Безжалостный хранитель

ГЛАВА 41

Три за одну ночь

Изабелла

— Ты чертовски сияешь… Не смей мне врать, Белла. — Серена, прищурившись, смотрит на меня через зеркало, прежде чем ее щеки впадают, и она наносит здоровое количество румян на свои высокие скулы. Довольная достигнутым внешним видом, она закрывает пудреницу и поворачивается ко мне. — Что-то случилось с Рафом, и я не выпущу тебя из этой ванной, пока ты не прольешь свет.

Я прислоняюсь к закрытой двери, изо всех сил пытаясь выглядеть беспечной. Что явно не получается. — Ничего не случилось…

— Ты маленькая лгунья! — Она хихикает, прижимая меня к легкой древесине. — Я практически чувствую исходящий от тебя запах секса. — Она щиплет меня за щеку, по ее лицу расползается снисходительная улыбка. — Моя маленькая кузина больше не девственница.

— Заткнись, Сир! — Шиплю я. Я всегда все рассказывала своей кузине, но по какой-то причине сейчас чувствую себя по-другому. Не говоря уже о том факте, что если бы это когда-нибудь дошло до Papà, Раф был бы покойником.

— Что в этом такого? Раф чертовски горяч, и это тело… Если бы у меня был такой охранник, я бы сломала его несколько месяцев назад.

— И именно поэтому дядя Данте назначает тебе только опытных профессионалов, и в основном женщин.

Она снова смеется. — Папа действительно хорошо меня знает. — Поворачиваясь к зеркалу, чтобы нанести последние штрихи макияжа, она наконец отпускает меня. — Он дважды был в Милане с тех пор, как я приехала, и я уверена, что это несовпадение.

— Серьезно? Чтобы проверить тебя?

— Он говорит, что это какая-то новая бизнес-возможность для the Kings, но на самом деле я на это не купилась. — Она пожимает плечами. — Хватит о папе. Я хочу услышать каждую грязную деталь. — Серена выжидающе смотрит на меня, ее глаза светятся любопытством. — Итак…

— Все было прекрасно. — Я скрещиваю руки на груди, когда мое сердце начинает бешено колотиться от нахлынувших воспоминаний.

— Что ж, это прозвучало более чем заманчиво. — Коварная усмешка кривит ее губы.

— О, Dio, ты слышала меня? — Жар разливается по моим щекам, обжигая до самых кончиков ушей.

— Я спала в соседней комнате.

Я хочу заползти в яму и умереть. Как неловко.

— И, судя по первому разу, тебе это определенно понравилось.

— Все было прекрасно…

— Черт возьми, девочка, ты понятия не имеешь, что такое “прекрасно”, и поверь мне, дело было не в этом. — Она театрально обмахивает лицо. — Это было сногсшибательно! Три оргазма за одну ночь? В твой первый раз? Это неслыханно. Мужчина, должно быть, мастер.

По моему лицу расплывается нелепая улыбка.

— Когда ты закончишь с ним, может быть, я смогу совершить тест-драйв?

Вспышка ревности пронзает меня изнутри, разрывая легкие. От мысли о его руках на Серене, на ком угодно, по моим венам разливается горячая ярость. — Нет, — выпаливаю я, и это слово извергается, как яд. — Ни за что.

Моя кузина резко поворачивается ко мне, ее светлые брови нахмурены. — Эй, остынь. Я просто пошутила. — Она долго смотрит на меня, прежде чем понимающая улыбка растягивает ее губы. — О, черт, Белла. Ты влюбляешься в него?

— Что? Нет, конечно, нет. — Мой голос звучит пронзительно и дико, на несколько октав выше моей нормы.

— Тогда почему ты такая нервная? — Она выгибает идеально выщипанную бровь.

— Я не влюбляюсь в него, Сир. Мы оба согласились, что это было на один раз. Ты же знаешь, какой Раф со всеми его правилами…

— А если бы это было не так?

Я пожимаю плечами. — Это не имеет значения. Он мой телохранитель, и это единственная причина, по которой Papà позволил мне приехать в Рим.

Два быстрых стука в дверь резко обрывают наш разговор, и сквозь щели просачивается знакомый голос. Голос, от глубокого тембра которого все мое тело светится. — Изабелла, можно тебя на секунду?

Этот проклятый жар снова разливается по моим щекам, когда Серена наблюдает за мной с глупой ухмылкой. — Ты в полной заднице, кузина, — шепчет она.

Я показываю ей средний палец, разворачиваюсь и рывком открываю дверь. Раф стоит в коридоре, на его несправедливо красивом лице играет непроницаемое выражение.

— Что случилось? — спросила я

Эта холодная маска спадает, его глаза теплеют, когда он рассматривает мое маленькое черное платье. Мое любимое платье на бретельках-спагетти, с глубоким вырезом и подолом, доходящим до середины бедра. — Эм, мне нужно пройтись с тобой по периметру до прихода гостей.

Ах, конечно. Вернемся к делу. Наша единственная ночь — и утро — истекли, и теперь мы просто телохранитель и клиент.… Мое сердце колотится от удара хлыстом. Но я поджимаю нижнюю губу и расправляю плечи, следуя за ним по коридору.

— У дверей будут два охранника, затем еще трое, как всегда, окружат здание. Я буду с тобой…

— Как всегда, — вмешалась я.

Намек на улыбку приподнимает уголки его губ, но она исчезает так же быстро, как и появляется. — И у нас будет Манетти в качестве прикрытия. Он будет находиться на крыше. Он указывает на ступеньки, ведущие на третий этаж.

