Божественная одержимость

Глава 14

Настоящее

Ярость все ещё бурлила в моих венах. Я все еще слышал ее голос в своей голове — насмехающийся надо мной.

Джио? Может быть.

Да? Ну, это была моя рука, о которую она терлась, чтобы кончить. Мой рот поцеловал ее в шею. Мое тело, к которому она прижималась, пока дрожала.

Наталья Моретти разбудила во мне зверя. И я не приручу его, пока не получу то, что хочу.

Она покраснела, когда я посмотрел на нее. Приоткрыла губы в предвкушении, умоляя меня заявить на них права. Каждый раз, когда она дотрагивалась до меня, ее красивые розовые ноготки впивались в мои бицепсы.

Затем продолжила уделять свое внимание другим мужчинам, думая, что мне будет все равно.

Она обняла Джио. Она никогда не обнимала меня.

Она искренне улыбнулась — как-там-его-там-блядь-звали — с курса коммуникаций. Она никогда не была со мной такой милой.

Только после того, как я положил руку на ее киску, очень приятно поглаживая ее. Да, ей это нравилось.

Тогда она была очень мила со мной. Никаких жалоб или чего-то подобного.

Но ей просто нужно было вывести меня из себя и сказать какую-нибудь глупость вроде: Не твое дело, с кем я встречаюсь.

С кем я встречаюсь.

С кем.

Джио.

Я даже старался быть более покладистым — таким, каким он, казалось, был с ней, и таким, какой ей, казалось, очень нравился. Оказывается, ей это со мной не понравилось.

Не-а. Ей нравилось, когда я был груб. Обращался с ней грубо. Говорил непристойности.

Ей это чертовски нравилось.

Она даже заставила меня пропустить одно из занятий Дэвиса, и это была единственная причина, по которой я вообще приехал в кампус. Но я был такой… Горячий. И злой...

Я поехал прямо в спортзал и отыгрался на боксерской груше, прежде чем кто-то похлопал меня по плечу. Оказалось, что Зак пропустил и другие занятия после того, как поссорился со своим братом по телефону. Остаток дня мы дрались на ринге.

Джио? Может быть.

Что же, черт возьми, в нем было такого особенного? Конечно, он собирался стать Боссом всех Боссов в операциях Итало-американской мафии на Восточном побережье.

Но я? Я приобретал более чем стомиллиардную всемирную корпорацию по кибербезопасности, технологиям и торговле оружием. Я был богат.

Не было ни одного объекта, субъекта или концепции, которые я не могу получить, если бы захотел.

Конечно, иногда я убивал. Это было необходимо при моей работе — точно так же, как необходимо найти и устранить тех, кто мешал подпольным операциям Династии.

Но по сравнению с теми, кто меня окружал? Я был гребаным святым в подпольном мире.

И я был чертовски добр. Держу пари, она этого не знала.

У меня были миллионы в месяц, которые шли исключительно на благотворительность и гуманизм по всему миру. Я позаботился о том, чтобы настоящая юридическая компания семьи защищала права людей по всему миру. Я оплачивал лечение детей в больницах. Я поддерживал благотворительные организации, животных, находящихся под угрозой исчезновения, и бездомных.

Если Наталья не хотела ничего видеть, я не стану её заставлять. Даже зная, что ей понравится то, что она увидит.

Я хотел, чтобы Наталья увидела меня настоящего. Но, черт возьми, я не собирался вскрывать себя и умолять ее взглянуть на меня.

Мои мысли рассеялись, когда я толкнул тяжелую металлическую дверь и вошел в темный подземный склад.

Зейн не обернулся, только крикнул через плечо. — Привет, чувак.

— Что ты делаешь? — Я подошел к тому месту, где он проверял конструкцию клетки для ММА в центре большого открытого пространства.

— А ты что думаешь?

— Выглядит неплохо. — Я потянул за решетку. — Крепкая. Зачем?

Мы находились под ветхим складским зданием в центре Манхэттена — новейшим приобретением недвижимости Зейна в Нью-Йорке. Он постоянно путешествовал по работе. Теперь он, наконец, остепенился и пустил кое-какие корни. Он позвонил мне раньше, чтобы я приехал взглянуть на это место.

— Помнишь те подпольные ринги для боев, на которые мы обычно ходили?

Я удивленно повернулся к нему. — Черт. Серьезно? Здесь?

Он кивнул, восхищаясь боевой клеткой ММА.

