Я люблю! (СИ)

Глава 35

Несколько дней прошли в достаточно напряженном графике. Как из рога изобилия, на нас сыпались проблемы практически на всех остановках. В этот раз мы старались не высовываться, однако это не помогло. Новая задача сама пришла в наш дом, в буквальном смысле. И теперь я смотрела, как Кристаль рыдала на груди у внезапно воскресшего брата, взахлеб рассказывая о своих приключениях после того, как рухнула их налаженная и сытая жизнь. Слов Анатоля я не слышала и не страдала от этого. Хватит с меня режущих душу впечатлений!

Я не хотела присутствовать при первой встрече родственников, но меня настойчиво попросил о подобном Грольдон. Наверное, в первый раз за годы нашего знакомства я не исполнила свое обещание, решив оставить ребят без третьего лишнего. Посмотрела на слезы двух близких, полностью поглощенных друг другом, и тихонечко вышла. Ну что они могут придумать такого, что навредит всей нашей стране, и делегации в частности? Устроят нам революцию или перекроят систему власти, слепив план на коленке? Если уж Нессии это оказалось не по плечу, то Кристаль и Анатолю точно силенок не хватит. Слишком они благородные и чистые, на мой глубоко субъективный взгляд. Подслушивать о личных страданиях двоих несчастных людей мне не по нраву. И если мое поведение не устраивает одного конкретного принца, то он может расспросить своего нового подчиненного самостоятельно. Даже с применением спец средств и под воздействием техник стражей.

Покинув дом, я решила прогуляться по парку, избежав внимания слуг. Выбрала самую длинную и петляющую дорожку, и пошла по ней. Дел и планов у меня на сегодня не было, кроме как шпионить ради удовлетворения любопытства друга. Мужья отбыли по свалившимся на их головы срочным поручениям, а сам принц пытался успеть везде и сразу.

Проблемы решать Грольдон был горазд всегда, а в стрессовых ситуациях особенно. Подшаманил бумаги, выдал новенький комплект формы стража Анатолю, и зачислил его в штат. Так бывший принц, а ныне торговец, стал стражем на довольствии у Саравии. Его проинструктировал капитан стражей, и он же оставил одного из своих ребят для некоторого профессионального обучения. Кроме штудирования законов нашей страны, теперь бывший принц в обязательном порядке проходил тренировки по магической и физической форме. Как бы хорошо он не выглядел, способностей для полноценного стража Анатолю не хватало. Рольф, как не странно, помогать бывшему принцу не желал. Чем-то он его не устроил, и я не могла понять, почему всегда правильный муж не вызвался стать наставником сам.

По словам все того же капитана стражи, переучивать вверенного ему новичка придется, начиная с азов. Та самая отмеченная мной скользящая походка первой выдавала его среди стражей. Манера поворачивать голову, смотреть украдкой или из-под бровей. А еще все стражи гордятся своим положением защитников родной страны. Они не прячутся и не оглядываются, словно нашкодившие мышки.

Зато Кристаль была на седьмом небе от счастья видеть своего родного и любимого братишку среди живых. Ее слезы радости стоили всех тех проблем, которые нам пришлось на себя взвалить и с которыми мы можем столкнуться потом.

Мы рассказали ей не сразу. Сперва продержали его в пустой комнате на первом этаже несколько дней, не сообщая об этом прислуге и сестре. Устроили полноценный допрос Анатолю, на котором также потребовали подробный список имен их кровных родственников по линии отца. Сопоставив данные с тем, что имелись у капитана стражи, мы выбрали не слишком отдаленную ветвь родства с бывшим королем. В подробности я не вдавалась, постаралась отрешиться от столь щекотливой темы. Мне еще нужно было отвлекать юную Кристаль от необычного движения в дома бабушки. Запомнила я лишь то, что новое имя Анатоля — Альян Деви. Очень близко к тому, что он помнил и к чему привык. Безземельный граф Альян Деви, решивший сопровождать дальнюю родственницу, герцогиню Кристаль Селд. Подобное право имеет любой объединенный кровью с незамужней леди мужчина, до срока ее совершеннолетия. И вопросов возникнуть не должно, даже у самых любопытных и любознательных. Такой род был, но угас сам после смерти их единственного ребенка. Не того самого Альяса, а якобы его старшего брата. Сам Альяс умер при рождении задолго до этого. Однако, по нашей версии, мальчика выкупил король, желая поправить собственную кровную линию. А то, что родители всем говорили о его смерти, это их попытка скрыть свое далеко не благородное деяние. Мало ли, что там было на самом деле, да и не мог Альяс знать всей правды. Что услышал, то и рассказал сестре.

