Безжалостный хранитель

ГЛАВА 29

Плохая идея

Раффаэле

Это такая плохая идея. Монументально ужасная, гребаная идея, о которой я пожалею завтра, но, кажется, я не могу остановиться, когда сажаю Изабеллу к себе на колени и глажу ее по дерзкой заднице, как я мечтал. Вот тебе и проклятая резинка для волос и негативное подкрепление. Ее естественный пьянящий аромат в сочетании с духами, которыми она пользуется, со следами гардении и сладкой клубники поглощает все. Она сидит на мне верхом, потираясь о мой член в своих шелковых шортах для сна.

Dio, она чувствуется идеально рядом со мной, мягкие изгибы ее тела уступают жестким линиям моего собственного. Я впиваюсь пальцами в ее задницу, прижимая ее к своему члену, и она издает слабый стон.

— Давай, principessa, я хочу услышать каждый соблазнительный звук. Если я обрекаю себя на ад на одну ночь, давай сделаем так, чтобы оно того стоило, верно?

Ее голова качается, и она прижимается своим центром к моему возбуждению. — Всего одна ночь… — шепчет она мне в рот. — Это не обязательно должно что-то значить.

Может, для нее это и не так, но для меня это нарушение кардинального правила, а кто я, черт возьми, без своих правил? Каким эффективным телохранителем я могу быть, если я больше озабочен тем, чтобы погрузить свой член в мою клиентку, чем сосредоточиться на охране периметра?

— Это всего лишь на один раз, — шиплю я, когда она прихватывает мою нижнюю губу. — И мы никогда не допустим повторения этой совершенно неуместной ошибки в суждениях.

— Хммм. Никогда.

— Это просто адреналин, шок от стрельбы…

— Верно. — Она покрывает поцелуями мою челюсть, двигаясь к уху, затем покусывает чувствительную мочку, и по моим рукам пробегают мурашки. Она протягивает руку между нами и обхватывает мой член. — Черт, Раф, ты уже такой твердый. — Она начинает гладить меня поверх тонкой ткани моих спортивных штанов, и я внезапно становлюсь похожим на гребаного подростка, который вот-вот взорвется.

Хватка этой женщины на мне не похожа ни на что, что я когда-либо испытывал раньше. Она совершенно завладела мной из-за ее киски. Прежде чем кончить на месте, я тянусь к ее майке и стягиваю ее через голову, заставляя ее убрать руку с моего члена. Черт, без лифчика. Улыбка пробегает по моим губам, и я уверен, что ухмыляюсь как идиот. Ее груди свободно вздымаются, и я никогда не видел ничего прекраснее. — Cazzo, — шепчу я, прежде чем впиться ртом в нежный розовый бутон, и ее спина выгибается мне навстречу, из нее вырывается стон. — Sei bellissima. — Ее щеки загораются самым соблазнительным румянцем, когда я называю ее красивой, и она утыкается носом в изгиб моей шеи, облизывая и посасывая. Она самая изысканная женщина, которую я когда-либо видел, и я не могу дождаться, когда увижу ее всю. Я разрываюсь между желанием не торопиться с ней, наслаждаться каждой минутой, и жгучей потребностью погрузить свой член в ее сладость.

Я еще даже не прикоснулся к ней, а уже чувствую ее влажность сквозь свои спортивные штаны. Она промокла насквозь из-за меня. Мои руки хватают ее за бедра, скользят под пояс шорт и обнаруживают под ними обнаженные щеки. Merda, она ещё и без трусиков? Эта женщина меня погубит. От этого контакта кожа к коже мой член становится твердым, как скала, а мои пальцы жаждут погрузиться в нее. Обхватывая ее ноги вокруг своей талии, я встаю и поворачиваюсь, опуская ее на диван и устраиваясь между ее бедер. Затем я падаю на колени и стаскиваю шорты с ее длинных ног.

