Божественная одержимость

Глава 3

Настоящее

Я никогда не оставлю тебя, Наталья. Я обещаю.

Я уставилась на экран.

Три дня. Ответа нет.

Марии никогда не требовалось так много времени, чтобы перезвонить мне.

Должно быть, что-то было не так. Вероятно, мне следует отправиться в Бронкс…

Держа телефон перед носом, я только что врезалась в кого-то на улице. Конечно, кто, черт возьми, остановился посреди тротуара в Нью-Йорке?

До Рождества оставалось пять дней; все сходили с ума из-за покупок в последнюю минуту.

— Извините, — извинилась я, поднимая глаза.

Крупный мужчина в черном костюме уставился на меня сверху вниз сквозь темные очки. Мой взгляд переместился на его наушник, провод которого уходил за воротник его рубашки.

— Наталья Моретти?

— Я вас знаю?

Он не ответил; только посмотрел поверх моей головы и кивнул. Оглянувшись через плечо, я заметила, что к нам приближаются еще двое мужчин — все в черных костюмах и наушниках.

— Мне нужно, чтобы ты поехала с нами. — Мужчина заговорил снова.

Я не смогла сдержать смех. Они что, сумасшедшие? Мы были на главной улице Манхэттена в середине дня, окруженные людьми.

Прежде чем я успела ответить, я почувствовала, как двое других мужчин нависли надо мной сзади. Я была полностью отрезана.

— Это не вариант.

Я рванулась вперед, пытаясь протиснуться сквозь пространство между ними. В один момент меня подняло в воздух; в следующий меня затолкали в затемненный внедорожник.

Двое других мужчин сели рядом со мной на заднее сиденье, по одному с каждой стороны, блокируя мой план побега. Когда я уже была готова выйти из себя, тот, кто сидел за рулем, прояснил ситуацию.

— Мистер Сальваторе Моретти попросил вас приехать.

— С гала-концерта?

— Да.

— Зачем? — Я не получила ответа, поскольку внедорожник отъехал от тротуара и направился в центр города. — Серьезно? Теперь ты ведешь себя как немой?

Его глаза встретились с моими в зеркале заднего вида. — Я не уполномочен обсуждать это, мисс Моретти.

— Но вам было разрешено обращаться со мной грубо и лапать меня?

Он напряженно сглотнул. — Прошу прощения, мисс Моретти. Это было не нарочно и больше не повторится.

Я выпрямилась и кивнула, вздернув подбородок. — Верно.

Я все еще была напугана до смерти, но по какой-то причине атмосфера в машине не была угрожающей. Менее чем через десять минут внедорожник остановился перед элитным зданием.

— Где мы находимся?

— Moretti Enterprises. — Человек справа ответил, вставая и придерживая дверь открытой для меня.

— Спасибо, — пробормотала я, тоже выходя и останавливаясь на тротуаре, чтобы полюбоваться открывшимся передо мной зрелищем.

Moretti Enterprises. Роскошный отель, ресторан, тренажерный зал и спа-центр — все в сто этажном небоскребе.

— Сюда, мисс.

Я последовала за одним из мужчин, двое других за моей спиной, и вошла внутрь здания. У меня перехватило дыхание, когда я залюбовалась мраморными полами и стенами, люстрами и элегантной отделкой.

Мы поднялись на лифте в Частный пентхаус на одном из последних этажей, где меня провели внутрь. Пройдя по паре коридоров, мы добрались до помещения, похожего на офис. Окна от пола до потолка и вид на Центральный парк. Большие, впечатляющие книжные полки, занимающие стены.

И стеклянный стол, заваленный папками и контрактами, за которым сидел Сальваторе Моретти.

Как только мы вошли, он встал. — Наталья.

Я вежливо улыбнулась в ответ, хотя и довольно неловко, поскольку не знала, чего он мог от меня хотеть. Может, я и дружила с Кали, но я почти ничего не знала об их мире — о сверхбогатых миллиардерах. — Мистер Моретти. Вы хотели меня видеть?

Он мгновение изучал меня, прежде чем опустил взгляд и покачал головой. — Ты не знаешь.

— Чего не знаю?

— Ну, это нелегко сказать. — Он рассеянно провел рукой по галстуку. — Анализ крови, который тебя вызывали сдать два дня назад? Я это устроил.