Сложности возникли в том, что сейчас мы не на своей территории, и так просто появиться в чужой стране не может никто. Мы в пути, и не вызывая подозрений, отправить прямиком в Саравию брата и сестру не можем. И здесь на помощь пришли мои дедушки, способные, как и прежде, сделать невозможное в два счета. Выправить документы в этом примитивном веке было куда проще, чем в моем прошлом мире. Тут нет никаких фотографий и баз данных. Все обходятся бумагами с подписями и королевскими печатями. А все бумаги о рождении заверял Храм. Поддельную бумажку принесли уже через сутки из Храма от одного из местных главных жрецов. Стоило подобная легализация, увы, не мало, но Грольдон даже не стал торговаться. По первому требованию предоставил деду финансы, а уж что им руководило, я понятия не имею. По какой причине помогли местные жрецы, я вообще не представляю. Они вообще странные личности, и у них полно скрытых мотивов. Так у Кристаль внезапно появился официальный защитник, мужчина из числа старших родственников. А у нас куча проблем, связанных с его адаптацией в новом мире и на неизвестной для него должности.

Конечно, появиться буквально из ниоткуда мужчина не мог. И мы решили, что он появится после отъезда из Рудары, до перехода границы. Переоденется в экипаже, как только отъедем от жилых построек, а там можно будет все что угодно рассказывать. Что Альян Деви догнал нас буквально в последний момент перед тем, как мы покинули страну. Пожелал быть рядом не со своей страной, в столь сложный и опасный час, а с той, кому больше не суждено вернуться на родину предков. Честь и хвала такому смелому мужчине, что поставил благополучие юной родственницы выше своего собственного.

Нужен он нам или принесет одни проблемы, пока рано размышлять. На это у нас будут десятилетия проживания рядом с Анатолем. Избавиться от него в перспективе ближайшего будущего не выйдет никак. Даже если по факту он окажется настоящим занудой, я буду терпеть его из-за Кристаль.

— Сложно догнать ту, кто ушел в своих мыслях намного дальше, чем позволяют его неприкаянные ноги, — услышала я голос запыхавшейся бабушки за спиной. — Постой, девочка моя резвая.

— Прости меня, пожалуйста, — ответила я, останавливаясь и поворачиваясь к ней лицом. — Ты что-то хотела? Раз искала меня и даже бежала за мной столь далеко. Нужно было окликнуть меня сразу.

— Ничего плохого не случилось. Твоя бабушка не настолько стара, — махнула она рукой. — Как всегда, мне нужно только поговорить. Мне мало общения с моей любимой внученькой, тем более, что у нас осталось не так уж много времени.

Подхватив меня под руку, бабушка бодро зашагала вперед.

— Пойдем, сядем в тенечке на мою любимую лавочку с малиной, и поговорим о важном.

Хоть она и пыталась быть радостной, складочка между бровей выдавала ее истинные чувства. Разговор явно был не о приятном, раз она так сильно тревожится.

— О чем?