Я замираю на мгновение, рассматривая ее всю, и она заметно напрягается под моим пристальным взглядом. — Не делай этого, — шепчу я. — Не прячься от меня. Ты богиня, и любой мужчина был бы польщен, если бы восхитился твоей красотой.

— Раф… — Она смеется, ее щеки снова покрываются румянцем. Я могу только представить, как она будет выглядеть, когда я добьюсь первого оргазма от ее пухлых губок. — Ты такой грязный.

— Что? Это правда. Я должен был знать, что никогда не соглашусь на эту работу, потому что ты меня чертовски привлекаешь. С тех пор, как я увидел тебя в клубе… — Черт. Это не должно было прозвучать.

— В клубе?

Мысленно бормоча проклятия, я опускаю подбородок. — В ночь, когда был застрелен твой телохранитель. Я был там…

— Я знаю. — Кривая улыбка растягивается на ее лице. — Я имею в виду, я тоже тебя помню.

Правда в том, что после той ночи я просто не мог выбросить ее из головы. Но она подумает, что я совсем спятил, если я ей расскажу. Не говоря уже о том факте, что только по этой причине мне никогда не следовало браться за эту работу.

— Я рад, что произвел впечатление.

— Я тоже.

А теперь пришло время сменить тему. Мои руки обхватывают ее бедра и разводят их в стороны, чтобы я мог попробовать ее на вкус. Она такая мокрая, что ее киска блестит в тусклом свете ламп.

— Ты великолепна. Я знаю это, и ты это знаешь, principessa. А теперь я хочу узнать, какая ты на вкус. — Я опускаю голову между ее ног, не сводя с нее глаз. Ярко-голубой взгляд искрится от возбуждения, когда она прикусывает нижнюю губу зубами.

Я медленно провожу языком по ее центру, пробуя ее на вкус, запоминая. Я не отрываю от нее глаз, чтобы полюбоваться изгибом ее губ, румянцем на щеках и Dio, это так чертовски сексуально. — Ммм, влажная и готовая для меня, principessa, как раз то, что мне нравится. Если бы только ты была такой же послушной во всех аспектах наших отношений.

Ее глаза сужаются, когда она смотрит на меня. — Пошел ты… — Игривая улыбка изгибает ее губы.

— Ты вот-вот это сделаешь.

Она извивается под моим разгоряченным взглядом, и я провожу свободной рукой вверх по ее торсу, чтобы пригвоздить ее к дивану. — Ты никуда не пойдешь, — шепчу я ей в клитор.

Ее бедра подрагивают от вибраций, и я работаю только усерднее, обводя языком чувствительное скопление нервов.

— О, Раф… — стонет она, ее голова откидывается на подушку и, наконец, разрывает нашу связь. — Черт возьми, есть ли что-нибудь, в чем ты не силен?

Раздается глубокий смешок, мое теплое дыхание растекается по легкой копне темных кудрей. Она ахает, и ее руки находят мою голову, пальцы запускают пальцы в мои волосы. Она едва может сдержаться, чтобы не впихнуть мой рот в свою жаждущую киску. Я чувствую едва сдерживаемое давление на кожу головы.

Поэтому я даю ей то, что она хочет, и поглощаю ее.

Просовывая свой язык внутрь нее, я трахаю ее жестко и быстро, облизывая и посасывая, пока мой палец кружит по ее клитору. Я чувствую, как нарастает ее оргазм, когда ее дыхание учащается, и она сжимается вокруг моего языка.

— Ты готова кончить для меня? — Я на секунду убираю язык, но заменяю его двумя пальцами и толкаюсь глубоко в нее. Черт, она такая тугая. Мой член настолько чертовски тверд, что причиняет боль, когда я представляю, как она обнимает меня.

— Не останавливайся. — Ее пальцы вцепляются в мои волосы, притягивая меня к своей вершине. — Пожалуйста, не останавливайся. Я так близко.

— О, я только начинаю, principessa. После этого я собираюсь заставить тебя кончить на мой член. Не могу дождаться, когда почувствую твою тугую киску вокруг моего члена.

