Безжалостный хранитель

ГЛАВА 30

Глупая и отчаявшаяся

Изабелла

Все мои иллюзии о потере девственности с Рафом улетучиваются, когда его член высвобождается из спортивных штанов, чертовски твердый и огромный. Ни за что на свете. Эта штука проткнула бы мою бедную девственную вагину.

Я делаю глубокий вдох, заставляя свое бешено колотящееся сердце успокоиться после этого умопомрачительного оргазма. И вот я подумала, что готова к большему. Мало того, что это невероятно глупая идея — заняться сексом со своим телохранителем, но и позволить ему претендовать на мою вишенку — идиотизм. И теперь, когда я увидела этот член близко и лично, я понимаю, что это также было бы невероятно болезненно.

— Ты в порядке? — Раф пристально смотрит на меня, и теперь я чувствую себя полной задницей.

Он только что заставил меня кончить, как порнозвезду, и я должна отплатить ему тем же, но эта штука ни за что не поместится во мне. Сначала мне нужно было бы заняться сексом с несколькими парнями нормального размера.

Раф опускается передо мной, и я, наконец, понимаю, что не ответила ему. Полуночные глаза впиваются в мои, нечитаемое выражение омрачает все его лицо. — Что случилось? — он шепчет.

— Ничего. — Я делаю большое шоу, тяжело дыша. — Мне просто нужна была минута, чтобы прийти в себя.

На его лице вспыхивает искренняя улыбка, и, черт возьми, этот редкий проблеск прекрасен. Раффаэле Феррара, как правило, весь такой деловой: темные брови нахмурены, челюсть сжата в жесткую линию, взгляд устремлен на того, кто или что привлекает его внимание, но эта мягкая, неосторожная улыбка совершенно обезоруживает.

— Итак, ты готова к большему? — Эта порочная усмешка заставляет его темные глаза гореть, как тысячи звезд на ночном небе. — Потому что, если от этого у тебя перехватит дыхание, у моего члена остановится твое сердце. — Он обхватывает рукой свою впечатляющую длину, и на кончике блестят капельки спермы.

Мой язык выскальзывает наружу, пробегая по губам, когда я представляю, как пробую его на вкус, и еще одна волна жара проносится ниже. Но я проглатываю желание и ухмыляюсь ему. — Довольно самоуверенный, не так ли?

— Это не высокомерие, если это правда. — Он протягивает руку и поднимает меня с дивана, затем перекидывает через плечо. — А теперь позволь мне доказать тебе это.

Я едва разбираю слова, когда визжу, повисая обнаженной на его широком плече. — Куда ты меня несешь? — Спрашиваю я.

— В свою постель. Мне нужно больше места, если я собираюсь трахнуть тебя как следует. И, как я уже говорил, если у нас есть только одна ночь, мы все сделаем правильно.

Дрожь возбуждения пробегает по моему позвоночнику, на мгновение заглушая ужас от этого чудовищно большого члена. Возможно, я смогу это сделать.… влагалища созданы для растяжения. Это биологический факт. И Раф прав. Это может быть нашим единственным шансом, если мы выполним наше дурацкое обещание об одной ночи.

Какого черта я снова согласилась на это?

Потому что ты глупая, отчаявшаяся и так сильно хочешь Рафа. Мой внутренний голос звучит ужасно похоже на мою кузину Алисию. Так странно. Должно быть, я скучаю по своей семье больше, чем думала.

Секунду спустя мы уже наверху, врываемся в спальню Рафа. Мы движемся так быстро, что кажется, будто он бежит вприпрыжку. Черт возьми, он в хорошей форме. Он бросает меня на матрас и переползает через меня, огня в его глазах достаточно, чтобы сжечь дотла весь Рим. Его член тяжело упирается в мое бедро, когда он устраивает свои бедра между моих ног, и бушующий огненный шторм обрушивается на мою похотливую киску. Не обращая внимания на тот факт, что я все еще кайфую от последнего оргазма, но так или иначе, она готова к большему.

Глупая, жадная вагина. Она понятия не имеет, во что ввязалась.

