Безжалостный хранитель

ГЛАВА 2

Запертая в башне

Изабелла

Месяц спустя.

Бросив книгу на колени, я смотрю в окна от пола до потолка своей стеклянной клетки и выдыхаю. Густая зелень Центрального парка простирается внизу, взывая ко мне. Чего бы я только не отдала, чтобы еще раз прогуляться в тени высоких дубов.

Мой взгляд скользит по руке, к едва заметному шраму, сморщивающему кожу на бицепсе. Моя грудь сжимается, безжалостная боль сдавливает легкие. Не от старого пулевого ранения, а от воспоминаний о человеке, который отдал свою жизнь за мою.

Чертов Фрэнки. Почему тебе нужно было быть таким чертовски благородным?

Если бы он не прыгнул передо мной, я была бы сейчас в шести футах под землей. Вместо этого он получил пулю, предназначавшуюся мне. Пуля пронзила его сердце, разорвав кости и мышцы, а затем вонзилась в мою руку.

Кто, черт возьми, делает такие пули?

Я смотрю на пятно на своей руке, и мои губы кривятся в хмурой гримасе. Я мало что помню из той ночи, но то немногое, что я помню, преследует меня. Мама спросила, не хочу ли я удалить шрам, как будто пластический хирург мог волшебным образом стереть скальпелем плохие воспоминания. Нет, я сохранила шрам навсегда, как постоянное напоминание о Франческо Беллини. Это глупо, но с тех пор, как пуля прошла сквозь него, прежде чем пробить мою руку, мне нравится думать, что часть его все еще со мной, его кровь смешивается с моей собственной.

Горячие слезы подступают к моим глазам, и я быстро моргаю, чтобы прогнать их. Я плакала несколько дней после его смерти, затем еще неделю после похорон. Это правда, что они говорят о том, что ты не знаешь, что у тебя есть, пока не потеряешь это.

Я никогда не осознавала, как сильно любила свою верную тень, пока он не ушел. Я годами принимала его как должное, даже не поблагодарив по-настоящему. Он отказался от всего ради меня.

Быстрые шаги по мрамору заставляют меня обернуться в сторону коридора. Появляется Винни с рюкзаком, перекинутым через плечо. Мой младший брат смотрит на меня спокойно, как всегда. — Ты в порядке?

— Конечно. — Я одариваю его жизнерадостной улыбкой. — Я узник в позолоченной клетке. Что вообще может быть не так?

Закатив глаза, он опускается на диван рядом со мной. — Знаешь, я уверен, что Papà позволил бы тебе покинуть пентхаус, если бы ты просто выбрала нового телохранителя.

Удар ножом в живот причинил бы меньше боли. Кем я могу заменить Фрэнки? Более того, как я могу выбрать следующего человека, который умрет?

— Нет, все в порядке. Я просто буду жить здесь вечно, как Рапунцель, читая свои книги, запертая в этой башне.

— Пока не придет твой принц? — Кривая улыбка кривит его губы, и странно, насколько он похож на нашего отца. Когда Papà улыбается, что в наши дни случается редко, если только нашей мамы нет в комнате.

В восемнадцать лет Винченцо Валентино, названный в честь брата моей мамы и лучшего друга отца, который умер, — это все, кем я хотела бы быть. Он настоящий свободный дух, который марширует в такт своему собственному барабану, даже когда вынужден жить в темном мире, в котором мы обитаем. Он может позволить себе роскошь быть вторым рожденным. Несмотря на то, что я родилась женщиной, Papà был непреклонен в том, что мы придерживаемся традиций, называя меня его наследницей, что чертовски несправедливо, учитывая, что дядя Данте — старший брат, и все же мой отец управляет семейным бизнесом, даже если в наши дни он в основном только номинально.

Винни мог бы разозлиться, мог бы бороться за свое положение старшего мужчины, но его совершенно не интересует King Industries и еще меньше — ее подпольные сделки. В этом отношении мы одинаковы, и, несмотря на выбранный мной карьерный путь, Papà настаивает на том, что однажды я возглавлю бизнес, по крайней мере, законную сторону.

Врач все еще может управлять многомиллионной организацией, principessa⁵. Империя Кингов должна выжить, если мы этого хотим.

Он так долго был в ловушке этой жизни, что искренне верит, что из нее нет выхода. Поступление в медицинскую школу — это мой выход, и, даст Бог, мой отец проживет долгую жизнь, и мне не придется в ближайшее время брать бразды правления его юридической или криминальной империей в свои руки.

— Ну, я собираюсь встретиться с Джесс за чашечкой кофе. — Он встает, выгибая темную бровь. — Ты уверена, что не хочешь пойти? Papà может прислать Тони с моей охраной. Я уверен, что даже он согласился бы на это.

Тони всегда был правой рукой Papà. Он как член семьи и теперь редко пачкает руки в темной стороне бизнеса. Я со вздохом качаю головой. Мне была невыносима мысль о том, что на моих руках будет еще больше крови.

Я поднимаю книгу и сую нос между страниц. — Я просто буду жить опосредованно, благодаря своим лучшим друзьям-книгам.

— Как хочешь, Белла. — Он вытягивается в талии, светлые глаза прикованы к моим. В свои восемнадцать он уже затмевает меня, что довольно неловко. — Но в конце концов тебе придется покинуть это место. И тебе придется выбрать охранника.