— О моих правнуках, — тяжко вздохнула она. — Я все еще надеюсь, что хоть у тебя с детками проблем не случиться. У женщин моего рода такое не редкость. Они были у меня. Те самые проблемы, причем всю жизнь. У мамы твоей все еще хуже оказалось в итоге. Если так пойдет, то как бы и тебе не пришлось коконом магии обходиться, вкладывая в него свою любовь. Поглаживая не округлый животик, а пузырь розово-молочного цвета. Это не плохо, но не те ощущения. Я это испытала сама и могла сравнить.

— Ты так уверена, что это передается именно по женской линии? — с некоторой взволнованностью спросила я.

Выносить малыша я мечтала лично. Так сказать, хоть в этом новом мире испытать все те ощущения, на которые жаловались мои немногочисленные подруги.

— Возможно, — легко пожала плечами она, выдавливая улыбку. — Кто же теперь сможет ответить на такой необычный вопрос? Я просто хочу, чтобы ты не отчаивалась, если проблемы будут. Всякое случается, главное — верить и любить своих мужчин. Я всегда поддержу тебя и выслушаю. Но это не все. Нет. Да, нам, женщинам, сложно, но куда сложнее приходится им, мужчинам. Они считают себя плохими супругами, раз ты плачешь в подушку и закрываешься от них в своей боли. Не делай так никогда. Не прячься от них за закрытыми дверями.

— Так было у вас с мамой? — спросила я, устраиваясь на лавочке, спрятанной за зарослями малины.

Ягод еще не было. И я не стала ничего менять. Не тогда, когда бабушка раскрывает душу в столь щепетильном разговоре.

— Да, именно так. Ведь мужчины как привыкли? Когда род процветает, это заслуга талантливой жены. А если что-то не выходит, значит, они мало помогают ей и явно не справляются со своими обязанностями. Тем более, что дело с потомством весьма щепетильное. Проблемы с ним муж может посчитать собственной несостоятельностью как сильного мужчины. Твой дедушка едва не умолял меня, стоя на коленях, найти себе новых мужей. Тех, кто сможет помочь в этом вопросе.

— А ты не хотела новых супругов?

Она тяжко вздохнула, поймала мою руку и сжала пальцы.

— Не в тот конкретный момент. Мы были хорошей парой, любящей. Но нас разделяли годы. Я юная мелкая красавица, а он — отметивший свое третье столетие немолодой мужчина. Он часто смеялся надо мной за мои порывы и фантазии. Обзывал мечтательницей и фантазеркой. Не обидно, конечно, ведь он любил меня больше жизни. Я никогда не сомневалась в нем.

— Но мама была вашей первой дочерью и родилась далеко не сразу. Сколько у тебя на тот момент было мужей? — спросила я, припомнив рассказ мамы о том, как седой папа качал ее и подкидывал вверх.

— Все еще только один он. При всех моих недостатках, влюбчивость в их число не входила. Так что сдаваться я не собиралась легко, — усмехнувшись, она приободрилась, вспомнив что-то хорошее. — Я перепробовала все народные хитрости. Пила настои от любых знахарок. Молилась на рассвете всем Богам, которых в Храме называли способными помочь. Даже прибегала к советом старушек из глубинки. И вот, кажется, именно они мне в итоге и помогли.

— Это какие еще советы? Вдруг пригодятся.

Рассказ бабушки я слушала и понимала, что что-то подобное рассказывала одна из подруг. Кажется, все женщины следуют этому пути, когда медицина разводит руками.

— Ну, основной и часто повторявшийся совет, это ноги на спинку кровати закидывать после этого дела, и приподнимать свое причинное место. Говорят, тогда мужской сок быстрее и легче дотекает куда нужно. Еще нельзя купаться в горячей воде, когда деток хочешь. Ни тебе нельзя, ни мужчинам. Нельзя греться или ничего не получится. Еще нужно считать дни до женского недомогания и после него. Где-то там посередине есть самые удачные дни для беременности. В них-то и нужно больше и чаще проводить бессонные ночи с любимыми. Никаких настоев из коры дерева или ножей под матрас. Старушки не считают это работающим, как, впрочем, и я теперь.