Его губы захватывают мои, и, как и раньше, я теряюсь в этом моменте, в огне, который пожирает меня от его прикосновений. Сумасшедшее чувство контроля Рафа и стремление к совершенству распространяются на каждую черту его личности. Даже сейчас, когда он целует меня, он вкладывает в это всего себя, точно так же, как он делал, когда пожирал мою киску.

Он прокладывает свой путь от моего рта вниз по челюсти к изгибу горла и чувствительной коже у ключицы. Он везде, его язык, его руки, его член. Он как изголодавшийся мужчина, наслаждающийся каждым дюймом моего тела, и, черт возьми, я никогда не чувствовала себя такой безмерно обожаемой.

Я также чувствую себя отчасти виноватой, потому что вообще не отплатила ему тем же. Помимо того, что я лапала его и наслаждалась твердыми линиями его мускулистой спины, я не отвечала взаимностью на его горячие прикосновения. Поэтому я просовываю руку между нами и нащупываю его твердую длину. Моя маленькая ручка едва может полностью обхватить его. Cazzo, он как чистая сталь, обернутая в шелк. Как что-то может быть таким твердым и мягким одновременно — парадокс, которого я никогда не пойму.

Просто ощущение его в моей руке, его тепла, его пульсирующей головки снова возбуждает меня. Как будто Раф может это почувствовать, он просовывает свой палец сквозь мои влажные складочки, и мои бедра начинают двигаться под ним.

Эти пронзительные полуночные глаза прикованы к моим, прилив желания раздувает его зрачки. — Ты готова для меня, principessa? — Он двигает бедрами, прижимаясь членом к моей ладони. — Потому что я не хочу кончать в твоей руке. Я хочу кончить в эту влажную, тугую маленькую киску.

Ну, черт возьми, хорошо, что Серена предложила мне принять таблетку перед поездкой, и еще лучше, что я действительно прислушалась к ее совету.

Но я все равно не перестаю его гладить.

С его губ срывается стон, глаза все еще прикованы к моим, и, черт возьми, это одна из самых горячих вещей, которые я когда-либо видела. Видеть этого могущественного человека в моей власти опьяняет, это за гранью удовлетворения. Никто не ставит Раффаэле Феррару на колени… кроме меня.

Под его стоны, подстегивающие меня, я переворачиваю его на спину и более чем удивлена, когда он позволяет это. Я ползу вниз по его телу, не сводя с него горящего взгляда. Расплавленная лава извергается из этих бездонных радужек, когда я высовываю язык и слизываю капельку спермы с его кончика.

Оно соленое и сладкое, с мускусным привкусом, это все Раф.

Брать его целиком в рот в одиночку пугающе, но я должна попробовать, своего рода испытание. Я обхватываю губами его густую головку, и шипение эхом отдается между нами. — О, cazzo, Иза, этот рот, — стонет он.

Я обхватываю его яйца, тоже огромные, и пытаюсь вобрать в себя побольше. Я не успеваю пройти и половины пути, как его головка упирается мне в горло.

— Вот и все, principessa. Хорошая девочка, ты почти на месте. Я знаю, что ты можешь взять в рот весь мой член.

Очевидно, у меня склонность к похвалам, потому что жар разливается по моим бедрам при каждом сексуальном слове. Горячие слезы обжигают мои щеки, когда я принимаю его глубже, но, черт возьми, мне нужно доказать, что я могу это сделать. Я даже не понимаю почему. Как только моя челюсть расслабляется, я почти на месте. Я начинаю обводить языком его головку и использую руку на последних нескольких дюймах, которые не могу проглотить.

— Хорошая девочка, — мурлычет он и приподнимается на локтях, чтобы посмотреть на меня. — Merda, ты так прекрасно выглядишь с моим членом во рту. Я мог бы смотреть на тебя весь день.

Я не уверена, что на меня нашло, потому что я прихорашиваюсь, как гребаный павлин, слушая его порочные похвалы. Со мной никогда так не разговаривали. Это заставляет мою феминистскую жилку ощетиниться, но моя предательская киска наслаждается каждой секундой.

