Безжалостный хранитель

ГЛАВА 40

Огненное пламя

Раффаэле

Я долго лежал там, поверх Изабеллы, мой член все еще погружен в ее сладость, как настоящий coglione, пытаясь отдышаться и успокоить бешено колотящееся сердце. Я удерживаю себя от того, чтобы просто пялиться на нее. Она выглядит такой красивой: растрепанные волосы, розовые щеки, пухлые губы припухли, вся взъерошенная от траха.

Она выглядит абсолютно безупречно.

Она похожа на мою.

Я не могу оторвать от нее взгляда. Я хочу запечатлеть этот момент в памяти, запечатлеть его и сохранить в своем сознании, где он будет оставаться бесплатным до дня моей смерти. Эта великолепная, умная, потрясающая женщина отдала себя мне. Мне. Я, черт возьми, не заслуживаю ее, но я все равно возьму ее, потому что я такой мужчина.

И если она мне позволит, я буду считать ее своей снова и снова, пока не взойдет солнце.

Изабелла извивается подо мной, вырывая меня из моих рассеянных мыслей. Dio, я, должно быть, раздавил ее. — С тобой все в порядке?

Она кивает, ее ноги все еще обхватывают мои бедра.

— Ты хочешь, чтобы я слез?

Она качает головой, и у нее вырывается хриплый вздох. Мы так чертовски идеально подходим друг другу. Часть меня испугалась, что я причинил ей боль. Я никогда не был с девственницей, и, по общему признанию, я был большим, но эта киска растянулась, чтобы принять меня без особых усилий. Он никогда не чувствовал себя так хорошо ни с одной другой женщиной, даже…

Я обрываю свои мрачные размышления о прошлом, отказываясь сравнивать их. Изабелла — не Лаура, и она никогда бы так не закончила. Я бы тысячу раз поставил свою жизнь выше ее, прежде чем позволил бы кому-нибудь прикоснуться к ней.

— Ты устала? — спросил я.

Она молчит уже целых несколько минут, что совсем не похоже на мою болтливую принцессу.

— Немного, — наконец бормочет она.

До меня доходит, что я все еще внутри нее, и, возможно, ей неудобно. — Болит?

— Не совсем.

Выражение ее лица расслабленное, но, на мой взгляд, слишком безучастное. Обычно я могу читать ее как открытую книгу, но прямо сейчас я понятия не имею, что она чувствует. Сожалеет ли она об этом? Судя по оргазму, я почти уверен, что ей это понравилось, но было ли все это показухой?

Я осторожно подношу руку к ее щеке и глажу нежную кожу. — Ты пугаешь меня, principessa, я никогда не видел тебя такой спокойной.

Раздается тихий смешок. — Я просто задумалась.

— По поводу чего?

— А ты как думаешь? — Намек на озорство затемняет яркую синеву ее глаз.

— На этот раз я понятия не имею.

— Ну вот, это уже интересно. Может, я и потеряла девственность, но я обрела новую сверхспособность — скрывать от тебя свои самые сокровенные мысли.

Теперь слабый смешок раздается у меня в груди. — Во-первых, ты не теряла свою девственность. Ты подарил ее мне. — От этой мысли у меня сжимается в груди, легкие с трудом функционируют. Почему она оказала мне такую честь? — Теперь это мое навсегда.

Ее глаза сужаются, когда она смотрит на меня. — Вряд ли это справедливо. Я дала тебе нечто настолько значимое, а что ты собираешься дать мне взамен?

Мое сердце. Моя гребаная душа. Все.

Я прячу блуждающие мысли за зубами и держу их там. Потому что это слишком много и слишком рано.

И неправильно.

Я напоминаю себе в сотый раз, потому что, по моему опыту, человек не может быть эффективным телохранителем, когда речь идет о сексе, а чувства? В тысячу раз хуже.

— Все, что ты захочешь, — наконец выдыхаю я.

Она начинает двигаться подо мной, ее бедра прижимаются к моим. Мой полутвердый член все еще внутри нее, и если она продолжит в том же духе, я снова буду готов к следующему раунду всего через несколько секунд.

— Это то, чего ты хочешь? — Уголок моих губ подергивается.

Ее руки скользят к моей заднице, пальцы впиваются в кожу и подталкивают меня. — Для начала.

— Ты уверена, что справишься с этим? Я, возможно, не смогу сдержаться теперь, когда знаю, насколько греховно сладкой ты чувствуешься.

— Я справлюсь. — Она покачивает бедрами и переворачивает нас так, что оказывается верхом на мне.

Мой теперь полностью твердый член погружается глубже под этим новым углом, и сквозь ее стиснутые зубы вырывается шипение. Она меняет позу, и я почти чувствую, как стенки ее киски растягиваются вокруг меня. Они сжимают мой член, такие чертовски теплые и влажные. Изабелла — это дом, который я покинул давным-давно, тот, в котором я не осознавал, что все еще нуждаюсь.