Она выдыхает, щеки ее становятся пунцовыми.

— Что? Неужели никто никогда не осмеливался так разговаривать с принцессой мафии? — Я засовываю пальцы глубже, изгибаясь, чтобы найти нужное место. Стенки ее киски сжимаются вокруг меня, пытаясь выжать из нее удовольствие.

Она качает головой, прикусив губу.

Черт, я зашел слишком далеко? — Тебе это нравится? — Черт, почему у меня такой взволнованный голос? Меня никогда не волновало, что нравится или не нравится женщине в постели. Я брал то, что хотел, трахал так, как мне нравилось, и никогда не был вежлив по этому поводу.

— Думаю, да, — наконец шепчет она спустя долгую минуту. — Я никогда не думала, что смогу, но…

Я снова опускаюсь между ее бедер и трахаю ее языком. На вкус она как рай, как мое искупление и спасение в одном флаконе. Моя рука тянется вверх, чтобы найти ее грудь, разминая мягкую, нежную кожу, пока я превращаю ее сосок в твердый кончик.

Она снова стонет, зарываясь пальцами в мои волосы. — Раф, я собираюсь кончить.

— Хорошая девочка… — мурлыкаю я в ее набухший клитор. — Кончи для меня, детка. — С последним толчком моих пальцев и щелчком языка она распадается.

И Dio, я был прав, вид того, как она кончает из-за меня, достаточно, чтобы разрушить меня, тело и душу.

Я остаюсь совершенно неподвижным, наблюдая, как волны удовольствия с ревом захлестывают ее, зажигают глаза, заливают щеки и заставляют извиваться от восторга. Ее грудь поднимается и опускается в быстром ритме, ее груди подпрыгивают при каждом неровном вдохе. Мой член напрягается под моими спортивными штанами, в секунде от того, чтобы прорваться сквозь непрочный барьер.

Эта киска моя.

Всего один вкус, и я на нее претендую.

Она больше ни у кого и никогда не будет.

Даже сквозь пелену похоти я понимаю, насколько нелогично это звучит. Я пообещал себе и ей, что это будет всего лишь раз. После сегодняшней ночи я больше никогда не допущу, чтобы это повторилось. Мне просто нужно выбросить ее из головы. Один раз, и я буду в порядке, вернусь к стопроцентной самоотдаче в охране. И все же мысль о том, что другой мужчина осмелится прикоснуться к ней… Dio, мне хочется кого-нибудь придушить.

Как только пьянящая вибрация стихает, тело Изабеллы обмякает на диване, удовлетворенная улыбка разглаживает ее обычно напряженное выражение. — Это было…

— Удивительно? Невероятно? Жизнь меняется? — Я самодовольно ухмыляюсь.

— Неожиданно. — Она ухмыляется мне в ответ.

— И мы только начинаем… — Я сбрасываю спортивные штаны, одним движением стягивая вместе с боксерами, и мой член высвобождается. Я почти стону от внезапной свободы после того, как оказался в ловушке из стягивающего материала.

Взгляд Изабеллы опускается к моей эрекции, и ее глаза расширяются, превращаясь в идеальные озера бесконечной синевы. — Это ненормально, — шипит она долгую минуту спустя.

Иногда я забываю, что мой член больше, чем у большинства. Когда я был подростком, это было все, о чем я думал, когда оказывался в раздевалке с другими парнями. Хвастался ли я этим тогда? Конечно. Но сейчас я взрослый мужчина и не часто сравниваю свой член с другими мужчинами. Только когда я оказываюсь в подобных ситуациях, это становится очевидным. Некоторые женщины действительно находят это пугающим.

Судя по выражению лица Изабеллы, она одна из них. Ее глаза так широко раскрыты, брови почти достигают линии роста волос, а рот изогнут в виде заглавной буквы O. Нет, это больше, чем запугивание, это выглядит как чистый ужас.