— Подойди ближе. — Он протягивает руку и кладет ладонь на ложбинку между моими бедрами. — Я хочу почувствовать, какая ты влажная, пока будешь сосать мой член.

Мне следовало бы обидеться, но вместо этого я так возбуждаюсь, что только сильнее прижимаюсь к его ладони.

— Тебе нравится мой вкус?

Я киваю, погружаясь глубже, стремясь поглотить его полностью, не давясь.

— Представь, каким приятным я стану на вкус, когда окажусь внутри тебя.

Жар заливает мои щеки и приливает прямо к клитору.

— Ты когда-нибудь пробовала себя на вкус? Он проводит языком по подбородку, который все еще блестит от моего возбуждения, и стонет. — Ты поймешь, прежде чем закончится эта ночь. Я все еще чувствую твой вкус, и, черт возьми, ты такая сладкая, principessa. Лучше, чем та нутелла, которой ты не можешь насытиться. Всего один вкус, и я безнадежно зависим.

Его пальцы зарываются в мои волосы, пробегая по растрепанным прядям, и он слегка надавливает. Недостаточно того, что меня тошнит от его огромного члена, но я чувствую, как его кончик упирается в заднюю стенку моего горла.

— Хорошая девочка, у тебя все получится. У тебя так хорошо получается. — Он обхватывает мою щеку ладонями, его темные глаза сверкают, когда он рассматривает меня. — Dio, ты меня окончательно погубишь.

Я думала точно о том же. Предполагается, что это будет только один раз, но как я могу вернуться к тому, что было до этого? Теперь, когда я знаю, каков он на вкус, чувствую, как его сердце бьется о мою собственную грудь, вижу огонь в его взгляде, когда он смотрит на меня, ничто уже не будет прежним.

Мы никогда не сможем вернуться назад, и было глупо верить в обратное.

И если я позволю ему трахнуть меня, на этом все закончится.

Ты знаешь, что говорят о девушке, которая всегда помнит свой первый раз. Этого не может быть с мужчиной, который должен поставить свою жизнь выше моей.

— Я кончу, если ты не притормозишь, — хрипло говорит он.

— Все в порядке, — бормочу я в его член. — Просто сделай это.

Он садится, нахмурив темные брови. — Я не говорю, что потом не смогу ходить, но…

— Этого не произойдет, — выпаливаю я вокруг его члена.

— Что? Почему? — Он отстраняется и садится прямо на кровати. Струйка слюны стекает у меня изо рта, и щеки заливает другой жар. Так чертовски неловко. Как будто этого момента недостаточно.

Я ни за что не признаю, что я девственница, и я боюсь его огромного члена и, что более важно, боюсь привязаться к нему.

— Это не имеет значения. Ты хочешь, чтобы я отсосала тебе или нет?

Что-то вроде обиды мелькает в его темных глазах, и его челюсть напрягается. — Это не то, чего я хочу, Иза… Дело не только в том, чтобы кончить.

— Тогда в чем дело? — Я хватаю одеяло с его кровати и заворачиваюсь в него, внезапно осознав, насколько я обнажена. — Ты сам сказал, что это было разово, отдушина для нас обоих. Так почему так важно, как ты достигнешь оргазма?

Его губы сжимаются в жесткую линию, и сухожилия вздуваются на подбородке. Пальцы его левой руки сжимаются в кулак, когда он начинает другой затягивать резунку вокруг запястья. Я чувствую, как в нем закипает гнев. Только я понятия не имею, почему он так зол. — Ты такая гребаная соплячка, — шипит он и спрыгивает с кровати. — Я знал, что это плохая идея. Ты всего лишь ребенок.

Я задыхаюсь, раскаленный стыд поднимается по моей шее. Пощечина причинила бы меньше боли. — Пошел ты, — выдавливаю я, едва сдерживая слезы. Он выходит за дверь, сжав свою несправедливо идеальную задницу, и я плотнее закутываюсь в одеяло, мчась к смежной двери в свою спальню.

Что, черт возьми, только что произошло?