Ничего нового я не услышала. Но смотреть, как краснеет бабушка, было неожиданно интересно. Такой бодрый тон, уверенный взгляд… И вдруг малиновый румянец, что окрашивает не только щеки, но и ее открытые уши. Не так уж она смела, как желает казаться.

— Хорошо, что сказала о таких незамысловатых действиях. Буду ими пользоваться, когда наконец пожелаем завести детей.

— Заводятся блохи и паразиты. А дети, они появляются, когда приходит их время. Да, порой не самое удачное на наш взгляд, но так можешь думать лишь ты. Твои мужчины могут быть совершенно иного мнения. Если так случится, что малыш уже начнет расти в тебе, не убивай его ни в коем случае, — она вновь сжала мою руку и погладила пальцы. — Пусть любые дела подождут, какими бы важными они ни были. Пусть работают мужья, твои отцы и люди, которым ты доверяешь. А ты спокойно живи и питайся хорошо. Радуйся каждой минуте.

— Я никогда не отниму сознательно жизнь у своего ребенка. Не думай обо мне настолько плохо. Я хочу ребенка, пусть не сейчас, но потом. Когда он появится, буду очень рада. Как и мои мужчины.

— И правильно. Была у меня пара подруг, которые поступили иначе в такой ситуации. Больше деток у них не случилось. Кокон помог, но истинное счастье чувствовать, как малыш растет в тебе. Тебя может тошнить, ты будешь срываться на окружающих, плакать и смеяться без причины. Бывает порой, — махнув свободной рукой она рассмеялась, — это не страшно. Когда маленькие ножки толкают тебя изнутри, а любимый смотрит на это и задерживает дыхание… Вот в чем наше нехитрое женское счастье.

Слова бабушки натолкнули меня на другую мысль. О маме, которая так и не смогла родить сама и подобного счастья не испытала.

— Мама пережила несколько выкидышей. Как она справилась с этим? Как смогла вынести такое горе?

— Не знаю, милая. Я часто спрашивала себя, смогла бы я вновь улыбаться, понимая, что оказалась пустой в очередной раз, когда очередной выкидыш разрушил мои надежды. Но никогда не спрашивала у нее и тебе не советую. Подобное не забывается никогда, а значит, не уходит и боль.

— Мама очень сильная личность. Все благодаря тебе и дедушке.

— Она полная копия моего любимого мужа, — кивнула бабушка головой. — Он тоже сильным был, упрямым и еще таким же красивым. Ты тоже на него похожа очень-очень. Светленькая, с кудряшками и этими ясными глазками. Никогда не отступаешь, как бы сложно тебе не было…

Бабушка провела ладонью по моей щеке и тяжко вздохнула. Она словно видела сейчас не меня, а его.

— Когда он умер, я едва не сошла сума. Остальные меня окружили заботой, но в стране, где мы так долго жили, я оставаться не могла.

Тяжко вздохнув, она замолчала. Я поняла, что меня задевает в ее рассказе. Бабушка никогда не называла мужа по имени. Словно не хотела бередить рану на сердце.

— И ты переехала сюда. В его страну и его дом, — решив не заострять внимание, я спросила сразу о том, что должно быть менее болезненным.

— Да. Переехала. Сорвалась с места и бросила все, что имела, на детей наших. Меня никто и словом не упрекнул. Наоборот, мужья поддерживали и помогали собирать вещи в дорогу. Детки наши любимые заверяли, что справятся, а мне можно и отдохнуть. Пожить для себя теперь, когда они уже не маленькие. Выросли ребятки, а я и не заметила, — покачав головой, бабушка усмехнулась.

— Для родителей мы всегда останемся детьми, сколько бы нам не было полных лет.

Так в прошлом мире говорила моя мама. Здесь же подобного крылатого выражения не было, но бабушка понимающе кивнула и продолжила свой рассказ.