— Я думал, ты станешь честным человеком. А теперь ты открываешь бойцовский клуб?

— Во-первых, я не ухожу. Я просто более избирателен в выборе своей работы и целей.

— И вообще, сколько стоит жизнь в наши дни?

— Двести пятьдесят. Если только это не для итальянцев. Тогда я поднимаю цену на ступеньку выше, до половины миллиона.

— Вдвое. И они по-прежнему хотят, чтобы ты уволил всех подрядчиков.

— Кто не хочет лучшего на своем уровне?

Я усмехнулся. Они заплатили бы десять миллионов за то, чтобы Зейн разобрался с их беспорядком. Он был лучшим из лучших — не только в Нью-Йорке, но везде. — Итак… Бойцовский клуб, да?

— Эй, чувак! — Зейн проходит мимо меня и хлопает по плечу. — Первое правило!

Посмеиваясь, я последовал за идиотом к столику у одной из тридцатифутовых стен и взглянул на высокий потолок. — А как насчет второго этажа? Ты не можешь просто оставить его и притвориться, что оно заброшено.

Ухмыляясь, Зейн развернул чертежи ремонтных работ и дизайнерские планы. Для модного, высококлассного тренажерного зала со всеми удобствами, от спа и саун до боевых комнат и даже ресторана.

Одно слово, написанное причудливыми заглавными буквами вверху.

PYTHON.

— Что ты думаешь? — Он взглянул на меня с глупой ухмылкой на лице.

Я вытер рот рукой, чтобы скрыть улыбку. Он много лет говорил об открытии собственного спортзала; наконец-то он это сделал. — Мне нравится.

— Серьезно?

— Черт возьми, да. Используешь свое кодовое имя? Колд.

За эти годы Зейн Такаши стал известен под многими именами.

Убийца. Аннигилятор. Macellaio¹⁶. Ши. Палач.

Хотя застряли только двое. На Западе он был известен как самурай. На Востоке, как Питон.

Я взглянул на него. Черные волосы. Черные глаза. Черная одежда. Черные традиционные японские татуировки, заканчивающиеся прямо на челюсти. Проколоты оба уха и кольцо в носу.

Я всегда считал Питон более подходящим.

Зейн повернулся, чтобы посмотреть на клетку, заставив меня сделать то же самое. — Первое мероприятие сегодня вечером.

— Кто дерется?

Мрачная улыбка изогнула его губы. — Питон.

Я вернулся в Колумбию около четырех часов дня. Как раз вовремя на тренировку по баскетболу перед домашней игрой. Мы играли против "Гарварда", и это был наш самый ожидаемый матч в сезоне.

После целого дня, когда я не мог выбросить Наталью из головы — или то, как загорелись ее мягкие карие глаза, когда она смотрела на меня, — мне не помешало бы отвлечься.

Я могу контролировать извращенное желание в своих венах, когда все, что она сделала, это отшила меня. Это хорошо. Мне это нужно, чтобы держать себя в узде.

Но когда она отвечала мне взаимностью? Надула свои блестящие розовые губки и снова прижалась ко мне бедрами, умоляя меня сделать больше? Со мной, блядь, было покончено.

Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не перекинуть ее через плечо, не запереть в машине и не ехать, пока мы не останемся одни и я не возьму то, что должно принадлежать мне.

Что я мог бы сделать своим. Когда бы ни захотел.

Мне пришла в голову одна мысль.

Я толкнул дверь спортзала колледжа, сразу же привлекая внимание команды и получая от каждого из них тот или иной вариант кивка, волны или приветствия.

— Ладно. Бегите, играют четыре и семь, — приказал им Зак, прежде чем подойти ко мне.

— Спасибо, чувак.

Как я и предсказывал, будучи вице-капитаном, он уже провел командные тренировки и подготовил их к долгожданной игре. Бросив спортивную сумку на деревянную скамейку у стены, я начал доставать свои вещи.

— De nada¹⁷. Ты же знаешь, я не могу дождаться, когда стану капитаном в следующем году.

— А что Маттео думает по этому поводу? — Спросил я небрежно, несмотря на то, что тема была совсем другой. Отношения Зака и Маттео, мягко говоря, были непростыми.

И то, что Маттео хотел, чтобы он закончил школу пораньше, не помогло. Зак мог бы, если бы захотел — прямо как я, — но тогда это означало бы отказаться от должности капитана в следующем году и присоединиться к НБА.