— Звучит так, будто у тебя все под контролем.

— Я пытаюсь… — Он открывает дверь на крышу и останавливается, позволяя мне выйти первой.

У меня перехватывает дыхание от этого зрелища. Под последними лучами заходящего солнца гирлянды мерцающих огоньков освещают пространство, создавая волшебный гобелен тепла. Фонари свисают изящными дугами с одной стороны крыши на другую, окутывая помещение мягким, чарующим сиянием. С захватывающим видом на древний Рим на заднем плане это самая красивая сцена, которую я когда-либо могла себе представить.

— Это… это невероятно, — бормочу я, идя по терракотовой плитке.

По всей крыше разбросаны небольшие столики, накрытые накрахмаленной скатертью, каждый украшен мерцающими свечами, которые дополняют атмосферу. В дальнем углу установлен стол диджея, чарующие ритмы уже наполняют воздух. Раф становится на шаг позади меня, отслеживая каждое мое движение. Осмотрев все это, я останавливаюсь под дугой мерцающих огней и нахожу пару пронзительных полуночных глаз.

— Кто это сделал? — спрашиваю я шепотом.

Широкие плечи Рафа приподнимаются, натягивая его полностью черную униформу. — Некоторые ребята помогали, но я, э-э…

— Это ты сделал? — Мое сердце бешено колотится.

Он резко кивает. — Я знал, как сильно ты хотела эту вечеринку на крыше. Ты говорила об этом с тех пор, как мы переехали, и я подумал, что, поскольку Серена здесь, сейчас самое время выложиться по полной.

— Даже несмотря на то, что ты был против этого?

— Я против всего, что подвергает тебя риску. — Его глаза быстро осматривают крышу, прежде чем его рука поднимается к моей щеке. Его мозолистый палец касается моей кожи, и вспыхивает вихрь ощущений. — Включая то, что между нами…

Я раздражаюсь от его зловещего тона, но стискиваю зубы, чтобы не сказать что-нибудь совершенно неуместное. Потому что Серена знает меня слишком хорошо. И я влюбляюсь в своего запретного защитника. Если быть честной сама с собой, это началось задолго до умопомрачительного секса.

— Кроме того, — говорит Раф, прерывая мои размышления, — проведя с тобой всего несколько месяцев, principessa, я уже понял, что ты всегда получаешь то, что хочешь.

— Это правда. — Я ухмыляюсь и подхожу к нему, кладу руку ему на грудь, как только убеждаюсь, что на крыше никого нет. Его громоподобное сердцебиение отдается в моей ладони, и эта уверенность, в которой я так сильно нуждалась, заставляет слова сорваться с моих губ. — И чего я хочу сейчас, так это еще одной ночи с тобой.

Глубокое рычание сотрясает его грудь, отдаваясь в моей руке. — Иза…

— Я знаю.

— Нет, ты не понимаешь. — Он накрывает мою руку своей большой ладонью, крепко прижимая мою ладонь к своей груди. — И я молюсь Dio, чтобы ты никогда этого не поняла.

С этими словами он отпускает мою руку, делает шаг назад и разворачивается к двери. Я стою там бесконечно долго, наблюдая, как он уходит от меня.

И впервые в жизни я задаюсь вопросом, не получу ли я в первый раз то, чего хочу больше всего.

С каждым часом круг аспирантов, окружающих Серену и меня, становится все больше и неистовее. Может, это ди-джей, а может, официанты разносят лимончелло. Даже мой профессор Массимо присоединился к нам на танцполе.

Что заставляет Рафа ощетиниться, наблюдая за мной с внешнего края толпы. Я чувствую напряжение, исходящее от его напряженных плеч, от крепко стиснутой челюсти. Так что я только чуть сильнее прижимаюсь задницей к тому стажеру, у которого хватает смелости танцевать у меня за спиной.

Безумный темп музыки начинает замедляться, и профессор Массимо приближается на дюйм, втискиваясь между мной и моей кузиной. Поправляя очки на носу, он протягивает руку. — Могу я пригласить тебя на этот танец?

Серена толкает меня локтем в бок, когда я слишком долго медлю с ответом, и моя голова мотается в ответ.

С улыбкой рука Массимо обвивает мою спину, притягивая меня к своей груди. Аромат цитрусовых и кедра наполняет мои ноздри, когда он притягивает меня ближе. Это неплохо, просто это не знакомый мускусный аромат Раффаэле.

— Это была прекрасная идея, Изабелла. Крыша — идеальное место для посиделок. — Его светлые глаза осматривают линию горизонта и окружающие здания, и легкая улыбка изгибает его губы. Ночное небо усеяно мерцающими звездами, а знойный ветерок убирает со лба Массимо копну золотистых локонов. — Я надеялся, что смогу снова пригласить тебя куда-нибудь. Возможно, в следующие выходные, когда твоя кузина вернется в Милан?

Мой взгляд скользит через его плечо туда, где стоит Раф, зловеще нахмурившийся, как будто он каким-то образом услышал мой вопрос.

— Да, может быть, — наконец отвечаю я, отводя взгляд. — Мне нужно проверить свою ротацию. В приемном покое было безумие.

— Я уверен, что смогу помочь с этим. — Его улыбка становится шире. — Я поговорю с Марией из отдела планирования.

Месяц назад свидание с очаровательным профессором было бы именно тем, чего я хотела, но прямо сейчас есть только один мужчина, который заполняет каждую мою мысль наяву.

И он крадется к нам с убийственным блеском в глазах.