Я сажусь и беру в рот один из ее сосков, проводя руками вниз по ее позвоночнику, чтобы удержать ее в вертикальном положении и еще больше углубить угол проникновения. Я пожираю одну идеальную грудь, затем другую, пока она втирается в мой член.

— В следующий раз мы сделаем это с Нутеллой. Слизывать сладость с каждого дюйма твоего тела было бы для меня настоящим раем.

Ее глаза расширяются, рот изгибается в соблазнительном изгибе. — О, Dio, да!

Она скользкая, когда скользит вверх и вниз по моему стволу, такая нетерпеливая, такая влажная для меня. Мои руки сжимают ее бедра, пальцы впиваются в ее плоть, направляя ее вверх и вниз. Мы начинаем медленно, но после нескольких опустошающих минут я не могу себя контролировать. Я ускоряю темп, неуклонные подъемы и спады становятся маниакальными.

Я кончил всего десять минут назад, а уже чувствую, как мои яйца сжимаются.

Ее голова откидывается назад, темные волосы каскадом рассыпаются по обнаженным плечам, и, черт возьми, она самая сияющая женщина, которую я когда-либо видел. Ее груди подпрыгивают, когда она скачет на мне как профессионалка, хныча и постанывая, когда я наполняю ее своим членом.

— Ты собираешься снова кончить для меня, principessa? Это был бы третий, несомненный рекорд для меня за столь короткий промежуток времени.

Она стонет в ответ, прежде чем убирает одну из моих рук со своих бедер и кладет мои пальцы на свой клитор.

— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя пальцем и членом?

— Да, — выдыхает она. — Я близко.

Как и я. К моему смущению.

Я прижимаю пальцы к ее клитору, позволяя ей тереться об меня, даже не двигаясь. Взяв в рот ее сосок, я долго и сильно посасываю, прежде чем провести зубами по чувствительному кончику.

— О, черт, Раф…

— Совершенно верно, principessa, я держу тебя. Кончи для меня снова.

И она кончает.

Хоть раз она будет хорошей девочкой.

Когда первые лучи солнечного света проникают в окна, я резко открываю глаза. Меня охватывает неописуемое чувство, которого я не испытывала уже много лет. Удовлетворенность. Голова Изабеллы медленно поднимается и опускается в такт ударам моей груди. Она обнажена, растянувшись на мне, и мои руки крепко обхватывают ее торс, удерживая на месте.

Кроме того раза, в самолете с Изабеллой месяц назад, я не могу вспомнить, когда в последний раз спал с женщиной. Не секс… Хотя на этот счет тоже прошло немало времени.

Мой член все еще находится у нее между ног и на пути к тому, чтобы снова стать твердым. Как будто она почувствовала это, или, может быть, это из-за моего учащенного сердцебиения, ее веки медленно открываются. Она зевает, и ленивая улыбка скользит по ее губам.

— Доброе утро, principessa, — бормочу я.

Она отклоняется в сторону, но мои руки сжимаются, крепко удерживая ее на себе. — Доброе утро. — Ее брови хмурятся, когда она смотрит на меня. — Сегодня ты выглядишь по-другому.

Это потому, что она никогда не видела меня таким… счастливым. Но я не осмеливаюсь произнести это слово вслух. Прошлой ночью мы договорились, что это должно было быть на одну ночь. Прошлой ночью я уже имел ее дважды, и мой член быстро готовится к третьему — моему полному проклятию. На данный момент мне конец.

Мне придется попросить Луку прислать мне на замену другого охранника. Я не могу нормально функционировать, если все, о чем я могу думать, — это погрузить свой член в эту неотразимую киску, целовать эти пухлые губки, запускать пальцы в эти шелковистые волосы, проводить каждую минуту… черт!

Прикосновение мягких губ возвращает меня в настоящее, и я встречаю пару пытливых сапфировых глаз. — Мне, наверное, стоит спуститься вниз и проверить, как там Серена.

— Нет. — Звук, не более чем рычание, скорее животное, чем человеческое. Я крепче сжимаю ее и провожу рукой по ее заднице. Я скольжу пальцем ниже, пока не чувствую влагу сквозь ее складочки.

— Раф! — Она извивается на мне, что только делает меня тверже.

— Еще один раз, — шепчу я в эти идеальные губы.

— Но это будет уже третий…

Думаю, я не единственный, кто ведет подсчет.

— Я был проклят в тот момент, когда встретил тебя, Изабелла Валентино. Но если мне суждено сгореть, то, по крайней мере, я сгину в огненном пламени, которое озарит римское небо. — Я приподнимаю ее бедра и опускаю на свою эрекцию.

Ее голова откидывается назад, стон срывается с ее губ, когда я заполняю ее до отказа. И все остальное исчезает.