Я получила сообщение от своего врача, что у меня просрочен контрольный анализ крови. Они спросили, свободна ли я в тот день, и так и было… Итак, я пошла.

— Зачем?

— Милая,.. У тебя та же фамилия, что и у меня, это не совпадение. — Кровь шумела у меня в ушах, пока его ужасно похожие карие глаза смотрели в мои собственные. — Наталья… Я твой отец.

У меня защипало глаза. Зрение затуманилось.

— Я… Я не понимаю...

Я почувствовала, как у меня подкашиваются колени, но уже через долю секунды он был рядом, чтобы подхватить меня в случае необходимости. Сальваторе Моретти взял меня за руку и подвел к одному из кресел.

Он присел передо мной на корточки, держа мои руки в своих больших ладонях.

— Девятнадцать лет назад у меня был роман с женщиной по имени Анабелла Риччи.

Сквозь туман в глазах я посмотрела на него.

Он сочувственно улыбнулся мне. — Твоя мать.

Анабелла.

Я никогда не знала имени своей матери. Я была слишком мала, чтобы спросить или вспомнить.

— Она забеременела тобой, и вот ты здесь.

Внезапное воспоминание поразило меня. Моя мать никогда не носила колец.

— Вы двое так и не поженились?

— Твоя мать… Она не хотела быть частью моего мира. Однако, когда мне, наконец, пришлось жениться на другой, чтобы возглавить семейный бизнес, она сорвалась. У нее начались проблемы с психикой… И она сбежала с тобой. Я потратил недели на поиски вас обоих. Когда я нашел ее в какой-то захудалой квартирке в Бронксе, она была мертва. Передозировка. Я потратил годы на твои поиски, Наталья, но с исчезновением твоей матери не осталось никаких зацепок...

— Я понимаю.

Мертва. Передозировка.

Я бы солгала, если бы сказала, что часть меня все еще не представляла, что однажды я воссоединюсь со своей матерью. Что бы я ей сказала. Разозлилась бы я? Заплакала бы? Думаю, теперь я этого никогда не узнаю.

Мария была права все это время. Она действительно никогда не вернется за мной.

— Какой она была?

— Ты очень на нее похожа.

Что-то расцвело внутри меня. — Правда?

Он кивнул.

— Могу я спросить тебя еще кое о чем?

— Конечно.

Я глубоко вздохнула сквозь слезы. — Когда у меня день рождения?

Мы с Марией давным-давно решили просто отпраздновать мой день рождения в ее день рождения: двадцать восьмое марта. Единственная причина, по которой она знала о своем, заключалась в том, что Роспотребнадзор заполучил некоторые из ее документов. Мои никто так и не нашел.

Он снова грустно улыбнулся. — Четырнадцатое февраля. День Святого Валентина. — Он сжал мои руки. — Я уверен, у тебя есть много других вопросов. Я более чем счастлив ответить на них за обедом.

— Обед?

Все происходило так быстро, что я не могла дышать. Чувствуя, как кровь пульсирует в моих венах и в висках; слыша каждый вдох, поступающий в мою грудь; чувствуя, как горячие слезы текут по моему лицу и шее.

Я не пробыла в комнате дольше пяти минут, и вся моя жизнь переворачивалась с ног на голову.

— Да, милая. Остальные уже ждут.

— Остальные?

— Моя жена Инес и твои братья и сестры. — Он сжал мое плечо. — Твоя семья.

Семья.

Это слово пронзило меня прямо в сердце и пробралось в мою грудь, пустив свои корни в самые глубокие уголки моей души.

Семья.

То, о чем я мечтала, молилась и выпрашивала в детстве каждую ночь, прежде чем лечь спать в одной кровати из сотен в том приюте.

То, чего я жаждала, по чему скучала и чему завидовала, когда подростком путешествовала по миру, когда рядом не было никого, кто мог бы направить или утешить меня.

Семья.

Что — то темное и эгоистичное промелькнуло в моих глазах — что-то очень похожее на жадность, что позволило мне расслабиться впервые в моей жизни.

Сальваторе Моретти — миллиардер, филантроп, представитель высшего общества — был моим отцом.

Я не могу избавиться от ощущения, что только что выиграла в лотерею.

Мои глаза все еще были красными, когда мы с Сальваторе вышли из лифта на нижнем этаже Moretti Enterprises. В конце коридора стоял официант с меню в руках, а за маленьким столиком с планшетом в руках стояла девушка. Они оба улыбнулись, приветствуя нас, хотя и не остановились, и не показали, куда идти.