— Мне похуй, что он думает.

— Осторожно, — Я издевался, хотя все, что я говорил, было правдой. — Ты говоришь о El Diablo¹⁸. Он обезглавливает ублюдков, как тараканов.

— Отвали, — рассмеялся он, бросая в меня баскетбольный мяч, который держал в руках.

Маттео был жестким — особенно в том, как он воспитывал Зака, — но он никогда не причинил бы вреда своему младшему брату. Это было из-за любви. Он должен быть таким, чтобы обеспечить их выживание.

Иногда я видел в них себя и Кали. Мы не всегда ладили, но я бы отдал свою жизнь за свою сестру, и я знал, что она сделала бы то же самое для меня.

Зак мог сколько угодно говорить, что ненавидит своего брата. Я знал, что он сделает все, о чем попросит его Маттео. Не из страха, а из уважения и любви.

— Я вижу, у тебя есть зрители, — протянул я, глядя на чирлидерш, разминающихся в одном из углов у трибун.

Они не должны быть здесь. У них есть другой зал, в котором они должны разминаться, а затем встретиться с нами здесь на игре.

Капитан группы поддержки не сводила глаз со спины Зака. Мои слова заставили его оглянуться через плечо как раз вовремя, чтобы заметить, как она покачивает бедрами, сидя на шпагате — намек более чем ясный — и слегка машет ему рукой.

Каждый парень в команде замедлил шаг, их внимание переключилось с мяча на задницу брюнетки.

Лицо Зака было скучающим, когда он повернулся ко мне и равнодушно пожал плечами.

— Не интересно? — Я бросил ему баскетбольный мяч обратно, чтобы надеть футболку.

— Не-а.

— Как же так?

Он изобразил задумчивое лицо, перекидывая баскетбольный мяч из одной руки в другую. — Мне нравится побольше загадочности.

— Хорошая погоня, — весело выдохнул я, потому что точно знал, что он имел в виду.

Он подмигнул, жуя жвачку и ухмыляясь, прежде чем присоединиться к команде.

Мои глаза переключились на дверь, открывающуюся на другой стороне спортивного зала, и мой незаинтересованный взгляд стал горячим.

Она вошла вся такая жизнерадостная и энергичная. Все чирлидерши немедленно вышли поприветствовать ее, и именно тогда я увидел, во что она была одета — чертова форма чирлидерш.

Раньше я никогда не обращал особого внимания на их одинаковые наряды. До сих пор.

Я внезапно почувствовал шумиху, из-за которой все игроки моей команды, казалось, сошли с ума.

Короткая, обтягивающая юбка, которая скандально заканчивалась прямо на ее заднице, привлекая все внимание туда и к бедрам...

Топ с длинными рукавами, укороченный так, что заканчивался прямо под грудью, выставляя напоказ ее мягкий, слегка подтянутый живот.

Та самая талия, которую всего несколько часов назад обнимала моя рука.

Внезапная потребность — никогда не отпускать свои руки от ее кожи — разлилась по моим венам, побуждая меня сделать именно это.

Может быть, я бы так и сделал.

Подойдя к ним, я снова сосредоточился на ее лице.

Черт возьми, она была хорошенькой. С мягкими карими глазами, карамельными волосами и милым выражением лица, которое, я был уверен, поставило бы меня на колени.

Наталья. В этой крошечной форме чирлидерши мне очень захотелось поднять ее и трахнуть у шкафчиков.

Она помахала девочкам, прежде чем быстро направиться за трибуны, чтобы оставить там свои вещи.

Она вошла и даже не заметила меня.

Это заставило бы меня рассмеяться, если бы по какой-то причине не вывело меня из себя.

Сменив направление, я направился на другой конец трибуны. Все остальные были слишком заняты разминкой, чтобы заметить кого-либо из нас.

Она была первым человеком, которого я искал, войдя в комнату.

Нет. Вычеркни это. Я почувствовал ее еще до того, как увидел.

А она нет. Даже. Не признала меня.

Однако в тот момент, когда я шагнул в тень за трибунами, она увидела меня.

Она остановилась уже примерно на полпути, и я молча направился к ней, мои ониксовые глаза были темнее, чем моя душа.

— Привет, — выдохнула она, и я знал, что ее сердце бьется так же быстро, как и мое. Знал, что все, о чем она могла думать, это о том, что произошло ранее на уроке Дэвиса.