— Приехала, заперлась в доме и жила, носа дальше парка не показывая. Все думала, что вот-вот проще станет. Вот-вот отпустит меня боль и печаль. Так все говорят, и я верила словам. Но легче не становилось, сколько бы я не ждала. Если любишь человека, он поселяется в сердце навсегда. И никакими путями его не вытравить из него. Я так и не сумела сделать это.

— Однако ты смогла пойти дальше, — я похвалила сильную женщину, переменившую свою жизнь столь резко.

Никогда не понимала, отчего кто-то называет трусами тех, кто уезжает из родного дома, оставляя за спиной прошлое. На мой взгляд, они очень смелые, раз смогли уйти из зоны комфорта и оказаться в новом месте, где все по другому.

— Смогла. Когда полюбила еще одного мужчину. Слишком он был похож на погибшего мужа, еще и оказался его родственником, хоть и дальним. Он-то и смог всколыхнуть меня. Заставить оглянуться, наконец, вокруг, и обратил мое внимание на страдания близких. Никто не пожелал бы мне такого конца. Тем более, тот, кто любил меня искренне. Скорее, он бы отругал и даже отшлепал. Так поступил бы твой дедушка.

— Я очень рада, что все так случилось, — давить на личное я больше не стала и перевела разговор, хоть вышло и неумело. — Ведь у меня есть ты и твой бесценный опыт. Мне было бы очень трудно без тебя, бабушка.

Протянув руки, я обняла ее крепко-крепко. Необычная леди смогла подарить мне море любви сейчас, и до того, как мы увиделись первый раз. Холодные и отстраненные леди на подобное не способны.

— Спасибо, моя хорошая. Я сама рада иметь такую внучку, как ты. Одно удовольствие давать советы, когда знаешь, что их не проигнорируют. Какими бы они ни были на первый взгляд странными.

— Твои советы всегда полезные. Я рада тут быть, и тому, что ты не уступила когда-то давно дедушке. Ведь если бы не твое упорство, то ни меня, ни мамы не было бы на свете.

— Ох, Тианочка, ласка моя, — всхлипнув, бабушка расплакалась, стирая слезы кружевным платком, который как волшебница достала из складок подола. — Такие слова стоят всего пережитого горя и боли. Ведь нам, старикам, очень важно знать, что мы не ошиблись, пойдя на поводу гордыни. Не отступили и оказались правы в далеком прошлом.

— Ты уж точно не ошиблась. Твоя любовь направляла тебя по единственно верному пути.

Подняв руку, бабушка постаралась остановить мой поток откровений.

— Хватит, девочка моя. Достаточно твоих слов, как бы приятно мне не было их слышать, опухшее лицо в красных пятнах никому не идет. Если тебе не сложно, позови сюда моих мужей. Я поделюсь с ними своим настроением, по крайней мере с теми, кто сейчас находится в доме.

Встав, я расправила подол платья.

— Если будет нужно, ты обращайся, я и в следующий раз найду приятные слова, а ты порадуешь любимых. Может быть, у меня вновь появится младший дядя или тетя. Поверь, никто против и слова не скажет.

Под ее радостный смех я пошла обратно по направлению к дому, едва не вприпрыжку. Как же прекрасно, что в моих силах оказалось порадовать бабушку. Она достойна того, чтобы слышать благодарность от близких постоянно. Ведь какой бы сильной она ни была, в душе все мы остаемся неуверенными в себе девочками, в первый раз отпустившими руку мамы и сделавшие свой шаг в неизвестный и порядком пугающий мир.

Встретив во дворе первого попавшегося супруга бабушки, я передала ее просьбу привести всех мужей к лавочке с малиной. Понял он меня ли нет, я не знаю.

Нахмурившись, мужчина коротко кивнул и поспешил в дом. Что он себе надумал, я понятия не имела. Но не тревожилась. Бабушка прибывает в хорошем расположении духа, и в ее планах делиться своей любовью с родными и незаменимыми.