Завернув за угол, мы вошли в роскошный ресторан, отмеченный тремя звездами Мишлен, также известный как Moretti's. Известен своей аутентичной итальянской кухней, за которую можно умереть, а также трехмесячным листом ожидания.

Я последовала за Сальваторе, когда он направился вверх по причудливой лестнице, ведущей нас в VIP-секцию с большими столами. Мы направились прямо к столику на пятерых, хотя я замедлила шаг, поскольку беспокойство внезапно охватило меня. Что я делаю? Я даже не знаю этих людей...

В тот момент, когда красивая брюнетка заметила нас, она встала. Четверо детей последовали за ней, выстроившись в очередь, когда она улыбнулась, приближаясь к нам.

Полностью игнорируя своего мужа, если не считать легкого прикосновения к руке, Инес потянулась к моим рукам. После долгих лет притворных светских манер я бессознательно подчинилась.

Ее глаза наполнились слезами, когда она увидела мои красные, последствия моего плача все еще были очевидны, когда я почувствовала, как она мягко сжала мои руки. Она раскрыла руки, притягивая меня в объятия и крепко прижимая к себе. Несмотря на ошибочное предположение, что это будет робот, ее прикосновение успокоило меня, согревая мою холодную кожу.

Это были материнские объятия.

То, чего я не испытывала уже очень давно.

Я не знаю, как долго мы так стояли, но когда она отстранилась, она тоже плакала. Ее мягкие руки обхватили мое лицо, удерживая мой подбородок.

— Mio Dio, posso dire che sei bella dentro tanto quanto lo sei fuori². — Она говорила так искренне, что я знала, что это шло от сердца.

— Grazie mille³, — застенчиво ответила я на ее комплимент.

Она ахнула, за чем последовал тихий смешок. — Parli italiano? Come mai?⁴

— Ho studiato⁵.

Она мрачно улыбнулась, точно поняв, что я имела в виду.

В детстве я мало что помнила о своей матери. Хотя одно я знала наверняка: мы были итальянками.

Итак, в детстве я выучила язык. В то время это каким-то образом сблизило меня с ней.

— Наталья, пожалуйста, познакомься с моей женой Инес, — с улыбкой произнес Сальваторе из-за спины жены.

— О, мне так жаль! Где мои манеры? У меня такое чувство, будто я знала тебя всю жизнь.

— Я тоже. — Признание вырвалось у меня так легко, потому что это правда.

Инес улыбнулась, моя рука все еще была в ее, когда она подвела меня ближе к столу. — Это Кармен. Ей восемнадцать. — Она представила меня своей старшей дочери, той, у которой были светло-каштановые волосы, точно такие же, как у нее, прежде чем перейти ко второй, которая напоминала Сальваторе смуглыми чертами лица. — И Кимберли, пятнадцати лет.

Улыбка появилась на моем лице, когда они оба мило, взволнованно помахали мне рукой, их улыбки были широкими и искренними.

— А это близнецы, Николас и Эммануэль. В этом месяце им исполняется тринадцать.

Мальчики одарили меня одинаковыми улыбками, на которые я ответила, хотя они были совсем не похожи. Эммануэль был совсем не похож на своего брата, со светло-каштановыми волосами и мягкими глазами, под стать своей матери и старшей сестре.

Но в Эммануэле было что-то темное; что-то, что я не могла определить. У него был усталый взгляд, который, казалось, заметила только я. Мне вдруг захотелось обнять его и спросить, что случилось. Потому что что-то было. И мне разбило сердце то, что я была единственной, кто мог разглядеть боль за его идеальной улыбкой.

— Мы зовем их Нико и Мэнни, — объявила Ким, вставая между близнецами и обнимая их за плечи, хотя я могла сказать, что она держала Мэнни немного крепче. И я знала — что бы это ни было — она тоже знала. У меня стало легче на душе от осознания того, что они прикрывают друг друга.

— Так приятно со всеми вами познакомиться. — Я улыбнулась, когда Инес обняла своих малышей и быстро прижала их к себе.

Идеальная современная американская семья.

На мгновение у меня внутри возникло тошнотворное, противное чувство. Как будто это должно было быть моим.

Не черно-серый приют.