Я съеживаюсь от этой мысли, волна ледяных пальцев пробегает по моему позвоночнику. — Может быть… — шепчу я. — Но не сегодня.

— Позже, Белла. — Он разворачивается к двери, машет Джерри на прощание, и я чертовски ревную, наблюдая, как он небрежно переступает порог.

Хотела бы я набраться смелости…

— Buon giorno, principessa⁶! — Papà появляется в дверях, жонглируя подносом со "Старбаксом" и банкой "Нутеллы" в одной руке и букетом калл в другой, любимых маминых цветов. Его темные глаза сканируют меня, как будто мне могло быть причинено какое-то зло в безопасности нашего тщательно охраняемого пентхауса за последние двадцать минут с тех пор, как он ушел. Он опускает свою высокую фигуру на подушку рядом со мной, ставит цветы в вазу на коктейльный столик и с отвращением подносит к губам карамельный фраппучино, прежде чем поставить банку с моим любимым лакомством мне на колени. — Твой кофе и завтрак…

Для Papà если это не настоящий итальянский эспрессо из его старого школьного кофейника, приготовленного на плите, то это ненастоящий кофе.

Я делаю глоток, и улыбка мгновенно расплывается на моем лице. Так вкусно… Я едва сдерживаюсь, чтобы не открыть баночку с нутеллой и не опустить туда палец. Но я подожду, пока не останусь одна, чтобы побаловать себя.

Мой отец поворачивается ко мне, что-то нечитаемое скрывается за этой хорошо сделанной маской. Он не часто надевает ее в кругу своей семьи, из-за чего глубоко внутри клокочет тревога. — Иза, мы с твоей мамой поговорили и считаем, что пришло время найти замену Франческо.

Я открываю рот, чтобы возразить, но он прерывает меня, поднимая руку.

— Я знаю, как это тяжело для тебя, и поверь мне, ничто так не нравится мне, как то, что ты находишься под моим пристальным наблюдением. Но это становится нездоровым. — Он указывает на стопку книг на кофейном столике, затем на пушистые тапочки под диваном, прежде чем остановить свой настороженный взгляд на моей пижаме. — Прошел месяц, principessa. Фрэнки бы этого не хотел…

— Откуда ты знаешь, чего хочет Фрэнки, Papà? Откуда у тебя вообще могли быть идеи? Как может любой из нас? Потому что он мертв, а мертвецы не говорят, они не думают, их сердца больше не бьются, легкие не функционируют… — Рыдание подступает к моему горлу, прерывая мой маниакальный лепет, и папа рывком прижимает меня к своей груди.

Его рука гладит меня по затылку, и он успокаивающе шепчет, как когда-то, когда я была глупым ребенком, разбуженная кошмаром или напуганная фильмом, который Алессандро заставил меня посмотреть у них дома. — Мне так жаль, Иза, — шепчет он. — Больше всего на свете я хотел бы избавить тебя от темных сторон нашего наследия, от нашего ужасного мира. — Он держит меня на расстоянии вытянутой руки и пронзает взглядом своих выразительных радужек. — Но я должен подготовить тебя к тому, что должно произойти. Ты всегда будешь наследницей империи Кингов, а вместе с ней и ответственности. Я надеюсь защищать тебя от этого как можно дольше, но я не могу делать это должным образом без охраны рядом с тобой.

— Я не могу…

— Да, ты можешь, и ты это сделаешь. — Он встает и кивает головой на часы над кухонной плитой. — У меня есть четыре кандидата, которые придут сегодня на собеседование с тобой. Я уже проверил их всех, и любой из них был бы прекрасным выбором. Я надеюсь, что предоставление тебе возможности выбрать своего телохранителя поможет в этом процессе, но если ты не можешь выбрать, тогда я решу за тебя.

Я вскакиваю, мои босые ноги покалывает от прикосновения к прохладному мрамору. — Нет, я не готова, — рычу я. — И с каких это пор ты пытаешься выставить меня из пентхауса? Всю мою жизнь ты хотел прямо противоположного! Подростком мне никогда не разрешали ходить на вечеринки с ночевкой, в кино с друзьями, на свидания с парнями. Ничего.

— Потому что мы беспокоимся о тебе, Иза. — Голос мамы эхом отдается со второго этажа. Она спускается по ступенькам, мокрые волосы свисают с ее обнаженных плеч.

Взгляд моего отца поворачивается к ней, и даже в разгар ссоры я вижу огонь в его глазах, когда он смотрит на нее. Даже спустя все эти годы он обожает ее. Часть меня так сильно этого хочет. Расти с самой идеальной, любящей парой чертовски пугающе. Даже если бы у меня была возможность встречаться, нашла бы я когда-нибудь такую любовь, как у них?

В одном я чертовски уверена: я никогда этого не найду, если не покину безопасность этих четырех стен.

Я тяжело выдыхаю и опускаюсь на диван. — Хорошо, я встречусь с кандидатами, но если они мне не понравятся, я не буду выбирать.

Мама подходит ближе, и рука Papà инстинктивно обвивается вокруг ее талии. Я не уверена, что он даже осознает, что делает это. Он притягивает ее ближе, ноздри раздуваются, как будто он вдыхает ее. Это отвратительно и сладко, и мое сердце еще немного болит за то, что у них есть.

Укрепляя свою решимость, я хватаю книги, разбросанные по кофейному столику, и прижимаю их к груди. — Дай мне знать, когда приедут мужчины, я собираюсь одеться.