со стола, свои обиды. В наших глазах нет того юношеского азарта и ожидания чуда. Он сам именно что чудесный.

— Поцелуй его, — змеем-искусителем прошептал мне на ухо Рольф. — Ну же, я же вижу, что тебе хочется. Смелее.

Сдавшись, я потянулась всем телом и прикоснулась губами к обветренным и слегка шершавым губам. Отстранившись, заглянула в удивленное лицо Зефта, и тут же обернулась к тому, на месте которого стала бы ревновать. Но Рольф лишь кивнул и улыбнулся поощряющее.

— Ты его тоже любишь. Как меня тогда. Можешь говорить с ним, опуская свою привычную маску леди. Желаешь узнать что-то новое о нем, а потом обдумать, как же тебе быть. Здесь подобного многим женщинам уже хватило бы, чтобы бежать в храм для проверки глубины чувств мужчины.

— Но это же не любовь. Не то обжигающее чувство, о котором все говорят и которому поклоняются, — спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— А какая она тогда? Разве ты хочешь постоянно раздеть меня и соблазнить, чтобы я овладел тобой? Появляются ли в твоей голове такие мысли при первом же взгляде на меня? — откровенно потешаясь, спросил Рольф.

— Нет. Я хочу быть ближе к тебе. Услышать твой голос. Узнать, что случилось с тобой с нашей последней встречи. Остальное не для посторонних глаз. Сам же прекрасно знаешь это! — возмутилась я в ответ на провокацию мужа.

— Да. И это любовь тебя ведет. Не вожделение, в огне которого сгорают, а настоящая любовь. Я, а теперь и Зефт, тебе не безразличны! Мы важны тебе, как личности, а не самцы-осеменители.

— Значит, я всегда ошибалась, выискивая что-то другое?

— Просто в моем понимании любовь — это прежде всего желание обнять и не выпускать из рук после того, как тебя отпустила плотская страсть. Когда усмирив дыхание, ты не спешишь смыть с себя запах любовника. А напротив, наслаждаешься смешением наших запахов.

Задумавшись, я перевела взгляд на смущенного нашим разговором Зефта. Отчаянный лорд-пират покраснел, но смотрел на меня почти с триумфом.

— Ты тоже так видишь любовь?

— Так меня учила мама. Она называла ее чем-то большим, чем проявление заботы. Когда ты неосознанно приносишь вчерашнему другу кружку чая, не став отдавать приказ слугам, просто зная откуда-то, что он именно сейчас хочет пить.

Да, сейчас они управляли мной, подталкивая к принятию решения, которое я оттягиваю всеми силами. Я боюсь ошибиться и узнать в храме, что мы не любим друг друга достаточно сильно для того, чтобы стать семьей. У подобного позора не будет свидетелей кроме, наверное, уже привыкших к подобному служителей. Они-то уж точно знают, что любовь у всех разная и понимает ее каждый по своему.

— Хорошо. Но давайте вы пока позволите мне подумать. Всего пару дней. Большего я не прошу.

— Сколько угодно времени. Я уже сообщил тете, что переезжаю в твою страну. А пока буду сопровождать вас, примкнув к делегации, — объявил о своих планах безапелляционно Зефт. Неожиданная новость, конечно, но она меня обрадовала.

— Без давления! — возмутилась я и встала с покрывала.

Осмотревшись, я увидела, что нашу еду разбирают на крошки и таскают в свой муравейник рыжие наглецы, безразличные к моим душевным метаниям.

Мне же необходимо мнение того, кому на меня не плевать, и кто не станет агитировать во благо родственника. Увы, но выбор был очень скудный.

Вернее, просто никакой.