Я не могла отстраниться, как Мария. Я не могла мечтать наяву с широко открытыми глазами, как она в детстве, видя возможности вместо проблем. Париж вместо Бронкса.

Я всегда была настороже.

И я помнила все.

— Мы думали, что ты мертва. — Признание Нико заставило меня расхохотаться, помогая забыть горечь и двигаться дальше.

— Николас! — Инес ахнула и ударила его по затылку, но недостаточно сильно, чтобы причинить боль.

Когда Сальваторе выдвинул один из стульев и посмотрел прямо на меня, я быстро улыбнулась и заняла свое место за столом.

Затем он сделал то же самое для своей жены, пока дети сидели на диване напротив меня.

— Вы… Знали обо мне? — Застенчиво спросила я, обращаясь к своим сводным братьям и сестрам.

— Отец говорил нам о тебе с тех пор, как мы себя помним. — Я повернулась, чтобы посмотреть на Кармен, которая только что заговорила. Она поправила волосы до плеч, которые ниспадали мягкими элегантными локонами, совсем как у ее матери. — Он искал тебя очень долго.

Ким кивнула. — Мы рады, что с тобой все в порядке. И что мы наконец-то встретились с тобой.

Слезы навернулись мне на глаза от того, как практически незнакомцы так легко приняли меня в свою семью.

Что-то расцвело в моей груди от того факта, что кто-то искал меня все это время, оправдывая нескончаемое чувство потерянности, от которого я всегда страдала.

— О боже. — Инес промокнула мою слезу салфеткой, которая раньше была лебедем-оригами, прежде чем обнять меня и крепко прижать к себе.

Мы отстранились, и я повернулся лицом ко всему столу.

— Спасибо за теплый прием. От всего сердца. Я не знаю, что сказать.

— Скажи, что будешь чаще бывать рядом. У нас есть годы, чтобы наверстать упущенное, — уверенно говорила Ким, практически подпрыгивая на своем месте от возбуждения.

— С удовольствием. Конечно, если твои родители не против.

— Наши, — поправил меня Нико с милейшей мальчишеской улыбкой.

Я открыла рот. Закрыла его.

Румянец залил мои щеки, когда я оглядела сидящих за столом отца и мачеху.

— Не торопись, mia cara.

Я сказала Инес только позже в том же году, в канун Рождества, что так меня называла моя мать.

Сделав глубокий вдох и слегка встряхнувшись, я высказала то, что думала. — Я просто не могу поверить, что это происходит. Я была предоставлена сама себе с четырех лет.

Сальваторе сжал челюсти, нахмурился, и, клянусь, я увидела, как заблестели его глаза.

— О, Наталья... — Слезы снова потекли по щекам Инес, когда она заключила меня в еще одно крепкое объятие.

Когда мы оторвались друг от друга, Сальваторе потянулся через стол, взяв меня за руку. — Прости, что я не нашел тебя раньше, cara.

Я отмахнулась, вытирая слезы под глазами. — Это в прошлом.

Когда он улыбнулся, я тоже улыбалась.

Три часа спустя мои щеки болели от того, что я так много улыбалась и хохотала, а горло пересохло от того, что я так долго говорила. Я была полностью поглощена общими моментами их жизни, а они — моей. Мы говорили обо всем, начиная с того, как у каждого из нас дела в школе и на работе, заканчивая хобби и увлечениями, музыкой и культурой. Это был один из самых стимулирующих и в то же время утешительных разговоров, которые у меня были за долгое время.

В пять часов пополудни, в декабре, на улице было ещё светло, когда мы наконец встали из-за стола. По другую сторону двухэтажных окон от пола до потолка сверкал Нью-Йорк.

Большое спасибо за обед. Я даже не могу выразить, как я благодарна. Правда. — Я улыбнулась, обращаясь к Сальваторе и Инес.

— Ты ведь не уходишь, правда? — Я опустила глаза и обнаружила, что Нико тянет меня за руку.

— Боюсь, мне придется. Уже темнеет, а мне нужно вернуться в кампус с другой стороны парка.

— Нечестно.

Я присела, чтобы обнять Нико. — Скоро увидимся, хорошо?

Я уже собиралась встать, когда внезапно Мэнни тоже оказался рядом и потянулся ко мне, хотя за весь обед не произнес ни слова. Поэтому я тоже обняла его, с такой же силой, удивленная тем, что он проявляет ко мне такую привязанность. Затем я, конечно, повернулась к Ким и тоже ее обняла.