Мне захотелось кружится на месте и даже воспользоваться магией. Устроить радугу или заставить все вокруг цвести и пахнуть. Пусть не по сезону и не в природной очередности. Это не важно, если душа требует праздника.

Оглянувшись, я нашла подвесные горшки с клубникой, висящие на веранде вместо цветов. Так сильно захотелось клубникой полакомиться, что я принялась помогать цвести, завязываться ягодкам и созревать. Шла и поочередно касалась то одного, то другого горшка, мурлыча под нос песенку.

У последнего задержалась чуть дольше, принявшись собирать урожай. Половину в рот, а вторую в воздушную невидимую корзинку. Потом был еще один куст, и еще. Когда вернулась к первым попавшимся мне на пути кустам, с удивлением увидела, что они уже пусты. Оглядевшись, я заметила девушку, что сидела за столом, на котором прямо по центру лежала гора ягод.

— Все? Закончила чудить? — спросила жгучая брюнетка.

Ее я не видела раньше, но ее лицо было мне знакомо. Не так давно я смотрела в такие же умные глаза моей любимой бабушки.

— Наверное, да. На сегодня хватит. А там посмотрим, чего я еще пожелаю.

— И правильно. Клубника, конечно, хорошо, но если переесть, можно покрыться красными пятнами. Терпеть не могу потом пить горькую настойку, пока они не сойдут, — скривилась девушка.

У нее явно была аллергия, но судя по тому, сколько хвостиков лежало перед ней, подобное ее не особо останавливало.

— Значит, ты моя тетушка?

— Ну, если ты та самая Тиана Ириссон, то да.

— Та самая?

— Ну, конечно! Все тебя хвалят, — принялась она загибать пальцы, перечисляя мои якобы хорошие качества. — Со всеми ты можешь справиться и всех переспорить. Красивая, одаренная и упрямая. Порой меня ты бесила куда больше местных сверстников.

— Бесила? Прошедшее время? Значит, я больше не вызываю у тебя подобных чувств? Не хочу воевать, пока я здесь, — усевшись напротив нее, я сложила клубнику в одну общую кучу.

Потом перенесу ее магией или схожу за миской.

— Один раз я сильно разозлилась и устроила погром в комнате. Тогда-то папа и открыл мне глаза на плюсы моего позднего рождения. Пока ты вынуждена всем доказывать свое превосходство, я могу просто жить и развлекаться. Спрос с простой, не особо далекой леди куда меньше, чем с такой, как ты. У вас и врагов больше на порядок, и слухи про вас распускают ух какие забавные. А я… Я никому не нужна, пусть даже всколыхну свет, одев слишком темное платье, не подходящее моему возрасту и незамужнему статусу.

— Никогда не думала, что притворяться так выгодно, — усмехнувшись я хитрой тетушке. — Жаль, что ты во всем права, и мне прикинуться такой, как ты себя описала, уже не получится. Время упущено.

— Ну, почему же. В обществе бытует мнение, что с каждыми самостоятельными родами женщина теряет некоторую часть рассудка. Тебе можно осчастливить мужей выводком спиногрызов и разыграть безумную мамашу. Как потребуется помощь, напиши, уж я-то знаю толк в притворстве. Такую из тебя милаху состряпаю, что никто не усомнится в твоем отхождении от нормы. Думаешь, не сумею? — на мой скептический взгляд вскинула подбородок она.

— Пока я лишь слегка сомневаюсь, что вполне объяснимо. Я тебя не знаю.

— А ты думаешь, мне легко отделываться от всех этих женихов, что желают породниться с моими отцами и наложить лапу на наши земли? Однако, я все еще свободна, и даже слухов о моих возможных любовниках нет.

Кивнув, я признала в ней талант. Настоящая актриса растет, если дела обстоят именно так, как она говорит.

— А еще никто понятия не имеет, что я учусь магии в Фальвере. Причем, на отлично и по собственному желанию.

Расхохотавшись, я покачала головой. Достанется же такое счастье кому-то.