— Что ты здесь делаешь, amai?

— Я здесь ради игры? — Она ответила саркастическим тоном, приподняв бровь. Кровь прилила к моему члену, зная, что она всегда считала своим долгом унижать меня. По крайней мере, она думала обо мне.

Подойдя ближе, я понимающе кивнул; саркастично. — Уходи.

— Прошу прощения?

— Ты меня слышала.

Она усмехнулась. — Почему?

Еще один хороший вопрос. Еще один, на который я не смог ответить.

Не потому, что у меня не было ответа, а потому, что этот ответ, вероятно, напугал бы ее до чертиков.

Он вертелся у меня на языке.

Если она уйдет, я тоже. Мы уйдем вместе. Зак возьмет на себя руководство сегодняшней игрой. Я посажу Наталью в свою машину и ехал до тех пор, пока мы не останемся одни, и она умоляла меня взять то, что, как она знала, принадлежало мне.

— Я не могу просто уйти. — Она прокричала шепотом, бросив обеспокоенный взгляд через плечо. Было бы не очень приятно, если бы кто-то застукал нас вместе за трибунами.

— Да? Почему это?

Она вздернула подбородок, выпрямляя осанку. — Я новый вице-капитан группы поддержки.

— Ты? — Пробормотал я, зацепляя пальцем подол ее юбки и притягивая ее к себе.

— Да.

— Хм, — промычал я в знак согласия, проводя костяшками пальцев по краю ее юбки, отчего по низу ее живота побежали мурашки. — Я понимаю...

Когда я опустил палец еще ниже, по всей ее коже побежали мурашки, когда она прижалась ко мне. Держу пари, она позволила бы мне потрогать ее прямо там, если бы я захотел.

Несмотря на ее сарказм по поводу моих манер, я действительно считаю себя джентльменом. Поэтому я воспользовался моментом.

— Ты уже готовишься ко второму раунду?

Ее глаза распахнулись, и она оттолкнула меня, хотя я отступил всего на полшага.

— Ты так хотела, чтобы я прикоснулся к тебе раньше. Думал, может быть, ты позволишь мне снова выйти сухим из воды. — Небрежно приподняв плечо, я засовываю руки в карманы спортивных штанов.

Она застонала от разочарования, хотя я не упустил розового румянца, залившего ее щеки. — Чего ты хочешь?

— Я уже говорил тебе. — На самом деле я не хочу, чтобы она уходила — по крайней мере, без меня. Просто нужен повод поговорить с ней.

— Да? Очень жаль. — Наталья отвернулась от меня, наклонилась к своей розовой спортивной сумке и вытащила белые и темно-синие помпоны. — Я никуда не уйду.

— Это не конец, пока я не скажу, что все кончено, Наталья.

Улыбка, которую она бросила через плечо, заставила мой член затвердеть.

— Тогда развлекайся, играя сам с собой, плейбой, — промурлыкала она греховным голосом.

Не помогло и то, что я остался наблюдать за ее идеальной круглой попкой в обтягивающей белой юбке, когда она уходила. Покачивая бедрами… Эти карамельные кудряшки подпрыгивают при каждом ее шаге...

Проведя рукой по губам, я стер глупую ухмылку со своего лица.

Шах и мат.

Игра началась не более десяти минут назад.

И она уже заставила меня планировать похороны какого-то идиота.

Капитан Гарварда положил на нее глаз в ту минуту, когда вошел в спортзал. Я засек это в тот момент, когда его взгляд скользнул по ее фигуре. И я был прав, когда он не сводил с нее глаз все оставшееся время, пока был на корте.

Я взбешен. Может быть, даже думал о том, чтобы завладеть ключом от его машины в конце ночи или поймать его позже на этой неделе, чтобы разбить ему лицо о капот.

Я был взбешен.

Теперь… Теперь я одержим идеей убийства.

Этому идиоту просто необходимо было столкнуть меня с обрыва.

Зак уже несколько раз забивал в течение первых пяти минут игры, и я видел, как на лбах игроков команды соперника выступил пот.

Несмотря на все передачи и броски, капитан-самоубийца "Гарварда" завладел мячом.

Я не споткнулся, даже когда он побежал через площадку, чтобы отыграть пару очков.

Но когда он совершил слэм-данк и отдал дерьмовый двухочковый не кому иному, как Наталье...

Он ходячий труп.