— Пожалуйста, возвращайся. — Кармен улыбнулась мне и крепко обняла, как это делала ее мать.

Прежде чем я поняла, что происходит, Ким присоединилась к нашим объятиям, а затем и близнецы. Мое сердце было так переполнено, что слезы навернулись мне на глаза в миллионный раз за этот день.

— Я буду так сильно скучать по вам, ребята. — Я грустно улыбнулась, оторвавшись от своих братьев и сестер.

— Я имею в виду… Конечно, есть простое решение. — Инес улыбнулась мне, за этим скрывалось тайное послание, которое я не могла понять.

Обернувшись, я увидела, что все четверо детей тоже разделяют его. Поэтому я посмотрела на Сальваторе.

— Как и сказала моя Кимберли, у нас впереди много лет, чтобы наверстать упущенное. — Он шагнул вперед и положил руку мне на плечо, глядя мне в глаза. — Как ты смотришь на то, чтобы переехать жить к нам, cara?

Все во мне замерло, я не могла поверить своим ушам.

— Вау. Это… Я... э-э... Ты серьезно?

Он сжал мое плечо. — Ты была разлучена со своей семьей почти два десятилетия. Я думаю, тебе пора вернуться домой.

Я оглядела всех остальных. — Вы только что со мной познакомились.

— Ты член семьи, — просто объяснила Инес.

— Мы не бросаем семью, — заговорил Мэнни во второй раз за день.

— Кроме того, мы с нетерпением ждали этого дня, кажется, целую вечность! — Возразила Ким, и в ее голосе послышались слегка плаксивые нотки, которые заставили меня улыбнуться.

— Это правда! — Вмешалась Кармен, разделяя волнение своей сестры, ускользая от своей идеально подобранной версии юной леди, которой она обычно придерживалась.

— Это много, — призналась я, поворачиваясь к родителям.

— Я понимаю, — ответил Сальв… мой отец, хотя разочарование было очевидным, даже когда он пытался это скрыть.

— Но... — Инес с надеждой улыбнулась, обнимая мужа за плечи. — Это из-за праздников. До Рождества осталось пять дней...

— Ты сказала, что у тебя нет планов. Или кто-то с можно отпраздновать, — вставил Нико, снова заставив меня рассмеяться, и заработал пинок локтем от своей старшей сестры.

— Ты не можешь быть одна на Рождество! — Ким всплеснула руками.

— Мы запрещаем это, — возразила Кармен решительным тоном.

— Ага! — Близнецы присоединились к своим сестрам.

Я открыла рот. Закрыла его.

Я имею в виду, что я не могу...

Это было безумие.

— Dai, Natalia. È Natale⁶, — улыбнулась Инес, сжимая мои руки.

Глядя на их полные надежды лица, я поняла, что не знаю, почему сдерживаюсь. Это было то, о чем я молилась в течение многих лет.

Всю свою жизнь я хотела только семьи.

И вот теперь мне предлагали это на двадцати четырех каратном золотом блюде.

Я сделала глубокий вдох, выдыхая смех. Что за черт? — Да, хорошо.

Все они разразились радостными возгласами на итальянском.

Первым, кто обнял меня, был мой отец. — Bene, cara. Sono felice. Molto felice⁷.

Я улыбнулась в ответ, сдерживая слезы.

Что-то ударило по моему телу. Я посмотрела вниз и обнаружила, что Нико обнимает меня. Я обняла его в ответ, не забыв взъерошить его темные волосы.

Мэнни последовал за ним, медленно приблизившись и обняв с другой стороны. Я положила руку ему на спину, но когда он выжидающе посмотрел на меня, я тоже взъерошила ему волосы, чем заслужила от него широкую мальчишескую улыбку, которой раньше не видела.

— Ладно! Наша очередь, медвежата! — Объявила Ким, таща свою сестру к нам.

Близнецы рассмеялись, хотя и не попытались пошевелиться, когда Кармен и Ким, хихикая, бросились к нам в объятия.

Я тоже засмеялась, подняв глаза и обнаружив, что взрослые наблюдают за нами.

На лице Инес сияла самая красивая улыбка; ее голова покоилась на плече отца, его рука обнимала ее за талию, словно защищая. Оба восхищаются нами, и в их глазах нет ничего, кроме родительской любви.

Famiglia⁸.